Гарри Поттер и няшные пожирательницы душ

      ***Время настоящее***              ***Храм Выбора***              ***Гарри***              Свершилось! Я долго к этому шёл, и вот наконец, я сделал это… Это заняло у меня туеву хучу лет. И если смотреть на одну лишь скорость освоения навыка нормального Патронуса, то я, в категории унылых двоечников, занимаю первое место. Снизу. Я был даже не дном. Нет. Я был тем парнем, что стучит снизу. Я был похож… м-м-м… на наивного чукотского юношу, что пришёл в танцевальный зал, сказал: «Хочу быть балериной!», а ему дали… парам-пам-пам… ласты.       Тот чукотский юноша… в смысле я… обиделся и закинул ласты в дальнюю кладовую. Это было необдуманное решение, принятое на эмоциях. И я о нём сожалею. Жизнь-то всё равно заставила меня научиться танцевать в этих самых ластах. Было тяжело, но я справился. И сейчас я бы мог проделывать ещё более крутые штуки, чем умею сейчас. Если бы начал раньше… Но не будем ныть. Что сделано, то сделано. Остаётся лишь учесть эту мою ошибку. И не повторить её в будущем. Потому как, если всё время повторять старые ошибки, то совершенно не останется времени, чтобы делать новые ошибки… Вот…       Так что к моменту, когда со мной случился Ремнант, мне уже не нужно повторять дважды и по-слогам. И стучать мне по голове тоже не надо было. Как мне тогда настучали на крыше диспетчерской вышки. Я бы и так всё понял. Но я не ною. Не люблю нытиков, и сам стараюсь не ныть.       Что-то я слишком много говорю про «не ныть». Ну, я не ною… Но… Сегодня не-наивный и не-чукотский юноша… то есть я… сделал вторую попытку прийти в танцевальный зал и сказать: «Сделайте меня балериной!». И на сей раз этому настырному… зачёркнуто… целеустремлённому юноше… зачёркнуто… мужчине… выдали… парам-пам-пам… роликовые коньки.       Не повзрослей я за эти годы, то опять бы обиделся. Гарантированно. И забросил бы «ролики» в кладовку. На долгие года́. Но я же не нытик. И не малолетка. И не моргнув и ухом, я сказал: «Самурай без меча – это как самурай с мечом, но без меча. Вот так же и роликовые коньки – это, в сущности своей, пуанты. Только с роликами». И пошёл на сцену. Там меня уже ждала умирающая девушка. Так что лажать мне было нельзя. Никак и ни в коем случае. И я станцевал. И очень даже неплохо станцевал.       Да… Ещё никогда до этого дня я не проводил ритуала без единого знака. Лишь на одной словесной формуле. Да какие там «словесные формулы»? Я и близко не представлял что, как и в какой последовательности нужно делать при таком сложном случае, как с той девушкой… Но… Я вспомнил о том, с чего начиналась ритуалистика… Точнее с кого… А начиналась она с сильных одиночек… которые не то что о современном научном подходе слыхом не слыхивали… Они даже читать и писать не умели! И всё что у них было – это они сами. И вера в то, что они могут гнуть реальность по своей воле, как им это заблагорассудится. И я закрыл глаза и начал вслух читать одну сказку, подходящую к данному случаю… И постарался максимально вжиться в роль той девочки, что гонится за мальчиком, отмеченным Потусторонией.       Не знаю, превзошёл ли я «магов старой закалки»… Или же они назвали бы меня тормозом и слабаком. А то, что я точно превзошёл британских магов, которые Патронусом только отгоняют тёмных тварей… а я ещё и лечу тёмномагические повреждения души… это не показатель. Да кто угодно превзойдёт британских магов.       Ну, и пёс с ними, с теми британскими магами. Если я вдруг узнаю, что их всех поработили флоббер-черви, я даже не удивлюсь. А важно то, что я до этого дня… образно говоря, блуждал в потёмках… а теперь вышел на беговую дорожку. И даже сделал на ней один шаг. Этих шагов впереди ещё много. Но меня это ничуть не смущает. Напротив! Радует! Белая Роза пустила корни… Я это чувствую. Дальше остаётся… начать и кончить. В смысле взрастить эту самую Белую Розу. И тогда всё будет. И полноценный, телесный Светлый Патронус. А не как сейчас… чуточку серебристого тумана… да ещё и вызываемого чувством грусти, печали и ощущением неизбежной потери…       А главное! Чувство душевного покоя! Мне разок довелось ощутить нечто такое… Когда мою Тёмную половину души нокаутировали… Но когда Белая Роза вырастет… М-м-м! Говорят, кусты белых роз могут вымахать выше человеческого роста… Ну, значит будем стараться… И ухаживать по полной программе. И уж точно, не вести себя, как Синдер Фолл. А то у меня такое странное ощущение, что если вести себя, как она, то моя красавица… моя Белая Роза… просто завянет.       