Семья

      8 лет назад…       «Накахара Чуя, жду тебя в своём кабинете в ближайшее время», — голос босса из стационарного телефона на столе исполнителя звучал строже обычного. Парень тяжело вздыхает и откладывает ручку. Несколько бессонных ночей сказываются на состоянии мафиози. Папки с отчетами покоятся на соседнем столике. Чуя переводит на них взгляд и встаёт из-за стола. В глазах темнеет от резких движений. Исполнитель встряхивает головой и, забирая нужные папки, выходит из кабинета. Новый день — новые проблемы, наслаивающиеся на старые.       Дорога от личного кабинета, до обители босса занимает пару минут. Мужчина сонно брёл по коридору. Количество работы с уходом Дазая, год назад, увеличилось вдвое, а за последние несколько дней приобрело неподъемный объём.       Стук. Негромкое «войдите». Чуя тенью проскальзывает в кабинет, прикрывая за собой дверь. Огай сидит в своём любимом кресле, любуясь закатом города. В руках чашка кофе, аромат которого заполняет помещение. На столе угощения, однако малышки Элис поблизости нет.       — Вызывали?       Мори переводит взгляд на подчинённого и слегка вздрагивает от его вида, не ожидая увидеть Накахару в таком состоянии. Неделю назад, когда исполнитель приносил финансовые отчеты, он выглядел более живым. После ухода Дазая из мафии, Мори перестал интересоваться делами исполнительного комитета. Он поручил почти всю работу Накахаре, будучи уверенным, что молодой мафиози сможет справиться с работой. И не прогадал. Накахара приносил отчеты об успешных миссиях, заключал высокопроцентные сделки, всегда с лёгкостью улаживал конфликты. Однако Огай не учел лишь одного: объём бумажной работы, увеличенный в несколько раз, был тяжелым грузом для молодого исполнителя. Всю свою работу Дазай, чаще всего, скидывал кому-то из подчинённых и не напрягался с документами. Чуя был другим: ответственным и порядочным. Совесть совершенно не позволяла спихнуть даже часть работы другому человеку.       Мори ставит чашку на стол.       — Присаживайся, Чуя-кун, — на лице босса мафии привычная добродушная улыбка. — Кофе?       Исполнитель сел на диванчик, стоявший рядом с креслом босса и лишь помотал головой, протягивая боссу папки. Мужчина, тяжело вздохнув, забрал папки из рук подчинённого и откинул их на пол.       — Босс?       Огай пересел на место, рядом с Чуей и внимательно посмотрел в глаза. Исполнитель не понимал, что происходит.       — Коё за тебя очень переживает, — босс мафии задумчиво потёр подбородок. — Говорит, что ты мало спишь, почти ничего не ешь и только и делаешь, что работаешь, не выходя из кабинета.       — Сейчас конец года, много работы и…       — И ты не думаешь ни о себе, ни о своём здоровье, — Мори снимает шляпу с головы исполнителя и отбрасывает её на стол. — Мафии нужен бодрый, здравомыслящий и сосредоточенный на работе исполнитель, ты так не считаешь? — Огай говорил мягко. Чуя в ответ лишь молчал, опуская глаза. — Ты мог бы попросить помощи у меня, — плащ Накахары сползает с плеч, не без помощи старшего, и падает на пол. — Ты хорошо поработал и сейчас тебе нужен отдых, но в первую очередь, — он потянул Чую за воротник и уложил его голову на свои колени, — тебе требуется хороший сон.       — Босс, я…       Рука Мори зарывается в рыжие локоны, и Чуя замолкает. Спорить бесполезно. Глаза сами закрываются и усталость берёт верх. Рыжий мафиози засыпает в считанные минуты. Огай лишь наблюдает. Что-то необъяснимое привлекало мужчину в этом юноше. Ровное дыхание, спокойное и умиротворенное лицо, обрамлённое рыжими непослушными локонами. Мори хотелось касаться его кожи. Белая перчатка сползает с руки мафиози и тёплые подушечки пальцев касаются щеки подчинённого. Чуя морщится, но не просыпается. Синяки под его глазами, чётко говорили о множестве бессонных ночей.       Однажды Дазай пошутил в присутствии Мори, что из босса портовой мафии и рыжего повелителя гравитации получились бы неплохие любовники. Дазай после этого ещё долго хромал, а Чуя краснел в присутствии босса. Мори тогда лишь посмеивался, ссылаясь на подростковые странности.       