Утро.
У Арсения сегодня был выходной, точнее отгул, отпросился по такой-то уважительной причине. Он не особо горел желанием вставать, одеваться, выходить. Максимум умыться, принять душ да в той же комнате, где и спит. Удобно.
*****
В это время по всему дому уже проходила активная подготовка к приходу Сергея Александровича. Люба мыла полы, Миша — посуду, Герман убирался в гостиной, где как раз таки и будет празднование. Позже они все вместе доели арбуз, договариваясь о том, какие блюда приготовить, чем удивить. Сошлись на том, что для начала нужно купить алкоголь, ведь у Сергея Александровича огромное пристрастие к этому. Для этого нужно ехать в город, но нужно, чтобы кто-нибудь один остался готовить.
— Ладно. Вы поезжайте в город, а я останусь готовить, — вызвалась Любовь Михайловна.
— Сергей Александрович предпочитает весь алкоголь, главное, чтоб не палёный. Думаю, выбор у вас будет огромный. Только попросите Арсения Сергеевича резрешения на пользование его машиной. Кто водить умеет?
— Я, — поднял руку Герман.
— Вот и славненько, у вас ещё часов четыре-пять. Деньги тоже у Арсения Сергеевича попросите.
*****
Миша негромко постучался во вторую кладовую, то есть в комнату Арсения.
Попов не заставил долго ждать и открыл дверь. Он только что принял душ и был одет только в штаны.
— Доброе утро, Арсений Сер...
— А вы как узнали, что я здесь?
Миша впал в ступор и не знал, что ответить. Герман решил сразу перейти к делу.
— Арсений Сергеевич, нам нужны деньги, чтобы купить алкоголь для Сергея Александровича, и Ваша машина, чтобы поехать в город.
Мужчина ушёл в глубь комнаты, порылся в своих вещах, достал деньги, ключи от машины и вручил Мише.
— Тут двадцать одна тысяча. Сдачу оставьте себе, только осторожно с моей красавицей, — и закрыл дверь.
— Не знал, что Киса такой добрый, — посмеялся сзади только что проснувшийся Антон.
— Доброе утро, Антон, — поздоровался дворецкий.
— Я слышал, вы уезжаете в город?
— Ну да, а что?
— А можно я с вами? — загадочно улыбнулся Антон.
— А как отреагирует Арсений Серге...
— Да ладно вам. Я всего лишь туда и обратно. Составлю вам компанию, а то сидеть в четырёх стенах ну уж очень скучно.
— Ла-адно. Пошлите с нами.
*****
Через определённый промежуток времени парни уже были в городе. Герман припарковал машину Арсения, закрыл её, и они пошли по магазинам.
— Так, ребят, у меня есть кое-какие дела. Где встретимся?
— Что ещё за дела? — задался вопросом Герман.
— Очень личные, — хихикнул Антон.
— Ладно. Встречаемся через час в центре, — сказал Миша и пошёл в первый магазин, Герман — за ним, а Антон очень быстро побежал домой к Анжелике.
Шастун уже буквально через пять минут оказался в доме подруги. Он бешено стучался в её комнату, звонил.
— Да кто там, блять, стучится в такое время?! — возмущалась девушка, резко открыв дверь.
— Антон? А ты как...
Шастун не стал ничего ждать и набросился на Анжелику, крепко обнимая её.
— И тебе привет, зелёноглазка.
Девушка обняла друга в ответ да ещё крепче.
Они не отходили друг от друга ещё около минуты. Молчали, улыбались. Однако всё же первый отстранился Антон.
— Анжел, у меня очень мало времени. Я бы хотел кое-что обсудить с тобой.
— Может, за чаем? И почему мало времени?
— Потому что я сюда приехал за компанию со слугами Арсения Сергеевича, ну и моих друзей по совместительству.
Анжелика сделала быстро им обоим чай, они присели за стол и начали.
— Так о чём ты хотел поговорить, Антон?
— О моём плане касательно Арсения и как нам с тобой связь иметь.
— Ого. Интересно. Что же ты предлагаешь?
— В общем, мой план таков. Затуманить его разум, втереться в доверие, ещё планирую влюбить в себя, привязать и только тогда уйти.
— А не легче сейчас сбежать?
— Это было бы не так интересно, да и я хочу уничтожить его морально. Скажем так, отомстить. Это будет ещё лучше. Не хочу же я вообще ничего не оставить ему.
— И каким образом ты собираешься затуманить ему разум?
Антон хихикнул.
— Ему достаточно выпить, дальше он себя не контролирует. Стоит мне только подойти, и мне пиздец. Хочу однажды провернуть так, чтобы переспал со мной, а пока спит, я спокойненько сбегу. Ну не идеальный ли план?
— В общем-то не очень плохой. Но зачем так рисковать?
— А ты предлагаешь прям у него спросить, можно ли мне уйти, хаха?
— Ну тоже верно.
— Кстати, если у меня получится, я даже постараюсь убить его и всех жителей его дома. Как не посмотри, свидетели мне не будут нужны.
— Ты уверен, что тебе это легко дастся? Не попадёшь ли ты сам в свою же ловушку?
— Как раз таки, чтобы избежать подобного, нужно поскорее действовать. Однако этого Арсения не так просто даже задеть. Он уязвим только тогда, когда спит. А комната, в которой он спит, постоянно закрыта на ключ.
— А если все-таки не получится убить его? Что будешь делать?
— То, что сказал ранее. Втираться в доверие.
— А как мы связь будем поддерживать?
— Думаю, через Мишу. Либо будет ездить в город, чтобы отдать тебе письмо и взять от тебя ответ, либо будешь приходить ты к дому. Но второй вариант так себе, ведь снаружи стоят два охранника.
— Значит, первый вариант. Договоришься с Мишей?
— Конечно. Уже. Я ведь добился того, чего, он думал, не смогу.
— Ого. Вот как...
— Да, всё схвачено, — улыбнулся Антон.
— Ну как ты вообще живёшь в доме Арсения?
— Вообще лучше, чем я представлял. Там люди хорошие: Любовь Михайловна, Миша, Герман. Недавно мы весь алкоголь в доме выжрали и всем домом тусили, пока Арсений на работе был, хаха. Я тогда только двумя пощёчинами отделался. Ну ещё раньше меня этот изверг избил на кухне, порезал. Колено болит до сих пор. А вчера, — Антон опустил глаза, — что-то странное было. Разговаривал со мной так, как я разговариваю с ним. С такой же манерой речи. Вот наглец, блять. Даже посмел нарушить моё личное пространство. Я уж надеялся, что он меня засосёт. Это было так резко, что я даже подготовиться морально не успел. Однако всё обошлось. Люба предотвратила. Но я думаю, что он бы не осмелился, хаха.
Анжелика многообещающе посмотрела на друга.
— В смысле надеялся?
— В смысле я бы смог сбежать ещё быстрее.
— А как поцелуй на это повлияет?
— Обычно из поцелуя всё переходит в секс, — хмыкнул Антон.
— Да ты на два шага вперёд мыслишь, гений, — улыбнулась Анжелика.
— А ты сама как?
— Да недавно познакомилась с одной богатенькой особой. Вера её зовут. Старше меня на семь лет.
— Ого. Что-то вообще нам с тобой везёт. То Арсений богатый, то отец его, то Герман.
— Герман? — спросила Анжелика.
— Ну да, а что?
— Мне что-то рассказывала Вера про своего младшего брата. Прислуживает сыну друга их отца Гедеона Георгиевича.
— Ого. Я, конечно, ничего не понял, но мне кажется, что сын друга Гедеона Георгиевича — это Арсений, ведь его отец, как я слышал, дружит с отцом Германа.
— Мир тесен, — посмеялась Анжелика.
— Ну и как тебе Вера?
— Она с виду очень уверенная и даже высокомерная, но, познакомившись с ней поближе, понимаешь, что она щедрая и моментами милосердная. Недавно купила мне дорогое колье с серёжками просто так. Ну ты представляешь?
— Ого, — широко улыбнулся Антон, — а о Германе у меня чуть другое впечатление. Выглядит также уверенно, но очень трудолюбивый, общительный и тоже щедрый.
— А как он выглядит?
— Фотки у меня его нет, но он высокий, в хорошей физической форме, брюнет с серыми глазами.
— Да они с Верой как две капли воды. Она тоже высокая, идеальная фигура, брюнетка с серыми глазами. У них, наверное, и отец красавчик.
— Было бы интересно взглянуть на него. Сегодня как раз будем отмечать день рождения отца Арсения, кстати. Думаю, в этот праздник придут его друзья и дети, конечно.
— А жена?
— А... мать Арсения умерла ещё давно по рассказам Любы.
