Связанные

Вся эта ситуация нервировала. Тяжелое предчувствие сжимало грудь и хотелось просто спрятаться. Вместо этого Бонни развешивала туалетную бумагу по школьному бассейну вместе с Мэттом и молилась, чтобы вечер закончился хорошо. Помимо прочего, она постоянно думала про Джереми. - Я вижу Викки и Анну. Постоянно. С тех пор как ты вернула меня. Бонни крутила эту фразу в своей голове уже раз трехсотый. Понять, что это значит у нее не выходило. Как реагировать, когда твой парень видит своих мертвых девушек? Она не могла назвать их бывшими, не сейчас. Джереми не расставался с ними - обе умерли раньше, чем это произошло. По этой причине их отношения не были полностью завершены для него. И еще: когда говорил об этом, то не звучал особенно расстроенным. Да, напряженный, да, не совсем понимающий, что с этим делать, но… Он не расстраивался. - Появляются, если я вспоминаю о ком-нибудь из них. И было в этом самое главное - он думал о них. Размышлял, когда ее не было, когда она мучалась где-то вдали, в другом городе. Или даже когда она сидела рядом, пытаясь сделать вид, что ничего не происходит. И точка. Джереми помнил их обеих. - Анна появляется чаще. Она объяснила мне, что это потому, что думать о ней просто некому, и она никуда не перемещается, в отличие от Викки. Это звучало почти романтично, если бы не было так уродливо для их отношений. Бонни не знала, что со всем этим делать, а это даже без учета Клауса, который, по ощущениям, напряженно дышал в затылок своим присутствием. Мэтт вышел на пару минут, кажется, чтобы обновить их запасы туалетной бумаги. Он сказал чуть ранее, что тоже хотел бы видеть Викки. Хотела бы Бонни видеть свою бабушку? Не знала. Это был слишком сложный вопрос. Весь вечер приколов был полнейшим провалом. По большому счету она просто пыталась отвлечься от своих проблем, но вместо этого, чувствовала себя откровенно дерьмово и боролась с отчаянным зовом одиночества. Не сказала никому, что видела Клауса вчера. Какое количество вопросов, возможно было бы проигнорировать, прежде чем пришлось ответить? И сколько лжи стояло бы за этим? Было еще кое-что. Бонни была напугана, точно также как и Елена, и Кэролайн, но разница с ними была - по крайней мере, никто из них не привязан к чудовищу. Даже не знала, чего хотел этим своим появлением. Просто напомнить о себе? Смешно, как будто она смогла бы забыть. Хотя бы до момента какой-либо определенности в их связи. Могли ли они просто отказаться от нее? Бонни размотала последний рулон по бортику. Вздохнула. Насколько же дерьмовой была ее жизнь? Мэтт появился в дверях и радостно махнул рукой: - Пошли. Я думаю нам нужно проверить спортзал. Мало ли остальным потребуется помощь. Бонни согласно кивнула и устало потянулась вслед за ним. На краю сознания мелькнула мысль о том, что нужно найти Елену и желательно дальше просто ходить вместе с ней, просто на всякий случай. В животе скрутило от нервов. Бонни снова потерла запястье, выработанным за лето жестом. Было хотя бы круто, что до полного принятия связи, метки видны только для партнеров. И на этом спасибо, учимся радоваться малому и понемногу. - Хэй, Бон, почему такая грустная? Я оставил тебя всего на пару минут. Бонни вздрогнула, выныривая из своих мыслей. Мэтт мило подмигнул и толкнул ее локтем в бок. - Все в порядке. Просто задумалась, - она быстро натянула на лицо улыбку и ускорила шаг. До спортзала оставалось всего пару метров, - Как думаешь, мы еще тут надолго? - Скорее всего, осталось еще много кабинетов, - пожал плечами Донован, открывая ногой дверь. Бонни вошла в зал первой, с все еще приклеенной улыбкой на лице. Странное предчувствие ударило прямо в солнечное сплетение огнем, заставляя замереть на миг: - Бонни, уходи отсюда! Крик Елены ввел в ступор, Бонни почувствовала себя странно застывшей на пару секунд, пока мозг обрабатывал ситуацию. Просто уставилась впереди себя, охватывая глазами странную картину: Елена, напуганные парень с девушкой в напряженных позах и… он. Он здесь. Клаус оказался за ее спиной уже через секунду: - Вот тебя-то я и ждал. Бонни развернулась, стараясь впитать в себя как можно больше одновременно, ощущая странную обнаженность от внезапности происходящего. Дернуло током, когда в легкие ядом влился его запах. Зимний лес. Буря. Холод. На