Четвертая встреча выпускников (после игры Мины Ашидо*)
POV Денки
Полночь сильная. У Полночи идеально упругая грудь. А еще она, похоже, ни на секунду не расстается со своим набором секс-игрушек. Но об этом мне только предстоит узнать. А пока я, в легком неведении и в расстроенных чувствах, возвращаюсь в свою бывшую комнату. Почему я расстроен? Ну а вы бы не расстроились, если бы весь вечер вам активно помогали сойтись с горячей одноклассницей, а в итоге она первая срулила с вечеринки и отправилась не в комнату общежития (в мою), а домой. Обидно? На сто тысяч триллиардов процентов. Сейчас бы Бакуго сумничал, верно отметив, что так не выражаются и вообще «ебаный из тебя математик», но что поделать. Как оказалось, я еще и как вариант на одну ночь так себе. — Чего грустишь, котенок? — полузабытый голос, который я в последние годы слышал разве что из редких интервью и в фильмах рейтинга R. Ее величество Полночь. Она только распрощалась с Айзавой и осталась в гордом одиночестве. Впрочем, как и я сам. — Д-да так, — сколько бы лет ни прошло, рядом с ней я все так же ощущаю себя сопляком, словившим первый стояк на оффлайн-женщину, почти в два раза старше меня. Ну, стояки на нее и иных дам случались и раньше, только вот в тот день… Она завалилась в класс без предупреждения и долго втирала нам страстную речь, которую я не слушал. Я сжимал себя, чтобы хоть как-то умерить пыл, а потом выбежал, как полный лузер, под предлогом, что «мне очень надо, Айзава-сенсей, простите бога ради». — Маленькая игра Мины… разочаровала тебя? — она подходит ближе — слишком близко — и я моментально краснею. От нее даже пахнет, как в тот день. Что-то ягодное и вместе с тем… будто я зашел в дорогой магазин женских духов, но от калейдоскопа ароматов в носу не жжет и не кружится голова. Думаю, все дело в ее причуде. С ней сложно держать себя в руках, даже когда Полночь не использует ее. — Типа того, — отвечаю я и прикусываю губу. — У-у, бедняга, — она поднимает руку, но вместо того, чтобы погладить меня по голове, она касается указательным уха, и меня перекрывает. Я сплю? Скажите, что я сплю! — Профессор По… — К чему такие формальности? Я уже сто лет не твой профессор. Да и я сейчас не в качестве про. Зови меня Немури. Или тебе больше нравится… Так и напрашивается одно. Но она не договаривает, а мне все еще слишком дико, чтобы повестись на ее флирт. Как так, с Очако не сложилось, но сложится с ней? Бред какой-то. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Я заметила, у тебя странная походка. Дай угадаю… Плаг? — Ч-что? — Не строй из себя дурачка. Хотя… тебе даже стараться не нужно. Мой глупенький малыш, — она зажимает меня к стене. Не нужно рук и мощных ног — ее грудь работает безотказно. Стыдно признаваться, но Немури до сих пор выше меня. Однако сейчас, как нельзя к стати, комплекс испарился. На каблуках Полночь выше меня на полголовы, как минимум. И отчего-то мне такая разница нравится. Ей это к лицу. Высокая героиня, которая больше тебя, выше тебя, с длинными темными волосами, в элегантных очках, так еще и, мать вашу, моя бывшая учительница. Идеальный набор милфы. — Да, это плаг, — слетает с губ после того, как она проводит по ним своими пальцами. — И как ощущения? — мурлычет она и наклоняет голову. Ее волосы собраны в высокий хвост. Вместо геройского костюма — белая облегающая рубашка, которая в любой момент может не выдержать напора груди. Ее идеальную задницу скрывает тонкая ткань брюк, а на ножках неизменные каблуки. На этот раз — вишневого цвета. Под цвет ее маникюра и помады. — Ну… — Непривычно, котенок? — она отпускает меня и берет за руку. — Сколько лет прошло, а ты все такой же умилительный твинк. Практически не изменился. Я? Твинк? В любой другой день любого другого месяца меня бы задело. Но с Полночью, то есть, с Немури… это звучит практически, как самый лучший комплимент, который я мог услышать в свой адрес. — Пойдем, крошка. Хочу увидеть твое новое украшение. Она ведет меня на третий этаж за руку. На секунду я представляю, как только что пережил бой со злодеями, и медсестра сопровождает меня в медпункт… так, я точно пересмотрел ролевого порно. Мы оказываемся в пустой комнате, где нет ничего, кроме ее рюкзака и разобранной кровати. С каких пор Полночь ночует в бывшем общежитие класса А? С каких пор… Видимо, с тех, как нам стукнуло восемнадцать, и ничто не останавливало ее от особо трепетной любви к юным телам. Интересно, я все еще молод по ее меркам или уже где-то на грани? — На кровать, котенок, — говорит она и грубо толкает меня. Я не заметил, когда она успела