Во власти клыков

Алексей, хоть и любил подшучивать над братом, особенно в моменты его рассеяности и задумчивой мечтательности, грани дозволенного никогда не переходил, поэтому сейчас, несмотря на своё неудобное положение, честно пытался держать вытянутую с письмом правую руку как можно выше от воды. Грести одной левой получалось плохо, и Лёху быстро несло вниз по течению, а Мишка бежал вдоль реки по берегу и на ходу пытался придумать, как же побыстрее вытащить из ледяной воды Лёшку, не испортив при этом письмо. Как Миха не напрягал мозги, по всему выходило, что малой кровью отделаться не получится, и он, вздохнув, закричал, стараясь перекрыть шум воды: — Лёх, да брось ты этот конверт и греби нормально, тебя к водопаду несёт. Грохнешься о камни, и привет! Слышь? Лёшка, отплёвываясь и фыркая, повернул кое-как голову и увидел, что обрыв, с которого, грохоча, река летела вниз, уже совсем близко. «О, дьявол», — подумал парень и даже слегка испугался. Разбиться он бы не разбился, всё-таки имея гены бессмертия, пусть пока ещё и дремлющие, но падение с такой высоты, да ещё и в толщу воды, в любом случае грозило ушибами, переломами и одной-двумя неделями постельного режима, чего допустить было никак нельзя. Лёша бешено замолотил руками и ногами, уже не думая о письме и стараясь плыть вверх по течению, но ничего не получалось: поток был гораздо сильнее. Миха, переживая за брата, рывком отпрыгнул в лес, с корнем выдернул высокую, тонкую, гибкую берёзку, вернулся обратно, протянул Лёшке, но пенящаяся вода закручивалась водоворотами, и тот никак не мог уцепиться за деревце, а его относило всё ближе и ближе к обрыву. Мишка совсем отчаялся и, матерясь, стал спешно скидывать с себя штаны и футболку, чтоб броситься в воду и попытаться вытащить Алексея самостоятельно, как вдруг, будто по щелчку или мановению волшебной палочки, вода замедлила свой стремительный бег, а через секунду и вовсе замерла и застыла, но не как лёд зимой, а будто её течение вдруг поставили на паузу. — Мих, это чё такое? — удивлённо спросил оглушённый внезапно наступившей тишиной Лёша и завис на одном месте. — Не знаю, — помотал головой Миха. — Да ты не тормози, вылезай скорее, пока она стоит! Лёшка кивнул, быстро погрёб к берегу, ощущая телом странную плотность и вязкость воды, и вскоре оказался в объятиях старшего брата, которые, впрочем, тут же сменились звонким подзатыльником и гневной тирадой. — Вот не дебил ли ты, Лёшенька? И письмо испоганил, и сам чуть бошку не разбил. К русалкам захотел? — Да вот оно, письмо, — Лёшка мельком покосился на реку, которая опять текла как ни в чём не бывало, и протянул брату вконец намокший конверт. — Охуеть… — расстроенно повертел сырые бумаги Мишка. — И чё теперь делать? — Давай высушим? Может, получится? — виновато посапывая, предложил Лёха. — Где? — На верхней поляне, там очень солнечно сегодня. — Ага, и сами все иссохнем. Забыл, что было в прошлый раз, когда мы решили позагорать? Тебе не хватило ледяного купания, хочется, блять, ещё экстрима? — иронично заметил Миха, стараясь скрыть за небрежным тоном истинное беспокойство. — Ну, я не знаю тогда, что делать, — развёл ладони Лёша и тихо прибавил. — Извини. — Ладно, проехали, — махнул рукой Миша и сел на поросший мхом валун. — А что там, в письме-то? — никак не мог усмирить своё любопытство Лёшка и пристроился рядом, через Мишкино плечо заглядывая в бумаги. — Приглашение, — буркнул Миха, отодвигаясь от насквозь мокрого Лёхи, — на учёбу в Город. Только тихо, никому не слова! Лёша округлил глаза, приложил руки к щекам и прошептал: — Мишка! Ты всё-таки решил сбежать? Зачем? Тебе же совсем чуть-чуть до обращения осталось, 7 августа