секунду показалось, что сейчас задохнется, захлебнется им же, стоя вот так, лицом к лицу, без всякой защиты или даже мнимой преграды, что не позволила бы причинить вреда. Против воли, сразу же прикрыла метку, будто бы это что-то меняло. Не меняло - только развеселило Клауса. На доли секунды, успела заметить выражение мрачного удовольствия на чужом лице. От этого захотелось спрятаться, но лишь до боли распрямила спину, пытаясь показать уверенность, которую совсем не чувствовала. Стайки тревожных мыслей расползались внутри, отчаянно стучались о черепную коробку, взбудораженные прямым столкновением. Это было так ошеломляюще, что чувствовала себя полностью дезориентированной. Забыла даже, что помимо них есть кто-то еще. Только тягучая злость и страх. Ненависть. Связь. Забыла. Он нет. - Теперь можно начинать, - усмехнулся Клаус, а затем перевел взгляд ей за спину. - Можете расслабится. Бонни услышала облегченный стон позади, и подавила желание обернутся, посмотреть, что происходит. Сердце колотилось как сумасшедшее. На миг мелькнула страшная мысль: а вдруг сейчас решит раскрыть их маленький секрет? Немного отклонилась назад, отбрасывая это, когда он продолжил говорить: - Я полагаю, это из-за тебя Елена все еще жива? - Да, - голос дрогнул, отчего глаза Клаус сузились, отслеживая каждую ее реакцию еще внимательнее. - Если хочешь кого-то винить - вини меня. Мэтт рядом напрягся, когда гибрид сделал маленький шаг вперед, нависая над Бонни и полностью поглощая ее личное пространство. Почему-то виделось что-то похожее на голод в его взгляде, что-то мрачное и тяжелое, от чего хотелось спрятаться, сжаться в комочек, скрываясь от мнимой угрозы. Задержала дыхание, стараясь оградиться от него как можно сильнее, ощущая уродливое жжение в метке, что напоминало. Давило. Вот он. Твой соулмейт. Наслаждайся. Иди к нему. - Я не хочу никого винить. Просто твое вмешательство создало кучу нежелательных последствий, а раз ты создала проблему - ты ее и решишь. Отвратительная улыбка на его лице заставила внутренне содрогнуться и гулко сглотнуть. Казалось, сейчас разорвет изнутри от напряжения и шторма чувств, что нахлынули с его появлением. Бонни почти ожидала, что скажет что-то еще, но дверь снова распахнулась. Мимоходом она отметила присутствие его сестры. Ребекка - копия этого чудовища даже по виду. Она зачем-то тащила за собой Тайлера, который, бесполезно сопротивлялся, пытаясь вырваться из крепкой хватки. Все внутри сосредоточилось на мрачном предчувствии чего-то плохого, ужасного даже, в эти мгновения словно смотрела со стороны, не являясь участником происходящего. Разглядывала свое тело, стоящее прямо напротив чудовища, которого по иронии могла называть своей парой, анализировала, записывала в собственном сознании его присутствие. Смогла дышать только когда Клаус отошел в сторону - вдохи и выдохи, совершаемые с усилием. На секунду, удары сердца сбились, когда Клаус бросил на нее очередной пронзительный взгляд, намекая на что-то страшное. В горле застрял сухой ком, что расширился десятикратно, когда он схватил Тайлера за шею, угрожая. Мимолетом мелькнул образ, как он бы держал также, только уже ее саму, прямо перед тем как закончить все это. Воздуха не хватало. Был он, она и ужас в глазах Локвуда. Что-то, что заставляло кости плавится в тягучем осознаний - вот кто это делает. Вот с кем тебе предназначено разделить свою жизнь. А Клаус смотрел с мрачным весельем, пригвождая к полу. - Найди способ спасти моих гибридов, Бонни. И ради Тайлера тебе лучше поторопится. На ту же секунду, тело будто полностью вышло из-под контроля, оставив безвольной наблюдательницей, стоящей прямо над мертвым телом Тайлера. Того самого Тайлера, которого она знала всю свою жизнь, что сейчас упал с оглушающим стуком на пол, с искривлённой линией шеи. На губах застыл задушенный вскрик, что сдержала усилием воли, не желая демонстрировать собственную слабость. Ноги дрожали. Хотелось сесть на пол, упираясь ладонями в холодный пол. Хотелось закрыть глаза и наконец проснуться от этого кошмара, ведь не могло такое происходить на самом деле. Не могло. Клаус улыбался. В нем не было ни капли сожаления, ничего, только улыбка мрачная и жестокая. Такая, что становилось жутко. Никакой. Вины. Пустота. Ненависть, которая чувствовала