***
Что ж, это не выглядело хорошо. Откровенно говоря, это выглядело плохо, — в видении Дрима, по-крайней мере, и, похоже, только в его. После объявления Рэна о том, что он — новый король Хермиткрафта, все слегка озадачились, удивились, но решили дать этой идее шанс да разлетелись по делам. Сам же Дрим остался в совершенно пустой комнате один, безэмоционально рассматривая пустой трон. Каждый изгиб, каждый аккуратный завиток уверенно подчёркивал две абсолютно противоположные черты — величие новоявленного монарха и его же… простоватость. Вау. Как давно он так распинается? Неуверенный шаг вперед — солнце очень удобно садилось прямо напротив арки-входа, открывая глазу чудесный вид на магазинчики хермитов, построенные тут и там. Лучи, как руки близкого друга, мягко переплетают пальцы с Клэем в безмолвной поддержке и очередном прощании до следующего рассвета. Дрим отталкивает эту безликую заботу, чтобы сесть на край небольшого выступа и свесить ноги вниз, наблюдая за медленным течением времени и вспышками на краях солнечного диска. Позади раздаются тихие шаги. Дрим делает все возможное, чтобы не дёрнуться — упасть с такой высоты было бы болезненно и точно смертельно. Блондин закидывает голову назад, делая все, чтобы казаться расслабленным. Шаги приближаются откуда-то со стороны, — и только сейчас Дрим замечает дверь из этой комнаты. Пару секунд тишины, — тень на той стороне не двигается. Клэй громко сглатывает, чувствуя, как натягиваются его нервы, когда дверь открывается, и солнечные лучи тянутся к только зашедшему человеку. Белые волосы со странной повязкой на лбу, разноцветные глаза и шрам… — Здравствуй? — озадаченно моргает блондин, разворачиваясь к парню всем телом и ловя каждое движение ещё плохо знакомого человека. Тот, явно не ожидавший, что в здании ещё кто-то будет находиться, резко повернулся к Клэю, издав звук, который не описать никак, кроме как «несколько удивленных гласных одновременно». Что довольно примечательно, ввиду невозможности подобного действия. Хотя этот человек, определенно, справился. — Ох ты, — парень неловко рассмеялся, почесав затылок, — Эм. Привет? Я Ито, — незнакомец, — или, точнее, уже знакомец, — протянул руку в приветствии. На ней перчатки, причем тоже беспальцевые, что было довольно приятно осознавать во время рукопожатия, которое Дрим, разумеется, принял. Все вокруг неловко замерло на несколько секунд, прислушиваясь к разговору двух людей, но те не спешили продолжать. Что показалось Клэю любопытным — у Ито не было крыльев или механических планеров, которые были у остальных. Парень имел пушистые волчьи уши, которыми периодически настороженно двигал в поисках источника звука, но никаких знаков того, что он умел летать не было. — Меня зовут Дрим, — усмехнулся зеленоглазый, хлопая освободившейся рукой по каменному полу рядом с собой, предлагая парню присесть, — Ни разу тебя не видел. — Конечно ты меня не видел, — маска удачно скрывала лицо гибрида, но даже так Клэй чувствовал за ней улыбку. Были ли это тон его речи, был ли это тихий, совсем призрачный смешок. А может — морщинки в уголках разноцветных глаз, — Я в основном живу в подвале Бидабса. Дрим прикрыл глаза, ощущая ласковые касания ветра. С такой высоты всё стало казаться таким волшебно-тихим и не потревоженным. Отчаянная параноя ослабила свою хватку вокруг грудной клетки блондина, отчего тот как будто впервые вдохнул — страх отступил, а сидящий рядом человек не ощущался как враг — наоборот, от него веяло спокойной, может немного насмешливой атмосферой, но без горьковатого привкуса обиды, какой обычно бывает, когда задевают за живое. — У тебя нет своего дома? — позволил себе наконец удивление зеленоглазый, откидывая упадшую на нос прядь слегка отросших волосы, — Я имею ввиду, что здесь очень многие строят себе гигантские базы, а ты живёшь в… — он запнулся, ощущая, что, кажется, сказал несколько бестактную вещь, но, не заметив нахмуренных бровей или раздраженного блеска, продолжил: — …подвале. Ито, задумчиво подметая волчьим хвостом пол, издал нейтральный смешок, каким обычно из вежливости награждают неумелую шутку. Клэй ощутил, как внутри что-то, смутившись, взрывается, оставляя после себя глухое раздражение и желание оправдаться. — Да, это довольно странно, наверное, — беззлобно хмыкнул гибрид волка, охлаждая пыл бывшего Админа, — Но так уж вышло, что