С увековеченной агонией в горле он смиренно наблюдает за тем, как проносятся дни. За тем, как людская суета рябила в глазах неразличимыми пятнами. За тем, как его Бог страдает в этом мире, как он бьется, подобно отчаянной рыбешке, оказавшийся на суше. Хуа Чен кричит от мук за Его Высочество. Кричит от своего бессилия и беспомощностью перед ним. Демон в ужасе вырывает волосы на голове, разрывает в клочья одежду и устраивает хаос в припадке. Он не может помочь ему подняться. Он не может даже приблизиться к нему, лишь ровной гладью искать все пути к Наследному принцу в его самые страшные годы жизни.
Однажды Его Высочество подарил ему веру, подарил ему смысл жизни, подарил свое внимание. А что он? А он ничего не сделал за всё это время, оправдывая свои неудачные попытки на встречу поисками. Остался на месте, как ничтожество.
«Что я могу сделать для него?» — спрашивал себя демон на протяжении восьмиста лет, закрывая лицо ладонями, едва сдерживая себя.
Каждый раз этот вопрос сопровождался горьким привкусом во рту. Ком подкатывал к горлу, застывая там. Все лицо покалывало, а наружу из собственного глаза вытекали слезы, подобные прекрасным алмазам, словно их шлифовали искусные мастера, вложа туда всю душу.
Ношу, которую он нес в себе, словно горб, нельзя было передать словами, нельзя было огласить в легендах или балладах. Каждый раз вспоминая, как его Бога сотни раз пронзали мечом разъяренные люди, на лице выступали желваки, а руки со всей силой сжимались в кулаки, впиваясь ногтями в кожу, позволяя венам набухать. Глаз Эмина всегда щурился, наблюдая за поведением хозяина. Небьющееся сердце Сань Лана наполнялось щемящей обидой за своего Бога.
Ведь он всегда смотрел на него снизу вверх с самого детства.
Ведь когда-то мальчик мог погибнуть. Ребенка вытолкнули, ссылаясь на то, что он вор. Тогда он сорвался с городской стены. Хун понимал, что смерть совсем близко, как тут его подхватили прямо в воздухе! Он оцепенел от ужаса, прижимаясь ближе к своему спасителю. Когда мальчик распахнул глаз, он увидел, кто рискнул спасти такое отродье. Его Высочество Наследный принц.
Маленький мальчик всегда видел в нем пример подражания, что-то великое и неимоверно прекрасное. Он все время следовал за ним, свято веря в его вознесение.
Наследный принц и в правду вознесся, заставляя содрогаться все три мира от своей ослепительной красоты и величия. Хун-Хун-эр стал его преданным верующим, смотря на фрески и статуи со своим Богом с неимоверной гордостью, с огнем в глазах. Этот огонь перерастал в пожар, а пожар в глубокую, преданную веру. Веру, которая не позволяла ему покидать этот мир, продолжая жить лишь ради него. Ради своего Бога.
Но Его Высочество вскоре потерпел горькое поражение, гибель собственного государства и его народа. Его низвергли.
Все храмы Его Высочества Наследного принца Сяньлэ были сожжены дотла, а статуи разбиты вдребезги.
Хун погиб на этой войне. Погиб, защищая Его Высочество, отстаивая свое государство под командованием принца. Но ключевое здесь то, что он погиб. Погиб, не выстояв до конца. Даже тогда позволив себе на долю секунды потерять бдительность, погибая от стрел и тяжелых ранений, его веки закрывались, глядя на принца. Этот взгляд был полон любви и гордости за него, зная, что победу они не одержат. Он был горд лишь от мысли, что погиб ради него. Ведь это — его высочайшая слава.
Но даже после своей смерти он не смог защитить своего Бога. Ни в той могиле, ни в том храме. Даже те разъяренные духи — мелочь, по сравнению с его оплошностью. Он был недостоин даже взгляда своего Бога. Именно с такой мыслью он поглощал в себя духов.
Однажды, спустя время, он снова смог увидеть упоминание своего Бога в свитках. Руки мужчины дрожали. Упоминание было не из лучших, но оно было.
«— Его Королевское Высочество наследный принц Сяньлэ государства Сяньлэ. Бог войны, поветрия и несчастья. Мусорный Бог.» — твердили надписи в каждых свитках где были хоть какие-то намеки на существование его божества.
