Signature

Санитар вздрогнул, удивленный словами Сэма, а затем на его лице появилась ухмылка, едва скрывающая веселье. — Вы только не допустите того, чтобы Рэтчет услышал ваши высказывания, — предупредил он, а потом наклонился к нему и заговорщически прошептал, — мы всегда только думаем о таких вещах. И никогда не произносим вслух. Сэм покачал головой, почти не слыша чужих слов. Его внимание было сосредоточено на своем внутреннем мире, поскольку он изо всех сил пытался вспомнить все, что сказал медику. Он чувствовал нарастающее чувство ужасного позора, осознав, что это был Рэтчет, которому он признался, что ему снились кошмары и у него появлялись воспоминания. Именно Рэтчет одел его в больничный халат и уложил в постель. И это был Рэтчет, которому он велел надеть чертов колокольчик. Он снова застонал, потирая лицо руками. Санитар добродушно похлопал его по плечу, собрал все свои принадлежности и отправился в переднюю часть палаты. Сэм еще немного посидел там, собираясь с духом, а потом соскользнул с кровати и двинулся за ним. Он едва пересек половину палаты, прежде чем с удивлением понял, что не злится на Рэтчета. Осознание заставило его резко затормозить — почему он не злился? Он должен быть в ярости из-за лжи медика. Однако почти сразу же, как эта мысль пришла ему в голову, Сэм знал ответ: Рэтчет не обманывал его. У него были дерьмовый врачебный такт, и он понятия не имел о личных границах, но его намерения были искренними. Сэм раздумывал над этой мыслью, пока выходил из больничной палаты. Чем больше он размышлял на эту тему, тем больше понимал, что поведение медика было сострадательным, по крайней мере, по сравнению с обычным Рэтчетом. Сэм поморщился. Он все еще собирался поговорить с мехом о его склонности сначала вырубать его, а после читать лекции. Пусть он и подопечный Кибертрона, но он все еще является полностью сознательным и независимым взрослым человеком. Сэм окинул взглядом коридор, пытаясь решить, что делать дальше. Была полночь или что-то около того, и у него не было никакого желания сидеть в своей комнате до утра. Также он не был голоден, хотя не то чтобы столовая могла быть открыта в такой час. Он взглянул на вывески на стене: на одной табличке было написано Офицерская Часть, а другая табличка с надписью Комната Отдыха указывала в противоположном направлении. Так как впервые за всю неделю у него ничего не болело, а еще он был хорошо отдохнувший и сытый, Сэм ощутил первые проблески искреннего любопытства. Приняв решение, парень двинулся к той части квадрата, которую он еще не исследовал. Он шагал медленно, с интересом оглядывая комнаты, мимо которых проходил. Многие из них имели стеклянные фасады, обеспечивающие беспрепятственный обзор внутрь, хоть все они были темными и тихими. Проходя мимо магазина, он сделал мысленную пометку вернуться утром за бритвой. Добравшись до комнаты отдыха, Сэм вставил свой идентификационный бейдж в сканер и вошел внутрь. Комната была большая, просторная и содержалась в идеальной чистоте. По всему пространству было расставлено множество кресел, и оно мало чем отличалось от офицерской гостиной на борту «Теодора Рузвельта». У дальней стены располагалась мини-кухня с раздвижным столом и скамьями, а к стенам через равные промежутки были прикручены болтами три телевизора с плоскими экранами. Сэм заметил ряд торговых автоматов в дальней части комнаты и направился к ним. По пути он проходил мимо людей, сидящих парами и небольшими группами, разговаривающих и смеющихся друг с другом. Подойдя к торговым автоматам, он заметил, что в них есть электронный платежный терминал. Взглянув на ассортимент, он провел своим бейджом и наклонился, чтобы достать бутылку воды из автомата. Как только он открыл бутылку и сделал большой глоток, к нему подошел солдат и внимательно посмотрел на торговый автомат рядом с ним. Через мгновение он что-то выбрал и тоже провел своим значком. Достав свою покупку, мужчина взглянул на Сэма. — Привет, — поздоровался он. — Привет, — ответил Сэм, делая еще глоток воды. Мужчина какое-то время смотрел на него с озадаченным выражением лица, пока его зрачки не расширились от узнавания. — Вы… вы мистер Уитвики? — удивленно спросил он. Сэм поморщился. — Просто Сэм, и да. Это я. Судя по колеблющемуся выражению его лица, незнакомец не собирался его так называть. — Приятно познакомиться. Э-э, добро пожаловать в Диего-Гарсию, — сказал он неловко. Сэм наклонил голову, взглянув на ленту с именем мужчины. — Я тоже рад познакомиться с вами, мистер Нельсон, — сказал он. Сэм допил остатки воды и, кивнув на прощание, подошел к ближайшей мусорной корзине и бросил туда бутылку. Он вдруг болезненно ощутил все взгляды брошенные исподтишка в его сторону, поэтому поспешно вышел из комнаты и направился дальше. Через некоторое время Сэм обнаружил, что ступил на мост. Пока шел, он удивлялся количеству людей, которые ходили туда-сюда, несмотря на поздний час. Одни были одеты в