я присоединился к остальным немного позже в этот раз, так что пока что никаких проектов затеять не получилось. Пока что я подвальный, — красно-серые глаза смешливо сощурились, и Клэй удивленно осознал, что эта весёлость, насмешка, не была направленна на него. Она оказалась направлена на самого Ито. Они вновь замолчали, позволяя тишине водопадом разлиться вокруг и затопить их с головой, позволяя себе заполнить легкие текучим покоем. Дрим никогда не думал, что сможет когда-либо просто сидеть вот так — без маски, без угроз, без лишних сомнений и опасений и просто жить. Скажи ему кто еще — сколько там? Пару недель назад? — что он будет сидеть вот так, свесив ноги с огромной высоты, не задумываясь над возможным падением, не задумываясь вообще ни о чем, он бы прошел мимо, не задумываясь. Глупцов и безумцев на свете слишком много, чтобы обращать на каждого внимание, не так ли? Возможно судьба просто шутит так над ним, измывается над бережно хранимыми принципами, верой во что-то, убеждениями. Может быть, жизнь считает это забавной, безвредной шуткой, которая точно не оставит ни на ком болезненного следа. А возможно, жизни просто наплевать. — А ты сам-то где поселился? — откинув голову назад, с блеклым интересом поинтересовался парень. От такого вопроса ошметки неловкости, впитанные в кожу, тут же противно заныли, снова дав о себе знать. — Не то, чтобы я поселился где-то конкретно… Но у меня есть дом! — привычная фраза и интонация обожгли горло. На секунду Дрим оторопело моргнул, — он. Он просто находится достаточно далеко.***
Дрим наклонил голову к плечу, исподлобья наблюдая, как даже на высоте их башни небо заливается темно-синей краской, и как кто-то разбрасывает над ней яблоневые лепестки, превращающиеся в переливчатые звезды. Тишина между ним и Ито такая летне-томная, тянется в полусне и зевает неспешно, смакуя каждое дуновение ветерка, наслаждаясь каждым вздохом природы. — Меня все еще несколько напрягает происходящее, — нехотя выталкивает из себя терзающее блондина беспокойство. Пальцы сжимают ткань одежды с отчаянной злобой — на себя, на свои эмоции, на то, что он никак не может взять себя в руки. Это раздражало, раздражало до состояния, когда хотелось орать на всех этих остолопов благим матом. За то, что они такие дохуя хорошие, за то, что притворяются друзьями, что ломают все планы и шаблоны, и как они вообще посмели, почему они не действуют как остальные люди, почему они такие… Такие… — …Странные? — с легким смешком интересуется Ито, и зеленоглазый взгдрагивает, резко отпуская ткань одежды. Он говорил вслух. Сам же волк только дернул кончиком уха в сторону чьего-то зова далеко за лесом, но в целом никак иначе не отреагировал на гневную тираду поехавшего Дрима, — Когда я только пришел, то тоже так думал. Да и до сих пор так считаю, — прикрыв глаза, он встал с пола и легким движением отряхнул штаны, тут же переводя взгляд на Тейкена. Тот, в свою очередь, моментально подорвался с места чтобы, не дай Прайм, не оказаться в положении слабого, — Со временем привыкаешь. Но если тебе нужен совет по тому, как влиться к нам — это к Танго, — Слаб провел пальцами по серебряным волосам, слегка задевая основания своих ушей, — Я скорее предпочитаю тишину и одиночество, а Танго достаточно… социально активен. — Мне не нужно вливаться к вам, — резко ответил Дрим, ощерившись на чужое предложение не хуже загнанного в угол кота — тело блондина моментально напряглось, а взгляд заострился, став неожиданно резким. Ему не нужно вливаться к ним. Ни за что. Он вернется на свой сервер, здесь он исключительно потому, что не знает, как вернуться назад. К огромному раздражению Тейкена, Ито на это только издал легкое, почти воздушное «хе» и, пожав плечами, ушел.***
