Связанные. Ваниль и имбирь.

Глубокий вдох. Свисток. Толчок. Тело моментально погружается в холодную воду. Ноги и руки начинают активно работать. Мышцы напряжены до предела. Пловец только и успевает, что глотать воздух в перерывах между мощными взмахами рук. Через какое-то время ладонь чувствует бортик, мужчина сгибает ноги и отталкивается ими от гладкой поверхности стенки бассейна, переворачивая тело с одного бока на другой и совершая вдох. В голове бьётся набатом лишь одна мысль: «Время. Время. Время». Наставления тренера почти не слышны из-за гула в голове и брызг воды. -Минута сорок девять секунд, — сообщает строгая женщина лет тридцати пяти, сурово глядя на спортсмена, который уже успел снять очки и держится за бортик, пытаясь отдышаться после последнего заплыва. Она записывает результаты в планшет, размашисто черкая ручкой. -Быстрее, чем в прошлый раз. Но все ещё недостаточно хорошо для отборочного тура, однако это явный прогресс. Такими темпами у тебя есть все шансы пробиться на городской турнир, — мужчина никак не реагирует на слова, выводя тренера из себя, — Йа! Чан, ты меня слушаешь? -Да-да, — Бан кивает и пытается извиниться, но женщина перебивает. -Отлично. Теперь иди домой и хорошенько выспись. Жду тебя завтра в восемь. И упаси Господь тебя, если опоздаешь. Шкуру спущу дважды, натяну и ещё раз спущу… -Я не опоздаю, — Чан уже выбрался из воды, успел снять шапочку и накинул на плечи полотенце. На эти слова тренер сложила руки на груди, прищурившись. -Знаю, как-никак больше десяти лет знакомы. Просто тебе необходимо победить, иначе дорога в большой спорт закроется. Я же тоже не железная, переживаю, — женщина измученно вздохнула, — до завтра, Кристофер. -До завтра, Лиса-сонбэ. Расслабляющий душ — все, что ему необходимо сейчас. Горячие струи стекают по вылепленному многочасовыми тренировками телу, расслабляя напряжённые мышцы. Многие бы отдали все на свете, чтобы иметь такое телосложение у себя или взглянуть на него хотя бы разок, а Чан… Он чертовски вымотан и мечтает о мягкой подушке. Глаза слипаются от усталости, а тело привычно ноет после беспрерывной тренировки. В раздевалке остались только его вещи, до шкафчика Крис доходит с закрытыми глазами, ориентируясь в пространстве по памяти. Он практически живёт в спортивном центре, особенно перед соревнованиями. В блаженной тишине Чан переодевается. Наконец он остался один. Крис просто переносить не может людей, общество, контактируя только с «избранными», как шутит Минхо — один из немногочисленных (двух) друзей. Почему с общением ничего не складывается? Бан просто аб-со-лют-но ничего не чувствует к людям. Как бы не старался изменить свое отношение, мышление — результатов нет. Взаимодействия, даже просто нахождение с людьми выжимают все соки так, что к концу дня он похож на изюм. Для себя и других он — ошибка природы, способный испытывать лёгкую привязанность лишь к членам семьи и людям, с которыми провел большую часть жизни, длинной в тридцать один год. Умиротворенность нарушает урчание живота, сопровождаемое лёгкой болью в желудке. План «сладко проспать семь часов» придётся изменить, заскочив за лапшой. Не очень (крайне) не полезно, но зато быстро и дёшево, что выгоднее. Подхватив потрепанную спортивную сумку, Чан захлопывает за собой дверь в раздевалку, прощается с охранником, с которым успел подружиться, и направляется к стоянке автомобилей. Дорога заняла гораздо больше времени, чем рассчитывал Чан, ввиду образовавшейся аварии. Он проторчал в пробке, злясь на всех непутевых водителей, добрых два часа. Времени на драгоценный сон осталось ещё меньше. Чёрный автомобиль рабочего класса затормозил возле круглосуточного ближе к десяти вечера. Кристофер ненадолго прикрыл глаза, собираясь с духом. Даже обыкновенный поход за продуктами вызывал жуткий дискомфорт. Рука поневоле потянулась к запястью, ища красную нить, которую когда-то Чан повязал в качестве браслета. Говорят, от неудач и сглаза. Не то, чтобы он верил в эту чепуху, но это