в тот момент, поразила саму. Не было никакого страха, только она, настолько жуткая, что казалось, разъедала вены, смешивалась с дыханием и вырывалась наружу горьким ядом. Запястье болело так сильно, что хотелось закричать. Боль была поразительной и все, чего хотела, это знать, что он ощущает то же самое. Бонни закусила губу, пытаясь отрезвить себя, стараясь вернуть себе остатки контроля. В груди странно тянуло, будто бы ребра внезапно распороли тонкую кожу, обнажая тягучую бездну внутри нее. Сила этих ощущений была ошеломляющей, и она знала, что не справляется, отсвечивает каждой своей эмоцией, прямо у него на виду. Обнажает постыдную беспомощность. Почему-то глаза против воли замерли на его запястьях, в поисках подтверждения - одно было успокаивающе чистым, а второе прикрывал кожаный ремень часов. Показалось на мгновение, что заметила что-то, края букв, что расползались приговором прямо под ним и все же не видела, не могла разглядеть четко. Клаус смотрел только на нее, разглядывал словно под микроскопом. Почему-то Бонни знала - он хочет подойти ближе. Чувствовала так, как чувствовала боль в метке, ужасаясь от этой уверенности. Она сделала неловкий шаг назад. Хотелось, чтобы их разделяли километры, - не фантомно, как это было в ее голове, нет, наяву. Взглядом отсылала предупреждения, надеясь, что до него дойдет. О, она спасет Тайлера. А после, сразу после, она найдет любой способ разорвать эту мерзкую связь. Даже если это будет стоить ей жизни.

***

Раз, два, три, четыре, пять. Пять секунд вдох. Тридцать ударов на сердце. Бонни чувствует себя в отчаянии, руки устают, но она давит как сумасшедшая. Чуть левее мечевидного отростка грудины, прямо на неподвижное сердце ее друга детства. Десять, одинадцать, двенадцать. Возможно тут нужно какое-то заклинание. Может быть она должна была двигаться быстрее. Уехать без Мэтта. Но кто бы спасал его тогда? Может быть, он бы просто не прыгал в этот чертов бассейн, не лежал бы сейчас вот так из-за глупой надежды найти ответы, на вопросы, что никого из них даже не волновали. Раз, два, три… Считала, не позволяя себе отвлекаться, сбиваться со счета, совершать хоть какое-то лишнее движение. Кроме паники, внутри есть ледяная решимость - вернуть Мэтта сейчас первостепенная задача. Это ее вина. Это все ее вина. Ее и этого ублюдка. Образ Клауса на секунду мелькает перед глазами. Обрывки связных мыслей сбиваются окончательно, зациклившись в его мерзкую ухмылку. То, как приподнял один уголок губ, глядя исподлобья, дробя ее внутренности на молекулы чистого ужаса. Едва-едва не теряет ритм от внезапной ярости. Раз, два, три, четыре… Она убьет его. Плевать на связь, на все. Плевать, если это убьет ее саму. Какая разница, если из-за него рискует потерять сразу двоих людей за один только вечер. Что будет дальше? Скольких еще уничтожит ее пара? Двадцать один, двадцать два… Секунды тянулись вечностью, она так напряжена и так вымотана, но не позволяет жалости к себе, стараясь расслабить руки, полностью скинув работу на туловище. Вниз и вниз. Ровный ритм. Вдохнуть воздух, пять секунд. И снова: вниз, вниз, вниз. Мэтт открывает глаза с судорожным вздохом. Бонни убирает уставшие руки с его груди и на секунду прикрывает глаза. Волна облечения оглушает, тело становится странно ватным и, кажется, сейчас потеряет сознание, падая прямо в этот уродский бассейн. Она никогда больше не сможет смотреть на него. Никогда. - Все хорошо, Мэтт. Ты жив. Шепчет для них двоих, аккуратно помогая ему привстать с холодного пола. Только теперь вся масса ощущений накрывает полностью: запах хлорки, боль в перегруженных мышцах рук, вода, что казалась была абсолютно везде. Мэтт кашляет и смотрит на нее. Бонни чувствует как слезы собираются на лице, как начинает бить нервная дрожь. Но лишь поджимает губы и печально смотрит на своего друга. Мэтт пару раз дергает головой, словно бы пытаясь стряхнуть с себя остатки воды. Бесполезно, потому что он мокрый насквозь и на это тяжело смотреть. Бонни снова касается ладонью его груди, чувствуя под пальцами биение сердца - торопливое, но сильное. Хотелось закричать и заплакать одновременно. - Я в порядке, Бон. Ты отлично справилась. Давится смешком и позволяет притянуть себя в крепкие объятья. Они будут отмываться от хлорки следующую