Босс мафии совершенно не догадывался об отношении подчиненного к нему и не желал портить образовавшееся доверие. Он знал, что для Чуи он пример для подражания, но вот что по-настоящему чувствует к нему рыжий мафиози он даже не подозревал. Рука Мори переместилась на шею и расстегнула чокер, который явно мешал мафиози во время сна. Хотелось касаться его ещё, но заходить далеко Огай считал непозволительным.       Спустя неделю всё повторилось. Мори вызвал Чую к себе в кабинет, уложил того спать и вновь с наслаждением любовался молодым исполнителем, касался его кожи. Огай не знал, что с ним происходит, но прекратить этого он не мог.       Так продолжалось два месяца. Раз или два в неделю Мори Огай вызывал своего исполнителя в себе в кабинет и любовался. Накахара ни о чем не подозревал, ведь каждый раз быстро и крепко засыпал. Однако однажды его заинтересовало поведение босса, и он решил проверить, что происходит. В тот день Мори вызвал его очень поздно, Чуя уже думал, что в этот день мужчина о нем не вспомнит, но в десять вечера, когда мафиози уже собирался домой, из стационарного телефона раздался голос босса. Накахара привычно поспешил в кабинет, прихватив папки. Он прекрасно знал, что эти документы не нужны, но благодаря всем этим бумажкам Чуя чувствовал уверенность, внушая себе, что идёт в кабинет только для работы.       Он входит в кабинет и без слов садиться на привычное место. Огай уже сидит в своём любимом кресле и листал отчет, который ему принёс Акутагава пару минут назад. Папки ровной стопкой складываются на стол, руки опускаются на колени. Шляпа и плащ были оставлены на вешалке.       — Чуя-кун, ты напряженней обычного, — папка отбрасывается на пол, а Огай привычно садиться рядом с подчинённым.       — Эта неделя выдалась изматывающей, — Накахара наиграно зевнул.       — Акутагава-кун уже отчитался о прошедшей неделе, — Мори похлопал по своим коленям, удобнее устраиваясь на диване. Чуя положил голову и прикрыл глаза. — Вы хорошо поработали.       Накахара всеми силами пытался притвориться спящим. Ровное дыхание, спокойное лицо. И о чудо, Огай поверил. Тёплая рука без перчатки зарылась в волосы, вторая рука огладила щеку. Чекер и верхние пуговицы были расстёгнуты спустя пару минут. Чуя был озадачен, но виду не подавал. Широкая мужская рука потянулась к тонкой, почти женской, руке юноши. Пальцы ловко залезли под чёрную перчатку и погладили ладонь.       — Я знаю, что ты не спишь, — слегка наклонившись, томно шепчет Огай. Чуя не отреагировал, решил играть до конца. Лёгкий смешок босса пугал. — Ладно, раз ты так хочешь, — руки Мори касаются изгиба шеи. — Я поговорить с тобой хотел, — рыжая прядь заправляется за ухо. — Знаешь, скорей всего это будет самый глупый и сопливый монолог в твоей жизни, но я хочу, чтобы ты это услышал. Я не знаю, что со мной происходит, но ты, твоё присутствие и твои действия вызывают во мне странные чувства, не сравнимые ни с чем другим. Мне сложно объяснить, что я чувствую… — он запнулся. — Ты умный, уверенный в себе, иногда бываешь вспыльчивым и не сдержанным, но это ни капли тебя не портит, — комплименты неосознанно сыпались на юношу. — Твои голубые глаза словно в душу смотрят, мне хочется касаться твоей кожи, она словно бархат, а твои волосы, — Огай замолчал. Ему казались эти слова слишком отвратительными и глупыми. Но для себя он не скрывал, что готов положить Вселенную к ногам этого юноши. — Прости, веду себя словно идиот и влюбленный школьник. Мне бы хотелось узнать, что ты думаешь обо мне…       — Мори-сан, — Чуя открывает глаза и смотрит прямо в глаза босса. В них не было ни усмешки, ни капли обмана, однако чётко читалось сомнение. Накахара не поверил своим глазам. Всегда уверенный в себе и своих действиях Мори Огай сейчас сомневался. — Мори-сан, — он пытался подобрать нужные слова, — ваши комплименты в мою сторону очень лестны и, — на щеках парня уже горел румянец, — и я правда не ожидал…       Огай прикоснулся к его щеке. Он ожидал услышать отказ. Мори был его начальником и на много старше, он был мафиози в конце концов, а все утверждают, что мафия не создана для любви, а кровожадные убийцы не умеют испытывать любовь. Было множество факторов и причин для отказа, но Огай ждал. Ждал пока Чуя скажет.       — Пару лет назад, ещё когда мы с Дазаем только начали работать вместе, — Чуя решил начать издалека, — я видел в вас только своего начальника и пример для подражания. Но со временем всё началось меняться, — исполнитель хотел было подняться с колен босса, но сильный руки остановили его, вернув обратно. — Переломным моментом стал тот день, когда вы решили наведаться в тренировочный зал, — Огай неосознанно кивнул, вспоминая тот день. — Вы тогда сослались на то, что даже боссу Портовой мафии стоило бы держать своё тело в форме и устроили спарринг с несколькими подчинёнными. Я в тот день возвращался со стрельбища и заметил вас. Что-то мне показалось в вас необычным. С виду серьёзный и грубый начальник, без жалости переворачивающий на лопатки подчинённых, после спарринга помогает противникам подняться и интересуется их самочувствием. В ту ночь я почти не спал, думая о вас. Прошло ещё немного времени и странности в моём поведении заметил Дазай. Я до сих пор помню ту его колкую шутку. Я правда пытался отвлечься, но все мысли были только вас. Я даже пытался коротать ночи с девушками и парнями крыла Коё-сан, но всё было не то. Несколько часов на полигоне помогали справиться с ненужными мыслями лишь на время, — Накахара пытался опускать все подробности, но на каждом слове краснел как помидор и невольно делал паузы между предложениями. — Когда этот предатель ушел и вся его работа свалилась на меня… мне удалось привести мысли в порядок из-за нагрузки. Я… е хотел верить во всё это… считал это всё подростковыми глупостями… гормонами… Извините…       Огай слушал его молча и не перебивал. Однако, когда Чуя закончил, решился задать вопрос.       — Ты бы… — Мори почему-то боялся озвучить подобное предложения, но пути назад уже не было, — ты бы хотел попробовать начать отношения со мной? Я сейчас не давлю на тебя и ни к чему не принуждаю.       — Мне нужно время подумать, — пробормотал исполнитель.       — Конечно, — рука снова зарылась в рыжие локоны. — Позволишь мне ещё немного насладиться твоей компанией?       — Тогда в этот раз от кофе я не откажусь, — та самая хитрая улыбка, которая нравилась Мори, расцвела на лице Накахары. Огай тоже улыбнулся и кивнул.

***

      Согласиться на отношения — непростое решение, которое Накахара с трудом для себя принял, взвесив все возможные плюсы и минусы. Всё происходящее казалось глупой шуткой или абсурдным сном. Однако спустя всего три дня после того серьёзного разговора, исполнитель без стука вошел в кабинет босса, чуть не сбив с петель дверь, и, сказав кроткое «я согласен», залился краской, стыдливо пряча глаза под челкой. Ему было ужасно неловко. Мори тогда нежно обнял его и ласково провёл по спине. На лице его цвела улыбка. Тяжелый груз с души главы мафии упал в ту же секунду. Сомнения Чуи растворялись, вместе с тревогой. Они ещё долго простояли вот так, согревая друг друга своими объятиями. Мори вдыхал слегка уловимый запах сигарет от волос юноши, а Чуя чувствовал исходивший от рубашки и так полюбившийся ему одеколон босса. Сон. Небылица. Накахара боялся, что ещё секунда и он проснётся у себя в кабинете с горой отчётов, а Мори отправит его на очередное задание.       «Если это сон, то я не хочу просыпаться», — пробубнил Накахара, утыкаясь в грудь Огая. Тихий смешок.       «Спасибо», — услышал в тот вечер рыжий мафиози.       Огай в тот вечер ощущал на душе умиротворенность и спокойствие, которое не испытывал со времён окончания войны. Они присели на диванчик напротив панорамного окна и открыли дорогой виски. Чуя устроил голову на плече Мори и расслабился. Чокер, перчатки, оружие и портупея были скинуты на пол. Мафиози наслаждались вечером с дорогим алкоголем, в прекрасной атмосфере.       Чуя уснул, привычно расслабляясь и позволяя Огаю играть с его волосами.