военную форму, другие — в профессионально выглядящую офисную одежду. Однако, в отличие от Сэма, все они казались целеустремленными — как будто им нужно было что-то делать или где-то быть. Осознание заставило его скривиться. В его последний год обучения в старшей школе, для всех выпускников была организована ярмарка вакансий. Рекрутеры нетерпеливо спрашивали его: «Чем ты хотел бы заняться, когда закончишь колледж?», но Сэм лишь пожимал плечами. Он был хорошим учеником — его средний балл был 4.0, а результаты SAT* открыли ему двери в лучшие университеты страны, — но чем он хотел заниматься? Он понятия не имел. Его любимыми предметами в старшей школе были алгебра и география — комбинация, что не подходила для какой-то банальной карьеры. Как бы ему ни нравилась алгебра (уравнения баланса казались ему странно успокаивающими), он не мог представить себя математиком или инженером. А география? Чем вообще занимались географы? Хоть Сэм и не знал, что хотел делать со своей жизнью, но он точно знал, чего он делать  не хотел — и это вступать в армию. Его наполнила сентиментальная ирония, потому как чем это все для него закончилось? Он может и не солдат, но, к лучшему или к худшему, теперь он был частью NEST. Сэм прошел еще дюжину шагов, пока не понял, что эта мысль его не злит. Это озарение заставило его резко замереть и снова все хорошенько обдумать. Его терзало беспокойство и горе, даже полупостоянное чувство смертельного страха, но он не был зол. Ну, он и правда злился, но не потому, что находился здесь. Он злился на Мегатрона, на свою дерьмовую судьбу, и на то, как люди обращались с ним, будто он сделан из стекла, но он не злился на то, что находиться в NEST. Сэм тихо фыркнул, удивленный тем, что все прояснил для себя. Он шел еще некоторое время, погруженный в свои мысли. В конце концов, он обнаружил, что бродит по Южному Квадрату, который выглядел так же, как и любое офисное здание в Америке. Перед ним простирались белые стены и бежевый ковер; было темно и тихо. Он повернул за другой угол и, где-то на полпути по коридору, увидел чуть приоткрытую дверь. Заинтересовавшись, Сэм толкнул ее и нащупал выключатель. Флуоресцентный свет залил маленькое почтовое отделение, в которой с одной стороны располагались ряды почтовых ящиков, а с другой — устаревший факс с принтером. Несоответствие устаревшего офисного оборудования и самой технологически продвинутой военной базы на Земле, заставило его громко расхохотаться. Вновь выключив свет, Сэм не до конца закрыл за собой дверь и продолжил свой путь. Он свернул еще за один угол и очутился в длинном коридоре с множеством дверей, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга по обеим сторонам коридора. Внезапно, юноша увидел, что одна из дверей была открыта, заливая темный коридор ярким светом. Он медленно прошелся по коридору и с любопытством заглянул в кабинет. К своему удивлению, он узнал Дэйва, сидящего за Г-образным столом, перед ним лежала стопка бумаг, и на его лице было сосредоточенное выражение. Перед столом, спиной к Сэму, стоял мужчина, склонившийся над документом, который Дэйв ему протягивал. Мужчина задумчиво хмыкнул, а затем подписал его внизу страницы. Агент отложил документ в сторону и вытащил из стопки перед собой еще один. Дэйв поднял взгляд, чтобы передать бумагу старшему мужчине, и его глаза округлились от удивления, когда он заметил Сэма. — Сэм! — поздоровался он. — Что ты здесь делаешь в ночное время? Сэм шагнул в дверной проем, небрежно скрестив руки на груди и прислонившись к косяку. — Можешь мне не верить, но я только что проснулся. Решил отправиться на пешую прогулку. — Сэм оглядел со вкусом обставленную комнату, отметив дипломы на стене и флажок «Грин Бэй Пэкерс» на книжной полке. Он криво усмехнулся агенту. — Пэкерс, Дэйв? Правда? Агент откинулся на спинку стула, ухмыляясь ему через стол: «Что я могу сказать? У меня зеленая кровь». — Я думаю, мы только что стали смертельными врагами. — Сэм раздраженно покачал головой. — 49-е? — догадался Дэйв. — Естественно. Лояльность к 49-тым идет в комплекте со свидетельством о рождении в Калифорнии, — ухмылка Сэма стала шире. Мужчина, стоящий перед столом Дэйва, обернулся, чтобы понаблюдать, как они обмениваются мнениями. Сэм узнал его, он был в коридоре тем утром. Парень едва не содрогнулся. Однако вместо неодобрения или раздражения, на лице мужчины была теплая искренняя улыбка, как будто он был рад его видеть. Как будто он испытал облегчение увидев его. Воспоминание о своем гневном выпаде, заставило его улыбку померкнуть, и он начал: «Послушай, Дэйв, насчет сегодняшнего утра…» — Не волнуйся об этом, Сэм. Я понимаю, — успокаивающе сказал Дэйв. — Нет, правда. Мне жаль. Обычно я не такой раздражительный мудак, особенно с тем, кто оказал мне услугу, — извинился он. Дэйв понимающе отмахнулся от него. — Все нормально. Это случается с большинством из нас. Сэм кивнул в знак благодарности, взглянул на часы