Практика

Тьма принимает и укутывает их. Орлов иногда предупреждает её о порогах и поворотах, пока не останавливается, помогая опуститься на мягкое кресло. Девушка идёт настороженно, едва ли не до боли сжимая его ладонь, чувствуя напряжение во всём теле и даже лёгкий страх. Гамаль не имеет даже предположений, где она и кто может быть рядом. Никогда она не была в подобных местах. И никогда не оставалась с мыслью, что защитить её может только он. Ни единого намёка на свет, все остальные чувства обостряются. Явственней его аромат рядом, громче ее возбужденное дыхание, сильнее шепоты где-то в темноте, вдали и шуршания и звоны. Негромкий хлопок рядом и плеск с шипением. Он берет ее руку и вкладывает в нее бокал. Он рядом, и она это чувствует не только коленом, прижатым к его брюкам. Она рядом с его теплом. Жаркий шёпот у самой шеи: — За мою самую милую и сексуальную подчиненную Гамаль Огневу. Она вздрагивает от его дыхания на своей шее, после чего пытается хоть немного оглядеться, но темнота не позволяет. — Не бойся, я рядом, — мужчина поглаживает по плечу, — пей, это шампанское. Тут ты можешь не переживать о своём внешнем виде, в темной комнате общаются другими чувствами. — Хочешь опоить меня? — почти шёпотом спрашивает она, после чего облизывает губы, а затем делает маленький робкий глоток, зная, что от голода будет быстро пьянеть. Значит, нужно было пить редко… Хотя… Кажется, её организм отдохнул… Снова его дыхание на ее шее. Немного выше, и он убирает волосы. — И твой запах рассказывает о твоей красоте больше, чем ты оставляешь моим глазам в своих свитерах и джинсах. Она осознаёт, что не в кресле, а на диване, а он рядом и наслаждается ее ароматом. Ее настоящим запахом, без духов и кремов — все смыто часами в спа. Тут нет ее мини-юбки и его дорогого костюма. Она нервно и рвано выдыхает, ощущая его рядом, а затем краснеет, чувствуя, как нижнее бельё пропитывается влагой от его запаха… — Теперь не бойся и открой рот, — он отбирает бокал. — одна ладонь нежно гладит по щеке. Или он так просто определяет, слушается ли девушка. Губ касается что-то сладкое. Свежая ароматная клубника падает на язык, а Орлов шепчет на ухо: — Сыграем в игру. Угадываешь угощение — я снимаю одежду. Ошибаешься — ты, — тепло от тела начальника ощущается и через ткань, но снять ее в зале, где кроме них есть люди, пускай и в темноте… — Но… Тут есть ещё люди… Что если я останусь без одежды? — чуть испуганно шепчет девушка, надеясь что нет никого в зоне слышимости её голоса. — Если я скажу, что это клубника, я ошибусь, верно? Ведь есть же подвох… Не думаю, что ты захочешь остаться голым… И… Если ты так спокойно подаёшь мне всё, значит ты… Видишь? — Я слеп сейчас, как и ты, Гамаль. Но я давал четкие инструкции на этот вечер, — его ладонь опускается по шее, груди, — и первое задание было простым, но раз ты ищешь везде ловушки… это была просто клубника, так что разоблачаться тебе. Не бойся, другие столики далеко, а видеть здесь тебя нагой смогу только я. Руками. Девушка выдохнула и немного поёрзала, боясь даже подумать, что ещё он мог придумать на этот вечер. Тем более в абсолютной темноте. Губ девушки касается холод. Мягкая сладковатая воздушная текстура, легкий неуловимый аромат. Словно прохладное облако растаяло во рту. — Итак, блюдо? Гамаль вздрагивает, когда губ касается лёгкий холод, после чего облизывает губки. — Мороженое? — неуверенно произносит она, понимая, что в темноте даже не уверенна, что смотрит в его сторону. — Замороженная сладкая вата, — его губы касаются ее уха, он держится рядом, чтобы она чувствовала поддержку. И чтобы не потерять ее в темноте. — Ты должна раздеваться, раз проигрываешь. — А ты проиграл с клубникой, — фыркнула девушка и смутилась ещё сильнее. — Но… Что тогда я должна снять…? — девушка сжалась сильнее, стараясь максимально свести ножки, между которыми всё сильнее и сильнее прибавлялась влага. Ладонь скользит вдоль бедра, проникая под юбку и поглаживая трусики. — Ты пахнешь возбуждением, моя