Связанные

Ведьма выглядела в высшей степени раздраженно. Казалось, что стоит ему сделать один лишний жест в ее сторону - она взорвется. Разорвется на кучу маленьких Бонни Беннет, пылающих праведным гневом и бессмысленными угрозами. Забавное зрелище. Немного успокаивало бешеную жажду крови у него внутри. В венах зудел голод. Казалось в голову вставили железный прут, настолько она болела. От ярости и безумного желания мести. Здесь и сейчас. Уничтожить все и всех. Каждого, в этом скучном городишке. Но нет - он как послушный ручной монстр, сидел в ее гостиной и смотрел, как она неловко возится около своей тумбочки, в поисках карты для заклинания. Хотелось посмеяться над собой. Не стал. Развалился на диване, отслеживая каждое движение миниатюрной девчонки. Приятно было отслеживать движения округлых бедер. Приятно было смотреть на изящные ноги, идеально выделенные облегающими штанами. Отвлекало. Сосредотачивало только на ней. В голове снова всплыла недавняя близость. Сладкий запах ее кожи все еще витал в ноздрях, заставляя тело кипеть от скрытого желания. Какова на вкус ее кровь? Ведьмы всегда были намного лучше, чем кто-либо еще. Он бы выпил ее досуха. С учетом ее запаха, сложно было бы его винить. Бонни присела на корточки, копаясь в нижней полочке, тихонько ругаясь себе под нос. Конечно, Клаус мог просто пойти и убить идиотского братца Стефана. Но сколько лишнего беспорядка это повлекло бы за собой? С другой стороны это не сильно его волновало. Проблема была в том, что он чувствовал благодарность. Стефан действительно спас его вчера, хотя на самом деле, Клаус знал, что может вырваться из хрупкой хватки Деймона. Просто нужно было немного собраться с силами и, желательно, мыслями. На это у него ушло до постыдного много времени. Воспоминания о появлении отца вызывало безотчетную ярость. Даже несмотря на то, что теперь ублюдок мертв. Миг безумного счастья был до прискорбного недолог. Хотелось держать этот образ перед глазами вечно. Его смерть. Жалкая и глупая. Майкл, распластанный под ним, беззащитный, одинокий. Слабый. Эйфория, что растекалась по телу Клауса в тот момент, была невероятна. Хотелось замедлиться и одновременно ускорится. Чтобы убить его как можно быстрее, скидывая мертвый груз его тени со своих плеч и насладиться притом этим моментом сполна, расплачиваясь по длинному счету, что накопился за целую тысячу лет. Этот как столкнуться с самым главным кошмаром и увидеть как легко развеять его в прах. Даже самому стало смешно - а чего так боялся? Почему бежал, если на деле не было ничего. Ничего, что действительно могло бы его сломить. Почему каждый раз, глядя на это лицо, снова чувствовал себя тем самым слабым мальчиком, что так отчаянно желал чужого одобрения? И вот. Теперь Майкл мертв. Из-за собственного идиотизма. Насколько же он был самонадеян, что даже не предполагал нападения на себя. Думал, что Клаус будет стоять с колом в руке и трястись от страха? Влияние Майкла на него было сильно переоценено, если честно. Но кого это теперь волнует, когда его больше нет? И Клаус честно собирался заняться более интересными делами теперь, когда дражайший папенька был убит: в конце концов у него еще была ведьма и двойник для создания гибридов. Вчерашние показали себя не очень. Наверное действительно нужно было брать сразу всех на этот вечер. Не важно. Сейчас вместо того, чтобы купаться в лучах своего долгожданного триумфа, он был вынужден искать гробы со своей семейкой, спасибо, Сальваторе. Все же убить его что ли? А так весело было. Бонни снова чертыхнулась, возвращая его из патоки мыслей. - И как долго ты будешь копаться? Я не так планирую провести остаток своей вечности. Хотя вид очень хорош. Бонни яростно обернулась, исподлобья глядя на него: - Мне плевать на твои планы. Я не могу найти карту. - Не стоит так кипятиться, любовь моя, - Клаус насмешливо улыбнулся, обнажая ямочки. - Развернись и займись делом дальше. Или мне стоит пойти и утолить свой голод? На случай если эти поиски займут несколько дней? Очевидная угроза в его словах заставила ее сжать челюсть. Клаус с наслаждением проследил за вспыхивающим огоньком в зеленых глазах. Ожидал очередного ядовитого ответа, но вместо этого она снова отвернулась. А жаль. Клаус снова уставился на нее. Хрупкие позвонки выглядывали из-под короткой домашней майки, скрываясь за резинкой штанов. Захотелось провести по ним пальцами, почувствовать мягкость карамельной кожи. Напряженные плечи были такими маленькими, что их казалось можно было сломать даже без сверхсилы. Просто нажатием. Сложно было отрицать - он хотел ее. Дело было в связи, но не только. Кто он такой, чтобы отрицать очевидную красоту ведьмы? Сальваторе были удивительно глупы, если тратили все свое время на двойника. Кроме их крови, в них обычно не было ничего примечательного. Ну и удивительная способность притягивать к себе неприятности - сверхъестественный магнит, так их называли. Не случайно. В другой стороны их упущение облегчало ему работу. Проще будет забрать ведьму себе. Наконец Бонни выдохнула, и потянула что-то с самого низа полки. Выпрямляясь, она развернулась к нему, демонстрируя карту в руках: - Вот. Я сделаю заклинание поиска и ты уберешься отсюда прочь. - Как же грубо, - пробормотал Клаус, выпрямляясь на своем месте, полностью