Смерть — моё спасение

      Вся жизнь Рок Су была соткана из чернильных, тонких нитей боли и беспросветного мрака. Он уже и не помнил ничего до этого, просто знал, что у этого ада есть границы и за ними все по-другому, за ними можно жить счастливо. Впрочем, что такое счастье, он тоже забыл. Но это не мешало Рок Су жить этим чувством от кошмара на земле до кошмара во сне и обратно.       Самыми страшными в этом кошмаре были существа, зовущие себя людьми. Они были поистине отвратительны.       Они вбивались в маленькое тело, не слыша истеричных рыданий, а смехом залазили в душу и шарились по ней грубыми, грязными руками в поисках, что бы ещё отобрать или сломать.       Рок Су в какой-то момент осознал, что этому нет и не будет конца. Будто кто-то дёрнул рубильник, и пару кубометров ледяной воды упали на него. Тогда он перестал плакать, перестал кричать и умолять, потому что это было просто бессмысленно. Рок Су стал странным, неправильным ребёнком. Однако людей это не останавливало.       Они продолжали усмехаться, скаля жёлтые кривые зубы, стукаться бутылками дешёвого пива друг с другом и заливать в себя эту дрянь прямо из горлышка, проливая на себя, на одежду, на пол.       Детей держали в клетках. На холодном бетоне подвального этажа какого-то крохотного домика. Насиловали — сексуально и физически, порой, одновременно и то, и другое — прямо там же, чтобы кровавое зрелище видели остальные жертвы. Это помогало понять: ты будешь следующим. Никто никогда здесь не убрался, кровавые потёки густо залепляли один угол, рядом же лежал матрас, предназначенный только для одного, вокруг все было измазано спермой. Тараканов не водилось: все крошки еды, которые могли бы их привлечь, практически вылизывали с пола голодающие, исхудалые и изнеможденные дети. А если бы они и были, то их бы давно съели.       Дети были разных возрастов, от самых маленьких до подростков, дольше никто не выживал. Были и девочки, и мальчики, темнокожие, смуглые и болезненно светлые, инвалиды и относительно здоровые. Люди плевали на все это, пока им было весело.       Рок Су выносил эти пытки стойко. Он был самым старшим и удивительно живучим. Когда очередное «шоу» происходило на его глазах, он прижимал к себе покрепче детей и успокаивал их как мог: поглаживал по голове, закрывал глаза и уши, но врать им, что всё будет хорошо, в себе сил не находил. Эти дети тоже были очень умными. Они всё понимали.       А когда люди уходили, наступало время сна, и дети, выдыхая с облегчением, но тихо, чтобы никто не услышал, сбивались в одну большую кучу, согреваясь слабым, угасающим теплом друг друга, и уходили в другой, спокойный мир. Кому-то ничего не снилось, кому-то — времена за пределами этого ада, кому-то — кошмары, но они не были такими же страшными, как то, что происходило в реальности, за чёрной шторкой закрытых век.       Когда никто не видел, Рок Су беззвучно плакал, давился своими слезами и одними губами читал молитвы всем известным ему богам, дьяволу, кому угодно — пусть хоть кто-нибудь услышит, — чтобы его поскорее прикончили и прекратили этот ад.       Когда власти снарядили отряд, отправившийся в неприметный, неказистый домишко на окраине леса, было уже поздно.       Проснулся Рок Су от странной суеты этажом выше и сопутствующего шума: что-то грохнуло, упав на пол и разбившись, знакомые голоса в ужасе переговаривались, быстрые, торопливые шаги сотрясали потолок подвала. Когда послышались первые предупредительные выстрелы, он уже знал, что происходит. Что его молитвы претворились в жизнь. Этот день всё же настал. Рок Су быстро разбудил всех и принялся объяснять, что происходит и что должно произойти. Он прокрутил в мыслях все едва слышные разговоры людей по пьяни, подкинутые его идеальной памятью. План само собой сформировался из мутных, расплывчатых очертаний, приведённый в действие.       Рок Су бежал. Дети повзрослее взяли на руки младенцев и сильно раненных после вчерашнего «шоу». Ступеньки. Самое сложное. Дверь вылетела с петель благодаря совместным силам старших. Тяжёлое, прерывистое дыхание трепало левое плечо, оголенное порванным на перевязку особо жестоких ран рукавом рубахи. Шум снаружи, из-за границ этого ада, приближался. Он бился в уши, натягивая усталые улыбки на грязные лица детей. Выстрел.       Ноги подкосились, резкая боль в колене вывела Рок Су из строя. Он упал на ламинат, покрытый следами босых ног детей, спешащих навстречу свободе. Сердце набатом стучало в висках. Рок Су и без того знал, что на пределе. Все здесь были на пределе. Все бежали из последних сил, подгоняемые страхом, что другого шанса не будет. Взгляд размывался, мир поплыл и скрутился комком тошноты в горле. Рок Су смотрел на то, как остальные даже не оглядывались, выжимая из себя остатки бережно хранимой для неизвестности завтра энергии. Но теперь у них могло и не быть завтра.       Девочка лет девяти со своим младшим братом остановились, переводя дыхание. Нужно было бежать и бежать, без выбора, но её ноги уже подкашивались, а мальчик почти задыхался. Тут сестре, видимо, на глаза попался валявшийся калачиком на полу Рок Су. Девочка замерла, уставившись на него. Её взгляд остановился на свежих грязно-красных пятнах. Она знала, что это был за цвет. Рок Су поднял голову и слабо кивнул ей в сторону выхода. Девочка, не думая дольше ни секунды, схватила брата за руку и, зажмурившись, — она всё равно ничего не видела от слез — рванула с места на открывшемся втором дыхании.       Боль напомнила о себе снова, растаптывая жалкие попытки себя подавить и перетерпеть. Рок Су зашипел сквозь зубы, по привычке не проронив ни слезы, и сжался ещё сильнее. Тёмное фиолетовое пятно набухало в правом верхнем углу поля зрения. Накатила обухом слабость, заставившая его расслабить ладони, впившиеся сломанными и искусанными ногтями в колени. Рок Су ничуть не удивился ей. Как будто у него были силы на это.       Незнакомые голоса, не такие, какие были у людей, что-то кричали, чужое тело глухо шлепнулось совсем рядом, и на него навалился кто-то сверху, прижимая к полу. Чьи-то шаги подобрались достаточно близко, чтобы Рок Су услышал их сквозь тугую, матовую пелену. Он вскинул голову на звук. Большая чёрная тень нависла над ним. Рок Су едва мог шевелить губами, но прошептал, надеясь, как и много раз раньше, что его услышат:  — Уб-бей…       Последнее, что Рок Су увидел, с трудом различив через прищур слипающихся глаз, — направленное на него дуло пистолета. Он с облегчением улыбнулся. Это конец.