за столом Дейва и увидел, что уже почти час ночи. Он немного нахмурился, оглядываясь на агента: «Что ты все еще здесь делаешь?» Дэйв указал на бумаги на своем столе: «Я уже почти закончил. Эти несколько дней были напряженными». — Оптимус слишком много на тебя взваливает, — нахмурился Сэм еще сильнее. Взгляд Дэйва метнулся к Ориону, а затем обратно к Сэму, и он открыл рот, чтобы ответить. — Я согласен с тобой, Сэм. — прервал его Орион, — Давай закончим завтра, Дэйв. Иди отдыхай. Агент переводил взгляд с Ориона на стопку бумаг, все еще лежавшую на его столе, и медленно кивая. — Да, конечно. Мне бы не помешал перерыв, — ответил он. Орион повернулся и посмотрел на Сэма: «Куда ты направляешься?» Сэм удивлённо моргнул, глядя на старшего мужчину: «Никуда конкретно». — Я прогуляюсь с тобой, — ответил он с улыбкой, а затем повернулся и посмотрел на Дейва через плечо. — Хорошо поработали сегодня. Увидимся завтра. Сэм отступил назад, давая Ориону возможность пройти в коридор. Мужчина жестом попросил его продолжать путь, поэтому он начал шагать вперед. В дружеской тишине они вместе прошли по Южному Квадрату, миновав большую комнату, заполненную боксами. Когда они проходили мимо, Сэм с любопытством заглянул внутрь, пытаясь понять, для чего предназначено это место. — Логистика, — сказал ему Орион, словно прочитав его мысли. — Используется во время активации, когда есть много переменных, требующих координации. — Активации? — с любопытством спросил Сэм. Он уже слышал это слово раньше. — Активации NEST, — терпеливо объяснил Орион, — если, например, был обнаружен след Десептиконов или когда развернута команда NEST. Сэм задумчиво покачал головой: «Думаю, я никогда не задумывался обо всех тех вещах, что происходят на заднем плане, но в этом есть смысл. Чем они занимаются?» — Всем, что нужно для координации миссии. Они одобряют передвижение войск и ресурсов, работают с местными властями над эвакуацией гражданских лиц перед боем, координируют поисково-спасательные операции, сообщают о текущей ситуации необходимым сторонам — у них много обязанностей. Сэм с удивлением обнаружил, что слушает с восторженным вниманием. — Это звучит интересно. Напряжённо, но интересно. Ориона улыбнулся, и морщинки вокруг его глаз стали еще более отчетливыми: — Определенно напряжённо. Они подошли к мосту со стороны Южного Квадрата, и мужчина распахнул перед ним дверь. Сэм шел молча, его мысли были заняты тем, что только что ему рассказал Орион. Почему-то он не задумывался о логистике, координации и связи, необходимых для развертывания Автоботов. Каждый раз, когда Сэм выходил на поле боя с Автоботами, ему казалось, что там только они против Десептиконов. От осознания, что механоиды все это время общались с NEST, слегка кружилась голова. Через несколько мгновений интроспективного молчания Сэма Орион взглянул на него. — Ты выглядишь рассеянным, — небрежно сказал он. — Тебя что-то беспокоит? Сэм искоса взглянул на мужчину, ожидая увидеть на его лице выражение вежливого внимания — вроде вгляда, что бросают на того, кто спрашивает о погоде. Вместо этого лицо Ориона было открытым и честным, и он, казалось, искренне интересовался ответом Сэма. — Можно и так сказать, — фыркнул Сэм. Орион помолчал некоторое время, прежде чем спросил: «Хочешь поговорить об этом?» Сэм повернулся и посмотрел на мужчину — по-настоящему посмотрел на него. Его поза была расслабленной и доброжелательной. В нем было что-то такое, чего Сэм не мог точно определить, но у него было странное чувство, что Ориону не все равно. Что ему можно доверять. Сэм пожал плечами, не отвечая прямо на вопрос Ориона. — Я пытаюсь кое с чем разобраться, — наконец сказал он и сразу поморщился, вспомнив реакцию Рэтчета на те же самые слова. Орион на мгновение задумался, а затем сказал: «Как насчет такого? Если хочешь поговорить, то говори. Если не хочешь говорить, то и не надо. Но я все равно составлю тебе компанию». Сэм медленно кивнул, с удивлением обнаружив, что его тронуло это предложение. Ему потребовалось некоторое время, чтобы разобраться, почему он был так благодарен, а потом он понял: Орион не относился к нему так, будто он нуждался в нежном обращении. Он находился рядом, надежный и сочувствующий. Они шли в молчании в течение долгого времени, пока Сэм пытался упорядочить свои бурлящие мысли. В конце концов, он выпалил: «Я не злюсь». Его утверждение, казалось, застало мужчину врасплох: «О?» Сэм изо всех сил пытался сформулировать откровение, что открылось ему, до того как он вошел в Южный Квадрат. — Я не злюсь. Из-за того, что я здесь, я имею в виду, — вздохнул он. — Раньше — да. Когда я только обо всем узнал, я был в чертовой ярости. Думаю, что мог бы на самом деле ударить Оптимуса по лицу, если бы у него оно было, даже несмотря на то, что этот бой закончился бы, не успев начаться. На лице Ориона промелькнуло удивление и веселье, но он ничего не сказал. — Однако не сейчас. У меня было много времени