Друзья ещё немного поболтали на отвлечённые темы, посмеялись, допили чай, позже Антон посмотрел на настенные часы и ужаснулся.
— Блять! Какого хуя?! Уже час с лишним прошёл! Сука, у меня же встреча! — он сорвался с места, быстро попрощался с Анжеликой и выбежал, направляясь прямо на площадь.
По пути он умудрился заметить несколько полицейских, но не попасться им на глаза, отчего спокойно выдохнул.
Наконец, Антон прибыл, однако увидел, что к Мише пристаёт какой-то тип, чего-то пытается добиться, но дворецкий не идёт на контакт, видно, что ему неприятно.
Шастун подошёл к этой парочке и встал на защиту Миши, Германа вообще непонятно где носило.
— Эй, чувырла, тебе чё нужно?
— Скройся, защитничек. Не с тобой диалог веду.
— Я спрашиваю, тебе чего надо от него?
— Я его старший брат. Подойти не могу, пообщаться?
— Старший брат? — Антон удивился и оглянулся на Мишу, на котором лица не было, он будто боялся.
— С чего я должен тебе верить?
— С того, что мы с Мишей очень похожи, и я знаю про него всё.
— И кем же сейчас работает Миша?
— Прислуживает одному придурку, а, может, ещё и обслу...
Антон ударил его.
— Ебло поуже, выродок.
— Ты чё, берега попутал? Иди, куда шёл, баран.
— Не выводи меня из себя, ебладей. Потеряйся, пока я шанс даю, — Антон улыбнулся во все зубы.
Парень разозлился и занёс руку для удара.
— Что здесь происходит? — задал вопрос Герман.
— Герман, тут какой-то тип Мишу обижает. Не нравится он мне.
Мужчина подошёл к этому «типу» и задал вопрос.
— У тебя проблемы какие-то?
Парня будто кипятком облило, он не понимал, что ответить. И почему на него появление Германа произвело такое впечатление?
— Ладно. Живите пока, — он решил отступить, однако вставил свои пять копеек, — но с тобой, Миша, разговор ещё не окончен, — и, наконец, ушёл.
— Выскочка, — закатил глаза Антон.
— Михаил, а кто это был? — поинтересовался Герман, который стоял с тремя пакетами разного алкоголя.
— Мой старший брат Матвей.
— И чего он от тебя добивался?
— Да там, — Миша сжал кулаки, — семейное...
Герман и Антон переглянулись, но промолчали, и все они пошли к машине.
— Здесь осталось ещё восемь тысяч. Может, потратим на что-то? — предложил Герман.
— Может, на подарок Сергею Александровичу?
— Кстати, хороший вариант, но что мы ему выберем?
— Я могу позвонить бабушке, она может предположить.
— Хорошая идея, давай.
Миша тут же набрал Любовь Михайловне.
— Чего звонишь, внучок?
— Я бы хотел спросить, чем увлекается Сергей Александрович? Что ему нравится?
— Ох. Вот это вопрос... Ну он много чем увлекается. Коллекционирует маленькие железные машинки: грузовики, легковушки, газели; разные картины авторской работы на тему среднего века; медали, значки, ордена своего отца, дедушки, бабушки, прадедушки.
— Спасибо большое, бабуль! А твои дела как проходят?
— Пока достаточно неплохо. Готовлю оливье, хехе.
Миша тихо хихикнул.
— Чтоб потом наутро просыпаться лицом в нём?
— Всё возможно. Сергей Александрович — человек шумный и буйный. Никто не знает, что он выдаст.
— Ладно. Не отвлекаю тогда. Удачной готовки.
— А вам удачной прогулки, — Миша положил трубку.
— Итак! Бабушка сказала, что он коллекционирует игрушечные железные машинки, картины авторской работы и медали, ордена.
— Я думаю, самый подходящий вариант в нашем положении — железные машинки, — выразился Герман.
— Поддерживаю. Вот только, где найти... Скорее всего эти машинки были сделаны в СССР, сейчас я даже не знаю, — рассуждал Антон.
— В принципе я могу попробовать спросить у своей сестры. Может, у неё есть знакомые.
*****
— Алло? — медленно произнесла Вера, выдыхая дым.
— Привет, Вер, у меня к тебе дело есть.
— Какое же?
— У тебя есть знакомые продавцы маленькими железными машинками?
Девушка посмеялась.
— Надо же какое совпадение. Я уже купила. Не парься, братишка, вместе подарим.
— А.. Ого. Лучшая, люблю тебя.
— И я тебя, — Вера отключилась.
— Всё. Можно не волноваться, моя сестра обо всём позаботилась, — Герман гордо улыбнулся.
— Умница Вера, — улыбнулся Антон.
— Ну что, пойдём в машину?
— Конечно.
*****
Герман, Антон и Миша наконец приехали, ближе к двенадцати, так как ещё катались и гуляли по городу. В гостиной уже всё было накрыто.
На пороге уже ждал Арсений. Он был одет в классический костюм, галстук.
Мишу и Германа Попов сразу отпустил, а вот Антона...
— Ну и зачем ты с ними поехал?
— Компанию составить. Я же не сбежал.
Арсений подошёл очень близко.
— Ещё раз ты сделаешь что-то подобное, и я...
— О-о-о! Сынок! — резко зашёл в дом Сергей Александрович, Арсений тут же отстранился от Антона.
Мужчина был одет очень богато и стильно: белоснежная рубажка под серой жилеткой на пуговицах, чёрное пальто, которое просто висело на плечах, серые брюки и чёрные лакированные мужские туфли. Он обнял Попова.
— Ух. Как ты подрос, мой маленький.
Антон хихикнул.
За Сергеем Александровичем зашёл его дворецкий, Альберт и три каких-то парня.
— Здравствуйте, Арсений Сергеевич.
— Привет, Альберт, — улыбнулся Попов.
Дворецкий был одет в чёрную обтягивающую водолазку, брюки и длинное бежевое пальто, которое позже снял Сергей Александрович.
«
Что?! Он нормально улыбаться умеет?!»
Сергей Александрович резко обратил внимание на Антона, у того мурашки прошли.
— А ты кто такой? Представься.
Шастун подошёл ближе и протянул руку.
— Антон Андреевич Шастун, друг Вашего сына, — он широко-широко улыбнулся, а Сергей Александрович пожал ему руку. С Альбертом Антон тоже поздоровался.
— Очень приятно познакомиться, Антон. Мне про Вас Арсений много чего рассказывал.
Шастун улыбнулся.
— И что же он про меня рассказывал?
Сергей Александрович промолчал, но улыбнулся.
И в дом тут же зашла Вера. От неё исходил сладковатый запах клубники или вишни. У Антона буквально отпала челюсть. Девушка была одета в облегающее чёрное платье с вырезом на ноге; белую недлинную пушистую шубку. На её руках были браслеты и на одной из них — серебряные часы, на шее — жемчужное колье, во рту — сигарета. За ней зашёл, видимо, её отец, Гедеон Георгиевич. Он был в шляпе(
стоять, ковбой. не по сезону), белой рубашке, галстуке, тёмной желетке, брюках, белом пальто и тоже курил.
Сергей Александрович довольно улыбнулся и заключил Гедеона Георгиевич в свои объятья, затем и его дочку.
— Приветствую.
— И тебе добрый день, Серёж.
Арсений пожал руку Гедеону Георгиевичу и обнялся с Верой.
— Как много богатых людей на квадратный метр, — хихикнул Антон.
— Не то слово, — поддержал Шастуна Гедеон Георгиевич.
— Как Вас зовут, столь обворожительный юноша? — мужчина протянул Антону руку, хитро улыбнувшись.
— Антон, — он опустил свою ладонь на ладонь Гедеона Георгиевича, а тот, вынув сигарету изо рта, опустился, чтобы поцеловать.
— Я бы хотел познакомиться с Вами побли... — его толкнула Вера и, хихикнув, начала объясняться.
— Вы простите его, Антон. Мой отец очень падок на молодых парней.
Сергей Александрович хохотнул, приобняв Альберта.
— Давайте пройдём наверх тогда, — пригласил Арсений, и в этот момент по лестнице медленно спускался Герман. Он так же, как и отец, был одет в белоснежную рубашку, галстук, тёмную жилетку, брюки.
Гедеон Георгиевич и Вера пооткрывали рты.
— Сына! Это ли ты, красавец мой!?
— Братишка, как ты возмужал! Я ж тебя ещё пиздюком нянчила! — и оба ринулись в объятья Германа.
— Да-а, правда красавчик, — улыбнулся Антон.
— Я тоже рад вас видеть, родня.