Хуа Чен не испытывал потребность в дыхании, но лишь об одном упоминании нынешнего положения принца, он шумно втягивал воздух, наполняя им легкие.
Князь Демонов терпеливо ждал встречи с Его Высочеством. Душу наполняли смятение, тревога и печаль. Он желал прямо сейчас забрать его к себе, заключить в крепкие объятия, словно в самую прочную броню, выполняя любое пожелание Наследного принца. Но даже тогда — этого недостаточно. Это не достойно его Бога.
Неожиданно Наследный принц возносится в третий раз. Хэ Сюань сразу же оповестил Градоначальника. Хуа Чен осознавал лишь то, что возможно это его последний шанс. Именно тогда он сказал Хэ Сюаню наблюдать за перемещениями и поручениями к принцу. Он нервничал как никогда. Мысли бурным потоком сменялись друг за другом, не позволяя сконцентрироваться. Сань Лан готовился к самым худшим эпизодам, но узнав про задание, которое поручили Его Высочеству, прыснул со смеху и вздыхал с облегчением, наполняя душу счастьем.
«Увидеть Его Высочество оказалось настолько просто! Проще чем я думал!»
Именно с такими мыслями демон стал размышлять, как ему лучше встретиться с его Богом, не поступая опрометчиво. Собиратель цветов неоднократно связывался с хозяином черных вод, переваривая информацию. Четко все запланировав, исходя из сказанного ранее Сюанем, он выпускал призрачных бабочек, бессознательно теребя алую бусину в косе. Мысли в голове путались, словно с ними, как с клубком, играет маленький котенок. Лишь подумав о том, что вскоре он — несчастный верующий встретится с его Богом, с его возлюбленным, заставляло жадно глотать воздух, вздрагивая от накатившего волнения. Руки сразу же начинали дрожать, а глаз Эмина шутливо и беспокойно ворочаться на поясе Хуа Чена, наблюдая за муками хозяина, почти сразу же получая реакцию в виде удара или словесного наказания, после чего ятаган обиженно успокаивался.
***
Демон с легкостью добрался до места, где должен будет проходить Се Лянь. Тяжело вздохнув, Сань Лан прошел вперед, озираясь по сторонам. В душу закралось волнение и страх перед неизвестным. Он полностью положился на свою удачу, свято веря, что уже совсем скоро увидит свое божество. Своего милого, светлого и до невозможности прекрасного Сяньлэ.
И удача в самом деле благоволила Князю демонов. Недалеко от него доносились шаги людей. Они были тяжелыми и монотонными, явно принадлежащие десятку крепких мужчин. Хуа Чен вздернул бровь вверх и отошел в сторону за одно из деревьев, даже не пытаясь скрыть присутствие, ведь из-за мрака ночи его не увидят.
Резко его взору предстал янтарно-красный паланкин, украшенный золотистыми вышитыми узорами с пожеланиями счастья новобрачным. Зрачок сузился до маленькой точки. Рука заведенная за спину дернулась.
— Ваше Высочество, если Вы и в правду в паланкине… Как Вы только согласились на такое… — нервно улыбнувшись, мужчина сжал руки в кулак. Сменив личину, он бесшумно последовал за отдаляющимся паланкином.
Мягко говоря, выдержке Князя Демонов можно было позавидовать. Когда проклятые рабы стали прибывать и окружать паланкин, Сань Лан чуть не сорвался, чтобы не прикончить всех до одного, включая сопровождающих. Однако, твари быстро исчезли, словно их задушили. Бровь Хуа Чена по прежнему была вздернута. Но даже после уничтожения существа продолжали прибывать. Руки Сань Лана бессознательно тянулись к поясу, но помнив о скрытности, рисковать со сменой личины он не мог. Вдруг люди стали организовано отступать. Но из паланкина до сих пор никто не выходил. Разгадав план принца, Князь Демонов лишь горько хмыкнул, принимая истинный облик. Тряхнув рукой, мужчина неторопливо направился в сторону портшеза.
С серебряной наручи слетела бабочка. Закружившись в танце, гостья полетела в сторону паланкина, растворяясь в кромешной тьме тусклым пятнышком. Очаровательная малютка, влетев в паланкин, затрепетала рядом с принцем, радостно хлопая крыльями.