А вот и не к ночи помянутая… ведьма. Движется сюда. Чувствую её. И странно… но уже нет желания немедленно сжечь эту ведьму. Какое же всё-таки чудо эта Белая Роза! Такая маленькая, а уже работает и добавляет мне спокойствия и выдержки…       ***Синдер Фолл***       То, что для человека «офигеть какая дистанция», для обладателя ауры – самая обычная пробежка. Ну, если у тебя запас волшебных сил, как у Синдер Фолл… потому что ты и есть Синдер Фолл… то ты преодолеваешь это расстояние, даже не сильно запыхавшись. Так… Лишь слегка…              О том, что где-то впереди, за стеной деревьев, её встречает Роман, Синдер знала заранее. Как будто некая дрожь прошла по её телу. Но не от холода, или упаси вас такое подумать, от страха. Скорее как будто вам «размяли» на сеансе массажа тело, вы встали с массажного стола и новые, неожиданные, но в целом приятные ощущения настигли вас.              ***Авторское примечание***              Таков канон мира RWBY. Это не моя выдумка. Синдер не просто издалека, а издалека-издалека ощущала Салем.              ***Конец авторского примечания***              И точно. Перед Синдер предстал какой-то безвестный храм. Точнее его руины. Возможно, что они тут были со времён прошлой цивилизации. Но девушки археологией голову не забивают. Синдер была не исключение. Так что по живописным руинам она лишь скользнула взглядом. И сосредоточилась на Романе.              – Какая точность, – вместо «здрасте», сказал ей Роман. – Я думал, тебя придётся искать несколько часов по этим живописным руинам. А ты выбежала прямиком к храму Выбора.              Рассказывая всё это, Роман в расслабленной позе сидел на одной из прямоуголных каменных штуковин, натыканных по периметру храма. О том, что такие штуковины называются пьедесталами, и на них размещали всякие религиозные статуи, Синдер не задумывалась. И возможно, это было не так уж и плохо. Религия прошлой цивилизации умерла вместе с ней. И нынешнее человечество можно было бы назвать «прагматичным», а не склонным к мистицизму.              Синдер была не исключением. И сейчас, вполне прагматично сожалела, что в этих руинах приличной девушке… это она о себе… негде сесть так, чтобы не выглядеть неприличной девушкой.              Роман… ну, на самом деле Гарри… её взгляд расшифровал правильно.              – Ищешь куда присесть? Не стоит… Тебе сейчас нужно быть не здесь. А в центральной больнице Вейла, – сообщил он.              – Да? – вежливо спросила Синдер, глядя прямо в нечеловеческие… с чёрной склерой и алой радужкой… глаза Романа.              Ранее, когда Роман осматривал её таким вот образом… Истинным Зрением… Синдер жутко злилась. А сейчас… ничего такого раздражающего Синдер не ощущала. Ну, может лёгкое смущение. Но не более того. И вопрос о том «Где тут можно присесть, чтобы не запачкаться и не выглядеть нелепо?», волновал её гораздо больше.              – Именно так, – подтвердил «Роман».              То, что это именно «Роман»… Роман без маски шута, как думала Синдер… её, как ни странно, даже успокоило. Хотя раньше доводило до потери человеческого облика. И это не преувеличение. Было и такое…              Гарри же проводил взглядом Синдер, хаотично блуждающую по храму в поисках хотя бы завалящей скамейки… стула… табуретки… да хоть чего-нибудь, на что можно с комфортом усесться!              – Я же всё-таки не дурак… – начал он.              Словесная ловушка была для Синдер очевидна. Начнёшь обзываться, как ребёнок: «Дурак! Дурак! Дурак!», и сам не заметишь, как уже заключил очередную Клятву Магией. С совершенно абсурдными и невозможными условиями. Так что Синдер промолчала. Хотя и хотелось сказать что-нибудь резкое.              – …и понимаю, зачем было нужно то нападение на Деву Осени, – после короткой паузы продолжил «Роман». – Лето куда-то… запропастилась. Весна у Рейвен, которая хоть и не числится прислужницей Салем, но к Озу ей путь закрыт. Зима у какой-то атласской старушенции, которую от реанимационной аппаратуры дальше десяти метров не отпускают. Последний среброглазый воин на службе у Оза… Саммер Роуз… была убита более десяти лет тому назад. Ликвидируешь Деву Осени, и считай, руки у тебя развязаны. Из сильных фигур у Оза остаётся разве что тот алкоголик… Как его там? – совершенно искренне наморщил лоб в попытках вспомнить имя оного алкоголика «Роман».              – Кроу Брэнвен, – сказала Синдер и врезала кулаком по одной из полуразрушенных стен.              Та распалась на крупные каменные блоки. Удар обладателя Ауры это всё-таки удар обладателя Ауры. Обычные люди о таком не могут мечтать даже после целой жизни, посвящённой упорным тренировкам.              «Роман» от грохота удара даже не поморщился. Лишь иронично усмехнулся. Он уже разглядел, что удар кулака Синдер о стену – это не вспышка ярости, а нечто другое. И сейчас с ироничной улыбкой наблюдал, как Синдер организовывает себе… трон?              – Поручить ему какое-нибудь несложное задание можно… Но не факт, что вы найдёте этого Кроу не в какой-нибудь канаве… в стельку пьяным, – продолжил «Роман». – И не факт, что своим пропитым мозгом этот их Кроу поймёт даже простейшее задание типа «прикрыть Деву Осени».              Про то, как оный Кроу «надёжно» прикрывал порученный ему для охраны объект, Синдер могла бы рассказать многое. Но не рассказала. Она была занята. Она строила… трон. И ироничный взгляд «Романа» её совершенно не раздражал. Ну, немного да. Но Синдер этого не показывала.              – Так что тебе надо не здесь… – и «Роман» неопределённо помахал в воздухе рукой, не в силах найти подходящего глагола для описания действий Синдер.              – …быть, – нашёл он таки нейтральный глагол. – А сломя голову нестись в… как я уже говорил… центральную больницу Вейла.              – Не хочу! – твёрдо заявила Синдер, усаживаясь на созданный её руками трон.              Получилось холодно и твёрдо. И сказанное Синдер «Не хочу!». И созданный её руками «трон». Оный трон своим стилем скорее напоминал творения первобытных людей, чем трон, стоящий на базе Салем. Но Синдер постаралась не подавать виду, что результат её усилий её же саму не слишком впечатлил.              – Тебе надо убить ту девушку, – убеждал «Роман». – Это же приказ Салем.              – Не буду! – заявила Синдер.              И постаралась принять максимально величественную позу. Подражание Салем вышло так себе. Максимум, на «удовлетворительно».              Это была просто таки картина маслом. И название этой картины было: «Школьный психолог безуспешно пытается наладить контакт с трудным подростком, находящимся в апогее подросткового бунта». И название этой картины можно было даже не писать где-то снизу на табличке. Любой, только взглянув на эту сцену, тут же понял бы, что тут происходит.              Но тут внезапно…              – Ну, нет, так нет, – согласился «Роман».              И отменил Истинное Зрение. И даже как будто улыбнулся. Хотя на его лице улыбки не было. Но атмосфера как будто… потеплела, что ли? И Синдер, ещё недавно бы этого бы и близко не уловившая, изменение обстановки заметила.              – Что... Точно можно? – зачем-то переспросила она.              – Можно, – подтвердил «Роман».              – Точно-точно?              – Можно-можно.              И поняв, что это может затянуться, «Роман» дал развёрнутый ответ.              – Сегодня тебе просто сказочно повезло… Впрочем, я не удивлён, – пожал плечами «Роман».              Ещё недавно это высказывание насчёт «сказочной принцессы со сказочным везением» вызывало у Синдер приступ злости. Бессмысленной и беспощадной. А сейчас же это… Ну, не то чтобы не задевало… Задевало. Но это было скорее обидой на то, что никто не видит её усилий, а все отмечают лишь невероятную удачу. Которая не её. И которой не поуправляешь.              – Когда я закончил обследовать Деву Осени, жить ей оставалось минут двадцать. Ну, может, полчаса. Но не больше. После этого она гарантировано умирала. Лечить осквернение души, имея на руках, труп жертвы? Я, конечно, хорош… А местами, так вообще, просто заглядение… Но я бы сказал: «В морг, значит в морг!», имея в виду тебя…              И «Роман» кинул на Синдер тот особый взгляд. Синдер уже ловила на себе такие его… особые взгляды. Это был взгляд, которым на теле жертвы отмечают точку для мгновенного и смертельного удара. А в том, что у «Романа» есть ещё куча разных грязных трюков, припрятанных в его рукаве, Синдер не сомневалась. Уж очень этот «Роман» был… убедительный. Или даже внушительный?              Впрочем, свой холодный взгляд «Роман» уже через миг убрал.              «Да, я бы прикончил тебя… Всё к этому и шло… Возможно, что я бы испытал… облегчение? Про радость не говорим… Не мой случай… Но… Везение Синдер Фолл – это везение Синдер Фолл», – мысленно вздохнул Гарри.              – … – Синдер промолчала.              Она сейчас не злилась. Вновь обретённое душевное спокойствие… какого она не ощущала ни разу в своей жизни… позволило ей довольно спокойно пережить тот факт, что сумасшедший дом был от неё близок как никогда. Но это она ещё не поняла, что речь шла о смерти. Самой настоящей. О чём ей Гарри сейчас сказал практически открытым текстом.              – А потом случилось то, что случилось… – продолжил «Роман». – Дева Осени умерла у меня на операционном столе. Ну, точнее попыталась. Во всяком случае, её душа покинула тело. И тут сработал волшебный Контракт. Это немного… самую малость… облегчило мне работу. Потому как он придержал человеческую душу на окраине Незримого мира. Есть там такая опция в том волшебном Контракте, что заключают Девы. Душа прошлой Девы имеет полминуты на то, чтобы выбрать преемницу. Преемница тут же оказывается рядом… Следует рукопожатие… На этом всё. Прошлая Дева умирает, а свежеиспечённая преемница возвращается в реальный мир. Для тебя это было неважно. Ты имела часть души Девы Осени, и с точки зрения Контракта, и была Дева Осени. И сколько бы преемниц не пыталась призвать умирающая, контрактные узы бы им не перешли.              Было не то чтобы сложно… Скорее запутанно. Но не сложнее столового этикета, которому её учила Салем. А она, Синдер, смогла освоить и это! Было сложно, но она справилась… Так что девушка молча кивнула, показывая, что ей пока что всё понятно.              – А дальше началось твоё невероятное везение, – усмехнулся «Роман». – Ты каким-то образом оказалась рядом именно в ту секунду, когда это было нужно… Зачем-то коснулась Девы Осени, вернув тем самым ей её кусочек души. И получила Контракт с правами на Осень. А потом я выдернул душу той девушки в мир живых. У тебя не то что не было второй попытки… У тебя не было ни единой секунды на лишние движения! Но в этом вся ты, Синдер Фолл! Слов нет, чтобы описать это везение…               «Везение?!», – возмутилась Синдер.              Но мысленно.              «Меня не то чтобы избивали… Это слишком мягко сказано! Об меня вытирали ноги! Меня топили как какого-то слепого котёнка в луже грязной воды! И я сбилась со счёта, сколько раз я выползала на берег из озера тьмы! Выползала, чтобы меня там поприветствовали пинком под рёбра!!!», – продолжала возмущаться она.              Но озвучивать вслух свои переживания не стала. Это было её решение. Решение стать сильной женщиной. А не плаксой. Или истеричкой.              – … – так что Синдер промолчала, в силу только что принятого жизненного принципа.              – Не споришь? – даже чуточку удивился «Роман». – Ну, да… С фактами не поспоришь. Так что, по итогам этой истории, ты, как обычно, ничего не делая, добилась успеха. Твоё осквернение души сошло на нет. И ты обзавелась разумным существом – помощником… Осень теперь твой дух-симбионт.              Невозмутимое выражение лица… подражание Салем, но это только между нами, а так – тс-с-с… которое Синдер удерживала последние минуты, слетело с лица девушки. Она вскочила со своего импровизированного трона и пафосно воздела руку вверх. На небе тут же невесть откуда возникли тучи. И сразу же начали закручиваться в воронку вихря. А между отдельными тучами часто-густо проскакивали ветвистые молнии. Выглядело всё это впечатляюще. Весьма и весьма.              Хотя руку можно было и не вздымать к нему. Управление Осенью, как и остальными уникальными духами-симбионтами осуществлялось полностью мысленно.              «Роман» впечатлённым не выглядел. На небо он даже не глянул. А всё это время внимательно и изучающе смотрел на лицо Синдер. Это отрезвило девушку быстрее любых слов. И с видом «ничего не было, поэтому не обращайте внимания!», Синдер уселась обратно на «трон». И постаралась принять вид максимально серьёзный и внушительный. Как и подобает «старшему менеджеру»…              – Как здоровье… Амбер? – наконец смогла собраться с силами и, сделав полностью каменное выражение лица, спросила Синдер.              – Амбер? Это кто? – совершенно искренне не понял её «Роман».              И Синдер припомнила, как он представлял Тириана, Хейзела и Воттса под именами Психопатия, Идиотизм и Уныние. Совершенно искренне. И без тени сомнения, что у тех есть свои имена, дарованные им при рождении.              – Та девушка… – и Синдер чисто по-женски описала Амбер.              Ну там, рост, вес, цвет глаз, диаметр талии и всё такое прочее. И увидела в глазах «Романа» всё то же недоумение.              – Та девушка, что ты вылечил! – наконец понятно объяснила она.              – А! Ну так бы и сразу говорила. А то рассказываешь всякую ерунду, – походя обвинил во всём собеседницу «Роман». – Последнее, что она помнит – это то, как она выезжала из Бикона. А дальше провал в памяти. Других серьёзных проблем, кроме травматической амнезии, я у неё не заметил. Даже банального ПТСР и того нет. Во всяком случае, когда я уходил из её палаты, она спала сном младенца. Безо всяких кошмаров…              Синдер не сдержалась и облегчённо выдохнула. И это не осталось незамеченным «Романом».              – С чего такое внимание к судьбе этой… Амбер? Без сил Осени, она просто боец с открытой аурой, каких много… Или ты опасалась за своё инкогнито? Ну, так оно, это инкогнито, и так, и этак, должно было кануть в Лету после одной-двух операций… Ведь Салем не планировала останавливаться на Деве Осени… Я точно знаю, что планировалось прибрать к рукам все Реликвии. А уж начав операцию такого размаха, останавливаться и не забирать силу у двух оставшихся Дев… Дев Весны и Зимы… это просто нелепо. И очень скоро объявления с твоим лицом и словом: «Разыскивается!», висели бы на каждой стене. Так отчего такая реакция? – внимательно глядя в глаза Синдер, спросил «Роман».              – Тебе показалось! – отрезала Синдер.              И продолжая сидеть на троне, скрестила на груди руки, отвернулась в сторону и закинула ногу на ногу. После чего картину маслом «Школьный психолог безуспешно пытается наладить контакт с трудным подростком, находящимся в апогее подросткового бунта» можно было переименовывать в «Школьный психолог безуспешно пытается наладить контакт с трудным подростком, находящимся в апогее апофеоза подросткового бунта, путём игры в «молчанку»».              – Показалось, так показалось, – не стал спорить «Роман».              