вечность. У них есть только минута этой спасительной тишины. В голову все еще лезет волнение за Елену, а значит нужно вставать и идти дальше, но она чувствует себя бесполезной массой костей и плоти. Просто хочется спрятаться, почувствовать рядом кого-то надёжного, кто смог решить бы все эти вещи, не вместо нее, но рядом. В голове на секунду мелькает образ Джереми, того самого Джереми, что так часто спасал, просто подставив твердое плечо утешающим прикосновением. Он редко чем мог оказать реальную помощь, сил просто не хватало, но зато хватало этого - способности дать столько тепла, сколько Бонни могла в себя вместить, собираясь с силами в тяжелые моменты боли. Она недостойна этого сейчас, подумалось следом. Недостойна, пока чужое имя уродливо сверкает на руке. Поэтому часть ее рада, что Джереми тут нет: слишком неправильно было бы ждать его поддержки. Ждать его взгляда и опоры. Не для нее это. Может быть для Анны. В конце концов, они с трудом отскребают себя с мокрого пола. Мэтт держит ее за предплечье, и Бонни выдыхает, переключаясь только на ощущения его теплой ладони. Живой. Паника сменяется эйфорией, эйфория уступает место странной пустоте. Все эмоции словно вырезали из нее и заменили комком внутри, что рос с каждой секундой. В груди что-то болезненно ныло, как от удара. Только сильнее, так, что ребра казалось сломались, истончились осколками, в одном шаге от того, чтобы проткнуть ей легкие. Почти страшно, но хотелось, чтоб именно так и произошло, прерывая круговорот тягучего ужаса. Бонни старается не обращать внимание на заторможенность друга, его походку: еле переставляет ноги, с все еще неровными вдохами. Она позволила себе минутку отвлечения, отсылая в его сторону волны магии, помогающие организму быстрее восстановится. На удивление, могла сказать, что с ним все было действительно в порядке, особенно после ее маленькой помощи. Эта мысль успокаивала. - Как только ты придешь в себе - я убью тебя, - даже голос звучит слишком вымотано. - У меня получилось, - торопливо перебивает ее Мэтт, становясь перед ней. - Я видел. Видел Викки. - Видел? - Она просила передать тебе послание. - Мне? - От ведьмы, наложившей проклятие на Клауса. Она сказала, что Елена не должна была выжить. Гибриды погибают, потому что Елена жива. Осознание приходило медленно. Бонни взволнованно посмотрела на Мэтта, проверяя, понимает ли он? - Тайлер… - Он умрет, да? Бонни не успевает обдумать эту мысль, хотя ей вообще и не хочется этого делать - что-то внутри обрывается, когда слышит: - Я бы не был так уверен. Бонни резко оборачивается. Клаус. Волна ненависти снова почти сбивает с ног. Он выглядит таким отвратительным, со своими вьющимися волосами и слишком полными на ее вкус губами. Все в нем отталкивало, хотя мерзкая пульсация в метке напоминала о том, что все должно быть иначе. Привалившись к школьным шкафчикам, смотрит на них двоих. Он выглядит таким расслабленным, спокойным, будто бы не решались чужие жизни. Ничего из этого - только какая-то детская игра с большим количеством фигурок. Сломал и выкинул, те что лишние, все просто. Было бы также, решайся его судьба? Если бы с ним поступили вот так? Холодно и безразлично, выбрасывая на помойку при случае. О, как бы она хотела это увидеть, до дрожи в холодных ладонях мечтая, как отстраненно приговорила бы к смерти. Так как и положено этому чудовищу, что прожил слишком много. Столько, сколько таким как он по определению не положено. Будто бы читая мысли, Клаус бросил насмешливый взгляд. Выпрямился: - Выбирая между двойником и гибридом, я всегда выберу гибрида. Он смотрел прямо на нее, когда говорил это. Бонни почувствовала себя маленькой, маленькой и незначительной, потому что эй, я твоя пара. Тебя вообще волнует это? То что ты делаешь? Почему все это так жестоко? Почему ты так жесток? Она хотела, так хотела спросить все это. Но с губ не сорвалось ни звука. Клаус снова смерил очередным взглядом, прежде чем скрыться где-то в глубине школы, оставляя полностью опустошенной позади. Бонни вдруг пошатнулась, ощущая как мир плавно уходит у нее из-под ног. Мэтт осторожно схватил талию, надежно прижимая к себе: - Я держу тебя. Все будет в порядке. Бонни вцепилась пальцами в его майку и устало кивнула. Не будет, мысленно кричала она. Уже никогда не будет.