сосредотачиваясь на ней. - Давай, ведьма. Покончим с этим. - Мне нужна твоя кровь. - Тебе нужно только сказать, любовь моя, - он подмигнул, вставая напротив нее. Бонни сразу же напряглась, стоило ему оказаться рядом. Какая очаровательная настороженность. Мило. Она протянула раскрытую карту чуть вперед, словно пытаясь оградится. Захотелось рассмеяться, но Клаус не стал. Разорвал запястье зубами, внимательно глядя в лицо. Не отводил взгляда, пока кровь стекала на бумагу в ее ладони. Бонни старалась смотреть только вниз, избегая его глаз. Напряженная, маленькая. Почему-то Клаус почувствовал настойчивое желание прикоснуться к ее лицу, проследить пальцами пульсирующую от нервов венку на шее. Почти завороженный этим, он глубоко вздохнул ее запах. Волк внутри настойчиво хотел взять ее здесь и сейчас. Бонни четко и громко начала проговаривать заклинание. Он ощущал как магия вышла на поверхность, заклубилась в небольшой руке, вздернутой над окровавленной картой. Секунды протянулись вечностью. Клаус взглянул вниз, чтобы увидеть… Ничего не поменялось. Заклинание не сработало. - Что такое, ведьма? Разучилась колдовать? Она нахмурилась, поджимая губы. Снова легко махнула рукой, повторяя те же самые слова. Клаус внимательно следил за процессом. Снова ничего. - Они как будто… они скрыты от меня, - в ее голосе явственно слышалось недоумение. Клаус напрягся. - Если ты пытаешься обмануть меня… - Ты стоял прямо здесь. За тысячу лет так и не запомнил как звучит заклинание поиска? Я все сделала правильно. Что-то маскирует их, и я не знаю что. Я не имею к этому никакого отношения. Связь и собственный опыт подсказывали, что Бонни не врет. Это становилось все более и более любопытным. Либо Стефан внезапно стал гибридом вампира и ведьмы, что невозможно, либо у него появилась новая ручная ведьма. - Кто мог ему помочь? - Я не знаю. Клаус крепко схватил ее за предплечья, осторожно сжимая: - Подумай хорошо, Бонни. Я не уйду отсюда, пока мы не найдем их. - Думаешь я получаю удовольствие от твоего присутствия здесь? - Бонни зашипела словно кошка, мгновенно напрягаясь и всем телом немного отдаляясь от него в сторону. - Я не знаю. У меня нет никаких идей. Клаус внимательно вгляделся в ее глаза. Большие, широко распахнутые. В них отражаясь тягучая ненависть, ярость, растерянность. Но ни капли лжи. Он снова расслабился. Мысль о том, что она участвовала в этом деле заставляла его кровь кипеть. Если бы она только посмела помогать ему… На ее счастье она действительно ни при чем. Он и так спускает ей отчаянные попытки убийства. Похищение его семьи немного переполнило бы его чашу терпения. - Что ж. Тогда я думаю тебе стоит обзвонить своих друзей. - Они ничего не знают. - Откуда такая уверенность? - Они бы сказали мне. - А если нет? - Без нет, - самоуверенно помотала головой она. - Елена сообщила бы о таком, если бы знала. Это точно. Клаус хмыкнул, но ничего не ответил. Аккуратно отпустил тонкие руки, поджимая губы и оглядывая ведьму с головы до ног. - Значит Стефан работает один. Любопытно. - Может и тебе стоит. - И лишить тебя своего присутствия? - покачал головой, издеваясь. - Не думаю. - Ты собираешься сидеть тут и ждать пока он сообщит тебе где они? - за ехидность вопроса скрывался настоящий испуг. Насколько же забавной она была. - Заманчивое предложение, милая. Выделишь мне половину своей кровати? - В твоих мечтах, - огрызнулась, делая маленький шаг назад. Захотелось вернуть ведьму на место. Прямо рядом с ним. В его руках. Неуместное желание почти заставило вздрогнуть. Связь иногда так раздражала. Клаус снова проследовал к дивану, игнорируя тихий облегченный выдох за спиной. Ее запах так сильно отвлекал. Вся эта ситуация начинала раздражать все сильнее, заставляя отвлекаться на ненужные мелочи. Возможно, ему и правда нужно пойти и утолить голод. - Ты и правда собираешься сидеть здесь? - Мм, некоторое время так точно. Пока ты придумываешь способы найти то, что мне нужно. - Если бы ты не прятал свою семью в гробах… - Не лезь не в свое дело, любимая. Я не помню, чтобы спрашивал твоего мнения. Бонни замолчала, поджимая пухлые губы. Клаус откинулся на спинку дивана головой, уставившись в потолок и давая себе пару секунд, на полную перестройку планов. - Найди самого Стефана. - Что ты собираешься с ним сделать? - А это тебя волнует? - Клаус резко перевел взгляд обратно на нее, насмешливо приподняв бровь. - Насколько я помню вы с ним не друзья. Бонни поморщилась, нервно переступая на пятках. Клаус проследил за изящной линией талии, немного скрытой под свободной одеждой. Внезапная идея пронзила мозг тонкой иголкой, отдаваясь внутри веселым ожиданием. Он ухмыльнулся, нарочито медленно возвращая взгляд на ее лицо: - Проси меня. - Что ты сказал? - Проси меня, - абсолютно серьезно повторил он. - Чтобы я сохранил ему жизнь. Бонни нелепо приоткрыла рот. Ее руки тотчас сжались в кулаки. Захотелось рассмеяться. Что она могла ему сделать? Температура в комнате, казалось, резко подскочила. Она стиснула зубы, обнажая напряженную линию челюсти. Асимметрия ее лица стала еще более заметной в этот миг. - Я не стану. - И что ты потом скажешь своей подруге? - Клаус снова запрокинул голову вверх, полностью расслабляясь на диване. - Что Стефан умер, потому что ты не сказала пожалуйста? Бонни