И отвёл взгляд от Синдер. И судя по его лицу, задумался о чём-то своём. И разговаривать с Синдер более не планировал. Этакий уход не прощаясь, но без самого ухода. Другой человек, не закалённый месяцами общения с «Романом», вспыхнул бы как огненный прах, но Синдер справилась. Стиснула зубы, глубоко вдохнула-выдохнула, и ясность разума, было омрачённая вспышкой раздражения, вернулась обратно.              – Теперь мой черёд говорить… А точнее задавать вопросы! – и сказав это Синдер постаралась выпрямить спину, расправить плечи и вздёрнуть вверх подбородок.              В общем, сделать так, как по её мнению, должна была себя вести в этой ситуации Салем. Лёгким изгибом брови «Роман» сумел сказать: «Да неужели?». Но вслух ничего не сказал.              – Ты вытащил душу Амбер из Незримого мира в мир живых, – начала озвучивать свои вопросы Синдер. – Ты её излечил… То сияние, что её охватило… Оно было серебряного оттенка…              Во взгляде «Романа» направленном на Синдер читалась лишь одна ирония. И ничего более. И Синдер это отчётливо видела. Это не раздражало. Хуже! Обескураживало.              – А перед этим ты показал, как пересадил белую розу… Из Дивного Сада той девочки… Руби Роуз… Высшая магия и… – и тут Синдер сбилась с мысли.              Уж очень смущающим был этот мужской взгляд. Как будто она подготовила обвинительную речь, достойную занесения в учебники истории. А вышла детская считалочка вида: «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять!». Да и ту не смогла прочитать, не сбившись.              «Что бы на моём месте сделал бы Штирлиц?», – думал в это время Гарри. – «А то я, честно говоря, чувствую себя на его месте…»              Не то чтобы он нервничал. Нет. Быть внедрённым агентом, это значит постоянно ждать вопроса: «А не засланный ли ты казачок, мил-человек?». Так что Гарри без паники прикидывал варианты.              «М-м-м… На ум приходит разве что та история…. Ну, та…              – Ваши отпечатки обнаружены на рации радистки Кэт, Штирлиц!              – Ну, вы же меня понимаете [многозначительное подмигивание!]              – Ваши отпечатки обнаружены на шифровке радистки Кэт, Штирлиц!              – Ну, вы же меня понимаете [многозначительное подмигивание!]              – Ваши отпечатки обнаружены на самой радистке Кэт, Штирлиц!              – Ну, вы же меня понимаете [многозначительное подмигивание!]              – Не смею вас больше задерживать, Штирлиц!              …Да, буду поступать как тот герой», – набросал план действий Гарри.              – Знаешь, что сегодня мне сказала Салем? – заговорил «Роман», видя, что Синдер… сбилась. – Мы как раз обсуждали мою научную работу… «Развитие когнитивных способностей диких и «оконтракченых» порождений Потусторонии»… И оба глазом моргнуть не успели, как в высокоинтеллектуальной беседе пролетели несколько часов… А мы и не заметили… А потом нас прервал звонок… Увы, и ах… А то бы мы говорили ещё несколько часов о вещах, в которых обычные люди разбираются так же как в квантовой физике… То есть никак. Звонок, кстати, был от тебя!              И «Роман» сурово взглянул на Синдер. А у той начали алеть щёки.              – Так вот, – вернулся к теме разговора «Роман». – Говорит она мне: «Ведь вы же не только умный, красивый, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил… Вы же ещё и талантливы!».              – Да быть такого не может! – возмутилась Синдер.              Но как-то неуверенно возмутилась.              – Ну, хорошо, если тебе хочется прямых цитат, то ладно… – пожал плечами «Роман». – Она сказала: «Мне очевидно, что работать с тонкими материями вы начали совсем недавно. И для определения этого факта мне достаточно лишь одного короткого взгляда. Я же вижу, что первое вселение гримм в живое тело вы провели на прошлой неделе. Это видно по вашему стилю. Нарисовать один знак там, где нужен огромный ритуальный круг. Махнуть рукой на недостающее и компенсировать это всё вложением воли и энергии в ритуал…». Вот так, сама Салем одобрила мой уникальный стиль!              У Синдер не нашлось слов. И её щеки стали алеть ещё сильнее.              – От себя добавлю, что на таких красавчиков, как я, можно было бы кинуть и второй взгляд. И тогда бы Салем заметила, что я могу провести ритуал даже без единого ритуального знака. Как я провернул с той девушкой… Амбер, – и «Роман» залихватским движением откинул со лба чёлку.              И приосанился. А вот Синдер как будто сгорбилась и уменьшилась в размерах.              «Сейчас она смущена и сбита с толку», – оценил ситуацию Гарри. – «Но это пройдёт. У нормального человека бесследно, а злая ведьма, вроде неё, только озлобится. И не простит этого казуса. Будет говорить, что я её унизил. И сопровождать подозрительным взглядом каждый мой шаг… Даже самый маленький… Не то чтобы меня это беспокоило… Я просто жду полного набора данных по этой Синдер… А там уж буду принимать решение. Взвешенное и обдуманное. А пока надо сгладить шероховатость момента… Как бы на моём месте поступил Штирлиц?», – подумал Гарри.              