Ферзь

      Эрвин с облегчением опустился на переднее сиденье, откинул голову и прикрыл глаза. Он и правда устал. Ему казалось, что все эти повторяющиеся дни слились в один огромный день, и он не успевал даже отдохнуть, постоянно думая о том, почему это происходит. Устал и морально, и физически, но окончательно прийти в себя всё равно не мог, поскольку внутреннее напряжение так и не угасало. Когда автомобиль тронулся, ему пришлось открыть глаза, поскольку он опасался, что в дороге под мерное укачивание может уснуть.       — И всё-таки, — негромко произнёс Леви, не отрывая глаз от дороги. Он вёл очень ровно, но в то же время ехали они быстро, поскольку ночью дороги были почти пусты. — Как ты понял, что среди нас есть шпион? Ведь если Форстер работал именно с этой бандой, вряд ли он замешан в других операциях.       — Считай, что это интуиция, — отозвался Смит, глядя сквозь лобовое стекло на освещенную дорогу. — Некоторые вещи действительно с трудом поддаются логическому объяснению. Для меня самого… это загадка.       «Почему запустились все эти повторы, и кто-то решил мне дать шанс всё исправить? Разве я заслуживаю всё это? Возможно, смерть Леви и других ребят в самый первый раз была бы мне отличным уроком…»       — У тебя дома есть еда? Я жутко голоден, — внезапно произнёс Аккерман. — За весь день пил только чай.       — Еда… — рассеянно протянул Эрвин. — Да, кажется, что-то было, — он абсолютно не помнил, что у него лежит в холодильнике, но в предыдущих повторах они с Леви что-то ели. Сам Смит за все эти дни ничего не готовил дома, кофе пил на работе, а обедал и ужинал в столовой или кафе. Как только они добрались до его квартиры, Леви первым делом отправился на кухню, чтобы проверить холодильник и заварить чай, а Эрвин вновь долго стоял под душем, не понимая, холодно ему или тепло. В любом случае, после воды стало немного легче, как будто он очистил не только тело, но и смог освежить разум.       Леви нашёл его в гостиной: командир просто сидел на диване в полумраке комнаты, а вид у него был спокойным, но задумчивым. Он даже не слышал, как Аккерман вернулся с кухни и очнулся, лишь когда тот поставил перед ним на столик чашку с чаем.       — Благодарю, — проронил Смит, однако в руки её не взял, лишь пространно посмотрел.       — Похоже, ты снова думаешь о сопливом ублюдке, — отмечая его тяжелый взгляд, недовольно произнёс Леви. — Если хочешь кого-то обвинять, то вини меня, а не себя, ведь это я избил его.       — Нет. Я командир отряда и несу ответственность за каждого члена, даже за тебя, — отметил он. — Нет, на самом деле… я думаю о другом.       — Мне кажется, на сегодня хватит дум, лучше идти спать. Выпей этот чай, поможет успокоиться.       — Я не хочу успокаиваться, — едва слышно проронил Смит.       «Я не могу, я не должен… Нет, я просто боюсь, — в отчаянии понял он. — Просто боюсь засыпать. Потому что, когда я проснусь, это может запуститься вновь. А я больше не хочу, мне надоело проходить это снова и снова, особенно, когда я сделал всё, что мог. Не хочу снова погибать, ощущать эту боль, терять Леви или кого-то ещё… Хотя бы удлинить этот повтор на один день, чтобы видеть всех живыми, ощущать что-то новое, а не привычные диалоги и действия. Думаю… одну ночь я смогу продержаться».       — Ты можешь занять мою спальню, — чуть громче произнёс он. — А я побуду здесь.       — С чего вдруг такая щедрость, — усмехнулся капитан. — На тебе лица нет, а ты не собираешься спать?       Эрвин наконец-то перестал смотреть в пустоту, его взгляд стал осмысленным и остановился на Леви. В тёмных брюках и белой рубашке, да ещё в полумраке комнаты тот выглядел очень юным, но уставший взгляд и тени под глазами выдавали его возраст. Он так и стоял у края дивана, пытаясь втолковать неразумному командиру, что сон в его состоянии необходим. И этот чай…       «Ты снова беспокоишься обо мне, а я хочу всё испортить. И почему так случается каждый раз?»       — Я не хочу спать, — бесцветно ответил Смит и вздохнул. — Леви, ты сказал… что не хочешь портить наши отношения такой грязной связью. А я хочу испортить, — добавил он и медленно перевёл взгляд на капитана. Ему показалось, что его лицо стало чуть бледнее, но сам он не шелохнулся. Стоя прямо, Леви мог смотреть на Смита сверху вниз, и если до этого мгновения его взгляд был просто уставшим, то теперь явно неприступным.       — Это ведь не из-за того, что ты испытываешь какие-то чувства? — протянул Аккерман, даже не моргнув. — Просто хочешь забыться после всего случившегося сегодня?       — Прости, что снова вынужден использовать тебя, да ещё таким образом, — сокрушенно добавил Смит, опустив голову. — Но сейчас ты мне нужен, как никогда.       — Ты говорил, что не используешь людей в личных целях, — припомнил ему Леви.       — Да, такого прежде никогда не случалось. Но, видимо, я и правда дошёл до какой-то точки отчаяния, что готов даже на это. В любом случае, я не хочу это делать против твоей воли, поэтому решать тебе. Ты можешь просто уйти, а я проведу эту ночь здесь. К утру будет легче, — слабо улыбнулся он. В комнате повисла тишина. Леви не двигался, Эрвин тоже. Он склонил голову и прикрыл глаза, ожидая услышать удаляющиеся шаги. Но было странно тихо, словно в комнате никто не находился. И вдруг внезапно Смит ощутил, как чуть тёплая ладонь коснулась его щеки и легла на неё, когда он поднял голову. Диван слева от него немного просел: краем глаза он успел заметить, что Леви оперся на него коленом. А через секунду и с другой стороны. Стоя на коленях, Леви обхватил его лицо и второй ладонью, смотря на него сверху каким-то безысходным и трепетным взглядом.       — Наверное, я выгляжу жалко, — прошептал он, проводя пальцами по полуоткрытыми губам Смита. Командир смотрел на него во все глаза и даже затаил дыхание от изумления. — Но я и правда готов сделать для тебя что угодно. Хоть броситься под пули, хоть… — не договорив, он склонил голову и прижался к его губам. Этот поцелуй был похож на их первый, только теперь наоборот: Эрвин не двигался, не веря в то, что Леви ответил согласием, тогда как действия капитана оказались настойчивыми. Сначала тот просто осторожно держал его лицо, затем ладони поднимались всё выше, и пальцы забрались в волосы, сжав их. Эрвина внезапно проняло, когда он ощутил его кончик языка у своих губ. Тело мгновенно отреагировало на это вспышкой давно забытого физического возбуждения, а мысли в голове наконец-то затмились чем-то иным. Он обхватил Леви двумя руками, с силой прижав его к себе, и с чувством ответил на поцелуй, больше открывая рот и теперь уже проникая языком в него.       Некоторое время они не отрывались друг от друга, наслаждаясь такими непривычными ощущениями. Ладонь Леви снова скользнула по его лицу, очень нежно гладя по щеке. Губы безотрывно следовали за его движениями, и Эрвина поразило то, что он ощущает очень явное желание от своего подчинённого, который целовал его с небывалой страстью.       «Я думал, в нём не бывает таких сильных эмоций…» — на несколько мгновений они прервали поцелуй, тяжело дыша и смотря друг на друга. Леви держал его лицо в ладонях и с неподдельным чувством смотрел в глаза. И так долго, словно никак не мог насмотреться, насладиться этой чистотой и глубиной. Несмотря на то, что лёд в этих глазах растаял, они оставались ясными и загадочными. Но не успел Эрвин сказать и слова, как он снова поцеловал, сразу с языком, отчего внутри у командира всё перевернулось и даже заболело от пробужденного желания. Эрвин всегда считал себя человеком, которым управлял разум, а не животные начала. Он прекрасно контролировал все свои потребности, как в еде, сне или сексе. Если было нужно, он не ощущал голода. Если было нужно, он не спал. И конечно же, потребности в физической близости были вообще смехотворными и ненужными, в отличие от первых двух. Честно говоря, предлагая Леви заняться сексом, он рассчитывал лишь получить разрядку и сбросить напряжение, но никак не предполагал, что его буквально скрутит от дикого желания. В паху стало так больно, что даже потемнело перед глазами. Бельё и брюки стали сильно давить на возбуждённый член, добавляя ещё больше мук. А Леви продолжал стоять над ним на коленях, и Смит инстинктивно стал тянуть его вниз и заставил сесть к себе на бёдра, вплотную прижал его к себе, отчего его поднявшийся орган уперся прямо ему между ног. Аккерман вздрогнул, ощущая такое сильное давление его плоти, но поцелуя не разорвал и не отпрянул. Наоборот — прильнул к нему и немного двинулся, что и принесло Смиту колоссальное облегчение.       