внушает ему капельку уверенности. Яркий магазинный свет после тусклого уличного фонаря ослепил Чана. Он поморщился на секунду и пожалел, что оставил кепку в машине. Проходя между стеллажами, Крис заметил паренька, совсем мальчишку. Он, привстав на самые цыпочки, пытался дотянуться, кажется, до муки, что стояла на самой верхней полке. Что-то перемкнуло в Кристофере в эту секунду. Он даже шаг остановил, засмотревшись на длинные, как для парня, розовые волосы, идеальный профиль, пухлые губы. Очнулся, когда протягивал школьнику упаковку муки. Длинные, тонкие, словно музыкальные, пальцы приняли помощь, губы промолвили тихое «спасибо, хён», прежде чем исчезнуть из поля зрения. Крис, встряхнув головой, побрел к стойке с раменом. Впервые в жизни у него сердце исполнило такой диковинный трюк в виде сальто, голова на время отключилась, руки слегка подрагивают, а мир стал каким-то другим после пленительно чёрных больших глаз, как у зайчонка. Чан проморгался несколько раз и сжал переносицу — он явно сегодня переутомился больше обычного, раз мозг выдаёт такую белиберду. Выводит из равновесия. Он хватает первую попавшуюся пачку и направляется оплачивать скудный ужин. На кассе из очереди, как назло, только пара супругов да тот бельчонок. Замечательно, он уже и прозвище ему придумал, что бесит ещё больше. Чан пожелал себе удачи и старался не пялиться на мальчишку. Но это не помогло, даже просто от нахождения рядом в нижней части живота тянуло, обоняние становились чувствительнее, подушечки пальцев начинали искрить, а глаза то и дело косились в сторону парнишки. Крису пришлось губу закусить и пристально рассматривать стенд с мороженым, иначе было бы неприлично. Иисусе, как он вкусно пахнет ванилью. От этой мысли раздражение на самого себя взлетело до небес. В конце концов, он взрослый мужик, а при виде какого-то сопляка растекается лужицей. Короткие ногти с яростью впились в кожу на ладони, оставляя светло-розовые отметины. Руки Хенджина трясутся, когда он выкладывает товары на ленту. Время поджимает, сейчас его ближайшее будущее буквально зависит от последующих десяти минут. Из-за нервозности и спешки мелочь рассыпается по полу. Джин собирает её, молясь, чтобы ни одна монетка не потерялась. Мама дала ровно столько денег, чтобы хватило на продукты. Без сдачи. -Здесь не хватает ещё 100 вон, — кассир выжидающе смотрит на Хенджина. -Н-но, это все, что у меня есть… может, закатилось куда? Посмотрите, пожалуйста, — беспорядочно шепчет, присаживаясь на корточки, на глаза наворачиваются слезы. Его же дома прикопают, если он не принесёт все нужные продукты, при этом потеряв деньги. -Парень, если нет денег, можно просто убрать… -Нет-нет! Это все необходимо! — Хенджин едва сдерживает слезы, нос уже наверняка красный. -Я добавлю. Сумма небольшая ведь? — сбоку раздаётся тяжёлый вздох. -Н-не надо, хен. -Сто вон, — Хенджин тараторит вместе с кассиром. Хмурый мужчина, не обращая внимания на лепет Джина, достает мелочь. Хенджин признал в нем того случайного прохожего, который помог ему пятью минутами ранее. Кудрявые волосы иссиня-черного цвета, такая же темная толстовка, чёрные джинсы с кроссовками и невероятные глаза — сложно не запомнить такого человека. -Я верну. Честно. -Ступай уже, — мужчина выглядит очень устало, хоть и снисходительно улыбается одним уголком губ. От этого подобия улыбки, больше похожую на оскал веет чем-то странным, необъяснимым. У Хенджина от неё что-то замыкает в районе сердца. Похож на волка-одиночку, которого выгнали из стаи умирать, то ли из-за хвори, то ли из-за старости. Выйдя из магазина, Хенджин взгялнул на неоновую вывеску противоположного ресторанчика. Кажется, она стала ярче? -Хен! Извините за беспокойство, — Хенджин подбежал к мужчине, как только тот вышел из магазина и уже почти сел в машину. -М? — он заинтересованно дёрнул головой. -Когда я смогу вернуть Вам долг? -Ерунда, — отмахнулся и захлопнул дверь. -Но… — слова заглушил звук мотора. Через минуту автомобиль скрылся за поворотом.