И его осенила идея.              «Как там было? «Заходит Штирлиц к Борману. Без слов бьёт его бутылкой по голове. Бутылка вдребезги, Борман в отключке, Штирлиц фотографирует секретные документы, пользуясь «отсутствием» хозяина кабинета. Заканчивает фотать. И тут Борман приходит в себя. «Представляете, герр Борман», – говорит ему Штирлиц. – «В двух шагах от рейхстага открылся ночной клуб. Так там у стриптижёрш во-о-о-от такенные жопы!». И ушёл. «Как хорошо, что я умею пользоваться принципом: «В разговоре запоминается последняя фраза!», – довольно думал Штирлиц, покидая кабинет Бормана». Что ж… Это план…», – подумал Гарри.              – Но знаешь… – сделал «печальное лицо» Гарри. – Ты меня раскусила… Я тайный агент Сил Добра… Внедрился в ваши ряды, чтобы сеять в ваших душах разумное, доброе, вечное…              Синдер странно дёрнулась. Потом она ткнула в «Романа» пальцем. А потом… захохотала. И стало понятно, что её первоначальные странные движения были попыткой сдержать смех. И сейчас Cиндер смеялась. В этом смехе была приличная доля нервного напряжения после кошмарной схватки в Дивном Саду… Схватки, в которой было невозможно победить силой… И только делая нечто странное, можно было добиться чего-то… тоже странного. И поэтому сейчас острота уровня «сойдёт для сельской местности» в сочетании с переигранно-печальным выражением лица Романа, как будто открыли какие-то давным-давно запертые двери в душе Синдер. И смех получился… не истеричным, не злодейским, а вполне нормальным.              В таком вот… пикантном состоянии.. их и застали Пенни, Руби, Янг, Вайсс, Блейк, Нора, Пирра и Рен. Они как раз выбежали из леса. И их взорам предстала картина того, как двое «врагов» вовсе не ведут смертельный бой, как они, не без оснований, опасались.              – Они тут сидят и ржут! В то время как! – не очень внятно, но эмоционально прокомментировала Янг.              – Не было ничего подобного! – ещё более эмоционально отреагировала Синдер.              Она даже со своего «трона» вскочила и протестующе замахала руками. Наверное, для большей убедительности. Но это не сработало. Никто ей не поверил.              И может именно поэтому все подходили к компании Синдер-Роман не только не держа рук на рукоятях оружия, но даже безо всякого напряжения. А подойдя, начали непринуждённо разговаривать с Синдер. Та под ироничным взглядом «Романа» смущалась и отвечала на все вопросы молодёжи скованно и односложно.              Как выяснилось, те разглядели огромную воронку тайфуна, красиво декорированную ветвистыми молниями. Притом издалека. И не то чтобы испугались… Обеспокоились, да… И задались вопросом: «А не схватились ли не на жизнь, а насмерть, тут Роман и Синдер?». И рванули сюда со всех ног…              Синдер уловила насмешливый взгляд «Романа». Тот от происходящих событий самоустранился. И с видом «вся эта ваша суета меня не касается», смотрел куда-то в небо. И лишь краем глаза смотрел на неё, на Синдер. А конкретно сейчас в этом взгляде читалось: «Ну, что? Наврёшь им с три короба?».              И Синдер решилась.              – Дева Осени передала мне свою силу. Я коснулась её руки… И оно как-то само получилось… – затихающим голосом произнесла Синдер.              Однако никто не стал смотреть на неё с подозрительным прищуром. И выспрашивать подробности тоже не стал. Все, можно даже сказать, порадовались. В смысле, порадовались за Синдер. И Синдер приметила в глазах «Романа»… удивление?              А затем к «Роману» направилась Янг.              – Значит так! – с немного излишним напором начала она. – У нас есть к тебе ряд вопросов…              – Я занятой человек, – с ленцой протянул «Роман».              На Янг он даже не посмотрел.              – И даже моё время отдыха, и то – на вес золота, – продолжил он. – Так что…              И «Роман» рукой изобразил жест «дверь – там!».              – Приёмные часы для посетителей по личным вопросам у меня в промежутке от «не-сегодня» до «никогда».              После чего «Роман» вообще перевёл взгляд на облака.              – Рен, подай-ка мне, пожалуйста, мой молот! – нахмурилась Нора. – Время ломать ноги!              – Нет, – отказал Рен.              Но по его лицу было видно, что он колебался, отказывая Норе в просьбе. Сильно колебался…              – Мы с тобой ещё о Рейвен не договорили… – угрожающе прорычала Янг.              – Ну, всё… Отдохнул, можно и по делам отправляться… – с наигранной невозмутимостью проговорил «Гарри».              И насвистывая нечто весёленькое, «Роман» повернулся ко всем спиной и направился прочь. Но всё отчётливо увидели, что невозмутимость эта… наигранная.              – А ну, стоять! – рявкнула Янг. – Я с тобой ещё не закончила!              