Дрим делает осторожный шаг в здание. Оно темное, мрачное. Настоящее подземелье, ему кажется, что даже в какой-то степени вызывает беззлобную ухмылку. Танго старался над своим проектом, долго корпел над чертежами и еще дольше кропотливо собирал нужные для постройки ресурсы, — по крайней мере, массивность этой постройки других мыслей не оставляет. Стены из черного камня величественно возвышаются над маленьким человеком, склоняются над центром и закрывают солнечный свет, точно густые кроны мудрых, древних дубов в темном лесу. Клэй проверяет, — просто на всякий случай, — горящее в железной лампе пламя свечи. Оно по-детски танцует, касаясь совсем свежего воска, тающего от одного только приближения тепла, но все так же резво горит, поэтому Клэй опускает источник света чуть ниже и двигается дальше, выискивая человека, — возможно, уже даже потенциального друга? — у которого хотел попросить совсем небольшую услугу. О, да, желание ударить себя по голове, — желательно топором, — было невероятным. Просить услугу у другого человека! Дрим искренне гордился своим умением вылезать из сделок абсолютно чистым и не будучи должным никому, но прямо сейчас как будто бы что-то изменилось. Неуловимо, но все это спокойное отношение как-то притупило его ожидание подставы, особенно абсолютно адекватная реакция Ито на его взрыв. Он не понимал, он искренне не понимал Хермитов, и это так надоело… Потому что в конце концов, ты все равно устаешь. Когда на каждом повороте тебя поджидает враг, когда любое расслабление может привести к смерти, — подобное мышление держит в тонусе, не позволяет опустить меч ни на секунду и закрыть глаза, расслабляя напряженные от вечного бега, сражений и пряток мышцы. Да, в мире, полном предателей и опасностей, жить без паранойи нельзя, но здесь? Здесь было как-то удивительно не угрожающе. Слово «безопасно» не подойдет здесь совсем — хермиты были беззлобны, но хаотичны и иногда разрушительны. Просто они были другие и, ха. Они не угрожают гнезду змеи. Оттого, возможно, у нее больше нет причин их кусать. Снова захваченный несвойственной для себя рефлексией, блондин не сразу замечает, как мягкий, чуть приглушенный звук базальта, отдаленно похожий на звук хрустящей соломы, сменяется холодным и резким отзвуком обсидиана. Как шороховатая поверхность становится идеально гладкой, отполированной. Как вместо бирюзы адского дерева и матового цвета окисленной меди, вокруг начинают возникать фиолетовые трещины, на макушку капает кислая, с металлическим привкусом пурпуная жидкость. А когда замечает, то становится слишком поздно. Клетка захлопнулась. Дрим даже не сразу осознает, что произошло — но вот, окружение проясняется, разум парня выплывает из мутной задумчивости, и животный страх, — такой омерзительно привычный, до тошноты родной, — пробирается под кожу, коварно царапает кости прямо по швам, оставшимся от перелома; ухмыляется, когда сердце пропускает удар и заходится в бешеном ритме. Жизнь ускользает из пальцев, как налитая в сложенные ладони свежая вода из ручья. Дрим отчаянно пытается удержать ее, но руки дрожат и та просачивается сквозь пальцы, теряясь в земле навсегда. Кислорода не хватает. Как давно холодный, прямо-таки морозный воздух базы Танго стал спёртым, горячим и пыльным? Почему в нём пахнет гнилью и кровью? Дрим жадно вдыхает, болезненно обжигая лёгкие, которые будто сжал кто-то; хватается за горло, в надежде снять руки Квакити, даже если знает, что бесполезно — тот все равно только лишь сильнее разозлится. Раны на шее жгёт, блондин жмурится, заставляя себя отрешиться, забыться, как делал это всегда. Голова кружится, и Дрим, чтобы не потерять равновесие, опирается об обсидиановую стену, соскользая по камню вниз. Кислый привкус мешается с ароматом крови, ударяющим в нос, всё тело, несмотря на отчаянные старания блондина, дрожит — уже кажется неважным даже, от страха или от холода. Хочется лишь, чтобы всё остановилось, закончилось, чтобы Квакити ушёл, чтобы можно было вхдонуть этот мерзотнейший, но такой желанный сейчас воздух, чтобы можно было свернуться в клубок в уголке и забыться в мыслях и планах. В надежде. Дрим не замечает, как, хрипло вдыхая и выдыхая, панически отползает в угол, противоположный стороны, с которой он пришел, — с которой пришёл Квакити. Дрим не замечает, как колени автоматически прижимаются к груди, как горло всё ещё горит, воздуха не хватает, даже когда мутный, — не от слёз. К раздражению Квакити, позволять себе их он давно перестал, — взгляд, побродив по окружающей обстановке, остановился на месте, где должен был быть его палач. Никого не было здесь, и это было… Странно. Он был уверен, что видел черные пряди волосы, слышал насмешливо-издевающийся голос, чувствовал сжавшиеся пальцы на шее. Прежде чем все вокруг резко темнеет и становится обжигающе холодным, Дрим замечает фигуру в проёме и в очередной раз отчаянно желает, чтобы Квакити его просто убил. Может тогда он, наконец, перестанет надеяться на другой исход.