снять с меня верх. Ловкость рук и никакого мошенничества — так ведь говорят? Хочется возразить ей, но вместо этого я расстегиваю брюки и ложусь на живот. Она помогает мне стянуть брюки и в голос умиляется. — Розовое? Сердечко? Ах, юность, — без лишних предупреждений она вытягивает из меня плаг, и я едва не отключаюсь от удовольствия. Ни капли боли — лишь похоть и неуловимое тепло ее пальцев, которые задевают ягодицы. — Значит, ты достаточно подготовлен к ночи со мной. Ночи с ней? Я точно сплю. — Ты такой милый, когда перестаешь играть в факбоя из Тиндера. Какие, к черту девчонки? Тебе нужна опытная женщина, которая научит тебя всему, что знает. — Что ты… собираешься делать? — я поворачиваю голову и ловлю ее безумный взгляд. Ее щеки обливает толстый слой румянца, а глаза сверкают даже сквозь стекла очков. Она облизывает губы в своей манере и потирает руки от предвкушения чего-то… чего я еще не успел догнать. — Боишься боли? Не переживай, ничего дикого. Я ведь понимаю, что это не для всех. К тебе нужен другой подход, — она наваливается на меня сверху, прижимаясь грудью к лопаткам, и переходит на шепот. — Не кнут, а пряник. — А-а, — стон вырывается раньше, чем я успеваю его сдержать. Она снисходительно смеется и слезает с меня. Подходит к своему рюкзаку и достает фаллоимитатор. — Стой! — Что? — Я… я… — Кого ты пытаешься обмануть? У тебя чуть ли не на лице написано, как тебя нужно трахать, — она садится на край кровати. Или ты боишься, что не справишься? Не справишься с моим страпоном? Давай проверим! Слезай с кровати, котенок, — я снова слушаюсь ее указаниям. У нее точно только одна причуда? Никакого контроля над разумом, как у Шинсо? Потому что я себя не узнаю. Я делал разное, с людьми разного гендера, но сегодня я ощущаю себя иначе. Никогда я не позволял впутывать себя в игры контроля и подчинения. Или же… позволял? — Усаживайся поудобнее, крошка. Да, между моих ног. А теперь — открой рот. Шире, детка, к чему игры в недотрогу? Что касается минетов, ты явно не новичок. Я бы даже поспорила, что ты отличник. Вот так, а теперь — обслужи меня, как следует, — странное ощущение. Я никогда не брал в рот силиконовый аналог члена. Он не холодный, но и не теплый. Твердость имитирует стояк, что неудивительно (кому нужен висящий дилдо?), вены пытаются копировать естественный рельеф. И все было бы уныло, если бы не раскрасневшееся лицо Полночи, которая сняла с себя очки и, не моргая, следила за каждым моим движением. Она проводит рукой вдоль пробора, а после неожиданно хватает за волосы. Это не больно — она проверяет мои границы. Пытается понять, что мне нравится, а что нет. Она явно не из тех, кто любит прямые вопросы — считывает своих партнеров, как книгу, а после осторожными шажками проверяет, на что у них стоит, а отчего — им неприятно. Мне комфортно. Мне приятно. И она это понимает — достаточно резко дергая за волосы и отрывая меня от фаллоимитатора. — Котенок, ну разве это качественное обслуживание? Может, я и не кончу тебе в рот этой штукой, но это не значит, что можно не стараться. Давай, хватит облизывать силикон. Возьми в рот так, как это делают большие мальчики. Глубже, глубже, котенок! — я беру наполовину и этого уже слишком, но она не торопит меня. Я полностью контролирую свое тело. Кажется, так ей нравится больше. Ей нравятся зачинающиеся слезы в уголках глаз, нравится мой румянец, нравится несильно оттягивать мои волосы и тут же коротко отпускать. — Тебе идет, тебе чертовски идет. Интересно, какая Немури на вкус? Я бы присосался к ее клитору и не отпускал до рассвета. Я бы пил ее соки, будто это — дорогое вино, а ее вульва — инкрустированная бриллиантами чаша. Я бы слушал ее стоны, точно серенаду, я бы… — Котенок, ты течешь. Ну же, покажись мне, — я возвращаюсь в реальность и следую ее указаниям. Снова. Она по-детски закрывает свой рот руками и щурится от улыбки. — Мне нравится то, что я вижу. Мой малыш так возбудился, пока отсасывал, что у него самого… Ох, Денки-Денки… Но это не мой стиль. Я не люблю давать то, что хотят другие. По крайней мере — не так, как они этого ждут. Поверь мне, ты кончишь. Ты получишь головокружительное удовольствие. Тебе будет та-ак хорошо, — она поддевает мой подбородок пальцем и улыбается еще более озабоченно-безумно, — что полет людей на Луну в сравнении покажется тряской на дешевом самолете в богом забытую деревню. На колени, — говорит она и похлопывает по своим бедрам. Она все еще не оголила ни миллиметра своего тела, но даже контакта с ней через ткань — чересчур много. Я чувствую ее мягкость и вместе с тем — напряжение