девочка. Моя влажная нетерпеливая девочка. Раздевайся и открывай ротик, я хочу оставить тебя голой. Гамаль молнииносно краснеет, осознавая, что сейчас его ладонь ощущает влажное пятно на её нижнем белье. — А я совсем не хочу остаться обнажённой, тем более, что ты хитришь. — Если не готова играть — сдавайся, — шорох ткани и к ее руке прижимается его обнаженный торс. Рельеф и животная сила рядом с ее телом. Платок на шее он, видимо, за одежду не посчитал. Ладонь возвращается на бедро, но уже не дразнит ее. Или дразнит обещанием продолжить. — А что будет, если я сдамся? — девушка всё же сняла с себя блузку, пытаясь убрать его руку, но не особо стараясь, зная, что то, чем она управлять не может, хочет, чтобы его руки не только не отстранились, но и проникли в неё. Её дыхание сбилось… — Ты окажешься в моей власти, голая посреди зала, полного людей, — он берет ее за подбородок и привлекает. Мятный запах дополняет поцелуй свежестью. Открыв губы навстречу ему, она чувствует, как прохлада, алкоголь и сладость наполняют ее рот, перетекая под напором его языка. Медленно, чтобы она успевала проглотить, он заканчивает поцелуй и снова поглаживает ее по влажному пятну на белье, — и будешь сдерживаться, чтобы никто не услышал, насколько тебе приятно сдаваться мне. — Кажется, я и так, и так окажусь голая и в твоей власти… — выдыхает она, после чего нежно и неуверенно отвечает, совсем не ожидая от него поцелуя сейчас. Она покорно позволяет ему напоить её, чувствуя, что просто не может сопротивляться ни его уверенности, ни его напору, ни его телу, которое она так сильно хотела ощутить в себе, особенно когда он так спокойно гладит её и ласкает, будто просто беседует с ней о погоде. — Боюсь, я не смогу… Я и так едва сдерживаю стоны, стоит тебе коснуться меня рукой чуть ниже… — И тебе совсем не стыдно нарушать ужин и уединение наших соседей своими пошлыми стонами и криками? — она слышит его довольную улыбку. Его запах, напор, безумная уверенность в ее подчиненности заменяют ее глаза. — Очень стыдно… Мне кажется, будто все вокруг слышат как сбилось моё дыхание и чувствуют мой запах… — тихо шепчет она, действительно думая именно так и от этого чувствуя себя неловко до предела. Во тьме нет никого, только его требовательные ладони, щелчком распахивающие замок на спине. Только жаркий шёпот «Раздевайся, живо!». Только звук рядом, когда он сам обнажается. От его приказа она потекла сильнее, окончательно сойдя с ума от того, что за неё говорило тело. Девушка обнажила себя, лишь мельком отметив, что чуть больше недели назад не то что не разделась бы, но и вовсе не пошла бы. Они одни на этом диване, и его руки разводят колени девушки. Аромат ее желания сильнее всего вокруг. Девушка покорно разводит ножки, радуясь тому, что он хотя бы не видит то, что она ощущает, то, как сильно она возбуждена и как много с неё натекло. Мысли о людях вокруг постепенно отходят назад, вытесненные желанием, а в голове осталась лишь одна пульсирующая мысль: о том, чтобы он взял её. Поглубже и погрубее. Сейчас. Пальцы Орлова проходят по ее бесстыдно подставленной вагине, проникают внутрь. Девушка с трудом сдерживает стон, жадно принимая его пальцы и едва ли не двигаясь ему навстречу. — Тебя так возбудил я или тот факт, что весь зал мог бы сейчас смотреть, как ты распутно предлагаешь трахнуть тебя своему начальнику? — найдя самую чувствительную точку, он не стесняется надавить, выгибая девушку в болезненно-желанном экстазе. Гамаль сжимает его пальцы внутри себя, лишь усиливая грубую ласку, — тебе нравится думать, что они ощущают твою похоть, девочка? Они не видят, но чувствуют, что среди них самочка, что почти визжит о своём голоде. Ты же хочешь визжать, Гамаль? — И то, и то… Я представляю, как вы грубо трахаете меня на этом диване, заставляя кончать снова и снова, а я могу лишь кричать и кончать от члена, если позволите мне, — Гамаль хотела захныкать от желания, особенно когда сама говорила подобное, что являлось абсолютной правдой… Ей хотелось, чтобы