все обдумать, — Сэм помолчал, покусывая зубами нижнюю губу. — Так что больше никакой злости. Все, что осталось, — это горе и страх. Орион посмотрел на него терпеливо и поддерживающе, призывая продолжать. — Я пытаюсь справиться со всем этим, но это сложнее, чем я думал. После Мишн-Сити такого не было. Даже не близко. Орион внезапно стал собранным, и он нейтрально спросил: — Может тебе стоит с кем-нибудь встретиться? Чтобы помочь справиться с этим? Глаза Сэма метнулись к лицу Ориона, рефлекторно ища снисходительности или пренебрежения, но он не увидел ничего, что указывало бы на то, что пожилой человек осуждал его. Его челюсть напряглась, и Сэм едва подавил желание по привычке рявкнуть что-то в ответ. Вместо этого он заставил себя серьезно обдумать вопрос. Он знал, что это не было заурядным беспокойством; он был почти уверен, что у него посттравматическое стрессовое расстройство. Воспоминания, кошмары, непредсказуемые эмоциональные всплески — все это подходит. Он также знал, что доктор Андерсон, вероятно, была права, когда сказала, что оно не пройдет само по себе. В конце концов он пробормотал: «Наверное». Ему было трудно сделать это признание. — Я позабочусь об этом, — сказал Орион, словно давая обещание. Увидев замешательство Сэма, он пояснил: «Я знаю некоторых людей». Они долго шли молча, пока Сэм размышлял о возможных последствиях признания своей слабости перед этим человеком. Чувствуя себя подавленным и потерянным, он громко фыркнул от раздражения. — Я чертовски не в себе. Орион вопросительно наклонил голову, ожидая, что Сэм продолжит. — Сколько мне там осталось? Шестьдесят лет? Больше, если Рэтчет добьется своего, и меньше, если это сделает Мегатрон. Что мне теперь делать с собой? Орион ответил медленно, словно тщательно обдумывая свои слова. — Чем бы ты хотел заняться? Сэм самоуничижительно рассмеялся: «Понятия не имею». Он неопределенно указал на их окружение: «Не это. Я ничего не имею против NEST, но я могу честно сказать, что у меня не было никаких планов провести остаток своей жизни в окружении военных типов посреди проклятого Индийского океана». Сочувствие смягчило черты Ориона: «Да, я уверен, что не было». Внезапно осознав резкость своих слов, Сэм изогнул губы в улыбке: «Ладно, может быть, я все еще немного злюсь. Но только немного». — Ты имеешь на это право, — ответил Орион. Это было простое утверждение, но Сэм почувствовал себя убежденным. Ему пришла в голову внезапная мысль, и он повернулся к Ориону. — Вы терапевт? — спросил он, озадаченный. К его удивлению, Орион запрокинул голову и рассмеялся. Это был теплый, веселый звук, и Сэм поймал себя на том, что тоже фыркнул смешок в ответ. — Нет, слава богу, но я умею слушать. Работа требует. Они долго шли в дружеском молчании. Они были уже на полпути к Южному Квадрату, когда Сэм ни с того ни с сего сказал: «Я уже скучаю по своим родителям. Прошел всего один день». Признание застало его врасплох. Орион резко остановился, повернувшись, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. — Конечно скучаешь. Ты же их сын. — сказал он так прямолинейно и с такой убежденностью, что Сэм был ошарашен, ощутив ком в горле от эмоций. Он отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Орион медленно шагнул вперед, словно ожидая, что Сэм будет возражать или решит отстранится, а затем обнял его за плечи в легком объятии. Сэм весь напрягся, смущенный и неуверенный, но мужчина просто стоял там — спокойный и поддерживающий. Какое-то время Сэм не шевелился, не обнимал его в ответ и не отстранялся, просто принимая утешение, которое предлагал Орион. В итоге, Сэм судорожно вздохнул и поднял край рукава, чтобы вытереть лицо, прежде чем отстраниться. Орион сжал его плечи и отпустил. — Прошу прощения, это было неожиданно, — признался он. — В последнее время мои эмоции скачут туда-сюда. — Тебе поможет разговор об этом с кем-нибудь, — Орион заверил его. — Я говорю из личного опыта. Возможно, тебя это удивит, но я часто обращаюсь за советом к Рэтчету. Сэм фыркнул и рассмеялся: «Вы правы, это и правда удивляет». — Хотя из-за его грубого поведения может показаться иначе, Рэтчет глубоко привержен благополучию тех, кто находится под его опекой. — Намерения Рэтчета никогда не были под вопросом. Проблема в его безжалостном нарушении границ и пренебрежении личной автономией, — вздохнул Сэм. Губы Ориона изогнулись: «Это в первую очередь признак культурных различий между нашими народами. Как главный врач, Рэтчет имеет полное право лечить своих пациентов так, как считает нужным. Он даже может освободить от дежурства командира, если сочтет, что это в его лучших медицинских…» Орион резко замолчали и нахмурился. Удивленный выражением неодобрения на лице другого мужчины, Сэм открыл рот, чтобы спросить, что случилось, однако Орион повернулся и встретился с ним взглядом. — Прости, Сэм. Возник вопрос, требующий моего немедленного внимания. Спасибо, что прогулялся со мной. — В