***

Этой же ночью что-то тянет на улицу. Она вымотана, но при этом невидимый крюк почти вытаскивает за дверь - Бонни кажется, что стоит ей встать с кровати, как тело тут же волшебным образом переместиться во двор. В голове решительно пусто, думать ни о чем не хочется, потому что плохие воспоминания всплывают в голове с поразительной яркостью. Вот Елена в руках Клауса. Вот его жуткая сестричка, смотреть на которую в тот момент, просто не было сил. Вот Мэтт и его сердце не бьется под ее руками. Она не очень помнит, как смогла сесть за руль и самостоятельно доехать до дома, предварительно подкинув Донована. Одна жуткая картина ночи приколов. Вселенная прикалывалась над ними, определенно. Сейчас же просто лежала на диване и лениво щелкала кнопками пульта. Уже три часа ночи, мало что шло. Нужно было отвлечься, поэтому, может быть, выйти куда-нибудь действительно будет не плохо. Не совсем понимает, откуда эта навязчивая идея, но ей это просто необходимо. Нужно так, что сводит усталые мышцы, разгораясь огнем по всему телу. Просто посидеть в саду. Пройтись. Хоть что-то, главное сделать несколько шагов за порог. В конце концов она сдается. Бонни с трудом встает, не в силах сопротивляться еще дольше, хватает первую попавшуюся кофту и натягивает потрепанные кроссовки. Ночной холод отрезвляет. Она спускается по ступенькам и на секунду прикрывает глаза, расслабляясь. Это почти уютно и так нормально - просто выйти за дверь, ни о чем не переживая и не готовясь к очередной битве, что может закончиться еще одной потерей. Луна мягко освящала улицу перед ней. Было так пусто и тихо, одиноко почти что, но она чувствовала умиротворение. Спокойствие. Бонни неспешно направилась за угол дома, к маленькому садику. Закрытые бутон цветов мягко смотрели вниз. Захотелось прикоснуться к ним, задержаться, сидя на земле, и просто впитать в себя как можно больше этой тихой жизни вокруг. Идея выйти из дома была действительно хорошей. Бонни сонно почесала запястье, прислонившись плечом к камню стены. Холод на секунду обжег ее, но ощущение все равно было приятным. Долгожданное отвлечение. Она все еще чувствовала себя мокрой. Запах хлорки въелся в ее кожу и волосы, в самые кости, наверно. Ни отмыться, ни стереть. Просто ждать, когда выйдет темными толчками боли наружу. Вытечет, вместе с памятью. Бонни вытянула руку, позволяя своей магии струится вокруг. Чувство спокойствия, что охватило в этот момент, вызвало легкую улыбку. И все равно хотелось плакать. Она чувствовала себя куклой - кривой, перешитой десятки раз, небрежно собранной кем-то без особой любви. Просто кто-то, кого таскают рядом в поисках поддержки и утешения. Отгонять это чувство сегодня не выходило. Эмоции явно выходили из-под контроля, и все шло куда-то не туда. Она снова прикрыла глаза, пытаясь сосредоточится на легком ветерке, что лениво трепал ей волосы. Метку внезапно обожгло острой болью. Бонни распахнула глаза, напрягаясь всем телом, чтобы сразу попасть под влияние его ледяного взгляда. Странное притяжение в груди сменилось чем-то тяжелым. Клаус стоял перед ней. Бонни на мгновение задержала дыхание, пытаясь собраться с мыслями и понять что происходит. Она сразу призвала к себе свою магию, стараясь сосредоточится хотя бы на одном заклинании. Он был одет точно также. Также, как и пару часов назад, когда пытал ее друзей. Также, как и тогда, когда сворачивал шею Тайлеру. На ум пришел глухой стук, с которым его тело упало на пол в спортзале. Против воли, глаза скользнули по оголенной ямочке ключиц, сворачивая на широкие плечи и четко очерченные мышцами руки. Сколько силы скрывалось в нем одном? Чужой для нее, невыносимой, предназначенной для боли и смертей, но никак не для защиты или помощи. Бонни сглотнула. - Я думаю нам нужно