***

      За время отношений с Накахарой, Мори понял для себя немало вещей, связанных с возлюбленным, однако из них о мог выделить основную: Чуя был не из тех любовников, которым требовались цветы и подарки. Он не требовал постоянного внимания и не звал на свидания. Для него было достаточно, что Огай хоть иногда, но рядом. Ему было достаточно простой заботы, которая громче и отчетливее всех слов мира говорила о любви. И Мори был благодарен, проявляя знаки внимания и заботу. Совместные обеды, цветы и маленькие подарки стали чем-то обыденным. Накахара был рад подобному, но играть пассивную роль в их отношениях не хотел. Каждый принесённый Накахарой отчёт содержал небольшой сюрприз для босса. Чуя прекрасно знал, что Огай любит перекусить горьким шоколадом с горячим кофе. Поэтому в папке с отчетами всегда лежала маленькая плитка шоколада. Мори всегда улыбался и дарил незаметный благодарный поцелуй при их встрече. Это стало некой традицией.       Цветы тоже не стали исключением, и раз в месяц Накахара присылал в кабинет босса корзину прекрасных камелий в знак благодарности за всю заботу. В кабинете же самого исполнителя всегда стоял свежий букет астр. Это единственное, что могли позволить друг для друга два высокопочтенных в организации мафиози, чтобы не выставлять на показ то сокровенное, что они имели. Мафия не терпит подобного. Любовь — проявление слабости, а слабость непозволительна в рядах преступной организации. Накахара и Мори были верхушкой организации, и многие считали, что любовь для них под запретом, ведь такие люди отдают всю свою душу работе. Однако Огай и Чуя были уверены, что даже любовь они обернут в оружие.       Первый поцелуй случился спустя полгода их отношений. Конфетно-букетный период всё еще продолжался, что придавало их отношениям больше романтики. Чуя в тот день вернулся из недельной командировки в Токио и пришел с отчетом к боссу. В кармане лежала привычная шоколадка, привезенная в качестве подарка, а в машине на заднем сидении ожидал своего часа букет цветов. Огай был рад видеть своего возлюбленного. Слушал его, совершенно не задумываясь о смысле сказанного и лишь наслаждаясь мелодичным голосом партнёра. Чуя рассказывал, стараясь не смотреть в глаза боссу.       — Чуя-кун, — остановил его Мори и жестом подозвал к себе. Накахара за пару шагов преодолел расстояние и встал прямо напротив кресла. Его уши горели от смущения. Огай оплёл руками его талию и с лёгкостью усадил рыжего мафиози к себе на стол. Исполнитель полностью залился краской и не мог вымолвить и слова. Его руки сжимали плечи возлюбленного, и Огай чувствовал его напряжение. — Ты скучал?       — Я…я…       — Чуя, я прекрасно знаю, что ты долгое время подавлял в себе эмоции и ловко прятал свою влюблённость, но я тебе уже показал на сколько у нас с тобой всё замечательно, и тебе не стоит бояться. Наши отношения прекрасны и несомненно перерастут в нечто большее спустя время. Это просто невероятно, что мы за такое короткое время стали смелее проявлять друг к другу симпатию, — он приподнял его голову за подбородок и заглянул в голубые глаза. — Всё выглядит таким нереальным.       — Коё-сан говорила, что любовь сильно меняет людей. Я не верил в это, до момента начала наших отношений, — Огай слушает Чую, ловко стягивает перчатки с его рук и улыбается. — Даже не верится, что босс Портовой мафии может быть таким заботливым и внимательным романтиком. Я даже и подумать не мог, что вы такой, Мори-сам, — в голосе проскользнула усмешка.       Лёгкий поцелуй на тыльной стороне ощущался так тепло и приятного.       — Позволишь? — Огай положил руку на щеку Чуи и большим пальцем прикоснулся к его нижней губе. Накахара заворожено смотрел в глаза босса, запоминая каждое движение. Рука рыжего мафиози коснулась руки босса мафии. Юноша кивнул, вновь краснея.       