*****
Гедеон Георгиевич, Сергей Александрович и Любовь Михайловна не могли отлипнуть друг от друга, так как давно не собирались такой легендарной тройкой. Сев за стол, они начали вспоминать времена, когда дружили все вместе, гуляли такой компанией. Рассказали всем присутствующим, что познакомились друг с другом, когда Любе было шестнадцать, Сергею — девятнадцать, а у Гедеона уже были дети: тринадцатилетняя Вера и четырёхлетний Герман. Они познакомились так: на Любу и Серёжу, когда они гуляли вечером, кто-то напал, чтобы украсть то ли деньги, то ли просто подраться от нехуй делать. В это время мимо проходил Гедеон Георгиевич, которому не понравилось, что обижают, как ему показалось, детей. Он вмешался и заступился за них. Люба и Серёжа поблагодарили его за неравнодушность, а Гедеон познакомился с ними получше, из-за чего захотел общаться и дружить, несмотря даже на их возраст. Они все вместе ездили на разные экскурсии, в разные города, места отдыха, аттракционы за счёт старшего. Гедеону нравилось видеть их улыбки и приносить добро.
Всего за столом было тринадцать человек: Любовь Михайловна, Гедеон Георгиевич, Сергей Александрович, Альберт, Миша, Герман, Вера, Антон, Арсений, три слуги Сергея Александровича, и какая-то блондиночка с голубыми глазами и ОГРОМНОЙ душой, вроде бы прислужница Гедеона. Остальные охранники дома Арсения были вне стола, стояли у входа, кабинета и выхода. Из всех на месте не мог усидеться только Миша, он не осмелился поднять даже глаз, как-то ему не по себе было, а Гедеон Георгиевич прожигал его взглядом, ухмыляясь.
— Я предлагаю выпить, дамы и господа! — встал Антон, поднимая рюмку водки.
— Поддерживаю! — тоже встал Гедеон Георгиевич.
— Сергей Александрович, желаю Вам крепкого здоровья и, кхм, — мужчина улыбнулся, поняв хитрый намёк, — ... много денег. В общем, с днем рождения!
— Благодарю, Антон, — все чокнулись рюмками, только у Веры был бокал с вином, а Герман пил колу.
— Миш, принеси ещё закуски, — попросил Арсений.
Дворецкий встал и последовал на первый этаж, на кухню. Немного выждав, Гедеон Георгиевич спустился за ним.
— Миш, а чего ты даже не обнимаешься со мной?
— А что, должен?
— Мы же с тобой как-никак знакомы, — многозначительно улыбнулся мужчина.
Миша просто промолчал.
Гедеон Георгиевич подошёл к дворецкому, аккуратно провёл своей рукой по его спине.
— Ты ведь мог быть моим, — шепнул он.
Миша отшатнулся от него.
— Не трогайте меня, грязный педо...
— Вы тут долго ещё? — неожиданно появился Герман.
Дворецкий быстро взял закуски. — Нет, я вот уже несу, — и прошёл мимо Германа.
— И о чём вы тут беседовали?
Гедеон Георгиевич улыбнулся.
— А что?
— Да так, — Герман ещё немного посмотрел на отца и все-таки поднялся, Гедеон — тоже.
*****
Сергей Александрович начал рассказывать о том, где он был, сколько раз и с кем. В основном его компанию составлял Альберт. Это и неудивительно, ведь, по его рассказам, они знакомы более десяти лет, да и сам Альберт живёт с ним. Кстати, парень был кареглазым блондином чуть ниже Антона(к слову, его рост составляет сто восемьдесят сантиметров).
Позже Вера куда-то отлучилась вместе с Германом и Арсением. Сергей Александрович не придал этому особого значения, однако Гедеон Георгиевич понял затею и просто довольно улыбнулся. Миша тоже догнал, что ребята пошли за подарком для дяди, отца. А Антон дальше мешал разные виды алкоголя вместе и экспериментировал, главное, чтобы завтра не было жёсткого похмелья. Три парня, которые пришли за Сергеем Александровичем, то есть, его слуги, злорадно о чем-то болтали, и Антон немного смог расслышать, о чем же они там шепчут. Однако он не совсем был рад слышать такие грязные речи. Эти трое между собой, оказывается, обсуждали Арсения, его жену, мать. Шастуна, конечно, не совсем трогала тема за Попова и его жену, его больше волновало то, что говорят про мать. Для парня мать — это святое, сокровенное и неприкосновенное. Если выбирать между матерью и отцом, Антон выберет конечно же маму. Частично это связано с детством, зато большая часть — это самовоспитание и собственно сформировавшиеся принципы, которые необходимо соблюдать.
Почему же связано с детством? Отец Антона иногда срывался с работы и бухал как животное. Причём в таком состоянии он мог задеть любого, кто попадается под руку, будь то мать, сын, друг, жена. Шастун частенько боялся такого своего отца и предпочитал не выходить из комнаты ни в коем случае, ну кроме самых важных. Мама Антона тоже знала об этом и старалась сторониться мужа, однако получалось не очень хорошо. Он затевал скандалы буквально из пальца, ему не нужен был повод, чтобы до кого-нибудь докопаться, нервы вымотать. Пока Антон жил с родителями, отец не поднимал руку на мать, но с недавних пор всё изменилось по рассказам Алёши. Антон и так не очень дорожил своим отцом, ведь тот по сути ничего значимого для мальчика не сделал, никогда не пытался пойти на контакт, построить крепкую эмоциональную связь как мама. Ему было откровенно плевать. Он заботился только о своей работе. И если тогда, ещё в детстве Антона, много-много лет назад, отец был таким, то что же сейчас? Он кардинально испортился. Антон хочет его убить. Просто так.
Иногда юноша и впрямь подумывал о том, чтобы напасть на спящего отца и перерезать ему шею, однако как отреагируют мама, Алёша? Младшему брату не стоит лишаться отца в таком маленьком возрасте, но если родитель будет продолжать относиться так к своему ребёнку, холодно, насмешливо, то есть риск, что и Алёша вырастит с желанием насолить своему отцу. Антон не хочет делать из такого безобидного мальчика убийцу, подобного себе. Шастун хочет, чтобы Лёша вырос достойным человеком, который сумеет самореализоваться, найти свою любовь, помогать другим, быть добрым, открытым, но уметь постоять за себя. Конечно, Антон уже продумал, как будет обучать своего младшего брата различным приёмам в драках, чтобы на всякий пожарный.
Но сейчас не об этом. Антон привязан так к матери не только из уважения, но и из-за того, что она делала по отношению к нему: когда Шастун якобы плохо себя вёл, отец мог запереть его в большой или маленькой тёмной комнате, откуда и развилась фобия, сформировалась реакция в виде панической атаки и бесконечных слёз; Мама всегда вытаскивала сына оттуда и успокаивала, обнимая. На ночь читала сказки, сама что-нибудь придумывала и рассказывала. Тогда Антону было около пяти-шести лет. Он с огромнейшим интересом слушал маму, запоминая каждую деталь. Но и у неё всё же есть минусы.
Женщина тоже склонна к тому, чтобы вечер провести за распитием алкогольных напитков. Пару раз бывало даже, что она с отцом разделяла данное занятие. И когда в очередной раз Антон был запрет в тёмной комнате, мама сидела дальше и болтала, смеялась вместе с отцом. В этот момент Шастун чувствовал себя паршиво, очень паршиво. Он чувствовал предательство, ему тогда было правда больно. Доверие к матери поубавилось. С того дня Антон пытается держать с ней расстояние, но всё же благодарен за то, что она была рядом, когда все были готовы убить, образно говоря.
Вообще в детстве Антона никогда не били родители. Могли максимум толкнуть, дать небольшой подзатыльник или как-то затронуть словесно. В общем-то у Шастуна семья была полная, конечно, не совсем дружная, однако крепкая. Ещё в пятнадцать лет у Антона бушевали гормоны, и он хотел отношений, внимания, любви больше всего, потому что понимал, что в семье этого ему не хватило в достаточной мере. Мама не может дать любовь двоих родителей, и это так грустно...
Антон повернулся к этой активно беседующей тройке и агрессивно сказал:
— Заткнитесь, придурки.
Они все одновременно повернулись и, высокомерно осмотрев Антона с головы до ног, спросили:
— Что ты там тявкнул?
Только Шастун хотел открыть рот, как в помещение зашли Арсений, Вера и Герман. В середине стоял Попов, а по бокам — ребята. В руках он держал красивую коробку, разукрашенную в разные цвета. Она была перевязана голубой ленточкой.