немного побеседовать, правда? Его голос, с этим его чертовым акцентом, при других обстоятельствах показался бы ей красивым. Сейчас она почувствовала, как внутренности сжимаются в комок. - Нам не о чем разговаривать. Бонни мысленно похвалила себя, что голос прозвучал твердо. Никакой нервной дрожи. Никакого страха. Отвращение. Ненависть. Что-то из этого. Выбирай любое. Клауса освещала только луна. В ее свете, он казался каким-то странно далеким и холодным. Пустым. Каждый ее орган чувств был настороже. Казалось, что секунды его присутствия тянулась на годы, просверливая внутри нее тревожные раны и высвобождая что-то темное и горячее. Неестественное. Клаус устало вздохнул и слегка склонил голову набок: - Значит будем и дальше игнорировать существование нашей связи? И вот оно. То, что снилось ей в самых страшных кошмарах, приходило темными ночами, когда его имя, казалось, прожигало тело насквозь. Чудовищная определенность, признание происходящего от него самого. Связь. То, как он выделил голосом это слово, что-то сделало с ногами Бонни. Коленки внезапно задрожали. Почему-то захотелось закричать и затопать ногой, словно маленькая девочка, в бесполезном отрицании всего происходящего. Почему нельзя и дальше игнорировать это? Почему он просто не может исчезнуть из ее жизни? Она стиснула зубы и вздернула подбородок в бессмысленном упрямстве: - У нас нет никакой связи. - Разве? Тогда почему ты вышла сегодня на улицу? Бонни неловко отшатнулась, почти ударившись головой о стену собственного дома. Жестокое осознание долбануло прямо в живот, ледяной крошкой скользнуло куда-то в желудок. Почему-то затошнило. Могла ли она просто выблевать все это к чертям собачьим? Не получалось, хотя чувствовалось так мерзко - комком желчи в горле. Что вообще она знала об этой связи? Что еще он мог с ней сделать? Клаус сделал шаг вперед, пригвождая насмешливым взглядом: - И почему я могу видеть свое имя на твоем запястье? Она неловко прикрыла метку другой рукой, а затем гордо поджала губы: - Это ничего не значит. У нас ничего нет и быть не может. Он оперся рукой о стену рядом с ее головой. Бонни резко вздохнула, подавляя волну гнева и ненависти внутри себя. Когда он был так близко, становилось жутко. Дыхание снова прервалось, казалось, что в глотку затолкали кусок грязной ткани. Но было кое-что еще. Крохотная часть, которая говорила о том, что так и должно быть. О том, что так предначертано. Та часть, что принадлежала связи и укоренялась в самой ее сути. Так глубоко, что даже не знала до этого, что есть вообще. Бонни выкинула мысль из головы, отвернув голову в сторону. Стараясь даже не смотреть на него. Не дышать им. Не чувствовать. (Не) получалось. Клаус склонился к ней чуть ближе: - Почему бы и нет, маленькая ведьма? В конце концов это может быть даже полезно. - Было бы полезно расторгнуть связь. Думаю ты сам хочешь того же, - тихо пробормотала куда-то в сторону Бонни. - Почему ты так решила? Бонни сжала губы крепче, сдерживая рвущийся крик. Вместо этого тихо процедила: - Пришло в голову, когда ты пытал и убивал моих друзей. - Они все выжили. - Не все. Бонни наконец перевела горящий огнем взгляд на него. Клаус оказался удивительно близко. Так, что могла бы посчитать каждую ресничку, проследить контуры легкой щетины, составить собственную картотеку оттенков его радужки. Его глаза смотрели пристально, но при этом она не могла понять ничего из его мыслей. Ни одна эмоция не отражалась на его лице. Пустое выражение психопата со стажем в тысячу лет. Как будто она могла с этим справится. Казалось, что кости плавиться в жидкое серебро, еще немного - истечёт прямо ему на ноги. Так рядом - так далеко. Жутко. - Разве милая тетя Елены была твоей подружкой? Взрыв. Бонни могла описать это только