молчала. Захотелось посмотреть на нее, отслеживая восхитительный гнев на ее лице. Хотелось почувствовать эту ненависть и ярость еще больше. Ощутить в полной мере. Сказать что-нибудь еще, заставляя ведьму захлебнуться в этом. Подавиться своей желчью и неуместной гордостью. Но он ждал. Молчал, прикрыв глаза, сосредотачиваясь на ее запахе и чувствах. Как маяк, ее магия вырывалась наружу, показывая насколько же он вывел ее из равновесия одной этой фразой. Как же это было просто. Насколько легко. Даже смешно. Наконец она тяжело вздохнула. - Пожалуйста, не причиняй Стефану никакого вреда. Казалось, что слова она выдавливала из себя всем телом. Это было забавно, но совсем не то. Клаус рассмеялся, наконец снова глядя на нее. И правда: она полыхала. Горела всем своим существом, выражая это напряженным телом и горячим, огненным взглядом, направленным в его лицо. Это выглядело так… восхитительно. Клаус немного выпрямился, чтобы видеть ее целиком и полностью, от распахнутых зеленых глаз, что обещали мучительную смерть, до босых ног, твердо стоявших на холодном полу. Мало. Этого было мало. Жажда была такой внезапной. Хотелось получить от нее больше этой ненависти. Этой отчаянной злости, перемешанной с беспомощностью. Клаус театрально вздохнул: - Правда считаешь, что этого достаточно? Добавь больше просьбы, милая. Я знаю, ты можешь. Она втянула воздух всей грудью и вдруг. Замерла. Пристально глядя ему в глаза, словно зацепилась за какую-то деталь в нем. Почему-то стало почти душно под этим взглядом. Будто она нашла в нем что-то. Что-то, что вернуло ей контроль над ситуацией, потому что она внезапно улыбнулась. Как-то странно, немного мрачно, склоняя голову набок, препарируя его своим вниманием на части. Бонни вдруг сделала шаг вперед. Ее бедра мягко качнулись, переводя фокус внимания только на них. Клаус быстро вернул взгляд на ее лицо, делая вид, что этого не было. Этого краткого смещения концентрации. Но она заметила. Заметила, потому что следующее ее движение поражало своей плавностью и тягучестью. Словно жидкий огонь. Весь ее протест сконцентрировался в еще одном шаге вперед, ближе к нему, преобразовываясь во что-то почти хищное. Что-то, что заставило вены гореть, скручивая от страшного голода. - Ты так хочешь чтобы я умоляла? Еще один шаг вперед. Ее дыхание срывалось с приоткрытых губ, и он чуть было не потянулся, чтобы ощутить его самому. Сдержался, скрывая внезапное напряжение в теле. Хотелось чтобы она подошла еще ближе. Вплотную. Было что-то в ней. Откровенное. Открытое. Вызов. Такой восхитительный открытый вызов. - Так хочешь, чтобы я выпрашивала у тебя милости? Чтобы я ждала твоего согласия? Чтобы я мечтала уговорить тебя? Голос звучал хрипло. Низко и зазывающе. Клаус молчал. Молчал, потому что еще не видел в ней столько провокации, потому что он знал, что поддавался. Тянулся, будто на крючке. Связь пульсировала внутри так, что голова почти кружилась. Что-то, что он не испытывал уже очень давно. Бонни сделала последний шаг вперед, оказываясь между его раздвинутых коленей, склоняясь вперед. Ее рука оперлась о подлокотник дивана, слева от него. Он смотрел. Выискивал малейшие признаки слабости. Их не было. Не сейчас. - Я рада исполнить твое желание, Клаус. Бонни протянула его имя, мягко и почти ласково, выделяя его томным выдохом. Ее взгляд прошел по его лицу, преувеличенно медленно, словно выискивая что-то, чтобы затем вернутся к его глазам. Пронзительно и остро. Клаус двинулся чуть вперед, чувствуя ее горячее дыхание на губах. Ощущалось так сладко. Еще несколько сантиметров и… - Пожалуйста. Оставь Стефана в живых. Ее голос звучало так умоляюще. Клаус ощущал себя загипнотизированно, полностью растворяясь в восхитительных звуках. Ее тело было так близко, практически излучая притягательный жар. Ее запах, такой сладкий, такой поглощающий, ввинчивался в мозг, мешая думать здраво. Хотел ее. Прямо сейчас. Свою пару. Целиком и полностью. Волк метался внутри, почти разрывая его грудную клетку в отчаянной попытке вырваться на свободу. И все равно он видел. Вот он. Этот мятежный огонек, который прорывался сквозь ложную покорность, выдавая яростный вызов и очевидную провокацию. То, что делало ее такой привлекательной. То, что ему нужно. Он резко подался еще ближе, прижимаясь носом к восхитительной коже ее шеи, одновременно запуская ладонь в спутанную копну ее волос. Она задержала дыхание, осознавая это. Застыла. - Осторожнее, любовь моя. Не стоит играть в игры, если не готова идти до конца. Клаус почти нежно прикоснулся губами к точке пульса, чувствуя как отчаянно начинает биться ее сердце. Задержался, впитывая сладость карамельной кожи. Моя ведьма. Отпустил. Бонни рванулась резко, чуть не путаясь в ногах, под его внимательным взглядом. Замерла, стараясь быстро восстановить утерянный контроль над своим телом. Клаус внимательно следил, не скрывая собственного возбуждения. Пронзая ее глазами. Наслаждаясь. - Делай заклинание поиска, любимая. Я буду рад исполнить твою просьбу. Бонни затравленно отвернулась, отчаянно пытаясь найти ту окровавленную карту и что-нибудь из вещей Стефана, превращаясь от соблазнительницы в неловкую школьницу за пару секунд. Восхитительные противоречия. Клаус лениво потянулся. Зайти сюда было действительно удачным решением.