И именно в этот момент демон осторожно протянул руку Наследному принцу.
Подобно розе, лицо с мягкой, словно персиковой кожей, плотно было скрыто под свадебным покровом. Кадык демона дернулся. Живот потянуло вниз. Он едва прикасался к нежной руке Се Ляня, осторожно выводя из паланкина. Но тут Его Высочество оступился и полетел прямо на него. Зрачок сузился до маленькой точки. Молниеносно заблокировав это второй рукой, он придержал принца за руку, не давая случится подобному во второй раз. Принц сжал руку Хуа Чена в ответ и лишь в этот момент к Князю демонов приходит осознание, что его всего-то проверяли. Улыбнувшись осторожности Его Высочества, демон повел его вглубь леса, выпуская призрачных бабочек…
***
Личина Хуа Чена была раскрыта. Демон и Бог уже давно вернулись с Баньюэ, ранее поговорив о пережитых событиях. Принц посапывал рядом с Князем демонов. Сань Лан сидел подле, завороженно глядя на Се Ляня. Набрав воздуха, он сел поближе, протянув руку к принцу.
— Сон, этой ночью не приходи сюда, не порти эту встречу. Ибо этой ночью я живу лишь его благолепием. О, очи, этой ночью вы взираете на красоту его лица. Вы тоскуете по нежности его взгляда, сожалея, что эти мгновения были такие короткие. Я в восхищении взираю на него. О, очи, не сомкнитесь этой ночью. Я вовек этого не забуду. О, месяц, освети моего любимого, закутай его теплым одеялом и возьми в крепкие объятия своей защиты. — вводя кончиком пальцев по его одеждам не касаясь тела, Хуа Чэн беззвучно шевелил губами, говоря это.
— О, возлюбленный, направляющий меня, движущий мной, выдержу-ли я? Молю тебя, не позволь мне упокоиться с миром. — Его пальцы осторожно перебирали мягкие пряди волос Ляня, касаясь кожи тыльной стороной ладони. Улыбка не покидала лица демона, она намертво застыла на нем. Тот убрал его волосы на плечи, доставая из своего рукава цепочку с алмазным кольцом, осторожно надевая ее на шею принца.
— Мой непорочный, чистый свет, я отдал тебе свое сердце, предложил свою голову и душу. Больше я не смогу поднести такой дар. О, возлюбленный, забери всего меня. Топчи, ломай, развевай по ветру. Моя душа принадлежит лишь одному тебе. — склонившись над Его Высочеством, демон лишь на мгновение коснулся губами макушки его головы, молниеносно отстраняясь, словно боясь причинить боль. Возвращая волосы в прежнее положение, он принялся смиренно наблюдать за дыханием Его Высочества, когда его губы вновь зашевелились, складывая руки в поклоне.
— Мой Бог, я твой вечный раб. Покойник, который попал в царство грез. Я боюсь однажды проснуться и понять, что все это сон. Не позволяй мне уснуть, даже если я сильно устал, даже если я на грани смерти. Я боюсь лишь мысли, что это мое воображение. О, возлюбленный, позволь мне стать для тебя твоей тенью, водой и огнем. Позволь мне всегда защищать тебя, быть рядом. О, возлюбленный, благослови своего вечного раба, прости мои прегрешения. — сказал Хуа Чэн, доставая кости в мимолетном поцелуе его мягких волос.
В его голове мелькнул момент рокового прыжка Наследного принца для спасения маленького мальчика, сорвавшегося с городской стены. Он прищурился от картины, которая вновь представала перед глазами. Семнадцатилетний принц держащий его на руках. Улыбка Его Высочества и взгляд. Взгляд, подобный персиковому плоду: нежный, радушный, принимающий его. Поднявшись, демон, глядя на спящего Се Ляня, укрыл его белым, монашеским халатом.
Этот взгляд был восхищением для Хун-Хун-эра. Сейчас же — этот взгляд истина Князя Демонов, Собирателя цветов под кровавым дождем Хуа Чена. Это истина, которая дает ему мотивацию оставаться и существовать.
Он стал таким лишь для своего Бога.
Бога, ради которого он живет.