— Пап, хотел бы поздравить тебя с днём рождения. Пожелать счастья, огромной любви, — он взглянул на Альберта, — здоровья, денег, конечно, а главное терпения, чтобы меня терпеть и, — Арсений теперь обратил свой взор на тех троих парней, сидящих рядом с Антоном, — ещё кое-кого, — он взглядом вернулся опять к Сергею Александровичу, — в общем, хочу сказать, что без тебя я бы пропал и сгнил где-нибудь в канаве. Прими этот подарок от меня, Германа и Веры, — Арсений протянул коробку отцу, а тот, положив её на стол, крепко обнял сына, заговорив:
— Спасибо огромное, Арсюш.
— Не называй меня так, пап! — вредно прошептал Попов.
Потом Сергей Александрович обнял и Германа, и Веру, также поблагодарил, и они все сели за стол.
Гедеон Георгиевич опустился к уху Сергея Александровича и прошептал:
— Мой подарок в твоём гараже.
— Ну спасибо, дружок, — мужчина посмеялся.
— Серёж, а я тебе торт прямо из Китая привезла! — начала Любовь Михайловна.
— Ого-го! Покажешь?
— Конечно. Как только все доедят то, что на столе, — женщина ухмыльнулась.
— Ишь какая хитрая, — улыбнулся Гедеон Георгиевич.
В это время между Антоном и теми тремя парнями с неизвестными именами разгорался конфликт. Ребята специально провоцировали Антона и, пока все за столом о чем-то своём говорили, тот то вёлся, то нет. Пытался, конечно, сводить всё на позитивный лад, однако протиборствующая сторона не думала идентично. Они будто прям созданы для конфликтов, драк, ссор, так и ждут, когда им жопы надерут. Примерно так про себя рассуждал Антон.
Однако спустя некоторое время ему надоели эти бессмысленные оскорбления и провокации, из-за чего решил как-нибудь выбираться из такой каверзной ситуации.
«
Ударить более одного раза нельзя. Но одним ударом трёх не порешать. Да и Арсений сидит прямо здесь, отчего не вариант разбираться на кулаках, значит нужно выбираться каким-то другим путём. Парни на мирное разрешение конфликта не идут, что же делать...»
Антон громко кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание, и заговорил:
— Арс, — Попов вопросительно посмотрел на Антона, удивившись первые две секунды, ведь раньше он его не называл так, зато вспомнил, что они играют «друзей», и принялся слушать, — тут у ребят претензии к тебе, выслушаешь? — честно, Антону самому было неловко, непривычно называть человека, который старше тебя на пятнадцать лет, на «ты», однако он пытался «отыграть» блестяще и правдоподобно, что, несомненно, вышло.
— С радостью выслушаю, — Арсений повернул свою голову левее, в сторону тех трёх парней, которые, кстати, сидели в замешательстве, — что же вас не устроило? — он сложил ладони в замок так, что большой палец левой руки был сверху, облокотив подбородок и ехидно улыбаясь, чувствуя своё превосходство.
Парни в итоге ничего не ответили и просто промолчали. Антон незаметно улыбнулся, насмехаясь над провокаторами.
— Предлагаю выпить, — неожиданно встал Миша с бокалом шампанского.
— За что? — спросил Герман.
— За мир во всем мире, — после этой фразы все мгновенно, молча чокнулись стаканами, рюмками, бокалами и выпили до дна.
— Ну давайте ещё раз за здоровье Сергея Александровича!
Так повторилось ещё несколько раз. Из всех не пил только Герман, мало пили Любовь Михайловна, Альберт, Миша, среднее количество впитала Вера, Арсений тоже старался контролировать количество выпитого алкоголя, но потом, когда картинка начала расплываться, он вовсе позабыл об этом и стал расслабляться.
*****
Так прошло около пяти часов: разговоры, тосты, еда, смех, шутки, планы; и на дворе уже было что-то около шести.
Абсолютно все были на веселе и даже включили телевизор, а через него — музыку, кто-то даже умудрялся подпевать, подтанцовывать. Во всяком случае из всех присутствующих хорошее настроение не разделяла та надоедливая тройка, которая, как будто бы, случайно задевала Антона, но он пытался не реагировать; и Вера, ведь ей с утра пораньше нужно вставать на работу, но она уже заранее всех предупредила, что особо налегать на алкоголь не будет, как-нибудь в следующих раз и уйдёт ближе к восьми.
Музыку пока отключили, Сергей Александрович и Гедеон Георгиевич, по их словам, вышли на перекур, Арсений — в туалет. Антон, конечно, размышлял над тем, чтобы пойти за Поповым, притеснить его, побесить и хотел было уже направляться к нему, однако остановили. И кто бы это мог быть, если не навязчивая тройка конфликтных парней?
— За слова свои ответь, — недружелюбно произнёс один из ребят, самый высокий.
Антон не повернул даже бровью.
— Терпила?
«
Отъебитесь, блять, уже.» — Шастун молча наблюдал за ними.
— Только за чужой спиной прятаться умеешь.
— Ну, видимо, такому в детстве мама научила.
Антон сжал кулаки.
— Думаешь, у этого хлюпика мать есть?
Шастун вдруг встал с места, отбросив стул, на котором сидел, быстро подошёл к самому высокому из них и задал вопрос:
— Что ты, блять, только что сказал?! — Люба одёрнула Антона за рукав, жалобно посмотрев на него, тот повернулся к ней.
— Не надо...
— Ну да, слушай свою кашо... — не дав договорить парню, Антон взял нож со стола и сильно, с огромной скоростью и точностью резанул его по лбу. Кровь активно хлынула прямо на глаза, и, дабы ничего не попало на стол, где все едят, Антон ударил парня с левого локтя, посему тот отлетел в эту же сторону. Он был конкретно ошеломлён и даже напуган. Может быть, у него гемофобия. Он не был настроен сейчас вставать и давать отпор, чего нельзя сказать о его дружке, о котором, кстати, Антон вспомнил в последний момент.
Как только он повернулся, сразу же получил по лицу чем-то тяжёлым. Это была бита. Ну слава богу, что деревянная. Антон, конечно, сначала растерялся, но мысленно сказал спасибо за то, что она хоть без гвоздей. Однако больно всё равно было, да и у Шастуна из-за такого удара разбилась и круто кровоточила губа, также покраснела щека, кажется, будет синяк. Но удар оказался не таким сильным, как мог быть. Либо парень слабый, либо побоялся угробить человека.
Парень замахнулся для ещё одного удара, но Антон увернулся, обхватил его руку, отобрал биту и перекинул через себя злоумышленника. Неприятель задыхался и был оглушён из-за твёрдой и грубой посадки на спину и не мог встать некоторое время.
— Зря ты мне биту доверил.
Воспользовавшись данным положением парня, Антон ударил его битой по лицу и телу несколько раз. Затем, отбросив оружие и перевернув парня, Шастун поставил свою ногу ему на лопатку, взял за руку и стал тянуть на себя. Тот закричал от боли.
— Говоришь, прячусь за чужой спиной? — Антон сильнее надавил ногой на лопатку, — за твоей теперь вообще никто спрятаться не сможет.
Шастун хотел буквально выдернуть руку прям-таки с мясом, чтобы кровь била фонтаном, но вспомнил, что находится на людях, (кстати, о них. Все сидели с открытыми ртами. Герман был поражён тому, как Антон идеально бьёт по болевым и уязвимым точкам человека, Миша был в шоке от такой жестокости и силы, Любовь Михайловна только молилась о том, чтобы никто в итоге не погиб. Вера спокойно наблюдала за всем этим с восхищением, потягивая вино(она обожает подобные происшествия), на Альберта это тоже произвело достаточное впечатление) да и остался третий парень.
Антон сначала завершил полезную беседу, вероятно, с будущим инвалидом, предварительно повернув его к себе лицом, он взял его за шею и сжал.
— Знаешь, я бы мог сделать из тебя колеку, инвалида, как хочешь называй, если уже не сделал. А твоё лечение бы до конца жизни оплачивали твоя семья, подруги, друзья, братья, кто там у тебя есть. Но если всё же ты окажешься сильнее, чем показал себя, и не станешь мучиться всю жизнь из-за сломанного позвоночника или повреждённых лёгких, или какой-нибудь травмы лица, судя по твоему таблу, советую тебе заканчивать водиться с такими, как он, — Антон повернулся к парню, лоб которого был уже весь красный, впрочем, как и всё лицо. Шастун взглянул обратно на парня, которого душил, но тот уже отключился.
«
Блять, и для кого же я здесь распинался»
Антон наступал на последнего, который, на удивление, оказался трусливым и, похоже, не умел драться. Он всё ближе подходил к двери, но Антон всё равно бил его по рукам, которые выставил парень в защиту. Антон бил ногами. Парень ставил защитный механизм на животе и других частях тела, однако сами руки очень пострадали. Его чуть не скрутило от боли.