***

Идиотка. Гребанная дура. О чем она вообще думала? Знала ведь, что Клаус не тот, с кем следует так играть. Понимала, что не выйдет ничего хорошего. Нет, блин. Захотелось. Потянуло на приключения. Дура, дура, дура. А он все смотрел. Сверлил позвоночник пристальным взглядом. Бонни чувствовала себя маленькой глупой девочкой, что опозорилась перед кем-то взрослым. Наивная. Неужели было непонятно, что в таких вещах Клаус сожрет ее с потрохами? Собственное тело казалось некомфортный и чужим. Что вообще дернуло? Безумная ярость от его просьбы. Собственная усталость от своего же страха. Желание что-то доказать. Ему или себе? Не важно. Просто не удержала себя в руках. Увидела. А что увидела? Этот взгляд. Странное желание. Что-то голодное и тягучее. Что-то, что должно было вызвать в ней очередную волну паники, а вместо этого отдалось гневным протестом. Ну вот. Лучше бы дрожала. Не было бы такой неловкости сейчас. Этого странного жара по всему телу. Покалывания на шее, там где ее коснулись его губы. Так мягко. Так… сладко. На секунду, всего на секунду, мелькнуло предательское желание, чтобы он не останавливался. Чтобы это прикосновение длилось вечно. Его губы были такими горячими. Словно бы оставляли на ней клеймо, пятнали ее. Пачкали. Делали что-то с ней. Что? Она не знала. Бессмысленно копалась в треклятой тумбочке, ощущая его присутствие всем телом. Связь пульсировала внутри. Тянула обратно, как можно ближе. Так как была всего две минуты назад. В полке нашелся дневник Стефана. Это подойдет? Мысли скакали как безумные, разбиваясь о черепную коробку настойчивой мешаниной. Дура. Какая же она дура. Господи, как жарко. Бонни надеялась, что лицо не похоже на перезрелый помидор. Насколько далеко слышно биение ее сердца? Гребанные вампиры. Смесь стыда и злости на саму себя, сделала ее неловкой. Было так трудно собрать мысли воедино. Чуть не роняя дневник на пол, резко встала, с трудом не теряя равновесие. Карта лежала на тумбочке. Бонни неловко кинула дневник рядом, с трудом восстанавливая дыхание. И когда успела запыхаться? - Все в порядке, милая? Голос Клауса был издевательски невинным. Захотелось наорать на него. Так, чтобы его барабанные перепонки лопнули к чертям собачьим. Ярость захлестнула с новой силой. - Идеально, - процедила сквозь зубы. Заклинание бормотала нарочито быстро, с трудом подавляя бурю эмоций. Карта еще никогда не горела так ярко в ее руках. Чертов Клаус. Ожидание ответа заняло пару удушающих секунд: - Он в пансионе. А теперь уходи. - Твоя грубость ранит меня, любимая. Мне казалось между нами промелькнула искра, - Клаус зашевелился позади нее, заставляя резко обернуться. - Тебе показалось. Бонни сложила руки на груди, пристально следя за каждым его движением. Клаус поднялся с дивана. Усмехнулся. А затем внезапно стал серьезным: - Можешь не переживать, любовь моя. Я сдержу свое слово. Бонни прищурилась, пытаясь найти в нем хоть каплю лжи. Почему-то внутри была странная уверенность, что он не врет. И все равно не верила. Только настороженно кивнула: - Хорошо. - Отлично. Тогда до скорой встречи, милая. Можешь не провожать, - Клаус весело подмигнул, а затем исчез. Ее колени почти мгновенно подогнулись. Словно добивая, на экране телефона мигнуло смс. Джереми решил прервать молчание. День официально отвратителен.