Радужка её глаз при этом уже давно налилась алым. И лишь огромными усилиями Янг удерживала себя в руках. «Роман» же на окрик Янг даже не подумал отреагировать.              И тут в дело вступила Руби Роуз. Ещё миг назад она стояла возле Синдер. А тут р-р-раз и в вихре розовых лепестков она оказывается перед Романом Торчвиком.              – Гарри… пожалуйста! – и Руби умоляюще взглянула в лицо мужчины.              Почему Романа Торчвика назвали конспиративным именем понял только один человек. Сам Гарри. И он остановился.              – [Вопросительно приподнятая бровь!]              – Я правильно поняла… Осень – это маленькая девочка? Только невидимая? – спросила Руби.              – Да, также как и Весна с Зимой. И что? – спросил Гарри.              – Это неправильно! Так нельзя! Пирра нам всё рассказала… Их убили и заставили служить оружием! Это ужасно! – возмущалась Руби.              – Блейк Беладонна бы с тобой поспорила…              – Я тоже считаю, что это ужасно, – подтвердила Блейк, не дав Гарри договорить.              – Надо вернуть их к жизни! – озвучила свою давнюю идею Руби.              – Слишком много для этого нужно, – отрицательно покачал головой Гарри. – Не выйдет.              Лицо у Синдер сделалось ошеломлённым. Но никто этого не заметил. Гарри стоял спиной к Синдер. И все взгляды были направлены на него одного.              – То есть, всё же можно! – обрадовалась Руби.              – Забудь! Просто забудь! – помрачнел Гарри. – Для начала… Заселять, к примеру Осень, в живое тело нельзя! Как тебе такое, Руби Роуз! А?              И Гарри бросил на Руби суровый взгляд.              – П-почему? – засмущалась и почувствовала себя неловко от такого взгляда Руби.              – Что ж… Нужна маленькая демонстрация… Синдер! – обернулся он к названной девушке. – Организуй-ка нам то самое небо в тучах.              Волшебного слова «пожалуйста» Синдер не услышала. Но она и не ожидала. Вежливость и Роман… Роман и вежливость… Может быть, когда-нибудь они и встретятся… Но не в этой жизни.              Так почему же она тут же выполнила «просьбу»? А просто чтобы показать, что она теперь куда сильнее, чем была раньше! И организовала ещё более крутую и впечатляющую картину, чем в прошлый раз.              [Пафосный взмах руки!]              И по мановению руки Синдер всё небо… ну, так казалось с земли… затянуло грозовыми тучами. А между туч блеснули первые молнии. Как вдруг…              [Щелчок пальцами!]              По одному щелчку пальцев «Романа» всё это великолепие вдруг… закончилось. Секунда-другая и небо снова было чистым. Ритуалистика в который раз доказала, что она царица всех магических наук. А мысленное управление стихийной магией, это красивый, но тупиковый путь. А «Финита» это заклинание, которое определило путь развития магической цивилизации на многие века вперёд. Ну, во всяком случае, битвы магов уж точно. И классическая битва нормальных магов отныне представляла собой обмен «быстрыми» заклинаниями, которые невозможно было испортить просто в силу мгновенности их создания.              Синдер ничего этого не знала. И провал попытки показать свою силу заставил её стиснуть зубы.              – Вот так оно и будет. Только без развеивания торнадо. Или снежного бурана. Они все… и Осень, и Весна, и Зима… глупые малолетки. Лет трёх-четырёх… Захотят яркую игрушку и что? Откажешь – жди истерику с гарантированным уничтожением всего живого на площади в гектар. Будешь потакать их капризам – вырастет малолетнее чудовище… Которое устроит ещё более сильную истерику в подростковом возрасте… Когда «Нет!» им будет говорить сама жизнь… – и Гарри махнул рукой, мол, дело безнадёжно.              – Но… ведь… – попыталась что-то возразить Руби.              – Да-да, я помню, что я говорил, – понял ту с полуслова Гарри. – Можно, но при этом нельзя, это всё равно что нельзя. Не так. Проблемы воспитания решаемы. Сперва заселяем, к примеру Осень, в механическое тело. И вкладываем в её компьютерный мозг знания об окружающем мире, этике, морали и прочей ерунде… Это называется метод скрижалей, но не будем углубляться в дебри спиритуалистики… И вернёмся к Осени. Прогоняем её через ряд жизненных испытаний. И только… только! …если всё пройдёт хорошо… И мы получим на выходе милую девочку, а не чокнутую маньячку… То можно подумать уже и о заселении в живое тело…              – Ура? – неуверенно сказала Руби.              – Ну, это если забыть о том, что качественное механическое тело с нужным софтом есть только у Атласа. Точнее у Пьетро Полендино… – и Гарри начал выбивать остатки оптимизма из Руби.              – Это мой папа! – радостно воскликнула Пенни. – Он нам…              – Не поможет! – отрезал Гарри. – И в ужасе побежит к Айронвуду. Потому что Пьетро Полендино работает на Силы Добра. А Айронвуд, к которому прибежит Пьетро поднимет по тревоге всю армию. Потому что он тоже работает на Силы Добра. И никакой диалог с ними не-воз-мо-жен!              