Вскоре, выманив труса на свою ловушку: Антон замахнулся рукой, отчего парень стал прикрывать лицо; Шастун молниеносно и со всей силы ударил его в живот ногой, которая была повреждена. Антон тихо проскулил от боли. Двери позади пострадавшего парня неожиданно открылись, и он упал буквально на лестницу.
А двери открыли Арсений, Сергей Александрович и Гедеон Георгиевич. Первый был очень серьёзен, недоволен, и Антон при виде его тут же хотел убежать; отец Арсения, собственно, был удивлён, но все-таки улыбался и гордился(конечно, он этого добивался); Гедеон Георгиевич —единственный, кто правда был в шоке от такой жестокости, однако это не отменяло своей зрелищности, что мужчине очень нравилось.
Попов протянул руку Антону, объясняя недобрым тоном:
— На минуту.
Шастун громко проглотил слюну.
«
Ну ладно. Была, не была»
И положил свою ладонь на ладонь Арсения, тот сразу же притянул его к себе и быстро куда-то повёл, предупредив отца:
— Мы скоро! — Антон кое-как, через боль, дохромал с Арсением до одной из комнат.
— Ох детишки как растут, — Сергей Александрович провёл указательным пальцем под глазом, будто вытирая невидимую слезу, — сейчас внуков мне понаделают.
— Серёж, это же не омегаверс, — посмеялся Гедеон Георгиевич, заталкивая друга в комнату.
*****
Эта комната принадлежала одному из охранников дома, но это впрочем не особо волновало Арсения и Антона в данный момент.
Попов внезапно прижал парня к стене и конфронтационно заговорил:
— Я тебе что вчера говорил?
Антон опустил глаза.
— Не больше одного удара.
— А ты сколько сделал?
— Не знаю... Не мерил... Ой, не считал.
— Сейчас неуместны твои шуточки, дебил.
— У меня причина веская была, — Антон посмотрел в глаза Арсения, — даже бы ты ударил его да причём избил до полусмерти.
— И что это за причина? И зачем затрагивать остальных двух, если сказал один?
— Один из них оскорбил Любовь Михайловну, — у Арсения внутри что-то очень ощутимо и раздражающе ёкнуло, — второй — меня, а третий, — Антон замолчал.
Попов ждал ответа.
— А третий... Он мою мать оскорбил, — решил частично соврать Шастун.
— А он её знает разве?
— В том дело, что нет. Просто так облил её говном с ног до головы.
Арсений кашлянул в кулак.
— Ну ладно. Здесь я на твоей стороне. Мама — это святое. За неё и убить не жалко.
Антон остолбенел.
«
На моей стороне? ЫАЧРВОЧОЫЛЛАДЧ»
— Ты чего? — Арсений помахал ладонью перед глазами Шастуна.
— Да... Выпил много, наверное. У меня нога болит очень. Мне кажется, кровоточит рана. Да и губа... Один из этих придурков меня битой ударил.
— Снимай штаны.
— Что-о-о?!
— Штаны снимай.
— А заче-ем?
— Бинты поменять.
— Я могу просто штанину подтянуть.
— Как хочешь. Сейчас приду, — Арсений вышел за бинтами.
«
Что-то у меня бошка барахлит... Хотя... Может, правда штаны снять?»
Антон посмеялся и, пока он размышлял, Попов давно уже успел достать бинты и вернуться обратно. Кроме бинтов он ещё и захватил влажные салфетки.
— А салфетки зачем? — удивился Антон, но Арсений молча подошёл и вытер кровь на его губе.
— Так-то лучше, — улыбнулся мужчина, — ну теперь колено.
Шастун приподнял штанину, и Арсений, видя то, как бинт из-за крови прилип к коже, предупредил:
— Готовься. Будет больно.
— Ахах... Может, тогда не на... — брюнет начал тянуть бинт, а Антон мигом заткнулся, замерев от боли. Он хотел было попросить Попова вести себя поаккуратнее, однако не успел.
Арсений дальше стягивал бинт, не обращая внимания на болезненные стоны, скулёж и мычания Антона. Тот умудрялся молчать и дальше. Всё же один раз сегодня он уже попросил Попова о чем-то, вряд ли мужчина будет потакать во второй раз. Да и тот случай был безвыходным и при людях, здесь же — по-другому.
Всё же бинт был снят, зато какой ценой. Антон спокойно выдохнул, но стоило ему расслабиться, как Арсений достал из-за спины йод и перекись водорода, а ещё два пластыря.
— А что это у тебя в руках опасное, — Шастун начал отдаляться, — это, мне кажется, не очень хорошая затея.
— Да что ты, — Арсений приближался к Антону по мере его удаления, — что ты как маленький ребёнок? Так заживёт быстрее.
— А если я не хочу, чтобы быстро заживало?
— А я тебя и не спрашивал.
— Ну тоже верно, но всё же... — Арсений резко оказался совсем рядом, а Антон также резко повернулся к нему спиной.
— Ну не на-адо. Я с детства боюсь этих всяких перекисей, йодов, зелёнок.
— Это из-за плохого опыта и грубого обращения, наверное. А я буду нежен и аккуратен.
Антон посмеялся.
— Ты будешь со мной нежен только в этом деле? — Шастун повернулся к Арсению лицом с хитрой улыбкой.
— А в каком ещё деле ты хочешь, чтобы я был нежен? — Попов начал сокращать между ними расстояние, но Антон выставил перед собой руки и, отвернув голову, произнёс, — так уж и быть, давай рану мне обрабатывай.
Шастун сел на стул, Арсений — сбоку. Прежде Попов включил свет, а потом, пододвинув Антона к себе ещё ближе, закинул его ногу на свою, осмотрел порез на колене ещё раз и начал открывать перекись водорода.
Шастун немного заволновался и задал вопрос:
— Будет больно?
Арсений хмыкнул.
— Ну что за глупые вопросы? Конечно, будет, — и налил перекись водорода прямо на рану, Антон от неожиданности аж подпрыгнул.
— Ах ты...
— Тише-тише, — Попов закрыл перекись водорода и отложил в сторону.
Выждав немного, он начал открывать йод.
— Теперь самое больное... Ых... — Антон прикрыл глаза руками.
Арсений нанёс йод по краям пореза. Это было практически не больно. Антон убрал руки от глаз и удивлённо посмотрел на Арсения.
— А середина?
Попов также удивлённо посмотрел на юношу.
— В самом эпицентре обрабатывать не очень безопасно, можно получить химический ожог, из-за чего рана будет заживать дольше и болезненнее. Или ты, как мазохист, предпочитаешь такой исход?
Антон кашлянул в кулак.
— Нет, конечно. Я просто тебя проверял.
Арсений улыбнулся и наложил пластыри на порез. Почему два? Потому что одного не хватило бы. Порез не длинный, но и не короткий.
— А почему пластыри, а не бинты?
— Бинты могут передавливать вены, вообще с ними ходить не очень комфортно, но на первое время пойдёт. Пластыри лучше.
Антон залип на Арсения, изучал его внешность, а потом пришёл всё к тому же выводу, что мужчина красив, причём очень.
«
Не удивлён, что был влюблён в такого красавчика»
Антон встал.
— Кис, а тебе говорили когда-то, что ты очень красивый?
— Я же просил не называть меня так.
— Ну ответь на вопрос.
— Конечно, говорили. К чему это вообще?
— Да так, мысли вслух.
Арсений непонимающе посмотрел на Антона, но молча встал.
— Ладно, пошли к остальным.
— Ой, — у Антона опять пошла кровь из губы, — дай салфеточку, пожалуйста.
Арсений протянул ему салфетку.
— Благодарю.
Попов кивнул головой, а потом задал вопрос:
— Как же он так умудрился? Да и, кажется, у тебя щека повреждена. Синяк будет.
— Этот придурок со спины по факту зашёл. Агх. Битой мне прописал, — Антон приложил ладонь к своей щеке и тихо произнёс, — больно...
— А если бы я ударил, было бы приятно, — произнёс Арсений.
Антон непонятно посмотрел на него и не знал, как реагировать. Попов посмеялся.
— Шучу.
Шастун даже как-то испугался маленько. Выглядело так, будто Арсений догадался о его плане и подставном поведении. В следующий раз нужно быть внимательнее.
— Это потому, что меня обижать можешь только ты, — выкрутился Антон, — у тебя весомая причина, — Шастун близко подошёл, убрав салфетку, кровь идти перестала, — но не факт, что мне приятно, — признался парень, — я просто иногда натыкаюсь на мысли, что заслужил это. Только я не знаю, зачем ты меня держишь у себя. На твоём бы месте я давно убил, или ты думаешь, что мучать человека эффективнее?