***

До вечера металась подбитой птицей в клетке, отчаянно желая куда-нибудь выплеснуть накопленную энергию. От прошлой усталости не осталось и следа. Казалось, его появление напитало тело странной нервозностью, от которой подкидывало на месте. Прочитала сообщение от Джереми с просьбой встретиться. Не ответила. А что могла? После его поступка - ничего. После присутствия рядом своей треклятой пары - тем более. Так и ходила по дому, сжимая себя руками в каком-то слепом отчаянии. Вспоминая. Обрабатывая. Нервы звенели напряжением, каждый мускул тела отзывался странным теплом, удушающей жарой. Чем-то, что после не позволяло лечь спать, заставляя ворочаться в постели с боку на бок. Все вокруг казалось неправильным, собственное тело - неудобным. Клаус нашел ее даже во сне. Снова. На этот раз он лежал в гробу. В костюме, с идеально уложенными волосами и застывшим выражением лица. Серый. Мертвый. Она сразу же дернулась, проверяя метку. Ее не было. Его имени, к которому она уже так привыкла. Этих двух слов. Того, что определяло ее жизнь, ее мысли, настоящее и будущее. Не было. Связь исчезла. Будто никогда и не появлялась. Бонни снова посмотрела на него. Больше никакой угрозы, никакого шантажа и риска для ее близких. Ничего этого. Никакой пары. Облегчение смешалось с болью. Бонни прижала руку к груди, стараясь успокоится, убрать это ноющее ощущение под ребрами. Не могла. Не могла даже понять себя и своих чувств, наплывающих на нее неподъемной массой. Лишь осматривала, впитывала. Пыталась осознать. Клауса. Больше нет. Бросила случайный взгляд на его скрещенные на груди руки. Замерла, вылавливая взглядом что-то знакомое между серыми пальцами. Ожерелье. Бонни вздрогнула, мгновенно настораживаясь. Почему оно тут? Почему оно не исчезло? Потянулась рукой, пытаясь убедиться, что украшение реально, судорожно обдумывая, что бы это могло значить. Она самолично уничтожила его, когда закрывала завесу. Тогда как? Внезапно стало невероятно холодно. Чужое присутствие внезапно обожгло спину. Она резко развернулась… чтобы открыть глаза под отчаянный звон будильника. Тяжело задышала, пытаясь восстановить дыхание. Не выходило. Спутанные образы все еще мелькали в голове, слишком яркие для простого сна. Бонни торопливо спустила ноги с кровати, стряхивая неприятные ощущения и сосредотачиваясь на ощущениях своего тела. Почему-то казалось, что ей нужно куда-то бежать. Было только не ясно куда. Стефана Клаус вчера не нашел. Видимо, они разминулись буквально на пару минут. Зато он нашел Елену и Деймона. Вчерашний звонок от подруги все еще отдавался тяжелым чувством вины. Что она могла ей сказать? Что это она направила Клауса в пансион? Что она знает, что он ищет? Что она в курсе того, что именно украл Стефан? Стало зябко. Бонни поежилась, снова набрасывая на плечи одеяло. Почему все не могло быть проще? Никакой вражды между ними всеми. Просто она и ее пара. Та, которую можно представить друзьям. Вставать в школу сил не было. Вчерашний день выжал из нее все соки. Вероятно, она просто прогуляет сегодня. Первое занятие так точно. Снова легла обратно в постель, вспоминая. Собственный стыд, тепло на коже, покалывание от чужих губ, ненависть и страх. Притяжение от связи. Стало невыносимо. Лежать в кровати не представлялось возможным. Хуже того - она действительно догадывалась, где Стефан хранит гробы. Предполагала. Идея возникла уже после ухода Клауса. В старом доме - больше негде. Мертвые ведьмы все еще могли вмешиваться в их жизни. Особенно там. А их ненависть к всему семейству Майклсонов не была чем-то странным. Было бы логично, если именно так Сальваторе смог спрятать украденное. Скрыть их, с чужой помощью. Почему бы и нет? Клаус навряд ли сможет зайти туда. Вот только размеры террора, который тот мог устроить, видимо не доходили до Стефана. Понимал ли он, как рискует? Может и нет. Насколько Бонни знала, он все еще был в режиме потрошителя. Елена сказала, что Клаус угрожал им. В интересах всей их компании было отдать ему его семью. Ты в безопасности ведьма. Чего я не могу сказать о твоих друзьях. Его слова ярко всплыли в голове, отдаваясь чужим голосом глубоко внутри. Насколько правдивым это было? Насколько маловероятна угроза для нее самой? В том, что он способен убить, например, Мэтта, не приходилось сомневаться. Хотелось спрятать их всех. Уберечь от собственной пары. Но она не могла. Она ничего не могла. Просто провоцировать его, пытаясь хоть как-то выбить обещание не трогать ее близких. Вот что у нее выходило. С некоторой долей позора. Щеки внезапно стали горячими. Чувство стыда накатило на нее снова. Чем она думала? Это было так странно, так непохоже на нее саму, то как она повела себя вчера. Бонни решительно поднялась с кровати, пытаясь отмахнуться от этих воспоминаний. Против воли прикоснулась к шее. В том месте, где он поцеловал ее