так, потому что ее магия вырвалась наружу без предупреждения. Ярость, что последовала за небрежными словами, та, которая выпускала все наружу, в слепом отчаянии. Она сосредоточила все свои силы на попытке вызвать у него аневризму, размазать голову в кашу, разрывая каждый гребенный сосуд, каждую вену и артерию, причиняя столько боли, сколько это вообще возможно. Клаус рассмеялся: - Щекотно, ведьма. Тебе явно стоит стараться получше. Бонни разъяренно выдохнула, напряглась сильнее, почти чувствуя головокружение из-за своих усилий. Она стала намного слабее. Намного, мать его, слабее. - Оставь меня и моих близких в покое, - процедила на одном дыхании, сжимая зубы. Бонни усилила давление, стараясь вызвать хоть что-то, хоть какую-то реакцию. Ничего. Мелькнула лишь постыдная мысль, что она рада чувствовать каменную опору стены позади. Руки тревожно задрожали. Клаус вдруг осторожно взял ее за подбородок, почти ласково оглаживая большим пальцем: - Тебе стоит остановится сейчас, милая. У тебя идет кровь. Бонни дернулась из его хватки, сразу же неловко вытирая нос. Действительно. Пара предательских капель, которые свидетельствовали о ее слабости перед ним. Внезапное отчаяние, которое она почувствовала, почти заставило ее заплакать. Никогда не ощущала себя настолько беспомощной, настолько бесполезной и не способной защитить себя. Свою семью, тех кто ей дорог. Никого вообще. Не стала. Никогда перед Клаусом, тут же поклялась, снова впиваясь в его лицо упрямым взглядом, при этом почти падая от напряжения внутри - Не трогай меня. Клаус усмехнулся, демонстрируя ямочки на щеках, что мгновенно сделали его лицо почти мальчишеским, невинным. Бонни ненавидела их всей душой прямо сейчас, потому что выглядело как плохо сделанная маска - сбрось ее и увидишь чудовище. - Зачем тебе это? Связь это обуза для такого как ты, разве нет? - она решительно игнорировала чувство беспомощности, уставившись прямо ему в глаза. - Да, в какой-то степени, - он лениво пожал плечами, чуть наклонив голову набок. - Однако связь с сильной ведьмой? Тут можно найти очень много плюсов. - Если ты думаешь, что я буду делать хоть что-то для тебя… - Прямо сейчас? Конечно нет. Но позже, если у нас все получится? - он слегка приблизил свое лицо. - К тому же, мне всегда очень нравились ведьмы. Бонни задохнулась, представляя, как вонзает ему кол в сердце. Жаль, что от этого он бы не умер. Она испытала короткий прилив наслаждения, думая о том, как он страдает, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы не упасть. Чертово головокружение заставляло вжиматься позвонками в камень собственного дома с угрожающей силой. Может быть, если прижмется сильнее, спина с хрустом сломается, и она осыпется вниз бесполезным крошевом. - И в знак того, что я готов работать над нашими отношениями… - Клаус отстранился, заставляя облегченно выдохнуть, - Я оставлю Елену Гилберт в этом отвратительном городке. Бонни на секунду опешила, пытаясь понять что вообще он только что сказал. Не вышло. Затуманенный от усталости и его присутствия рядом разум не мог осознать чужих слов. Раздраженно спросила, пытаясь безуспешно скрыть растерянность: - Что ты имеешь ввиду? - Ах, совсем забыл сообщить, любовь моя, мне придется покинуть тебя на пару недель. Не волнуйся, я скоро вернусь. Тебе что-нибудь привезти из поездки? - насмешка в голосе снова заставила ее кипеть. Бонни с трудом сосредоточилась на самом главном: он уезжает. Она тут же взмолилась, чтобы навсегда. Чтобы больше никогда не появлялся рядом. Насколько безумной была такая надежда? - Ты собирался забрать ее. - Конечно. Это было бы намного удобнее, - Клаус расслабленно перекатился на пятках, задумчиво глядя на нее. - Однако, видишь: я делаю красивый жест. Могла бы и поблагодарить меня. - Ни