Арсений сложил руки.
— Ты хочешь, чтобы я тебя убил?
Антон отвернулся и вздохнул.
— Уже нет. У меня есть младший брат, для которого я должен быть опорой и примером. Спросил бы это у меня три года назад, я бы ответил положительно. Я столько гадостей уже сделал, даже не в отношении тебя. Думаю, одной смертью меня не наказать.
— Поэтому я тебя и держу.
— Не думаешь, что могу покончить жизнь суицидом?
— Пока на этом свете есть Алёша, ты не посмеешь.
— А если все-таки рискну?
Арсений недовольно посмотрел на Антона, а тот повернулся спиной.
— Просто представь. Просыпаешься, идёшь в ванную. Кажется, ничего не предвещало беды, а потом видишь там моё бездыханное и окровавленное тело. Кровь ещё свежая, я ещё тёпленький. Однако в такой ситуации ты окажешься в тупике. Тебе просто придётся что-то сделать с моим трупом. Вернуть меня к жизни у тебя не получится, — Антон хохотнул, — получается, я накажу себя сам. Как думаешь, сколько людей уже желают мне смерти? Что сейчас с родственниками тех, кого я безжалостно убил за деньги? Что они сейчас думают обо мне... Как думаешь, что чувствовали люди, обречённые на погибель от моих ру.. — Арсений прикрыл своей ладонью рот Антона.
— Замолчи, — но Шастун убрал руку мужчины и повернулся к нему лицом, серьёзно посмотрев.
— Как думаешь, смог бы я убить тебя по заказу? Или по своей воле? — Антон улыбнулся, — ты, конечно, осознаешь, что я спокойно могу противостоять тебе, просто сдерживаюсь.
— Как тебя заткнуть?
— Как думаешь, смог бы я посягнуться на тех, кто живёт в этом доме? На Мишу, Любу, Германа? Смог бы я убить всех твоих родных, чтобы не было свидетелей моего ужасного поступка? — Шастун усмехнулся, а Арсений подошёл очень близко, взял его за шею и немного сжал.
— Что ты, блять, там только что сказал про моих родных и Любу?
Антон резко понял, что частично проговорился и мгновенно начал корить себя.
«
Блять, надо выкручиваться из ситуации»
Шастун жалобно посмотрел на Арсения, схватился своими руками за его и тихо произнёс:
— Прости меня... Это, наверное, действие алкоголя. Я бред наговорил... — Попов отпустил его и закатил глаза.
— Ничего ещё не хочешь мне сказать?
Антон немного поразмышлял.
— Спасибо за то, что обработал рану. Отсосу, если хочешь, — Шастун широко улыбнулся.
— Последнее я не очень хотел услышать. Тебе по кайфу такое говорить? А если я восприму это всерьёз и приступлю к действиям? — теперь широко улыбнулся Арсений.
— Не думай, что я уступлю тебе и сразу же сдамся. Я настойчивый.
— Я уже заметил, но до сих пор помню, как ты вчера покраснел просто из-за того, что я приблизился, — Арсений рассмеялся, а Антону стало максимально неловко.
— Придурок. Пошли уже. Там дэбиков нужно убрать.
— Ну пошли.
*****
Арсений и Антон быстренько убрали пострадавших парней, приказав одному из охранников отвезти их в больницу, а затем опять вернулись в гостиную.
— Фух... Ну хоть посвободнее стало, — выдохнул Антон.
— А вы где были так долго вдвоём? — задал вопрос с коварным выражением лица Сергей Александрович, Гедеон Георгиевич тоже улыбнулся.
Антон взглянул сначала на Арсения, а потом на Сергея Александровича, улыбнулся и произнёс:
— Траха... — Попов очень быстро прикрыл ему рот своей рукой.
— Разговаривали, пап, что мы ещё можем делать?
Антон хихикнул, но они оба сели за стол.
*****
Прошло уже около двух часов, Вера, к великому сожалению, уже должна уходить. Она долго прощалась со всеми, а особенно — с Германом. Она даже отошла недалеко с ним, чтобы о чем-то побеседовать. Также девушка достаточно долго прощалась с Антоном. Её он очень заинтересовал. Она сказала, что поражена такой силе, стойкости и жестокости, сказала, что ей очень понравилось это. Кроме этого они обсудили, что у них, оказывается, есть общая подруга, Анжелика. Антон сказал, что дружит с ней ещё со школы, тогда Вера очень ярко улыбнулась, дала свой номер телефона Шастуну и предложила как-нибудь пообщаться. Ещё Вера очень тепло прощалась с отцом. Обнималась с ним несколько раз, Гедеон её даже приподнимал и кружил как маленькую. Сказал, что очень сильно любит её, свою единственную и неповторимую дочку. Вера как будто даже засмущалась, покраснела вся.
— Ну, пап, я уже немаленькая.
— Бебебе.
Девушка посмеялась и обняла всех уже в последний раз и уехала на такси. Многие последовали обратно в гостиную, остались у выхода только Гедеон Георгиевич, Герман, Антон.
— Интересная мадам, — сказал Антон.
— Да она самая лучшая. Вот просто посмотри: богатая, стильная, умная, хозяйственная, красивая, — загибал пальцы Гедеон Георгиевич.
— Ответственная, сильная! — добавил Герман.
— Вот-вот! Моя любимая девочка.
— Это так мило, — искренне улыбнулся Антон, — я рад, что у Вас такие отличные отношения с Верой.
Гедеон Георгиевич улыбнулся во все зубы.
*****
Все были ну вообще уж распущены и на одной волне, за исключением некоторых.
Антон успел сдружиться с Альбертом, к ним ещё добавился Миша, и сейчас они втроём танцевали, вприпрыжку вели маленький хоровод и подпевали, но на русском.
Nightgta 18 And Idc
— Забирай меня скорей! — весело подпевал Альберт.
— Увози за сто морей! — продолжил Антон.
— И целуй меня везде, восемнадцать мне уже! — пел Миша, посмеиваясь.
Сергей Александрович и Герман наблюдали за этой картиной и умилённо улыбались. Арсений там во всю хохотал, веселило его это. Вообще он сегодня смеётся и улыбается очень много, давно такого не было. Может, это действие алкоголя, а, может, из-за дня рождения отца?
В это время весёлая музычка закончилась, но включилась другая.
Hey Daddy(Daddy's Home) - Usher
Антон активно затанцевал и подпевал, так как эта песня была его любимой. Он уже придумал, что сделает почти под конец песни, и улыбался своим мыслям. Альберт и Миша тоже вовсю танцевали, так как эти два человека очень энергичны, Антон — тоже, поэтому-то они и сошлись. Любовь Михайловна наблюдала за внуком и была рада, что он танцует, смеётся и подпевает, а то обычно ходит хмурый. К слову, кроме Альберта, Миши и Антона также танцевал Гедеон Георгиевич и какая-то блондиночка. За столом сидели только Арсений, Любовь Михайловна, Сергей Александрович и Герман. Причём женщина и отец Арсения вели какой-то, видимо, увлекательный диалог, а Арсений сидел так, что танцующие были прямо перед ним. Он наблюдал за ними и осторожно попивал коньяк из широкого стакана.
Вроде бы ничего не предвещало беды, но Антон вдруг забрался на стол, прямо перед Арсением, стал танцевать и смотреть за реакцией Попова, который, кстати, сначала недоумевал, что происходит, но потом приспособился и просто наблюдал.
Чуть позже Шастун опустился на колени и неожиданно приблизился к Арсению. Мужчина выставил ладонь напротив своих губ, потому что, как он понял, Антон метил именно туда. Всё же Шастуна такая преграда не остановила, и он облизнул ладонь Арсения и, хихикнув, встал во весь рост и упал назад. Альберт и Миша поймали его и громко-громко смеялись.
Попов был в шоке. Он удивлённо посмотрел на свою ладонь, а потом на Антона.
«
Что творит этот парень...» — подумал про себя Арсений, вытерев ладонь салфеткой.
Постепенно песня закончилась. Альберт сделал телевизор потише и, подойдя к столу, взял бокал с вином и заговорил:
— Я придумал тост.
— Дерзай, — улыбнулся Сергей Александрович.
— Давайте выпьем за бесконечное веселье.
— Отличный тост.
— Подтверждаю!
Арсений поднял свой стакан.
— И за отличную зарубежную музыку.
— И за терпеливость, — добавил Антон, хихикнув и встретившись с Поповым взглядами.