Ощущая, что Эрвин немного расслабился, Леви снова отстранился. Его лицо было слегка рассеянным, а взгляд не таким мрачным, как обычно. А вот что было совсем необычно, так это губы, которые стали яркими и влажными после поцелуев.       — Было… нормально? — нехотя спросил он, прижав ладони к его груди и ощущая, как колотится его сердце. Эрвин глубоко дышал, тоже смотря на него. Давление внутри действительно спало, но вот какого-то удовлетворения или спокойствия он не получил. Неожиданно он обхватил Леви поперёк и стремительно поднялся на ноги, перемещая его тело на плечо.       — Эй, ты… — от такой неожиданности Леви даже не нашёлся со словами, а когда тот сдвинулся с места, стукнул его кулаком по спине. — Чего потащил, как мешок картошки? — недовольно проворчал он. Впрочем, тащили его недолго: совсем скоро Аккерман ощутил, как буквально летит с его плеча вниз. К счастью, на мягкую кровать. Однако Эрвин сбросил его довольно резко, отчего парень даже подпрыгнул на матрасе. Сам Смит стянул с себя футболку, отбросил её в сторону и, склонившись, вытащил ремень из брюк Леви.       — Эй, Эрвин, — тот не сопротивлялся, однако внутренне ощущал всё нарастающее напряжение, особенно когда его командир начал стаскивать с него брюки. — Ты и правда хочешь поиметь меня, как женщину?       — Да, хочу, — прямолинейно ответил тот, после брюк принимаясь за бельё. — Я не думал, что до этого дойдёт, но… теперь мне нужно это.       — Чёрт, я надеялся просто отсосать тебе, чтобы ты успокоился, — проворчал Аккерман и отвёл глаза в сторону. Ему пришлось развести колени, когда Эрвин забрался на кровать и навис над ним.       — Ты ещё можешь уйти, — шепнул Смит, склоняясь ниже и целуя его в шею, а пальцами расстёгивая пуговицы на рубашке. Леви смотрел в сторону и медлил с ответом, ощущая горячее дыхание на шее, прикосновение рук к груди и мощное тело между бёдер.       — Сбежишь тут из-под такой груды мышц… — выдохнул Леви, в полной мере ощущая сказанное — Эрвин практически лёг на него, придавив собой. Да, сейчас он отчетливо чувствовал всё это тело, его размеры, его вес, его жар… Эрвин показался ему необъятным и даже устрашающим, но бежать отчего-то не хотелось. Наоборот, Леви невольно расслабился и обмяк под ним, его глаза заволокло туманом, словно ему что-то вкололи. Эрвин, чуть отстранившись, перешёл с шеи на его грудь, целуя и лаская языком, а ладонью обхватил его плоть, и теперь глаза капитана не просто смотрели сквозь пространство, но и начали закатываться.       — Можно… обойтись и без этого, — прохрипел Леви, понимая, что тело будто не своё, он практически потерял над ним контроль и может закончить в любую минуту. К тому же, нежность Эрвина отчего-то его смущала, он рассчитывал, что всё произойдёт гораздо быстрее, и он не будет лежать под ним, как жертвенный агнец. — Просто сделай то, что хотел. Отделай меня, и всё.       — Но это я тоже хочу, — отозвался тот. — Хочу прикасаться к тебе, хочу целовать тебя, твоё тело… — Эрвин внезапно вновь отпрянул и практически сел. Когда он посмотрел на него сверху вниз, Леви попытался обуздать своё дыхание. Положение у него, мягко говоря, было крайне неприличным: в расстёгнутой рубашке, без штанов, с поднятым членом, да ещё с раздвинутыми ногами… Но взгляд Эрвина отчего-то наполнился грустью. Он коснулся его груди кончиками пальцев, затем скользнул по правому боку между ребер, потом по центру… И Леви только спустя минуту понял, что он водит по его шрамам. Да, шрамов на теле у капитана было предостаточно: там пулевое, здесь ножевое, слева вообще ещё свежий, зашитый… Леви поздно подумал, что возможно, его тело в принципе не подходит для физической близости и не способно вызвать желание.       — Хочу подарить радость твоему телу, ведь по моей вине оно испытывало столько боли, — прошелестел Смит, жадно целуя все места ранений. Леви, совсем размякнув, ощущал, что помимо физического наслаждения испытывает ещё одно, очень тёплое, которое заполняет всё внутри, охватывая сердце. Это чувство и ослабляло его, и одновременно придавало сил. Пожалуй, находясь под его действием, он мог совершить самые невозможные и немыслимые поступки… Стиснув командира за волосы, он оторвал его от своего тела и, притянув к голове, страстно поцеловал.       — Просто сделай это, Эрвин, — после порывистого поцелуя проговорил Аккерман, сам ощущая, что хочет большего.       — Да… — выдохнул тот и тоже прижался к его губам, а рукой толкнулся между ног. — Это обязательно, — проговорил он, ощущая, что Леви собирается воспротивиться и снова заявить, что ему ничего не нужно. — У меня с собой ничего нет, чтобы легче вошло, поэтому дай немного растянуть тебя.       — Хах, неужели, — с губ Леви сорвался нервный смешок. Он откинул голову и судорожно выдохнул, чуть подгибая пальцы на ногах. — Ты и правда думаешь, что это спасёт меня?       — Возможно… немного, — Эрвин и сам засомневался, когда надавил головкой члена на его узкий проход. Он бросил взгляд на Леви, на его сильное и крепкое тело, которое сейчас разогрелось, обмякло и было готово ко всему. Аккерман, ощутив это, повернул голову, пересёкся с ним взглядом и напряженно сглотнул.       — Постой, — хрипловато выдохнул он. — Ты сказал, что у тебя ничего нет? Значит, будет незащищенный?       — Да, — Эрвин тяжело опустил голову. — Конечно, я могу тысячу раз тебе сказать, что абсолютно здоров, но если ты не уверен во мне, тогда лучше остановиться. Ты рискуешь больше, чем я, — он немного отстранился от партнёра и с сомнениями взглянул на него. На губах Леви появилась странная усмешка, он вновь откинул голову и глубоко выдохнул.       — Всё нормально. Я верю тебе, — произнёс он. — Всегда верил и сейчас тоже. Просто стало интересно, что ты на это скажешь.       — Что ж, надеюсь, что не разочаровал тебя, — Эрвин снова двинулся на него, ощущая, что желание завладеть этим парнем стало ещё острее. Его слова о таком безоговорочном доверии буквально затмили ему разум, поэтому Смит проник в его тело гораздо резче, чем планировал. Леви вновь судорожно выдохнул и немного сдвинулся на кровати, упираясь руками в изголовье. Его тело содрогнулось, но он не проронил ни звука, готовый принимать и дальше. Смит склонился над ним и стиснул его запястья, сильнее вжимая в кровать и наваливаясь с новым порывом.       — Твою мать, Эрвин!.. — в итоге не выдержав, почти выкрикнул Леви. Его голова была откинута, а глаза почти закатились, дыхание стало громким и прерывистым. Всё тело напряглось, а бёдра мелко дрожали. — Это действительно твой член, а не твоя рука?!       — Да… руки у меня здесь, — Смит сильнее стиснул его запястья. Грудь Леви часто поднималась, а тело начало гореть. Этот жар внутри Эрвин ощущал очень хорошо, но мог лишь догадываться, как на самом деле горел его капитан — Прости, я… — он начал двигаться назад, чтобы не причинять партнёру столько неудобств.       — Куда, — сквозь зубы процедил Аккерман и сжал его ногами, а пяткой ударил по ягодицам. — Раз уж собрался засаживать мне, так засаживай до конца.       — Но ты… — тяжело выдохнул Смит, которого тугое тело Леви сводило с ума. Ему безумно хотелось толкнуться ещё глубже, чтобы тот обхватил его своим нутром целиком, но одновременно он понимал, что может просто разорвать его.       — Я же сказал, не думай обо мне, — тяжело дыша, прошептал раскрасневшийся Леви. — Просто делай, и всё. Я справлюсь.       — Потерпи ещё немного, у меня есть идея, — произнёс Эрвин, склоняясь над ним и припадая к губам. На поцелуй Леви ответил охотно, позволяя его языку заполнить свой рот. В ответ он мягко гладил и переплетался с ним, и за этими ласками не сразу понял, что Смит закончил в него. Давление внутри стало не таким сильным, хотя он продолжал чувствовать его.       — И это твой план? — выдохнул Аккерман, когда любовник отстранился, завершив поцелуй коротким прикосновением к губам.       — Да, теперь станет легче, — некоторое время они снова целовались, пока Смит не ощутил, что может продолжить. Он двинулся назад, затем снова вперед и так несколько раз, размазывая сперму внутри и снова возбуждаясь. Давление внутри опять начало усиливаться, но на этот раз он успел проникнуть глубже, и Леви ничего не оставалось, как в итоге ощущать его целиком.       