Сухие тёплые губы Мори Огая слегка касаются губ рыжего мафиози. Никакого напора, никакой спешки. Никто не хочет портить момент. Чуя сам углубляет поцелуй, пальцами одной руки поглаживая руку на своей щека, а другой рукой сжимая плечо мужчины. Мори приоткрывает рот, позволяя Накахаре взять инициативу. Юноша стонет в губы мужчине, когда рука старшего опускается на его бедро и не сильно сжимает.       Губы от поцелуя начинает саднить очень быстро. Мафиози отстраняются друг от друга. Чуя неверяще касается своих губ, смотря куда-то сквозь предметы. Огай не убирает руки от возлюбленного, продолжая поглаживать щеку и бедро растерянного юноши.       — Это так необычно, — шепчет Чуя. Губы слегка покалывало. Это был его не первый поцелуй, однако поцелуй с Мори казался таким особенным.       — Поужинаем сегодня в порту?       — Отличная идея, — шепчет юноша и обнимает мужчину, пристраивая голову на его плече. Необъяснимая усталость накатила на мафиози. Каждому хотелось провести время в компании возлюбленного. Огай лишь поглаживал его по спине, слушая его тихое сопение.

***

      Когда Дазай объявляется в рядах детективного агентства Накахара и Мори празднуют три года отношений. Юный мафиози не так давно осмелился переехать в дом старшего и был несказанно счастлив проводить каждое утро и выходные под боком своего возлюбленного. Редкие вечера совместной готовки были самыми замечательными в их жизни. И даже вездесущий Дазай с ужасными шутками и подколами не портил настроение. Конечно, после личной встречи Осаму и Чуи в подвале Портовой мафии Огай наслушался от возлюбленного множества лестных слов, направленных в сторону противного бывшего напарника, но это была всего лишь мелочь, по сравнению с той подростковой вспыльчивостью Накахары в прошлом. Тогда вечер для разозленного Чуи и более спокойного Огая закончился страстной ночью. И даже срочные звонки, поочерёдно исходящие из телефонов мафиози были замечены лишь под утро.       В тот день, когда Двойному черному пришлось на одну ночь вернуться для сокрушения врага, Чуя ждал того заветного момента, когда они закончат и он сможет вернуться домой. Порча не входила в планы дуэта, но другого выхода не нашлось, к несчастью исполнителя. Накахара надеялся на благоразумность напарника. Умирать не хотелось.       Лёжа на земле посреди пустыря, брошенный Дазаем Чуя думал лишь о Мори, который скорей всего ждёт его с миссии в своём кабинете. Они могли бы выпить кофе в его кресле, пока малышка Элис хвасталась бы перед ними своими рисунками. Сладкое пирожное, которое Огай покупал только для Накахары прекрасно сочеталось с терпким эспрессо. В ногах бы вновь лежал пушистый плед, который Огай специально принёс возлюбленному, ведь Чуя постоянно мёрзнет. Сознание ускользало, а в некоторых местах на теле ощущалось неприятное липкое тепло. Именно в таком предобморочном состоянии, в луже собственной крови его и нашли подчинённые и медики. Вертолёт тогда сразу же эвакуировал мафиози в госпиталь, где его ждал оповещенный о ситуации Мори. Мужчина ринулся лично заниматься лечением и восстановлением исполнителя, что удивило нижестоящие слои организации.       — Раны затягиваются с привычной для тебя скоростью, а рёбра уже срослись, — сказал Огай, стоя над кроватью Чуи и рассматривая его рентгеновские снимки. Медсестра меняла повязки и проводила все необходимые процедуры. — Скоро можно будет вернуться к работе.       Огай косо посмотрел на подчинённую. Оба мужчины прекрасно знали, что до работы исполнитель не будет допущен как минимум месяц. Такая перспектива не особо радовала рыжего мафиози, однако спорить с начальством не самая лучшая идея. Даже если это начальство твой возлюбленный.       