*****
Таким образом, прошло ещё около трёх часов. Была уже половина нуля, но тусовка не прекращалась. Остались, видимо, только самые сильные. Но среди всех выделялся Миша, который уже почти не мог стоять на ногах и, садясь за стол, чуть ли не проваливался в сон. Герману вообще лучше всех. Самый трезвый. Он-то и помогал Михаилу не уснуть прям за праздничным столом. Еды, кстати, тоже уже осталось немного. Любовь Михайловна уже принесла торт и каждому наложила по кусочку. Торт, конечно, разрезал Сергей Александрович, и именно по его инициативе Люба не вставила свечи в торт.
Торт был сиреневого цвета, украшен белыми, чёрными, серыми кондитерскими и съедобными цветами. Также на торте были три вишни, которые съели в первую очередь Сергей Александрович, Любовь Михайловна и Гедеон Георгиевич, как главная тройка. Но, видимо, образуется ещё одна тройка: Альберт, Миша и Антон.
Хуже всех, наверное, было Арсению. У него уже всё перед глазами расплывалось, он достаточно сильно хотел спать, но держался и удивлялся Антону, который, в отличие от остальных, держался очень стойко. Сколько он в себя алкоголя может влить ещё и вообще?
Затем включилась какая-то медленная музыка, Попов уже не мог услышать слова, но понял, что это медленный танец. В пары собрались все, кроме самого Арсения, Сергея Александровича и какой-то блондиночки. Любовь Михайловна танцевала с Мишей, Герман — с Альбертом, а Гедеон Георгиевич — с Антоном.
I Was Made For Loving You - kISS
Все пары в принципе соблюдали личное пространство друг друга, за исключением последней. Гедеон плотно прижимал к себе Антона, а тот даже не сопротивлялся, улыбался и весь весёлый был. Мужчина очень хорошо двигался, а Шастун не отставал и немножко удивлялся его настойчивости.
Данный фактор почему-то раздражал Арсения. Он не понимал, что происходит с ним. Ему неприятно видеть, как Антона трогает кто-то другой, даже если это друг семьи. Попов решил не оставаться в стороне и, не показывая своих чувств относительно пары Гедеона Георгиевича, пригласил на танец единственную оставшуюся за этим столом девушку, которая с радостью, без раздумий согласилась и пошла за Поповым.
Вместе они танцевали недолго да и не очень хорошо. Девушка не умела танцевать медленный танец. Арсения это как-то необычайно раздражало и нервировало. А особенно его бесила пара, которая всё время крутилась рядом. Гедеон и Антон.
Но позже всё поменялось. Гедеон Георгиевич решил сделать обмен партнёрами, хитро улыбнувшись, посему блондинка перешла ему, а Антон — Арсению.
Попов даже немного растерялся, а Антон тихо хихикнул и прижался к нему. Все-таки через пару секунд Арсений обрёл некое спокойствие, взял Шастуна за талию и за левую руку, выдвинув её вбок вместе со своей, и они закружились в танце.
Шастун и не знал, что мужчина умеет так хорошо вести и танцевать. Впрочем он даже боялся взглянуть на него, поэтому смотрел либо в пол, либо в сторону. Арсений, заметив это, посмеялся, прижал Антона к себе ещё сильнее и приподнял его лицо за подбородок.
— Почему ты не смотришь мне в глаза?
Шастун промолчал, а Арсений повернул его к себе задом, сказав на ухо:
— Давай тогда так танцевать, если не хочешь зрительного контакта.
Попов обхватил парня обеими руками за талию и прижался сзади.
Антон сильно засмущался, дышать стало почти невозможно под таким напором, поэтому он повернулся лицом к Арсению и, сказав:
— Давай лучше так... — попытался смотреть на него в течение всего танца.
В это время Сергей Александрович очень-очень коварно улыбался, наблюдая за ними.
Под конец танца Арсений и Антон чуть ли не перед Сергеем Александровичем остановились.
— Только поцелуя не хватает, — прокомментировал мужчина, ухмыляясь.
И Арсений потянулся...
Но Антон не разделял его намерений, для него это было более, чем неожиданно, из-за чего он подставил ладонь, а потом и вовсе отошёл в туалет, закончив танец. На самом деле ему было очень неловко и он опять был весь красный. И не поймёшь, из-за жары, из-за алкоголя или всё же из-за...
«
Вот придурок...»
А Арсений просто засмеялся, прикрыв рот ладонью, и сел обратно за стол.
— Просто друзья, говоришь? — ехидно спросил Сергей Александрович.
— Всё правильно, — улыбнулся Попов.
Гедеон Георгиевич и Сергей Александрович переглянулись.
На самом деле в тот момент, когда они отходили вместе, они обсуждали, как будут «выманивать» Арсения. Договорились о том, чтобы Гедеон Георгиевич в пары взял Антона и вёл с ним себя очень вульгарно и настойчиво. По плану, если всё сработает, Арсений должен был взять какую-нибудь пару, чтобы тоже танцевать, собственно, как и случилось, а в ходе всего этого сделать обмен партнёрами.
Вспоминая всё это, мужчины посмеялись и дали друг другу пять.
Позже вернулся Антон.
— Что? Может, по второму кругу?! Давайте, Сергей Александрович, дерзайте. Иль танцевать не умеете? — с многообещающей улыбкой произнёс Шастун.
— Звучит как вызов. Ладно, так уж и быть, — мужчина протянул руку Альберту, — не желаете ли станцевать со мной?
*****
Было уже где-то около начала первого.
Миша зашёл в комнату Германа, шатаясь, в одной длинной футболке, он держал в руках подушку.
— Вы что-то хотели?
— Можно я здесь посплю? — грустно задал вопрос дворецкий.
— Конечно, можно, а почему?
Миша закрыл дверь и присел на кровать, рядом с Германом.
— Я не хочу спать в одной комнате с Гедеоном Георгиевич.
— Почему? Что-то случилось?
Михаил замялся, и у него пошли слезы. Герман подвинулся ближе.
— Ну Вы чего? Что случилось-то?
Парень прикрыл свое лицо подушкой и кое-как успокоился.
— Ты точно хочешь услышать это?
— Ну конечно. Говорите уже.
— В общем, у меня было не очень сладкое детство. Я бы даже сказал, ужасное. Меня постоянно били, и не кулаком, а палками, розгами, ремнями. У меня до сих пор остались шрамы... И однажды мои родители хотели продать меня, потому что я им надоел, по их словам. Тогда мне было девять лет. И хотели они меня продать как раз твоему отцу. Он предложил им хорошую сумму, и мы виделись с ним несколько раз. В его доме я видел очень много таких мальчиков как я. Мне было очень страшно от одной только мысли, что я больше не увижусь со своими родными. Бабушка не знает об этом. А о том, чтобы меня не продали, позаботился Матвей, мой старший брат. Он умел влиять на родителей, — Миша расплакался, а Герман был буквально ошарашен и не знал, как реагировать даже.
— А для чего мой отец хотел купить Вас? Очень интересно...
— Как мне тогда сказал Матвей, для того, чтобы служил ему. Но я подозреваю его в другом. Его взгляд ещё тогда мне не понравился. Такой хищный, ненасытный. Мне было страшно, — Миша вообще разрыдался, посему Герман не смог удержаться и обнял его.
— Мне так жаль Вас... Простите моего отца, пожалуйста.
Миша очень удивился и буквально вцепился в Германа, крепко обнимая.
— Вы чего? Я сейчас задохнусь... — Миша резко отстранился, поняв, что он делает.
— Ой... Прости меня. Это случилось как-то само. Меня просто никогда никто не обнимал, кроме бабушки.
Герман сильно удивился.
— Серьёзно?
Миша кивнул.
— В таком случае можете обнимать меня, когда будет тяжело, — ярко улыбнулся парень.
— Спасибо, — тихо произнёс дворецкий, незаметно улыбнувшись.
*****
— Да Вы прям танцор от природы, Сергей Александрович, — похвалил Антон.
— Вы не хуже, Антон.
Пока эти двое беседовали, голубоглазая блондинистая девушка пыталась завести адекватный разговор с Арсением, который, к сожалению или к счастью, на контакт шёл плоховато. Он только пил и пил, редко отвечал, исключительно слушал, хотя и это под сомнением. Попова после потери Маргариты не особо интересуют девушки в плане дружбы или романтических отношений. Единственная женщина, которую он уважает и не хочет потерять, — Любовь Михайловна. Она фактически заменила ему родную мать. Всегда была рада провести время с маленьким Арсением, когда он был один, так как Сергей Александрович постоянно пропадал на работе, иногда даже ночевал там. Зато не зря столько трудился, наследство отличное останется.
Позже блондинка предложила Арсению опять станцевать, её глаза горели, и она выжидала ответа. Только она хотела докоснуться до Попова, как кто-то огрел её по руке. Это был Антон.