он отымел её, да притом как можно грубее… И хотя, чтобы их видели, она не хотела, но понимала, что так стыд усилит её возбуждение. От его ласки она выгнулась, чувствуя приближающийся первый оргазм. — Да… Да, я хочу… Очень хочу… — почти стонет она, не в силах держать себя в рамках приличия. С ним ей хотелось того, о чём раньше она и не думала. Сильные руки хватают ее за бёдра, протаскивая по дивану к себе, под себя. Ладонь ложится на ее губы, вжимая в кожаную поверхность дивана. Шлепок по раскрытым половым губам, резкий до слез, сочный звук которого, кажется, разносится по всему залу. Он врывается в неё, грубо, рывком, не позволяя и помыслить о сопротивлении. Вторая рука тянет и грубо сдавливает сосок. Гамаль закричала бы, если бы могла, однако люди вокруг явно не поняли бы её, так что ей оставалось только сдерживать стоны и крики. — Я люблю, когда ты такая шлюха, — рычание на ухо, полное счастья и похоти. Ее любовник резкими толчками бросает ее в пучину оргазма, полную боли и наслаждения. В себя она приходи от пощечины, сменяемой страстным поцелуем и новой волной наслаждения от наполненности. Она все ещё не может кричать. Не может выразить своё наслаждение его грубостью. И за минуту опять теряет связь с реальностью в тягучем болоте экстаза. Нового, небывалого, не взрыва между ног, а удушающего состояния падения от Его боли. Девушка кончала раз за разом, чувствуя, как её тело тратит энергию, но насыщается довольством. Ей хотелось одновременно и отдохнуть, и продолжать. Она уже едва остаётся в сознании от оргазмов и боли. Она чуть дрожит под ним, нервно облизав пересохшие губы. Но просто так он заканчивать, похоже, не намерен. Пока тело Гамаль еще потрясывает от прошедших волн, он выходит и подхватывает ее на руки. Движения во тьме. Куда? Как долго? От стука крови в ушах и своего дыхания она не может уловить, где оказывается. Но с его рук она опускается на прохладу, мягкость и нежность, словно бы травы. Короткого газона и запаха свежести. Все так же без шанса увидеть что-то глазами, она лишь слышит удары его сердца, дыхание его страсти. И что-то ещё. Словно рядом дышит… нет, сдерживает стон кто-то ещё. Девушка едва может пошевелиться, желая криком выпустить оргазм, желая хоть немного облегчить свою дикую усталость от такого количества оргазмов. Она вообще не думала, что это возможно. Да и никто из подруг никогда не рассказывал даже близко о чём-то таком. Один… Иногда два… Очень редко три… Но подряд, раз за разом… И так бурно… Ни одна из них своим описанием и близко не подобралась к тому, что испытывала Гамаль. К тому, что она ощущала весь этот вечер, если не сказать, что всё время рядом с ним. Сейчас она могла лишь покорно давать себя увести, а мысли и разум возвращались лениво и постепенно. Его губы накрывают ее. Измученное тело отдаётся этим губам. Как слепой он изучает ее. Лицо. Шею. Она сама в нетерпении подставляет груди, почти царапая каменные плечи любовника. От укуса соска стон разрывает тишину, заставляя Огневу невольно испуганно оглядеться, а заодно и смущённо покраснеть. — А-ах, — чужой голос рядом. Неизвестный, женский, девичий. Ей тоже хорошо. Они подруги в этой тьме. Раз Он сейчас руками и губами будет огни на ее теле — соседка с другим, не одна из Его любовниц. Это сближает, это рисует новые образы. Чем ниже его губы, тем жарче их поиски. Откуда-то из глубин памяти рассказ подруги о первом опыте. Одноклассник уговорил раздвинуть ножки перед его губами, неумело целовал. Подруга же, будучи невинной, буквально в момент кончилась. Как и Гамаль, слушая исповедь по телефону, а потом ещё месяц лаская себя в душе в мечтах о мальчишеском языке. И вот ее мечту безжалостно имеют, грубо, жадно, с клыками на клиторе и пальцами внутри. Ещё этот мучитель схватил ее кисти, сжав за спиной. И не оставляет ей шанса сдержать крик. Крики, стоны, мольбы. — Да, да, да. — дуэт девушек закладывает уши, соседка перестала сдерживаться, — сильнее… умоляю… выеби из меня всю дурь… я твоя… как