через две недели! — А я не хочу обращаться, — заявил Мишка, чем вверг Лёху в ещё больший шок, чем до этого. Отец всю жизнь готовил сыновей к полному превращению в истинных вампиров, и Алексей считал эту цель основным смыслом их существования. — Почему?! — обескураженно спросил он, непонимающе моргая. — Это же так круто! Мы станем бессмертными, обретём сверхспособности! Ты прикинь, будь я уже сейчас полноценным вампиром, я б сам влёгкую выплыл из этой реки! — А ещё нам придётся убивать людей, — мрачно заметил Миша, — бычьей кровью не обойдёшься. — Ну и что? — пожал плечами Лёха. — Все так делают. Люди убивают животных, чтоб питаться мясом, а мы убиваем их, чтобы насытиться кровью. Всё логично. — А я так не хочу! И жить вечно я тоже не хочу, это бред, понимаешь, да? Скукота, — категорично сказал Миха. — Я хочу уехать в город и стать обычным человеком. Ну, почти. Клыки свои я ни на что не променяю. — А зачем они тебе, если ты никого не собираешься кусать? — почесал в затылке Лёшка. — Они даже толком не вырастут больше, если ты не пройдёшь обряд инициации. — Для красоты и антуража, — рассмеялся Миша. — Я хочу играть вампиров на сцене и в кино, и показать всем их настоящий облик, а не вот эту сопливую муру, что я по телеку однажды видел. — Играть? Это приглашение из театрального? — решил угадать Лёша и ошибся. — Нет, это из художки. Запасной вариант. Они меня уже приняли, надо только явиться, подписать документы и показать вот это приглашение, которое ты мне испортил! — грозно прошептал Миха и потряс письмом. — Погоди, какая художка? Ты же рисуешь как курица левой лапой? — изумился Лёша, уводя тему подальше от намокшего приглашения. — А я деревенскую бабку попросил, знаешь, которая самогонкой торгует? У неё внук в Городе учится, как раз в этой академии искусств. Он взяла у него папку с работами, типа на память, и мне отдала, а я их в город отправил от своего имени, — хмыкнул Миха. — Чё за внук? — поинтересовался Лёша, не припоминая среди деревенских жителей никакого художника. — Не знаю, один раз к ней приезжал, и быстро свалил, мы даже не пересеклись. — А попросил ты как? — Ну, как, как… Припугнул, клыки показал, она сразу и согласилась, чуть коньки не отбросила, пришлось её сбрызнуть водой из целебного родника, — заржал Мишка. — Короче, хватит вопросов, думай, как письмо сушить будем. Оно мне нужно, чтоб побыстрее свалить отсюда. — Что я слышу, Горшок хочет уехать из нашего уютного мирка? — раздался знакомый насмешливый голос, и из чащи выбрался высокий длинноволосый паренёк, скорее всего, Лёшкин ровесник, Сашка Леонтьев, которого все звали Лосем. — Завались, Лосище. Чёрт бы побрал твой сверхчувствительный слух! — огрызнулся Мишка, кляня себя за то, что так глупо спалился. — Ты как с сыном Хозяина леса разговариваешь, вампир недоделанный? — сделал вид, что обиделся, Лось. — Я твоего брата, между прочим, только что спас. — Сань, так это ты, что ли, речку затормозил? — воскликнул Лёха и подал Александру руку. — Спасибо. Ой, а можешь помочь письмо высушить? Нам нельзя на солнце соваться, а ты ведь можешь? — Могу, — важно кивнул Саша, — но не просто так. — Чё ты хочешь, вымогатель мелкий? — прищурился Мишка, тоже слегка преисполнившись благодарностью. — Вашу гитару, — хитро ответил Лось, вычёсывая пальцами из волос мелкие ветки и листики. — Буду учиться играть. Миха призадумался, не желая отдавать какому-то взбалмошенному пацанёнку с таким трудом добытый инструмент, а Сашка меланхолично добавил будто вникуда: — Нет, ребят, конечно, можете мне ничего не давать, но, думаю, вашему отцу будет любопытно узнать о том, где вы её прячете, да и о письме этом тоже. Как думаешь, Миш? — Блять, вот