Медсестра, закончившая все необходимые действия, забрала поднос с инструментами и скрылась за дверью. Мори убрал снимки на прикроватную тумбочку и обратил внимание на нетронутый завтрак. Чуя снова отказался от больничной еды.       — Поцелуй, — пробормотал рыжий мафиози, когда убедился, что дверь плотно закрыта. Накахара схватил край халата возлюбленного и потянул на себя. На это мужчина лишь усмехнулся и сел на край кровати. Он огладил подключенную к капельнице руку возлюбленного и подносит её к губам.       — Я так и не извинился за то, что так получилось, — Мори отстраняется от его руки и нежно целует в губы. Рука ложиться на перебинтованную руку исполнителя. Синяки почти сошли, однако некоторые ранки ещё иногда кровоточили. В какой-то степени Огай винил себя за произошедшее.       — Прекрати. Это была моя инициатива. Сейчас уже всё хорошо, — шепчет в губы Накахара и зарывается здоровой рукой в волосы мужчины. — Ты босс портовой мафии и выброси из головы все те мысли, что сейчас грызут твою совесть, если конечно она всё ещё осталась у тебя. Я не хочу быть твоей слабостью, — он смотрит прямо в глаза, — я хочу быть твоим оружием.       Мори вновь целует своего возлюбленного и отстраняясь шепчет на ухо:       — Ты моё сокровище и самое сильное оружие, — Накахара ощущает дыхание возле своего уха и вздрагивает, покрываясь румянцем. — Ты тот самый козырь в рукаве мафии.       Чуя прикрывает глаза, расслабляясь в объятиях Мори. Мужчина ложиться на больничную койку рядом с возлюбленным, задевая рукой прикроватную тумбу. Тарелка с нетронутым завтраком звякнула.       — Ты не позавтракал, — подмечает Огай, отстраняясь от возлюбленного, заглядывая в его голубые глаза.       — Не голоден, — холодно отвечает исполнитель. Он отвёл взгляд, по-детски надувая губы.       — Завтра принесу что-нибудь домашнее, — Огай знал, что Накахара ненавидит больничную еду и иногда приносил ему что-то перекусить из дома. Однако Чуя редко отказывался от приёма пищи полностью. — Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь?       — Да, даже более чем хорошо, для человека у которого были множественные переломы и ранения, — Мори улыбается, а Чуя слегка посмеивается.

***

      Бессонные ночи, проведенные вместе за документами, были даже в какой-то степени романтичными. Накахара любил приходить в кабинет босса и удобно устроившись головой на его коленях, проверять бумаги и печатать отчеты. Огай, будучи занятым, всегда был рад визиту своего возлюбленного, строя планы о том, как вместе они поедут домой. Те самые моменты, когда мужчины готовили вместе завтрак или ужин они ценили и с улыбкой вспоминали, когда работа или другие обстоятельства разлучали их. Совместный отпуск, обычные прогулки, свидания в ресторанах и на ярмарках, всё это присутствовало в их отношениях.       Их отношения были замечательными и даже обычные бытовые ссоры не были проблемой. Ссоры вообще были редкостью в их доме. Двое взрослых серьёзных мужчин с лёгкостью могли уладить любой конфликт. Однако всё же происходили разногласия. Чаще всего причиной конфликта становилась вспыльчивость Накахары, но Огай быстро находил способы успокаивать своего любовника. Мори тоже иногда становился виновником ссор. Забота и внимательность по отношению к Чуи могла сменяться холодом и грубостью в тяжелые периоды жизни босса мафии. В такие моменты Огай сам нарывался на конфликт, а терпение Накахары было не железным.       — С возвращением, — Накахара встречает возлюбленного у порога. Он вернулся раньше и решил порадовать Огая ужином. В такие моменты Чуя ощущал себя домохозяйкой, однако такие мысли не вызывали отвращения, а лишь лёгкий румянец на щеках. — Ужин будет готов через пару минут.       — Я не голоден, — холодно ответил Мори, бросая пальто на вешалку и проходя мимо Накахары в свой кабинет. Он уже второй день возвращался с работы в подавленном настроении. Вся прошлая неделя была безумно загружена и Мори исчерпал все свои силы. Каждые переговоры, в которых участвовал босс «вытягивали» из него всю доброжелательность и обходительность. Чуя вздохнул. Ему хотелось избавить возлюбленного от ужасных мыслей.       — Огай, — дверь в кабинет мужчины приоткрывается, — поговорим?       — Что такое? — в руках Мори держал стакан с переливающейся на свету янтарной жидкостью.       — Ты последнее время сам не свой, — Чуя заходит и прикрывает за собой дверь. Он мнётся, не зная, что ещё следует сказать. — Мы могли бы…       — Я не хочу об этом говорить, — отрезал мафиози, громко поставив стакан на стол. — Что-то ещё?       — Но…       — Накахара, — голос холодный, без каких-либо эмоций. Чуя начинает моментально закипать.       — Прекрати! Сейчас я не твой подчиненный! Ты сейчас дома! Я пытаюсь тебе помочь, а ты, — терпение рыжего мафиози лопнуло слишком быстро. — Я прекрасно понимаю, что прошедшая неделя была изматывающей, но это не повод… — он осёкся. На выдохе он попытался успокоиться и подавить агрессию. — Мы могли бы обсудить…       — Не могли… прекрати лезть, — Мори отворачивается, говоря, что разговор окончен. Однако Чуя не собирался заканчивать.       — Я не лезу, а беспокоюсь! Ты всегда так ведёшь себя, когда тебе плохо и почти всегда ты ничего мне не говоришь! Мне больно смотреть с полным пониманием того, что я не могу помочь тебе, — Накахара уже не контролировал свои слова.       — Я не хочу ничего…       — Раз так! — Накахара выходит из кабинета, громко хлопая дверью. Мори вздыхает, настроение становится ещё хуже. Он не хотел обижать своего возлюбленного. Пачка сигарет, покоящаяся в самом дальнем углу нижнего ящика стола, оказывается в руках босса мафии. Чуя сам прекрасно знал, что не нужно лезть к Мори, когда он в таком состоянии, однако внутреннее беспокойство и некая подростковая вспыльчивость не дали успокоиться и сгладить конфликт. В очередной ссоре виноваты они оба, но некая гордость не давала Накахаре извиниться первым.       Ночью Огай пришел в их общую спальню. Чуя лежал на краю не расстеленной кровати, а ровное дыхание говорило о том, что он не спит. Свернувшись в комочек, он выглядел таким беззащитным и хрупким в свете луны и уличных фонарей. Алкоголь из головы Мори уже успел выветриться, однако запах сигарет всё ещё резкий присутствовал на одежде. От Чуи тоже пахло сигаретами, только более лёгкими. Накахара предпочитал травить свой организм чем-то менее сильным и резким.       — Чу, — шепотом позвал его Мори, присаживаясь на другой край постели. Матрас под ним слегка скрипнул. Плечи рыжего мафиози дрогнули, однако он не повернулся. — Мы оба с тобой виноваты в случившейся ссоре, — он протянул руку и коснулся спины возлюбленного, — я признаю, я был не прав и…       — Ты не виноват, — шепчет Чуя, хриплым и немного уставшим голосом, — это всё я. Вспыльчивый, грубый, докопался до тебя и не оставил в покое. Мне не следовало лезть, зная, что всё именно так и случится. Мори обнимает его со спины и нежно целует в висок.       — Тогда вопрос решен? — привычная мягкая улыбка. Чуя поворачивается и нежно, совсем невинно, целует в губы. Огай нависает над Накахарой и углубляет поцелуй, делая его более страстным. Руки старшего забираются под домашнюю футболку рыжего мафиози, а колено раздвигает не сопротивляющиеся ноги.       — Примирительный секс? Ничего банальнее от тебя я не ожидал, — он обнимает его руками за шею и ногами за бёдра, прижимая ближе к себе. Они никогда не мирились через постель. Оба считали это чем-то глупым.       Мори смеётся и переворачивается на бок, укладываясь рядом с возлюбленным, продолжая обнимать его. Накахара подхватывает его смех и спустя всего пару секунд оба мафиози заливисто смеются, прижимаясь друг к другу.