его тоне было равное количество недовольства и сожаления. Он замер на мгновение, наклонив голову, как будто прислушиваясь к чему-то, прежде чем продолжить: «Я все объясню, когда увижусь с тобой утром в медицинском блоке». Сэм в замешательстве нахмурился, открыв рот, чтобы попросить разъяснений, но Орион замерцал, а затем исчез. От удивления он отпрянул назад, потрясенно и недоверчиво глядя на пустой коридор перед собой на долю секунды, прежде чем к нему пришло понимание. Голубые глаза. Работает с Дэйвом. Ищет совета у Рэтчета. Оптимус. Голова Сэма откинулась назад, и он зажмурился. — Вы, что, издеваетесь надо мной? Потребовалось пара мгновений, прежде чем он смог открыть глаза и столкнуться с реальностью пустого коридора — а также со всем, что это означало. Убедившись, что на самом деле он один, Сэм развернулся на каблуках и чопорно продолжил свой путь по коридору. Как и в случае с Рэтчетом, он изо всех сил пытался вспомнить все свои взаимодействия с голоформой Оптимуса. Лидер Автоботов поддерживал и утешал, не осуждал Сэма и не заставлял его говорить. Сэм вспомнил его предложение помочь ему найти терапевта, его объятия, его нежное одобрение. Все это приветствовалось, но он не мог понять мотив меха представиться как Орион Пакс, а не как своя голоформа. Наверняка, Оптимус понял, что Сэм не станет связывать одно с другим. Его мозг кипел от попыток решить эту загадку на протяжении всего пути. Единственный ответ, который имел смысл, заключался в том, что Оптимус хотел оказать поддержку, и он подумал, что у Сэма больше шансов принять эту поддержку от Ориона, чем от Оптимуса. Сэм скривил лицо в раздражении. Он официально достиг своего предела из-за людей, делающих предположения и предпринимающих действия в отношении его жизни без его ведома или согласия. И он собирался убедиться, что и Оптимус, и Рэтчет знают об этом. Сердитые размышления Сэма были прерваны громким бахом, и он сильно вздрогнул от неожиданности. Шум исходил откуда-то впереди него. Он осторожно пошел вперед, заглядывая за следующий угол. В конце короткого коридора он увидел большую дверь ангара, за которой стояли длинные ряды верстаков и стеллажей от потолка до пола, набитых различными механизмами. Однако его внимание сразу же привлекли черные метки на стенах и потолке коридора. Он осторожно свернул за угол, медленно приближаясь к открытой двери, пытаясь услышать хоть что-нибудь из ангара. Раздался еще один удар, менее сильный, чем предыдущий, а затем возбужденный голос воскликнул: «О! Как замечательно!» Внезапно мех перепрыгнул — действительно, не было другого слова, чтобы описать его движения— через всю прихожую, а затем перешел из одной стороны комнаты в другую. Однако, как только его оптика остановилась на Сэме, он застыл на полпути, а потом развернутся на пятке, чтобы шагнуть в коридор. Сэм был совершенно ошеломлен; Автобот не был похож ни на какого другого встреченного до сих пор меха. Он был невысоким по кибертронским меркам, примерно около 10 футов. Его шлем также был совершенно уникальным; вместо лицевой панели, как у других Автоботов, у него была сплошная панель, обрамленная нижними челюстями, над которыми ярко светились две синие оптики. Третья, более крупная оптика, напоминающая телескопическую линзу, была прикреплена к левой стороне его шлема. Она неустанно вращалась, увеличивая резкость и расширяясь, фокусируясь на нем. Сэм машинально отступил назад. По обеим сторонам головы меха располагались светящиеся панели, похожие на плавники, что сияли ярким светом. Пока он наблюдал, солнечно-желтый цвет стал ярче, а затем растворился в зеленом цвете морской пены. Мех оживленно покачал головой, приближаясь, ступая на ногах, которые были сочленены, как у велоцираптора. — Сэм! Ты ведь Сэм, не так ли? — Ага, — произнес он медленно. — Я Сэм. — О! Как удачно! — воскликнул он, сжимая свои сервоприводы вместе. — Чуть ранее, я заходил в госпиталь, чтобы увидеть тебя, но ты был в стазисе. Рэтчет, конечно же, был недоволен, но меня больше всего интересовал ты. Мех сделал три огромных шага к Сэму, который от неожиданности отпрянул. — Приятно познакомиться, — восторженно сказал мех. — Мое имя — Уилджек. Сэм сразу же узнал это имя. — Уилджек. Ты же ученый, верно? Меха радостно кивал головой и нетерпеливо раскачивался с пяток на носки. — Да, именно так! Ученый, инженер, исследователь, изобретатель — я делаю открытия. Да, вот это все, — Уилджек наклонился вперед. — Хочешь посмотреть? Без всякого предупреждения, Уилджек развернулся и побежал обратно к двери ангарного отсека, умоляюще глядя на него через плечо. Сэм, который, в общем-то, не собирался заходить в лабораторию инженера, внезапно понял, что ему нравится энтузиазм Уилджека. Он колебался всего мгновение, прежде чем сунул руки в карманы и медленно пошел вперед. При его приближении плавники по обеим сторонам шлема Уилджека засветились веселым золотом, и он метнулся внутрь. Проходя через двери