ты жук. Ладно, бери, хрен с тобой. Тем более знаешь, где она лежит, — пробурчал Горшок, переглянулся с Лёшей и сказал ему, не понижая голоса. — Хороший у тебя приятель, нечего сказать. — Наглость — второе счастье, — засмеялся Саша и указал вглубь леса. — Не надо никакого солнца, пойдёмте в пещеру. У меня там один тайный химический раствор есть, всё высохнет за пять минут. — Вот видишь, как ему хорошо, — обратился к брату Лёша, пока они пробирались через широкие разлапистые папоротники вслед за Сашей, — родился сразу магом, и никаких проблем. А мы какие-то ущербные полукровки. — Нормальные мы, — возразил Мишка, задумчиво покусывая сорванную травинку. — Меня всё устраивает. — Почему отец не обратил маму после свадьбы? — вдруг задал Лёша вопрос, вновь поднимая тему, которую предпочитали не обсуждать. — Я не знаю, — после недолгого молчания отозвался Миха. — Не смог, наверное. — А где она теперь, так и неизвестно? Знаешь, я сперва подумал, может, это от неё письмо… — вздохнул Лёша и повернулся к Мишке. — Я думаю, что в Городе. Она ведь до того, как с отцом встретилась, там жила. Я найду её, слышишь? — хлопнул его по плечу Миха. — Не кисни. — Да мне так-то пофигу, — неуверенно сказал Лёша и пошёл догонять Сашу.

***

В каменной пещере было на удивление сухо, тепло и прибрано. На полу возле костровища валялась медвежья шкура, а в углу висел, устрашающе скалясь, волчий череп. Миха никогда не был в этом убежище, а Лёшка, кажется, бывал не раз, потому что по-хозяйски уселся на шкуру и стал разжигать костёр самыми обыкновенными спичками. — Лёх, не мучайся, я сам, — засмеялся Лось, поднёс к дровам руку, и они тут же загорелись ярким и жарким пламенем. — Мишка, падай тоже, в ногах правды нет. Миха послушался и сел, не сводя глаз с черепа. — Это ж оборотня череп? Что он здесь делает? — Мой трофей, — отозвался Саша, гремя склянками в углу. — Завалил его, дай леший памяти, восемь лун назад. А нефиг было драть когтями мой любимый старый дуб. Бедняга аж стонал от боли. — Сам завалил? — в глазах Миши, который в одиночку с трудом справлялся с волчарами, мелькнуло удивление и уважение. — Да. Магия — наше всё, — подтвердил Лось. — Давай сюда письмо. Миха с небольшой опаской протянул конверт, с замиранием глядя, как Сашка, разгладив бумагу с расплывшимися буквами, выливает на неё оранжевую жидкость, которая сразу же затрещала и зашумела, взрываясь языками зеленоватого ядовитого пламени. — Эй, ты смотри, не испорти его совсем! — начал было переживать Горшок, но Саша уже сдул пламя и отдал приглашение обратно. — Вот, держи. Как новое. Можно подумать, только что отпечатали. Даже печать сохранилась. — Здорово, — воскликнул Лёша, склонившись вместе с Мишкой к письму и стукнувшись с ним лбом. — Блять, мелкий, аккуратнее, — зашипел Миха. — Ладно, Лосёнок, за это спасибо, бери гитару и играй на ней сколько влезет. Не разбей только. — Да уж буду аккуратен. А чё ты уехать-то решил, я не пойму? — спросил довольный Лось, получив разрешение от самого Горшка. — Учиться хочу в Городе. — Зачем? Отец же тебя хотел женить и в университет в Трансильванию отправить. — Хотел, — согласился Миха, — только мне это не надо. Я хочу жить как обычный пацан. Клеить девчонок, пить водку, играть спектакли или концерты, тупить на парах, ну вот это всё, понимаете, да? — Не очень, — Лёша совсем улёгся на шкуру, внимательно посмотрел на брата и напомнил. — Миш, ну как не крутись, ты же всё равно вампир. В определённые ночи ты опасен для людей. — Это херня. Не страшнее лунатизма, — отмахнулся Мишка. — Солнце уже садится, пошли домой. Завтракать пора. Братья распрощались с Сашей возле расщелины двухствольного дерева, где был тайник