От ныне и навсегда

— ТЫ ОПЯТЬ?! — Кевин вздрагивает, медленно поворачиваясь в сторону кровати Ната. — Это не то, о чем ты подумал. Натаниэль положи поду… — Дэй не успевает договорить, как орудие убийства прилетает в него. Подушки у Веснински были тяжелыми, так что Кевин смачно шлепнулся на задницу. — Вы опять? — Жан ругается по французски, заспанно щурится, поднимаясь с подушки. — Время видели вообще? — Этот гад опять ворует мою еду! — Натаниэль берет вторую подушку и отправляет в полет к своей сестре по несчастью. Он вскакивает к кровати и продолжает гонку, только в этот раз уже по небольшой комнатке, прыгая по кроватям и атакуя друг друга чем попало. — Да я тебе еще двадцать таких куплю, только отвали! — Кевин кидает в Ната какой-то фигней, из-за чего тот не удерживается и падает с кровати на пол. — Ай-яй-яй… Моя спина-а, — Веснински поднимает с пола, чтобы плюхнуться на кровать Дэя. — Ты должен мне пять килограмм мороженного, Дэй. — Да неужели, вы угомонились. — Жан закатывает глаза и отворачивается к стене, надеясь поймать уходящий сон. А тем временем Кевин и Нат воевали за кровать, потому что «У тебя она такая мягкая, не жлобись, Дэй!» и «Я не буду спать на твоем камне, Веснински!»