сучку… дааааааааа! — П-пожалуйста… — умоляет она, представляя картину, что могли бы видеть другие. Две молодые девушки, истекающие соками и умоляющие мужчин отыметь их. Опять кончила. Совсем как школьница. Он поднимается, скользя языком по прямой от клитора к ее ротику. Он целует. Целует нежно, убирая пальцы из ее лона. Для Гамаль это словно глоток свежего воздуха, она немного приходит в себя, передохнув от постоянных оргазмов. — Да, я твоя шлюха… — девушка рядом пытается шептать своему любовнику, но она так близко и так громко дышит, переживая свой оргазм, — твоя послушная сучка. кончай куда хочешь… только кончай, любимый… Хлюпающие звуки минета звучат ещё грязнее в темноте. Гамаль почти уверена, что может протянуть руку влево и коснуться тела той, что так счастливо называла себя шлюхой. нет, ЕГО шлюхой. Личной. Пальцы и губы ее мужчины больше не терзают измученное невозможным тело. Но почти раскаленный ствол, смазкой пачкающий бедро, кажется, в состоянии поднять ее, сжечь стыдом и желанием дать Ему что-то за эту ночь. Гамаль неуверенно решается повторить действия соседки, беря в ротик его член. Девушка начинает посасывать, постепенно увеличивая темп и стараясь взять максимально глубоко, осторожно поигрывая зубками и помогая себе одной рукой стимулировать ствол. Рычание рядом и сдавленный кашель. — Прости, я не смогла принять все, — снова шёпот в шаге рядом, — я буду стараться для тебя, прости. Твоя девочка научится глотать… научится делать все… ох. какая я… так стыдно… Боже, что… Девушка краснеет от слов девушки, продолжая усердно работать ротиком, чтобы сделать ему хоть немного приятно после того, как он так страстно удовлетворил её. Стон наслаждения, от которого отвлекает лишь ласка ее мужчины и пульсация головки на языке. Он предупредительно отстраняет, и горячие струи семени попадают на губы и в небо, избавляя от участи соседки. Она покорно, повинуясь ему, отстраняется, принимая его струи, облизывая губки и пробуя его на вкус вновь, смотря примерно туда, где по её ощущениям был он. Сдавленное мычание Орлова. Неужели она смогла заставить секс-киборга не сдержать эмоции? Впрочем нет, скорее он хочет похвалить её так. — Боже, я снова кончила от стыда, — затихающий шёпот… парочка их соседей удаляется, оставляя их наедине. Девушка устало опирается руками в пол, стоя на четвереньках. — Я бы сказал, что минет — твой истинный талант, но ты вряд ли будешь рада такому комплименту, — сквозь тяжелое дыхание мужчины слышны смех и радость. Он находит ее руками, не упуская шанса лишний раз проскользить ладонями по фигуре, и помогает подняться. Взяв за руку, он ведёт ее за собой. Где-то через десять шагов ее бедро словно скользит по чему-то тёплому. И где-то от пояса раздаётся сдавленное ойканье, заставившее её чувствовать себя ещё более неловко. Похоже, голая студентка походя прошлась упругой частью тела по щеке гостя? Впрочем, Орлов уже останавливается и подсказывает Гамаль нащупать опору справа. Судя по ткани на диване, они вернулись назад, ей даже удаётся найти одежду. Звуки рядом подсказывают, что Орлов одевается. — Нам должны были подать ужин. Если протянешь руку налево, там на столе будут тарелки с закусками. Их проще всего есть наощупь, хотя один мой партнёр обожает пробовать суши в тёмной комнате. Два месяца учился пользоваться палочками наощупь. Гамаль неловко хихикнула, стараясь одеться, что в темноте было сложновато. — Можно вопрос? — осторожно спрашивает она. — Часто здесь подобные звуки? Я про стоны… — Гамаль краснеет окончательно, радуясь что он сейчас не видит её. Она хотя и чувствовала голод, но всё же не решалась есть. Да и ответ на вопрос хотелось узнать. — Довольно часто, — судя по звуку и аромату, ее спутник наполняет бокалы новой порцией шампанского, — официанты здесь слепы, а возможность заняться сексом на виду, но инкогнито — очень заводит. Удивительно, но ее чувства после всего произошедшего словно включили новый уровень. Она точно ощутила, что Орлов протянул ей бокал, и взяла его без колебаний, только