Все, что под кожей

      … Мокрые, пропитанные какой-то химозой бинты медленно упали в раковину. Дышать стало легче, но на лице всё ещё было неприятное чувство липкости от оставшейся мази. Расставив руки по обе стороны раковины, он несколько минут стоял в звенящей тишине. Тёмная, сырая и холодная ванная комната, что освещалась помигиванием блеклой лампочки, стала сжиматься и давить. С закрытыми глазами он поднял голову и мысленно начал отсчёт. — Раз, — сжимая раковину словно спасательный круг, он втянул воздух через сжатые зубы, — Два, — дернулся всем телом от пробежавшей по его спине капли холодного пота, рвано выдохнул и: — Три! — смело открыв глаза, он встретился со своим отражением. Неприятная щекотка в горле заставила очнуться, глаза начали жутко чесаться, а в горле всё пересохло. Попятившись назад, мальчик осторожно потрогал лицо. Своё лицо. — Нет, — это прозвучало как отчаяние, поэтому отрывая свою руку от лица он повторил уже увереннее и громче: — Нет!       Он был готов отрицать реальность происходящего… Но правда была на запах кислой и вонючей, она врывалась прямо в нос. — Ебаная мазь! — ударив по раковине раз, и ощутив жгучую боль, что отразилась на сжатых кулаках, уже всё было понятно — это реальность. Сзади послышался скрип половиц, но мальчик не обращал внимания. Он резко рванул кран, набрал в ладони воды и хлестнул себя холодным потоком несколько раз. В голове лихорадочно проносились мысли. Это всё сон. Сон. СОН! Опять подняв истерзанное шрамами лицо, он не заметил изменений. Только глаза стали красными от слез. В зеркале также показался силуэт, что стоял в проёме двери ванной комнаты и с сожалением смотрел на лицо брата. — СУКА! — звук разбитого стекла разнёсся эхом по всему дому. Руки сзади обхватили за плечи и грубо потянули назад. Завязалась борьба. Старший брат пытался успокоить младшего, который вырывался, пинался, мычал и кричал, словно дикий зверь. — Джефф! — еле справившись с братом, Лью повалил мальчишку лицом на пол и скрутил руки. Несмотря на тринадцатилетний возраст, младший Ходек был ненормально сильным, — Слушай, слушай меня, Джефф! — склонившись над ухом брата, он пытался сдержать того изо всех сил, — Мы со всем справимся, слышишь? Да что ж такое?! — не завершив фразу, он с ещё большей силой впечатал в пол надрывающего и захлебывающегося в своих слезах и соплях брата. Он не был похож на человека. Всё лицо было словно полотно с неровным слоем масляных красок, которые были нанесены безумным художником, — Джефф, я с тобой. Всё хорошо, мы со всем справимся. Будь со мной. Слушай меня. Успокойся.       Когда крики прекратились, и были слышны только мычание и хрип от сорвавшегося голоса, Лью ослабил хват и переложил брата к себе на плечо. В чёрных глазах брата не было ничего, даже блеклый свет от лампочки в ванной поглотила тьма. — Мы справимся, слышишь? — гладя по бритой голове обмякшего подростка, Льюис шептал утешительные слова и уже понимал, что с этого момента всё в их некогда обычной семье изменилось. Ночь в семье Ходек прошла неспокойно.

***

      Семья. Отношения с родителями со дня происшествия стали холодными. Каждый раз, сталкиваясь с ним, в их глазах появлялся страх. Было страшно не из-за его внешнего вида, а за то, что не смогли уберечь. Не каждый сможет простить своему родному ребёнку убийство. Спроси любого родителя и каждый скажет: — «Это не случится с моим ребёнком.» — также думали и его родители. А когда всё произошло, они пытались оправдывать его, но каждый раз, встречаясь с ним, на их лицах появлялись морщины вины и сожаления. Это дико бесило. Мама каждый раз плакала, хоть и скрывала, пыталась не смотреть. Она сильно поседела после всего случившегося. Но он был их сыном, поэтому они пытались как-то любить его, хотя Джеффу всё больше казалось, что они уже давно его похоронили. Он сам решил обрубить эти сложные взаимоотношения. Но по-настоящему они вздохнули с облегчением, когда решили отослать его вместе с Лью. Лью единственный, кто общался с Джеффом так, будто ничего не произошло. Он был единственным глотком воздуха в этом удушающем доме. Но то, что Джефф сделал, уже не изменить. Благодаря этой громкой истории, они долго не могли нормально устроиться ни в одном городе. За ними следовала кровавая шаль из слухов, которая погружала каждый город в параноидальный страх. Страх, что их детей настигнет та же участь, что и того… Что за ними придёт ужасный Джефф Убийца. Этим прозвищем его заклеймили. Из-за этого прозвища они несколько последних лет провели в разъездах по всем штатам. Но когда-то всему приходит конец, так? — Аккуратно, куда ты впереди всех, я же ещё ключи не достал, — спешно захлопывая дверь машины и тормоша карманы сумки, Лью выбежал за братом, который уже схватил две коробки. Джеффри поднял голову и оценил дом, в котором им суждено было остановиться. Здание коршуном возвышалось над парнем. Ему, очевидно, было много лет: об этом говорили и протекающая крыша, и скрипучие половицы, и запах сырости, и холод. На большее рассчитывать не приходилось – денег было мало, а то, что присылали родители парням каждый месяц, быстро заканчивалось из-за переездов. Последние деньги ушли на дом и предметы первой необходимости для жизни. Хлопнув по козырьку кепки застывшего брата, Лью вошёл в дом: — Да-да, я знаю, ты очарован этим местом.       Натягивая одной рукой кепку ниже, а второй придерживая коробки, Джеффри вошёл в дом. Льюис, упав на диван, который находился в гостиной, вытянулся как кот, и довольно улыбнулся, протянув руки к небу: — Добро пожаловать в берлогу к Ходекам!