***

— Я сказал ещё раз! — Натаниэль со всей силы запускает заряд мячей в Воронов, которые уже буквально с ног валились. — Будете заниматься пока не отключитесь. — Н-но. — Ещё десять кругов за пререкания! — Вероника вздрагивает, когда встречается взглядом с ледяными глазами Натаниэля и до боли прикусывает язык. Остальная команда недовольно зыркает на нее, но спорить никто не осмеливается. Они делятся на две команды, чтобы провести пятый за этот день тренировочный матч. Дрожащие руки с трудом держали клюшки, что уж говорить о полноценных замахах. Они получались слабыми, часто не долетали до нападающих, попадая прямо в руки врага. Ноги подкашивались, из-за чего случались столкновения между игроками и многие не могли встать из-за ужасной боли во всем теле и одышки. — Поднимайтесь сейчас же! — Натаниэль повышает голос, кидая ещё несколько мячей в полу живых пташек. Те с трудом поднимаются, опираясь о клюшки, но было видно, что это не надолго — стоит им сделать шаг как вся команда снова будет на полу. — Построиться! — В глазах Воронов мелькает надежда на окончание мучений и, словно зомби, собирается в одну линию. Натаниэль закидывает клюшку на плечо и неспешным шагом проходит вдоль шеренги. — А вот теперь объясните мне, пернатые, кто дал вам право в отсутствие тренера творить все что захочется и думать, что все останется безнаказанным? Натаниэль внимательно смотрит на команду, что стояла понурив головы. Тренер Морияма вот уже второй день задерживается в Нью-Йорке на съезде Комитета. Вчера утром его срочно вызвали и, по идее, он не должен был отсутствовать не больше суток, но что-то пошло не так и он второй день разбирается с проблемами. Натаниэль узнал утром от Рико, что Тэцудзи вызвали совсем не КРЭ, а что-то случилось с Кенго и потребовалось присутствие его брата. Нату было, как то, фиолетово где шляется тренер — без него как то даже спокойнее в Замке. Точнее он так думал, до тех пор, пока Вороны не начали проявлять своеволие: прогуливать тренировки и пары, слишком нахально разговаривать со свитой, запираться в своих комнатах с девушками и прочее прочее. Натаниэля настолько выбило такое поведение, что он устроил такой скандал, что Рико даже побоялся встревать, дабы защитить пташек (как потом выяснилось это он был зачинщиком сего безобразия). Целым не вышел никто — кто-то с легкими ушибами, когда Веснински не самым приятным способом поднимал Воронов с постелей, а кто-то довольно сильно побитый, чуть ли не с переломами — это особо умные, которые не побоялись вступить в драку с рыжим. Натаниэль всех выгнал на поле — кого пинками, кто сам пошёл, опасаясь за свою жизнь — и загрузил настолько, что через час даже самые упертые готовы были на коленях просить прощения. Те, кто отказывался выполнять указания получали по ногам клюшкой — как аналог трости Тэцудзи. Сейчас же, стоя перед командой, Натаниэль более менее выпустил свою агрессию, пока пулял в особо ленивых мячи, но все равно он все ещё желал прикончить каждого, кто стоял перед ним. — Мы извиняемся. — Натаниэль поворачивает голову к началу строя и идёт к говорившему. Николас Харрисон, двадцать шестой номер, полузащитник. Достаточно ценный игрок, но не настолько, чтобы терпеть его эго. — В глаза смотри. — Натаниэль останавливается в шаге от парня, смотря на него безразличным взглядом. Тот поднимает голову и, смотря рыжему прямо в глаза, повторяет свои слова: — Я приношу свои извинения за свое поведение. Больше этого не повторится. — Натаниэль не отводит взгляда внимательно заглядывает в самую душу Ворона, выискивая намек на лож или отрицание своей вины. — Свободен. — Николас неверяще смотрит на парня и осторожно оседает на пол. Поняв, что его полностью игнорируют, он уже не сдерживается и падает на пол, не в силах больше держаться. А Натаниэль тем временем идёт дальше. Он ждет, пока Вороны перестанут походить на петухов и признают свою вину. В любом случае он никуда не торопится, может и подождать, пока до них дойдет правильный поезд мыслей. По истечению трех минут только двое человек признали свою ошибку и получили право на заслуженный отдых. — Ступайте в раздевалку и сразу на обед, вам нужно хорошо отдохнуть. — Спасибо! — Вероника первой поднимается и, поклонившись, немного прихрамывая, уходит в сторону выхода с поля. Следом за ней уходят остальные двое свободных, а оставшиеся пятнадцать человек остаются стоять. Натаниэль безразлично окидывает их взглядом и садится на пол, достаёт из кармана мяч и начинает отбивать от пола. — Мы можем провести здесь всю ночь, я никуда не спешу. Ключи от стадиона у меня, охрана придёт не раньше десяти, но им не будет никакого дела до вас. Я просто запру вас здесь, а завтра утром мы сможем уже поговорить, верно? — Нат воодушевленно улыбается, в то время как Вороны переглядываются. Им от слова вообще не хочется оставаться на поле на всю ночь, без возможности поужинать и поспать в родных кроватях. — Вы же знаете, что я хочу услышать, так в чем проблема? Неужели так трудно признать свою вину и извиниться? — четверо девушек переглядываются и делают шаг вперед, сразу приковывая к себе заинтересованный взгляд Веснински. — Извини, Натаниэль, мы вели себя ужасно. Мы больше не будем пропускать тренировки и учебу. — Натаниэль смотрит на них пару секунд, а после одобрительно кивает и отпускает в раздевалку. — Если поторопитесь, то успеете на ужин. — Оставшиеся одиннадцать парней недовольно смотрят на Веснински, а он пожимает плечами и продолжает свое увлекательное занятие, периодически посматривая на время. Пять минут. Десять. Пятнадцать и, наконец, ещё один человек покидает поле. — Что же, видимо остальные слишком гордые, чтобы признать свою вину. — Натаниэль встаёт с пола и идёт к выходу с поля, по пути забирая свою клюшку. — Надеюсь за ночь у вас появятся мозги и хоть какое-то понятие воспитанности. Счастливо оставаться, парни. Как и было обещано — Веснински закрыл ворота на поле, а потом и двери, ведущие в общую комнату и раздевалки.