вчера. Потерла. До боли. Словно попыталась стереть это прикосновение. Удалить его из своей жизни. Не могла. Направилась в ванну, напряженно выпрямившись. Не думать, не думать, не думать. Клаус был везде. Постоянно присутствовал в ее жизни. В ее голове. Он снился ей, приходил к ней домой, его имя было на ее запястье, она думала о нем. Постоянно. Вспоминала краткие прикосновения, всегда такие горячие, обжигающие. Те, которых она почти что ждала. Ждала, чтобы потом вспоминать каждую секунду своего времени, ощущать на своем теле. Разбуди ночью и она сможет рассказать о каждой их встрече в деталях. Бонни тонула. В нем. В этих ощущениях. В этой связи. Захлебывалась и даже не могла поделится этим. Рассказать кому-нибудь. Молчала. Впитывала как губка и молчала. Этого было так много, что на деле хотелось кричать. Орать о своей боли прохожим и всем своим друзьями. Говорить и говорить, отдавая части этого хоть кому-то. Просто чтобы не было так. Так всеобъемлюще. Так горячо. Вот так. Как было сейчас. У нее никогда такого не было. Вообще. Бонни не была популярной девочкой. Кроме Джереми у нее и не было никого, а с ним… С ним была просто дружба, с долгими неловкими поцелуями, небольшой романтикой и огромным количеством веселья. Это было хорошо, если честно. Именно то, что нужно было им двоим. Но это никогда не было страстно. Горячо. Желанно. Так чтобы дух захватывало. Здесь тоже не было этого. Просто ее ненависть и притяжение связи. Ничего другого. Ничего. Бонни сполоснула лицо холодной водой. Нужно пройтись. Или просто заняться чем-нибудь. Или все же пойти в школу. Вернулась в спальню, на ходу снимая телефон с зарядки. Сообщения от Елены заставили замереть. «Клаус принудил Джереми» «Он чуть не убил его» «Бон, я не знаю что делать помоги» Дыхание замерло в груди. Бонни быстро нажала на кнопку вызова, тревожно кусая губы. - Алло, Елена? Что там? Что произошло? Голос подруги в трубке был таким отчаянным, горьким и тяжелым. Она все говорила и говорила, не слушая даже односложных ответов Бонни. Про Аларика. Про Джереми. Про угрозы Клауса. Рассказала, что именно Тайлер помог снять браслет с вербеной с запястья Джереми, что теперь он полностью на другой стороне, помогает этому чудовищу. Что нашли Стефана в старом доме и что тот ни при каких условиях не собирается возвращать то, что украл. Про то, что отдала ему Ребекку. Елена плакала. Бонни тоже. Беззвучно, прикрывая рот ладонью и стараясь сдержать каждый всхлип, потому что вот оно. То, что и следовало ожидать от Клауса. То, что должна была ожидать она сама, о чем должна была беспокоится, вместо того, чтобы обдумывать его визит и прикосновения. Получи, Бонни. Вот твоя пара. Разве не сама боялась вчера, глядя в ледяные глаза напротив? Разве не думала как защитить своих друзей? Не смогла. Затуманила собственный разум мыслями об этой связи. Что она значит? Ничего. Ничего. И все одновременно. Потому что теперь чувствует себя виноватой, с трудом выдавливая слова поддержки на чужие слезы. Потому что теперь чувствует свою ложь особенно остро. Клаус ведь, в действительности, сдержал свое слово. Он не тронул Стефана. Но он ничего не говорил про остальных. И вот - Джереми чуть не погиб, Аларик чудом воскрес. Бездна внутри росла, растворяя в себе сердце, легкие, сосуды. Казалось вместо крови - концентрированная тьма. Хотелось найти его, причинить такую же боль. Заставить пожалеть. Выдавить чертову вину из него, чтобы текла ручьями также как из нее самой. А на что рассчитывала? Ни на что. Просто почему-то это все равно оказалось тяжело. Снова слышать о боли, что причинил Клаус. Осознавать, что она никак не помешала, запутавшись в связи и собственных эмоциях. Знать, что может и могла остановить вчера, запутать, попытаться сделать хоть что-то. Вместо этого - напуганная дурочка, с провокациями, которые вышли боком ей самой. И сама же сделала заклинание поиска. Сама предложила своих друзей на блюдечке с голубой каемкой. Думала, что будет просто. А как? Даже если бы нашел Стефана, что тогда? Шантаж, манипуляции. Не убил бы, разве что. Вот на что она надеялась - что дальше слов он не зайдет. Что остановится, просто предупреждая, требуя. С чего бы? Не знала. Бонни не помнит, как закончила разговор. Отложила телефон в сторону, распадаясь на кучу маленьких осколков, около своей же кровати. Осела на ковер и вцепилась пальцами в мягкий ворс, думая, думая. Пытаясь понять, что же дальше. Пытаясь не свалиться в пропасть окончательно. Проблема была в том, что она действительно ничего не смогла бы сделать вчера. Не сделай она заклинание поиска, тогда вероятно расплачивалась бы за свой отказ чужой кровью у порога. Что тогда? Теперь всегда быть послушной куклой, что только и может, слушаться его приказов, щедро сдобренных угрозами? Это не вариант, она знала. Понимала, что не сможет. Сидела вот так, глядя