с чёрной потрёпанной гитарой. Миха спрятал сюда же письмо, и узкими тропками парни пошли к своему уединённому дому, тщательно спрятанному за высоким забором. Стены здания были выложены из толстого тёмно-серого кирпича неровной формы, больше похожего на камни, а окна завешаны плотным чёрными шторами. Миху иногда угнетала эта мрачная атмосфера, и на окне своей комнаты он красной краской нарисовал букву А в кружочке. Миша подсмотрел этот знак у одного из деревенских парней на футболке, и он ему очень понравился. Отец повозмущался, но потом разрешил оставить символ, заметив его сходство с пентаграммой. Миха с Лёшкой вошли в широкую прихожую, где на стенах висели тускло горящие свечи в старинных медных подсвечниках, привели себя в порядок в тёмной ванной и предстали перед отцом в столовой. Здесь свечи горели чуть ярче, так, что можно было разглядеть накрытый на троих простой, грубо отёсанный деревянный стол. Перед отцом ребят, Георгом, мертвенно-бледным аристократом, чистокровным вампиром, живущим на земле с незапамятных времен Средневековья, стоял лишь металлический кубок, наполненный алой кровью, а мальчишкам, помимо бросающего в дрожь напитка, в котором они нуждались каждый день, был подан запечённый поросёнок. — Чё, чья кровь сегодня? Вот этой свинки, или очередного подлеца? — напрямую спросил, смеясь, Миха, но сник под строгим взглядом отца. — Определи сам. Ты должен уже уметь отличать кровь животного от крови человека, — предложил ему Георг. Мишка отпил из своего бокала, облизнулся и задумался. — Похоже, человеческая, — наконец, выдавил он, вздохнул и залпом опрокинул в себя алую жидкость, чтоб побыстрее избавиться от этой страшной необходимости. — Точно, человеческая, — подтвердил Лёша, смакуя свою порцию, будто вино. — Сладкая. — Молодцы, правильно, — ободряюще улыбнулся отец, скалясь длинными и очень острыми клыками, не идущими ни в какое сравнение с зубами сыновей. Несмотря ни на что, вампир любил своих мальчиков и души в них не чаял. За долгие годы своего бессмертного существования, он так и не смог найти жену среди себе подобных, а лет двадцать назад влюбился в обычную земную женщину, восстав против всего своего клана. Она родила ему прекрасных сыновей, очень похожих на людей, но не выдержала такой жизни и сбежала, пропав, а Георг не стал её искать, хотя сердце его ныло и болело, ведь был он однолюбом, как и любой другой вампир, выбравший себе пару на всю жизнь. Георг не хотел, чтобы мальчишки повторили его печальную судьбу, поэтому был твёрдо намерен сразу же после совершеннолетия обратить каждого из них в истинного вампира и женить на подходящей девушке из знатного рода. — Михаил, — обратился к старшему сыну Георг, — на следующей неделе к нам приезжают гости, брат с сестрой. Я надеюсь, ты понимаешь, зачем они здесь? — Дай угадаю, — сразу же изменился в лице Мишка, — они почётные представители твоего клана, и очень жаждут со мной познакомиться и захомутать меня в свои сети. — Ты прав, — кивнул отец. — Александр — один из самых уважаемых вампиров во всём нашем крае. Он любезно согласился помочь нам, и готов обратить тебя. — Я не хочу, — быстро сказал Миха и вскочил. — Отец, позволь мне остаться человеком! — Нет, это не обсуждается. Мой сын не может быть человеком. Не бойся, Александр — специалист в подобных вопросах. Один лёгкий укус, пара дней лёгкого недомогание, и дело в шляпе, — успокоил его Георг, думая, что Мишка боится самой процедуры инициации. — А какая у него красивая сестра, Мария! Белоснежная кожа, шикарные волосы, фигура. Клыки, опять же. Тебе она понравится. Сядь, мы не закончили трапезу. Мишка опустился на стул, тяжело вздохнул и уткнулся в свою тарелку.