Последнее слово Гарри для большей убедительности произнёс по слогам.              – Но забудем об этих «незначительных»… – Гарри пальцами в воздухе изобразил кавычки. – …«проблемах». И представим, что мы добрались до второго этапа… До оживления… И тут мы обнаруживаем, что нам не хватает… родителей! Да-да, именно их. Для ритуала нужны Мать и Отец. И ещё, кровь из носу, нужны крёстные. Крёстный Отец и Крёстная Мать. И это не прихоть. Люди имеют свойство умирать. Притом умирать внезапно. А у Осени, Весны и Зимы волшебные Контракты. И если у получившей тело девочки-духа умрут и Мать, и Отец… а главное Мать, ведь привязка Контракта идёт на неё… Контракт попытается перейти на другую молодую женщину в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Но! Если будут в наличии крёстные… чем больше тем лучше… То их наличие нейтрализует Контракт. И когда очередная девочка-на-побегушках у Оза попытается покомандовать, к примеру, Весной, духовная связь с крёстной-крёстным обнулит все попытки озовской марионетки. Но для этого нужно четыре мага. Ну, минимум, один. Но сильный и умелый. А сейчас на Ремнанте магов аж три. Салем, Оз и я. Ну, ладно… Синдер, с её двумя заклинаниями, тоже запишем в маги. Итого четыре.              – Одолжите кто-нибудь на минутку меч! – попросила Синдер.              На «Романа» она смотрела, всем видом излучая «жажду убийства». Тот, впрочем, её усилий не заметил.              – Меня попрошу даже не рассматривать, как возможного кандидата, – тоном «когда я говорю «прошу», это значит, что мои приказы не обсуждаются», сказал «Роман». – В недалёком будущем… возможно, что уже в этом году… я планирую отправиться в дальнее путешествие. Для саморазвития и всего такого… Так что вы меня уже не увидите. Никогда.              Непонятно от чего настроение Синдер ухнуло в какую-то мрачную яму безнадёги и уныния. Несколько менее, но всё же огорчёнными, выглядели Руби и Пенни. Остальные приняли эту новость спокойно.       – Так что возвращайтесь к вашей весёлой студенческой жизни, – без привычного яда в голосе посоветовал «Роман». – У вас же там, пока вы геройствовали на «Гордости Торчвика», хвостов, наверняка, накопилось ой-ёй-ёй…       – Ничего подобного! – возмутилась примерная ученица Вайсс Шни. – Мы всё сдали! Подтвердите… – и Вайсс в поисках поддержки посмотрела на своих товарищей.       Взгляд налево… взгляд направо… И везде ей открывалась одна и та же картина. Кто насвистывал, кто смотрел на облака, кто ковырял носком башмака землю, но у всех было одинаково смущённое выражение лица.       И пользуясь тем, что на него никто не смотрит, Гарри телепортировал оттуда прочь. Как обычно, не прощаясь.       ***Вечер того же дня***       ***Общежитие академии Бикон. Комната команды Руби***       – Сегодня у меня точно получится! – сказала Руби, решительным движением отодвигая в сторону учебники и тетрадки.       Со стороны Янг, Вайсс и Блейк донеслось лишь вялое: «Ага!». Они уже знали что именно будет делать… пытаться делать… Руби. И не верили в успех.       – Я точно знаю, что это получится! – непонятно кому сказала Руби. – Ведь я сегодня видела того, у кого также получилось! – очень «понятно» высказалась Руби.       И достала из стола котелок, примус, прах и всякие разные травки и даже камушки. На неё искоса посмотрели и не стали ничего говорить. Не первый раз видели это зрелище. И фиаско, которым заканчивались прошлые попытки, тоже видели.       Но на сей раз всё выглядело иначе. Движения Руби были уверенными и точными. И ингредиенты в кипящую воду она бросала так, как будто творит великое чародейство. И вид у неё при этом весь такой… возвышенный.       [Пуф!]       Сделало содержимое котелка. И облаком едкого дыма взвилось вверх. Но…       – Получилось! – звонко и радостно выкрикнула Руби, доставая из котелка печенюшку.       – Нюх! Нюх! Нюх! – синхронно сделали девичьи носики Янг, Вайсс и Блейк.       И все дружно сглотнули голодную слюну, выступившую у всех при виде волшебной печеньки.       – Руби… Старшая сестра обязана продегустировать ЭТО первой! – придумала Янг. – Ведь это долг старшей сестры!       – Руби, а вдруг ЭТО отравлено? – вмешалась Вайсс. – Поэтому я должна попробовать это первой!       – Ты можешь превратиться в фавна после того, как съешь ЭТО! – придумала страшилку Блейк. – Поэтому…       На месте только что стоявшей вот тут Руби Роуз опадали несколько лепестков роз. Это Руби переместилась с помощью своего Проявления в коридор.       [Звуки открывающихся дверей соседних комнат!]       [Голодные взгляды выглядывающих оттуда студентов!]       – Простите! – пискнула Руби и бросилась наутёк.       Жадиной она не была, но эти голодные взгляды пугали её. А закончилось это тем, что Глинда Гудвич назначила им четверым неделю отработок. Как будто они виноваты в приключившейся Великой Битве за Печеньку. И разрушения собственности Бикона там были не такие уж и большие, чтобы давать аж неделю отработок…