пустым взглядом перед собой. Думала. Голова кипела. Хотелось спрятаться, чтобы никого не видеть. Все, что так старательно держала внутри, почему-то рассыпалось. Потому что где-то в глубине души, где-то там, где все еще жила наивная маленькая Бонни, верила - он не станет. Ничего не сделает. Из-за нее. Сделает, милая. Сделает даже больше, если ты так и продолжишь. Телефон мигал пропущенными сообщениями. У нее даже не было сил отвечать. Смотреть кто там. Не могла. Потому что горечь затопила. Будет ли также каждый раз? Каждый раз, когда ее пара снова и снова причинит боль ей и ее друзьям? Не знала. Надеялась, что нет. Умом понимала, надо собраться. Сложить себя из тысячи осколков, решить наконец, что со всем этим делать. Найти выход. Уничтожить, разобрать на части все то, что он делает. Остановить. Но не сегодня. Сегодня - момент слабости, когда хотелось просто побыть наедине с собой, разобраться в той буре чувств, что нахлынула в одно мгновение. Сон был забыт. Попыталась сосредоточить путанные мысли, но не вышло. Не получалось никак. Потому что там - Клаус. Снова он. С трудом поднялась и спустилась вниз. Никакой школы сегодня. После разберется. Бонни закуталась в плед, пытаясь согреть дрожащее тело, понимая - не от холода так трясет. От нервов. Кое-как бродила по кухне, заваривая ромашковый чай. Так, как когда-то делала бабушка, всякий раз, стоило Бонни загрустить. Тогда это работало лучше всяких успокоительных, согревая внутри и снаружи чужой заботой. Теперь - делала сама, пытаясь призраками прошлого отпугнуть настоящее. Не выходило. Правда. Словно лгать самой себе. Чай так и не допила. Вместо этого включила что-то на телевизоре, даже не понимая сути. Гоняя в мыслях снова и снова, вчерашнее и сегодняшнее. Пытаясь сопоставить. Понять. Саму себя или его. Так и сидела бы до ночи, если бы не внезапный звонок в дверь. Это было так резко, так неожиданно - громкий звук разорвал, казалось, цепь напряжения, замыкая в одну вспышку нервозности и страха. Неужели Клаус? Подсознательно ведь действительно ожидала. Сама себе не признаваясь, думала, придет ли сегодня? Теперь, когда доступ в дом открыт, почему бы и нет? Мелькали в голове даже образы, как она решительно захлопывает дверь перед чужим лицом, перед этим выговаривая все то, что так держит весь этот день. Именно поэтому вскочила с дивана, твердо чеканя шаг и готовясь встретить его с тягучей яростью на губах, наращивая ее с каждым шагом. Бонни кипела. Пузырилась внутренним ядом, что хотела выжать ему, выплеснуть с насмешкой. За все, что натворил за эти сутки - с ней и другими. Когда наконец прикоснулась к ручке двери, напряглась, распрямляя спину до боли. Вот сейчас. Прямо сейчас. За дверью стоял Мэтт. - Привет, Бон. Ты не отвечала на сообщения, в школе тоже не была. Я просто решил проверить как ты, - Мэтт неловко чесал затылок, глядя на нее с милой улыбкой. Бонни выдохнула. Казалось от вида друга вся ярость куда-то исчезла. Затухла, оставляя лишь бесконечную усталость. Словно пузырь - лопнул и исчез. Ноги будто ослабели. Хотелось просто добраться обратно до дивана и лежать остаток дня. Она оперлась о косяк двери, отвечая: - Все в порядке. Просто захотелось побыть одной. Мэтт лишь нахмурился. Смерил внимательным взглядом, чтобы тихо произнести: - Может я все-таки зайду? Потому что честно - выглядишь не очень. И правда: волосы встрепаны, губы искусаны и в трещинах, под глазами синяки размером с космос. Будто прошла за ночь сотни и сотни миль в одиночку, чтобы вернуться под утро еле живой. И может нужно было отказаться. Сказать снова, что все хорошо, но при мысли о том, чтобы остаться одной чуть не вздрогнула. Не могла. Просто потому что утонула бы в этом густом тумане мыслей. Потерялась бы. Поэтому Бонни молча отошла в сторону, пошире открывая дверь. Мэтт торопливо вошел, словно испугался, что сейчас передумает. Неловко потоптался на пороге. Бонни также молча двинулась в сторону дивана, снова закутываясь в плед и выглядя при этом как нахохлившийся воробей. Мотнула головой в сторону кухни: - Чай, кофе? Мэтт двинулся за ней следом, отрицательно качая головой: - Нет, спасибо. А теперь расскажи мне в чем дело. А в чем именно? Было так много всего. Список начать составлять? Только вот самым главным было одно. То самое, что мешало связно мыслить. То самое, что давило десятитонной плитой на хрупкие плечи, практически переламывая их в жалкое крошево. Она лишь усмехнулась: - Куча проблем. Будто ты не знаешь. - Знаю, - спокойно ответил Мэтт, садясь рядом. - Вот только ты не первый день такая. Уже давно на самом деле. Бонни замерла, чувствуя как паника внезапно подкрадывается к горлу, стискивая пальцами злосчастный плед, словно ограждаясь. Очередная ложь. Вот что ей сейчас предстоит: - Ну, все эти сверхъестественные проблемы уже давно идут, так что… - Бонни. В коротком имени