— Девушка, не видите, что человек с вами общаться не желает?
Она скверно взглянула на него и вредно ответила:
— А тебя это волнует?
Антон опустился и сказал ей очень тихо на ухо, улыбаясь:
— Детка, даже не старайся. У тебя нет шансов.
Блондинка возмущённо посмотрела на Шастуна и предложила отойти, поговорить.
Арсений молча наблюдал за ними, но потом резко вступил в диалог с Любовь Михайловной, из-за чего не услышал разговор Антона и девушки.
— Почему это у меня шансов нет? Ты-то откуда знаешь?
— Я живу с этим человеком, начнём с этого. А его личную жизнь я не обязан напоказ выставлять. Просто советую тебе не стоять на моем пути.
— На твоём?! Ты на него зуб точишь, что ли?
— Об этом я левому человеку не скажу, но вновь предупреждаю: не мешайся.
— Ты думаешь, я тебя послушаюсь? — посмеялась девушка.
— Хотя бы надеюсь. В общем-то дело твоё, я предупредил. Худо будет, — Антон грозно посмотрел на блондинку и удалился, у неё аж мурашки по коже прошли.
«
Ну и тип...»
*****
Большинство уже пошли спать: Сергей Александрович, Альберт, блондинка тоже решила переночевать, но вместе с Гедеоном Георгиевичем в одной комнате, Миша, Герман.
Убираться остались Любовь Михайловна и Антон. Ещё Арсений им чуть помог: собрал посуду, доел некоторые блюда сам. А потом, захватив с собой бутылку виски, решил отправиться к себе в комнату, но перед этим кое-что сказал:
— Антон, жду тебя в комнате.
Шастун сразу же встрепенулся и недопонимающе посмотрел на Любу, а она, улыбнувшись, пояснила:
— Ой, Антон, а тебя не предупреждали, что ты с Арсением Сергеевичем спишь в одной комнате?
— Он мне говорил, что я в кладовой буду спать...
— Ну так это и есть кладовая. Бывшая. А чего ты так сразу напрягся?
— Я... Ну... А вдруг он меня сожрёт?
Любовь Михайловна рассмеялась.
— Он же не какой-то там каннибал.
— Да я не в этом смысле-е-е! Он же пьяный в дрова.
— А... Точно. Ну тогда стоит бояться. Когда Арсений Сергеевич пьян, а особенно если сильно, то от него можно ожидать всё, что угодно. На моём веку в таком состоянии он нападал и избивал, а ещё, это правда было очень давно, лет двенадцать назад, он бывает очень добрым, когда пьян. В этот момент открываются все его положительные стороны, только они. Он, словно ангелочек!
— Словно ангелочек?.. — для Антона это звучало абсурдно, но это и понятно, — а если ему все-таки ёкнет меня избить?
— Кричи, прибегу, — посмеялась Любовь Михайловна, — да ладно тебе. Расслабься. Иногда Арсений Сергеевич бывает ещё очень тактильным, когда пьян. Как-то раз он меня в объятьях чуть не задушил, хах.
— Ну хоть это успокаивает.
— А ещё Арсений Сергеевич может превращаться в секс-машину, извиняюсь за выражение. Я это знаю со слов покойной Маргариты.
Антон широко открыл рот от шока.
— Блять. А кто это?
— Ну жена Арсения Сергеевича.
— А, — Шастуну стало немного неловко, и он решил сменить тему, — Любовь Михайловна, а Вы когда-нибудь любили, и был ли у Вас муж?
Женщина печально вздохнула.
— Было, всё было. Я полюбила раз и навсегда, но он умер ещё давно.
— Оу... Соболезную. Извините.
— Ничего-ничего, а насчёт тебя что? Влюблялся?
Антон также печально вздохнул.
— Два раза и не взаимно.
Любовь Михайловна была ошарашена.
— Правда, что ли? Как так...
— Сначала я безумно влюбился в тринадцать лет и до пятнадцати страдал этим. У меня однажды получилось сойтись с той девочкой, но потом она меня первая бросила. Тогда у меня была огромнейшая депрессия. А позже я встретил Арсения, — Любовь Михайловна затаила дыхание и внимательно слушала.
— И что? Как с ним?
— Я просто открыто признался и делал подарки, пытался подкатить, хаха. До сих пор неловко от этого.
— По крайней мере, ты был открыт, как никогда.
Антон опустил взгляд.
— Не стоило мне этого делать. Арсений меня будто возненавидел, что ли. Потом я сбежал, а дальше секретики.
— Возненавидел?
— Ну да. Он мне столько всего наговорил в день, когда моя жизнь кардинально изменилась. Я, конечно, хотел, кроме него, найти и свою бывшую девушку, Лизу, которая просто насмехалась надо мной, и кроваво разобраться с ней. Однако Арсений встал первый на моем пути.
— Что ты планируешь, Антон? — неожиданно спросила Любовь Михайловна.
— Да так, мелочи, — и Антон замолчал.
Женщина не стала задалбливать его вопросами и молча, вместе с ним, убиралась.
*****
Антон чуть ли не ввалился в комнату Арсения, но умудрился упасть на четвереньки. Его проводила Любовь Михайловна. Но до всего этого Антон смог заглянуть в свою комнату и услышал оттуда странные звуки. Пьяный, он не понял, что это, ещё и увидел два силуэта на своей кровати.
Шастун в шоке открыл рот, рассматривая здешние апартаменты.
— Нихуя...
Но только через некоторое время заметил перед собой Арсения, сидящего в кресле и молча наблюдающего за ним. Взгляд у него был странный: изучающий, многозначный, в общем, непонятный.
А потом Антон резко вспомнил все виды поведения Арсения при пьянке, которые назвала ему Любовь Михайловна, и тут же начал думать, какой из них сейчас действует.
— Что ты стоишь? Присаживайся, — Арсений указал на кровать.
Шастун присел, и мужчина вручил ему широкий стакан с виски.
— Твоё здоровье, — произнёс Арсений, несильно ударив своим стаканом стакан Антона.
Они оба выпили.
— Ебать какой крепкий... — выразился Шастун.
— О чем вы беседовали с той блондиночкой? — вдруг спросил Арсений.
— О своём, о женском, — пытался свести к шутке Антон, но Попов был настроен серьёзно.
Мужчина встал прямо перед парнем, нагнулся к нему и сказал на ухо:
— Я же слышал, что вы говорили обо мне.
Антон остолбенел и не знал, что сказать. Однако через секунду Арсений громко-прегромко рассмеялся и чуть ли не задыхался от смеха.
— Видел бы ты свое лицо, хаха, — еле успокоился Попов.
— Синяк? Да? — не так понял Шастун.
— Конечно. Надо будет с утра обработать.
Образовалась некоторая тишина.
— А если правда, о чем вы говорили там?
— Я просто сказал ей, чтобы не нарушала твоё личное пространство.
— Надо же. Какой ты заботливый. Даже просить тебя о помощи не пришлось.
— За это полагается награда, — игриво произнёс Антон.
— И что же ты хочешь в награду?
— Твоё доверие.
— Ого, — Арсений задумался, — хм... Я мало, кому доверяю.
— Я могу быть в этом маленьком списочке.
Попов отрицательно помахал головой.
— Не всё так просто, как ты думаешь.
Арсений начал раздеваться. Он снял только верхнюю одежду.
— Ух, у меня сейчас встанет, — прокомментировал Антон.
— У меня тоже.
Шастун рассмеялся, невольно представляя данную картину. Арсений близко подошёл к нему.
— А ты раздеваться не будешь?
— Намекаешь? Прости, но я не мо...
— Ты в одежде спишь?
— А. Отвернись! — у Арсения округлились глаза.
— Зачем?
— За шкафом, блять. Ну отвернись, — Попов ехидно улыбался и все-таки отвернулся со словами «Да что я там не видел».
Антон тоже снял с себя футболку.
— А мы будем в одной кровати спать?
— Да.
Шастун был в шоке, а в это время Арсений прилёг на кровать.
— Хватит бояться, я же не пристаю.
Антону показалось это выражение правдивым и безопасным, поэтому он лёг рядом, спиной к Арсению, пожелал ему спокойной ночи и прикрыл глаза. И, кажется, уже проваливался в сон спустя некоторое время, но почувствовал, что его кто-то схватил и не отпускал. Конечно же это был Арсений. Он удивляет Антона с каждым днем всё сильнее. Шастун попытался выбраться из «железных объятий», однако всё прахом, ведь он был сжат ещё сильнее.
— Отпусти, — прошептал Антон, но ответа не поступило.
«
Вот придурок... Уснул уже, наверное»
И Шастун, решив не сопротивляться, укрыл их обоих одеялом и уснул так.