ангарного отсека, Сэм оценил размеры инженерной лаборатории. Там были верстаки, столы и полки, заваленные всевозможными земными и инопланетными технологиями. Сэм прошел мимо приземистого стола с разобранным тостером, лежащим рядом со сложным на вид механизмом Автоботов. Возможно самое удивительное, что Сэм заметил — это стикеры, что были разбросаны по всей лаборатории, которая представляла собой лес желтой, розовой и синей бумажной листвы. Уилджек остановился перед ближайшим рабочим столом, его спинные плавники возбужденно трепетали. Сэм подошел к меху, остановившись на безопасном расстоянии. Инженер указал на частично разобранный механизм на столе. — Это остатки межпространственного варп-ядра Джетфайра. Я пытаюсь использовать его детали для разработки простейшего наземного моста, но предварительные испытания оказались… безрезультатными. Сэм ощутил укол сожаления при виде деталей Джетфайра, бесцеремонно разбросанных по верстаку. На мгновение сжав челюсть, он сказал: «Он помог нам добраться до Египта. Если бы не Джетфайр — мы бы все были мертвы». Уилджек посмотрел на него, настойчиво щелкая челюстями. — Да, именно. Я позабочусь о том, чтобы его жертва не была напрасной. Если с помощью деталей Джетфайра мы сможем модернизировать работающий наземный мост, то значительно повысим нашу способность реагировать на угрозы Десептиконов. — Наземный мост? — спросил Сэм в замешательстве. — Он схож с технологией телепортации Джетфайра. А также позволит нам без особых усилий перемещать персонал и материалы на большие расстояния. — Насколько далеко? — Сэм с любопытством посмотрел на запчасти. Плавники Уилджека стали ярко-желтыми. — О, это зависит от моего успеха в совершенствовании технических параметров, но я уверен, что, в конечном итоге, его можно будет использовать по всей планете, — возбужденно чирикал мех. — Думаешь, у тебя получится? Оптика Уилджека стала еще ярче: «О, конечно. Однако, потребуется ли для этого звездный цикл или ворн, я не могу сказать». — Это потрясающе, Уилджек, — Сэм улыбнулся инженеру. Неожиданно Уилджек подошел ближе и ткнул его тонким пальцем в грудь. — Ты так думаешь? — спросил он искренне. Сэм резко отпрянул назад, его сердце яростно заколотилось в груди. Однако прежде чем он успел отступить, Уилджек наклонил голову и внимательно посмотрел на него, его плавники потемнели до изумрудно-зеленого цвета. Инженер успокаивающе поднял свои сервоприводы и сделал большой шаг назад. — Прошу прощения, Сэм. — пробормотал Уилджек. — Я не собирался спровоцировать стрессовую реакцию. — Что? — выдавил он, его голос срывался. — Стрессовая реакция. — терпеливо объяснил инженер. — Как мне сообщили, а теперь я и сам смог увидеть, негативные ассоциации, которые у тебя вызвают мои сородичи, заставляют тебя уклоняться от неожиданного физического контакта. Мне не следовало приближаться к тебе, пока мы не установили тактильную связь. — Тактильная связь? — спросил он с раздражением. — Да, — с энтузиазмом сказал Уилджек. — Люди — необычайно тактильные существа, что часто устанавливают и укрепляют связи через прикосновение: объятия партнера, поцелуи своего потомства, рукопожатие знакомого. Все это способствует выработке окситоцина в мозге человека, который способствует чувству привязанности. Учитывая травму, которую ты пережил, было ошибкой приближаться до того, как я породил такой тип привязанности с тобой. Несоответствие нетерпеливого тона Уилджека его странной клинической оценке человеческой физиологии, заставило Сэма почувствовать себя не в своей тарелке. Он был почти уверен, что должен быть оскорблен, но обаятельный энтузиазм инженера не позволял обидеться на его слова. — Ну, давай просто не будем спешить и посмотрим, куда это приведет, — ответил он спустя мгновение. Плавники Уилджека снова стали ярко-желтыми. — Приемлемое предложение! — прощебетал мех. Вернувшись к безопасной теме, Сэм указал на детали Джетфайра. — Почему у него была технология телепортации, а у вас нет? — А, это потому, что он был планером, — ответил Уилджек, будто это все объясняло. Сэм непонимающе посмотрел на него. — Планер? — Планеры предназначены для полетов и часто имеют возможности трансварпа. Сэм задумался на мгновение: «Как Старскрим?» Уилджек занялся разборкой сложного на вид механизма. — Старскрим и большинство других сикеров, — подтвердил Уилджек. — Сикеры? — Те планеры, у которых такой же тип рамы, как Старскрима, например, как его товарищи по триаде Скайварп и Тандеркрэкер. — Не думаю, что имел честь встретиться с ними, — лицо Сэма скривилось в гримасе. Уилджек наклонил голову, внимательно рассматривая механизмы в своих руках. — О нет, их нет на Земле, слава Богу. Одного Старскрима и так вполне достаточно. — Да уж и не говори, — фыркнул Сэм. — Что не говорить? Сэм громко рассмеялся, вызвав смущенное чириканье инженера. — Это была поговорка, а не просьба, — Сэм попытался объяснить. Уилджек задумчиво склонил голову, вероятно, ища