столько всего. Она тяжело вдохнула, будто стараясь забрать весь воздух в комнате. - Мэтт. Правда, я просто переживаю за других. И очень от этого устала. И ведь даже частично правда. Вот только он кивнул, а затем усмехнулся: - Только есть что-то еще. Я уже давно заметил. Словно тебя гнетет еще что-то, о чем ты не говоришь, - Мэтт поднял руку, прерывая зарождающиеся возражения, когда она отчаянно замотала головой, - ты можешь не говорить и дальше - лезть я не стану. Просто хочу сказать: если надо, я рядом. Замолчал. Бонни терпеливо ждала, комкая ткань в ладони. Смотрела, как его взгляд становится странно застывшим. Будто что-то вспоминает. - Когда Викки снова… когда она ушла, ты была единственной, кто поддержал меня. Единственной, кто был там. Единственной, кто хотел слушать, - прокашлялся, обнажая собственные, еще не затянувшиеся шрамы. - Просто чтоб ты знала - я хочу также. Помочь тебе. Поддержать. Что бы это ни было. Я готов. Ты знаешь, что можешь мне доверять. Она знала. Знала, потому что Мэтт никогда не выдавал чужих тайн. Он никогда не отказывал другим в помощи и никогда ни о чем не говорил после - многие потому и приходили к нему за советом в школе. Или просто выговорится. Тот, кто всегда протягивал руку помощи другим. Тот, кому никто не помог в ответ. Вот таким он и был. Теплый и яркий. Светлый. Добрый парень, что всегда подставит плечо, просто потому что может. Смерть Викки сломила его, но не погасила внутренний свет полностью. Лишь бросила тень, что теперь всегда ощущалась в его глазах. - Поэтому, Бонни, если ты хочешь - то я здесь. Что-то было в его голосе, словах, что-то такое… искреннее. Такое, что уставшая хранить свою боль, она не выдержала. Выдала вдруг, неожиданно для них обоих, вперившись невидящим взглядом куда-то в стену: - Клаус - мой соулмейт. В комнате стало тихо. Только слышался звук все еще работающего телевизора, что теперь казался невероятно громким. Бонни неловко потянулась за пультом, нервно нажимая на кнопку выключения. Лишь бы занять руки и не смотреть, не видеть чужого взгляда. Чужого осуждения. - Клаус… этот Клаус? Бонни кивнула, словно болванчик. Выдохнула. Стало душно, но она все равно упрямо накрывалась, почти что с головой, пряча себя, ощущая как по спине катиться первая капля пота. Руки дрожали. Страшно. Как же это страшно - озвучить все это. Не стоило. Нужно было сцепить губы, сжать как можно сильнее, чтобы ни звука не вырвалось. Чтобы не проскользнула эта отчаянная правда, которой сама избегала постоянно. Мэтт прокашлялся: - Как давно? Ты... ты уверена? - Да. С момента ритуала. Той же ночью и узнала. Метка появилась. Фразы вылетали ломкими и сухими, не отражая и доли всех тех эмоций, что переживала тогда и переживает сейчас. - Три месяца. - Да. Снова молчание. Бонни смогла наконец бросить несмелый взгляд в его сторону. Мэтт сидел идеально прямо с абсолютно спокойным выражением лица. Никакого осуждения или злости - камень почти что. Почему-то глаза начало жечь. Тошнило. Лишь сжалась немного, чувствуя себя виновато. Болезненно. Как оголенный нерв - тронешь, обожжет. - Кто-нибудь еще знает? - Нет. И сама поразилась как отчаянно звучит голос. На секунду провела ладонью по лицу, пытаясь стереть с себя все это, сбросить как вторую кожу, чтобы саму себя убедить - все это не с ней происходит. И не она сейчас выдавливает эти слова. Не она почти рассыпается, только от того, что наконец озвучила. Чужие руки, что притягивают в крепкие объятья, становятся спусковым крючком. Бонни прижимается к другу ближе, цепляясь отчаянно за его предплечья, так словно если отпустит - умрет. Превратиться в пыль, что стряхнуть с себя и дальше идти. Потому что так себя и ощущала. Так себя и видела - даже для своей пары. - Ну тише, Бонни. Не плачь. Все хорошо. Все в порядке. Это ничего страшного, - голос у Мэтта теплый и ласковый. И правда. Плачет. Зарыдала, покрывая слезами чужую кофту, постыдно дрожа. - Я не знаю, что мне делать. Как поступать. Я думала он проигнорирует, сделает вид, что этого и нет вообще, а он… Сорвалась на всхлип, ломкий и отчаянный. Мэтт лишь притянул ближе, запутываясь пальцами в ее волосы, перебирая густые пряди. - Тише, тише. Просто расскажи мне все. Поделись, чтобы стало легче. Бонни подняла слезящиеся глаза: - Ты не винишь меня? - В чем? - слова и правда звучали удивленно. - Как и в чем ты тут можешь быть виновата? Помялась. Выдохнула, куда-то в его ключицу: - Я не говорила. Никому. - Ты и не обязана. - Обязана, - упрямо возразила, поджимая губы. - Это Клаус. Ты сам знаешь, что он делает. - И он твоя пара. - Это ничего не меняет. - Разве? Чужой вопрос эхом отдался в голове, заставляя сжиматься что-то внутри. Бонни сглотнула, не отвечая. Не зная как. Мэтт поправил сползший с ее плеч плед, устроил их поудобнее, не отпуская. - Расскажи мне все. Бонни кивнула. А затем начала.