после осознав, что все ещё не видит ничего. — Хотя сегодня довольно тихо, я помню один вечер, где оргию устроили прямо в общем зале… — как о будничном происшествии рассказывает мужчина, — но это тоже редкость. Сюда не может попасть случайный человек, поэтому, даже не видя друг друга, все знают, что в определенной мере способны доверять людям в темноте. — Понятно… — пробормотала девушка, после чего взяла бокал, немного отпив. — Случайный человек здесь только я… — Гамаль тяжело вздохнула и вновь сделала глоток, чувствуя, как усталое и слабое от постоянной нагрузки тело быстро пьянело, причём она отчётливо ощущала это. Девушка попыталась посмотреть в его сторону. — Где я была, когда мы… — девушка робко подошла к нему, всё же желая ощутить его рядом, просто почувствовать себя не только его шлюхой, но и… Хотя бы немного оказаться для него кем-то большим. Хотя бы призрачно. Хотя бы обманывая себя. — Не случайный, — довольно строго шепчет Орлов, обнимая ее за ягодицу, не столько намекая на секс, сколько как утверждение своего права держать свои руки там. — теперь регулярно буду водить тебя сюда. А тот прекрасный минет ты делала в отдельной кабинке для уединений, они звукоизолированны от зала. Звук глотка и он целует Гамаль, прижимая и поглаживая уже почти привычно. Словно его руки всегда были на ее бедре. — Уйдём мы сейчас, если ты не собираешься есть, или вернемся в кабинет за добавкой, развратная… — По-моему, я больше похожа на эскортницу, — вздохнула она и попыталась отстраниться, чувствуя неприятное ощущение внутри себя. — Нет уж. Я слишком боюсь темноты… И мне тут не очень комфортно… Я и так неловкая, а тут и вовсе кошмар. А насчёт минета, уверена, у тебя были и более опытные девушки, — уязвлённо отвечает она, искренне считая, что он лишь льстит ей. — Ну, эскортницу я бы однозначно не повёл в такое заведение. И уж точно не стал бы хвалить, даже сделай она отсос лучше, чем твои губки, — похоже, ему доставляет удовольствие шептать ей такую грязь в темноте. Несильный воспитательный шлепок, — так что ты сейчас же прекращаешь жаловаться и нести всю эту чушь. Или мне надо показать как я обращался бы с продажной шлюхой, чтобы ты ощутила разницу? Девушка сжимается и опускает голову. — Нет, не хочу… — Гамаль поникла и поплелась покорно за ним. Она смотрит на него, потом на себя. Как же с ним тяжело, хотя проблема лишь в ней. Нужно подумать об этом позже. Взяв за руку, он выводит девушку к выходу. Уже под единственной тусклой лампой у выхода Гамаль может рассмотреть его непривычно взъерошенную шевелюру и довольную улыбку. В лимузине он снова привлекает и нежно целует ее. — Ты слишком грустная, Гамаль? — он внимательно смотрит на неё, — тебе было неприятно провести со мной эту ночь? Он нежно поглаживает ее волосы и словно любуется ей. — Приятно, но… У тебя и меня слишком разные ожидания от друг друга. И разный опыт. Разные потребности и разные социальные положения. И мне, с одной стороны, неловко быть рядом, а с другой… Это не то, что я ожидала от отношений. Не подумай, что мне не нравится, но… Я привыкла к другому уровню… — У тебя будет время привыкнуть или понять меня, если захочешь, — машина останавливается у подъезда ее дома, — но тебе я за проведённое время действительно благодарен. Подавая руку, когда она выходила из машины, он наклоняется и касается губами ее пальцев. — Приятной ночи, Ваше Высочество, — насмешливый взгляд на принцессу в мини и едва высохшем белье, — был рад оказанной чести. Оставляю с надеждой на встречу третьего дня на трибунах турнира. Спешу откланяться. — Я хочу увидеть тебя настоящего, а не твою маску… Иначе смысл мне быть такой, какой ты меня хочешь видеть, если я не знаю, кто прячется за маской… Я хочу знать, кому я собираюсь отдать свою душу… — девушка тяжело вздохнула, не принимая его тона и считая его слова насмешкой над ней. Гамаль отстраняется, после чего отводит взгляд. — Вам тоже. И прекратите нести чепуху, — девушка пошла к парадной, где её уже давно поджидали…