разъяснения в Интернете, и кивнул. — Ах да, теперь я понимаю. Спасибо, Сэм. Сэм оставался с инженером в течение нескольких часов, наблюдая за его работой. Он был удивлен, обнаружив, что искренне интересуется исследованиями Уилджека. Инженеру же, похоже, нравилось его общество, особенно когда ему требовались маленькие руки, чтобы проникнуть в узкие щели на частях оборудования. Пока Сэм был по запястье внутри искореженного механизма Автоботов, Уилджек внезапно защебетал. — Рэтчет запросил твое присутствие в медицинском блоке, — сказал он. — Уже? Который час? — Сейчас 07:00 по местному времени. Брови Сэма удивленно приподнялись, он даже не заметил, что провел в лаборатории всю ночь. Парень осторожно выбрался из механизма и вытер руки полотенцем, которое добыл для него Уилджек. Сэма нахмурился, осознав, что пришло время поговорить с Рэтчетом и Оптимусом. Либо они выслушают его и будут учитывать его просьбы, либо устроят адскую ссору. Он не слишком ждал этого разговора. — Ладно, я подойду. Спасибо, что составил мне компанию. Это было очень интересно. — Я могу отвезти тебя, если хочешь, — нерешительно предложил Уилджек. — Я не хотел бы отрывать тебя от твоих исследований, — задумчиво склонил голову Сэм. Плавники Уилджека мгновенно стали ярко-голубыми, как у малиновки: «Я с радостью отвезу тебя!» Едва он закончил говорить, как начал трансформироваться, и через мгновение перед ним стоял черно-белый BMW G 310R. Сэм узнал мотоцикл из-за, времени, проведенного с Микаэлой, и это воспоминание принесло лишь боль. Она бы была в восхищении. — Я никогда раньше не водил мотоцикл, — сказал Сэм через мгновение, перекидывая ногу через сиденье. Это было одновременно предупреждением и извинением. — Не беспокойся, Сэм. Я поведу, — щебетнул Уилджек, а затем его колеса крутанулись по бетонному полу, и они сорвались с места. Сэм рефлекторно схватился за ручки и крепко сжал ноги, пока они набирали скорость. Через несколько минут они уже мчались по мосту. Длинный коридор был заполнен людьми, что входили и выходили, никого не смущало движение Уилджека. Услышав звук его двигателя, они переместились в правую часть прохода, а Уилджек сместился в левую. Сэм поймал себя на том, что ухмыляется, привыкая балансировать на байке и инстинктивно наклоняясь в поворотах. К тому времени, когда они проехали через дверь Западного Квадрата, которая открылась для них сама по себе, он в полной мере понял любовь Микаэлы к мотоциклам. Это был волнующий опыт. Уилджек замедлил ход и остановился перед большими дверями ангара. Сэм слез с байка, дружески похлопав по сиденью на прощание, а потом все следы его прежнего энтузиазма исчезли. Медицинский блок был громадным, в первую очередь предназначенным для использования Автоботами, и выглядел совершенно чуждо. Вдоль стен ангара стояла незнакомая техника, а большие койки располагались вдоль одной стены на одинаковом расстоянии друг от друга. Пол и стены были покрыты странными трубами, которые змеились под койками и поднимались по стенам, образуя паутину на потолке. Сэм заколебался на долю секунды, нервничая из-за инаковости пространства, а затем увидел Рэтчета и Оптимуса, и гнев превзошел его беспокойство. — Так, — поприветствовал он с ненастоящим весельем, входя в ангар, — давайте поговорим о личных границах. Рэтчет и Оптимус одновременно повернулись, когда он приблизился. — Привет, Сэм, — поздоровался Оптимус. Рэтчет присел на корточки и протянул к нему руку ладонью вверх. Сэм поразмышлял, хочет ли он вести этот разговор на полу или на больничной койке, но вскоре решил, что будет разумно свести к минимуму разницу в росте между ними тремя. Крепко сжав палец Рэтчета, он взобрался на ладонь Автобота и был аккуратно перенесен на ближайшую рабочую поверхность. — Я приятно удивлен, увидев, что твой здравый смысл наконец победил упрямство, — сухо заметил Рэтчет. Ну вот, сейчас начнется. Сэм прищурился, глядя на робота. — Ты совершенно ясно дал понять, что будешь лечить меня независимо от моих желаний. Рэтчет скрестил руки на своем корпусе: «Смиришься ли ты с этим фактом или нет, не имеет значения. Ты — подопечный Кибертрона, и поэтому ты мой пациент». — Рэтчет, ты ведешь себя неразумно. — Надеюсь, ты понимаешь двуличие этого заявления. Сэм не был достаточно уверен в себе, чтобы ответить в тот момент, поэтому он сделал успокаивающий вдох и попытался снова. — Рэтчет, госпиталь лучше оборудован для лечения людей. Рэтчет наклонился к нему и резко сказал: «Доктор Льюис и ее санитары — превосходные врачи, но у них нет и доли процента моих диагностических способностей, опыта или медицинских знаний». В раздраженном тоне медика мелькнуло нечто такое, что заставило Сэма осознать, что Рэтчет был оскорблен его избеганием. Он вздохнул, меняя тактику. — Рэтчет, если ты собираешься стать моим врачом, тебе нужно начать уважать мою телесную независимость. Никакого лечения без получения информированного согласия и никакого пересмотра