мышц. Уверен, этими ногами… Если она сядет мне на лицо и позволит вылизать себя, она сломает мне шею. Не потому, что я так уж хорош в оральном сексе, а потому что… ее ноги до невозможного охуительные. — Я буду нежной. Хорошо? Если вдруг тебе будет больно, неприятно или еще что… дай знать. Мамочка не хочет навредить тебе. Мамочка хочет, чтобы ты кончил. В тот момент я все еще не понимал, к чему все идет. Разрушение ожиданий — это залог хорошей шутки, но в случае с Полночью меня ждала не комедия, а первоклассный фильм для взрослых. Три икса — как три пальца, которыми она дразнила мой анус. Она была медленна, нежна и аккуратна. А еще ни на секунду не разрывала зрительный контакт. Она глотала мои стоны и выдыхала свои в ответ, точно дым дорогих сигар. Видимо, я вел себя как первоклассный саб, раз сама Полночь словила искренний восторг. Ни боли, ни вскриков, ни просьб прекратить. На четвертом пальце она останавливается и целует меня в шею. Когда она выходит из меня, я непроизвольно выстанываю — от разочарования. Потому что ее пальцы внутри меня — это… неописуемо. Это то, как я хочу себя чувствовать 24/7. — Интересно, какие позы ты пробовал раньше? В пассивной роли, — по моему взгляду она понимает, что обошлось парой-тройкой классических поз. Ее это не разочаровывает, а, кажется, наоборот — подстегивает. Как-никак, учительница, умеет хорошо подавать новый материал. Она ложится на спину, а я оказываюсь сверху. Но не ради поцелуя и не ради бесконечного зрительного контакта, а чтобы она перевернула меня спиной к своей груди. Она поднимает мои ноги и подтягивает их так, как я в жизни не гнулся. Но уроки йоги в свободное от работы время играют мне на руку. Точнее — ей на руку. — Говорю же — котенок. Ты о-очень гибкий. Не каждый так сможет, — после этого перед глазами — полная темнота. Она входит в меня наполовину и останавливается, чтобы согнуть колени. — Беспроигрышная поза. Как тебе? Скажи, если что-то не так. — Все… иде-а-ально, — она улыбается на мой стон. Я чувствую это затылком. Я чувствую, как она облизывается, я чувствую, как ее сердце начинает биться чаще. А потом — я сажусь на ее член до конца. — Как жаль, что нас не снимают. Я бы все отдала, чтобы увидеть твой животик сейчас, — я открываю глаза и опускаю взгляд. Он такой длинный, а Полночь так глубоко, что я вижу — я вижу, как двигается фаллоимитатор, поддевая кожу изнутри. Она быстро набирает скорость, и я стараюсь стонать ей в такт. Да, вот так. Вверх-вниз: стон вдоха — короткий хриплый выдох. Она сильная. Ее руки сильные. Она глубже, чем кто-либо из моих прошлых партнеров. Кровать трясется под нами, скрипит и движется. Полночь переходит на стоны. Она стонет вместе со мной, и от этого — внутри в сто раз горячее. В триста миллионов триллиардов… Ее упругая грудь. Ее ногти, впившиеся мне в ноги. Ее мажущие мимо моей кожи поцелуи. Она стонет так, будто сейчас именно я — трахаю ее. Когда Немури ощущает, на каком-то метауровне, что я близок, она начинает стонать еще горячее. Она не останавливается, когда я горячо кончаю себе на живот, она не останавливается, когда я перехожу на крик. Полночь останавливается ровно за секунду до второго оргазма и осторожно отпускает мои руки. Блять. Блять. Блять. Что ты творишь? — Ты ждал этого? Ты ведь думал об этом? — спрашивает она риторически, снимая с себя брюки и демонстрируя идеальную вульву (произведение искусства, чтоб ее). Пара секунд — и ее клитор ложится на мои губы, а мой член — ей на язык. Она использует меня, как свою секс-игрушку, тем временем лишь дразня меня. Она трахает мое лицо, дрожа всем телом и в какой-то момент отпуская мой член. Она выпрямляется и набирает космическую скорость, игнорируя мою невозможность полноценно дышать. Мой подбородок. Мой нос. Мои губы. Мой язык — все в ее распоряжении. И она останавливается, только когда подбирается к финальной точке. — Ты готов? Открой свой рот. Шире, котенок, — говорит она и касается своего клитора. Она приподнимается и через мгновение я чувствую теплую жидкость. Полночь. Только что. Кончила. Мне. В рот. Она льется до бесконечного долго под аккомпанемент собственных стонов. Она дрожит и невинно зажимает себе рот рукой. Я отдал бы все за то, чтобы нас засняли на видео. Увидеть нас со всех ракурсов. Как она сначала трахнула меня, а потом — кончила мне в рот. Я бы отдал все деньги, свое имя, свою профессию… я бы… я бы… — Тебе настолько понравился мой подарок? — она возвращается в свое обычное состояние и проводит рукой по моему наполовину твердому члену. — Ты кончил без моей помощи. Какой же ты хороший мальчик.