за что. - Ну… ладно. У тебя еще будет на это время. В конце концов - мы связаны. Бонни почувствовала угрозу в словах. Холодок прошелся по всему телу. Она настороженно сузила глаза: - Я найду способ это исправить. - Уверен, что ты попробуешь, милая, - улыбка на его лице была почти мягкой: так обычно смотрят на маленьких детей, когда они говорят что-то очаровательно-глупое. Бонни сжала руки в кулак. В голове на секунду мелькнуло: с его возрастом, она ведь и правда, наверное, кажется ему таковой. Тяжело было помнить, глядя на него, что под внешней молодостью прячется древнее зло, гораздо старше даже ее родного города. Вечное чудовище. Бессмертный монстр. Эта мысль отдавалась инеем в груди. Скрыла. Упрямо посмотрела в чужой лед глаз, не желая обнажать хоть какую-то слабость: - У меня получится. - Только если ты умрешь. А так как мертвая ты бесполезна, - Клаус снова пожал плечами, - то я уже озаботился твоей безопасностью, как ты знаешь. Просто мне стоит надеяться и дальше, что ты не полезешь совершать глупостей. К тому же, дам тебе еще один стимул успокоится, - он снова резко подался вперед, чужое дыхание ощущалось на ее лице. Бонни нервно сглотнула. - Если вдруг тебе это удастся при этом не умирая, то все равно погибнешь. Только уже от моих рук. Так что думай о том, что связь хранит тебя. Снова внутри нее что-то сжалось. Часть ее, та самая маленькая девочка внутри, что отчаянно мечтала о сказке, съежилась до микроскопических размеров. Никакого принца на белом коне, солнышко. Разве жизнь еще не научила тебя, что так не бывает? Не для таких как ты. Некстати вспомнились слова, которые она говорила Джереми, в секунду псевдопринятия своей судьбы. Хорошо не заканчивают, да? С ее губ чуть не сорвался хриплый стон боли. Сдержалась, стискивая зубы плотнее, на одно мгновение. А затем с вызовом посмотрела, отклоняя все это куда-то в сторону, отмахиваясь от себя же самой, как от ненужной шелухи. Дерзко ответила: - Только если перед этим я не найду какой-нибудь способ убить уже тебя. Я ведь действительно была очень близка. Это была очевидная провокация. Бонни почти ждала, что он выйдет из себя и сделает что-нибудь отвратительное. Она ждала боли от него, удара, сломанной шеи. Ждала еще одной причины для своей ненависти. Он не дал даже этого. Клаус просто рассмеялся: - Это было так возбуждающе, любовь моя. Я считаю, что в прелюдиях должно быть как можно больше огня. Не волнуйся, твоя привлекательность для меня, от этого только возросла, - затем он склонился к ее уху, заставляя дрожать от страха и тягучей ярости внутри. Бонни невольно положила ладони на его грудь, в попытке оттолкнуть. Ощущение, что толкаешь мраморную плиту, лишь чуть нагретую солнцем перед этим. Снова начало тошнить. - Просто давай договоримся, что ты не делаешь глупостей, а буду чуть более хорошим мальчиком. Согласна? Бонни дернулась, когда его губы едва задели чувствительную мочку уха. Странно горячо и тепло. Почему-то его запах внезапно проник ей в нос, захватывая все внутри. Буря и шторм. Вот чем он пах. Захотелось закричать, но она просто невольно усилила нажим руками. На ее удивление он поддался, быстро перехватывая ее запястье, до того, как успела полностью спрятать руки. - До скорой встречи, моя маленькая ведьма. Он с усмешкой поцеловал метку, задерживая прикосновение на одну секунду, достаточную, чтобы сжечь изнутри. Бросил тягучий, насмешливый взгляд, словно убеждаясь в ее реакции, предсказуемой, наверное. Наслаждаясь тонким, морозным ужасом, пеленой накрывшим ее глаза. А затем исчез. Просто растворился в секунду, на всей скорости, оставляя наедине с бездной эмоций и жуткой слабостью. Бонни зажал рот ладонью, в тщетной попытке подавить всхлип. Не удалось. У нее вообще ничего сегодня не получалось.