моих медицинских решений. — Я буду лечить тебя в соотвествии с моим медицинским суждением, а не твоим. Лицо Сэма покраснело от гнева: «Нет, не будешь! Я не один из ваших солдат, и я не обязан подчиняться твоим приказам. Если ты откажешься уважать мою автономию, тогда тебе придется тащить меня сюда каждый раз, как захочешь лечить, до тех пор, пока я не умру!» — Это можно устроить, — предупредил Рэтчет. — Рэтчет, — неодобрительно упрекнул Оптимус. — Это не необоснованное ожидание, Рэтчет, — твердо сказал Сэм. — А если твои решения противоречат моему медицинскому заключению? — Не повезло. — Я уверен, что можно достичь компромисса, который удовлетворит вас обоих. — дипломатично вмешался Оптимус. В ответ Рэтчет выплюнул гневно звучащую строку на кибертронском, и Оптимус в ответ слегка поморщился. Внезапно поняв всю шаткость своего положения, Сэм отчаянно попытался: «Послушай. Если у тебя будет веская причина игнорировать мои медицинские решения — и я имею в виду решение, имеющее жизненно важное значение, — тогда я согласен, что ты можешь наложить вето на мой выбор. Я доверяю тебе делать это с осторожностью и только в крайних случаях». Рэтчет внимательно посмотрел на него, обдумывая его слова. К его удивлению, медик коротко кивнул. — Хорошо. Ты подчиняешься и принимаешь мою медицинскую помощь на мое усмотрение. В свою очередь, я буду придерживаться человеческого соглашения об информированном согласии и уважать твои медицинские решения, если они не угрожают твоему здоровью или благополучию. Сэм прокрутил слова в уме, пытаясь определить любые потенциальные проблемы в заявлении медика. Не найдя ничего, он кивнул. — Это означает, что больше никаких седативных средств, Рэтчет, — предупредил он, мгновенно ощетинившись, а медик неодобрительно прищурил глаза. — Ты не спал больше восьми часов за последние четыре дня! — рявкнул медик. — Да неужели? И каковы последствия повторной седации? Лучше или хуже, чем отсутствие сна? — Сэм огрызнулся в ответ. — Сэм, — медленно процедил Рэтчет, словно объясняя что-то упрямому ребенку, — ты умер от остановки сердца четыре дня назад. Я пытаюсь удостовериться, что ты не испытаешь повторения. — Ох, да черт возьми! — взорвался он, и его гнев вышел из-под контроля. — У меня не будет сердечного приступа! — Сэм, — упрекнул Оптимус, и его глаза метнулись к лицу лидера Автоботов. — Ни слова, Орион. У тебя сейчас нет оправданий. Рэтчет пригвоздил его неодобрительным взглядом: «Шансы малы, но существенны. Пациенты, реанимированные…» Гнев Сэма достиг предела. Безрассудно игнорируя возможные последствия своих слов, он рявкнул: «Шансы не малы, они равны нулю. Меня не реанимировали, я воскрес». — О, и, кстати, ваши полубоги показались мне очень милыми, — с сарказмом добавил он. У него был короткий миг, чтобы насладиться одинаковым выражением ошеломленного недоверия на обоих лицах, прежде чем Оптимус оправился от шока. — Сэм, о чем ты говоришь? — спросил он напряженно и настойчиво. Сэм почувствовал, что краснеет до самых корней волос. Не в силах взять свои слова обратно, он был вынужден объяснить. — Я встретил их, — тихо сказал он, стараясь быть небрежным и потерпев впечатляющую неудачу. — Праймов. Они спасли мою жизнь. — До или после того, как ты восстановил Матрицу Лидерства? — продолжил Оптимус нехарактерно резким голосом. — До, — пробормотал Сэм. — Это они мне ее дали. Голова Оптимуса слегка дернулась назад, его оптика захлопнулась в неверии. Выражение лица Рэтчета было пораженным, как будто он переживал экзистенциальный кризис. Медик посмотрел на Оптимуса, настойчиво бормоча что-то на кибертронском. Оптика Оптимуса не отрывалась от лица Сэма. — Мы не в праве вмешиваться, — пробормотал он в ответ на английском. Сэм переводил взгляд с Оптимуса на Рэтчета и обратно. — Что? — спросил он, беспокойство сделало его слова резкими. — Что вы мне не говорите? Оптимус долго изучал его лицо, а потом сказал: «Я понимаю, почему ты чувствуешь себя обманутым из-за моих предыдущих действий, Сэм. Мое нежелание раскрывать свою личность было эгоистичным. Даю слово, что больше не буду скрывать информацию, которая касается тебя». Сэм нахмурился, услышав странную непоследовательность, но Оптимус продолжил до того, как он успел ответить. — Из этого обещания есть два исключения. Во-первых, я не буду раскрывать информацию, которая не принадлежит мне. Я должен уважать право других на их частную жизнь. Во-вторых, я подожду, пока не соберу всю необходимую информацию, прежде чем довести до твоего сведения потенциально важные вопросы. — И какое это? Первое или второе? — Сэм неуверенно пошевелился.  — Второе, — произнес Оптимус, подтверждая опасения Сэма. — Когда у меня будет больше информации, даю слово, что ты будешь полностью проинформирован. Не видя другого выхода, Сэм поднял взгляд на лидера Автоботов. — Ладно. Я доверяю тебе. — Прими мою благодарность, Сэм. Я не злоупотреблю твоим доверием, — серьезно ответил Оптимус.