Теперь Смита практически ничего не сдерживало, и с каждым движением он всё больше и больше поддавался страстям. Тело Леви стало доступным, он мог погрузиться в него достаточно глубоко, а ощущения сопротивления лишь сильнее заводили. Внутри капитана было ужасно тесно, узкий проход давил на его плоть почти до боли, и вместе с тем такие ощущения ударяли в голову, как самый крепкий алкоголь. Он до сих пор удерживал его руки над головой и ощущал его тело в своей полной власти. Леви не стонал, но его дыхание было частым и прерывистым, щёки заметно покраснели, кожа пылала и была влажной. Он не ругался и не просил прекратить, хотя такие глубокие распирающие проникновения выбивали из него весь дух. Не сказать, что было больно, или любовник двигался слишком резко, но сам этот процесс и ощущения основательно помутили ему разум. Он отвлекался, когда Эрвин целовал его, но эти поцелуи дарили ещё больший наркотический эффект. Тело едва справлялось с этим напором, но внезапно, впервые в жизни Леви почувствовал себя очень слабым. Он никак не мог сопротивляться этому: ни Смиту, ни себе, ни странному желанию, что свело их обоих в этой спальне. Ко всему прочему, когда Эрвин, склонившись, стал снова целовать его тело, а пальцами сжимать член, его бросило в такой жар, что сознание, казалось, вот-вот уплывёт. Руки, которые любовник теперь держал одной своей, судорожно дёрнулись, он инстинктивно вцепился пальцами в постель, а коленями сильнее сжал торс командира. Экстаз действительно получился очень необыкновенным, даже терзающим, изводящим тело несколько долгих секунд. Удовольствием, в привычном понимании, это было назвать сложно, но тем не менее его тело именно таким образом подвело его к финалу.       Эрвин тоже закончил, но в отличие от Аккермана, которого будто чем-то ударили по голове, его оргазм был более привычным и более животным. Закончив именно так, во время самого процесса, да ещё в партнёра, Смит наконец-то испытал частичное удовлетворение. Склонившись над Леви, он тяжело дышал, пытаясь понять, что в этот момент чувствует его капитан.       — Может, уже отпустишь меня? — хрипловато произнёс Аккерман, двинув руками.       — Да, прости… — у Эрвина даже онемели пальцы, такой хваткой он держал его. Кое-как разжав их, он убрал руку, а Леви невольно потёр свои запястья, на которых остались красноватые следы от пальцев, обещавшие стать синяками.       — Как ты себя чувствуешь? — всё же спросил Смит, хотя предполагал, что ничего хорошего Леви не ответит.       — Как поросёнок на вертеле, — бросил тот, покривив губами. — Ощущения, когда тебе засаживают такой здоровенный член, ни с чем не сравнятся. Но, наверное, я грёбаный извращенец, раз кончил с этой штукой в заднице, — пришёл к невесёлому выводу он.       — А ты надеялся, что вообще не закончишь? — Эрвин проскользнул пальцами в его волосы и прижал ладонь к лицу, а затем, склонившись, мягко поцеловал.       — Нет, но не так, — выдохнул тот и провёл между губ любовника языком. Эрвин, просунув руку под его спину, прижал парня к себе и поцеловал чуть глубже. Леви, наконец-то ощущая свободу рук, сначала коснулся его лица, затем зарылся пальцами в волосы, ощутимо их сжимая, а в конце обхватил Смита за плечи. Тот снова почти лежал на нём, и от долгих поцелуев и ощущения мощи его тела Леви опять стал задыхаться.       — Ты ведь ещё хочешь? — прошелестел он, когда любовник снова принялся за его тело.       — Да, если ты не против, — на этот раз долго целовать его шею и грудь Эрвин не стал, а сразу спустился к паху и развёл колени. Леви, сжав зубы, невольно откинул голову, ощущая, как губы мягко обхватили его член. Внизу живота тут же стало тепло и очень приятно, а во рту у любовника было очень мягко и влажно. Язык и губы то давили сильнее, то расслаблялись, ощущения менялись каждый раз, от более нежных к игривым и страстным. И чем больше он возбуждался, тем ярче и нестерпимее становилось каждое прикосновение. Вдобавок, когда Эрвин плотно обхватил его член рукой, как бы продолжая губы, Леви понял, что хочет стонать и прикусил себя кончик языка. Тело опять начало странно себя вести, двигаясь против воли ему навстречу. Вскоре капитан уже не знал, чего хочет больше: окончания или продолжения. Он запустил пальцы в волосы Смита и сжал его голову, то ли пытаясь отстранить, то ли надавить, чтобы тот взял глубже.       — Чёрт с тобой, — в итоге эмоционально выдохнул Леви, снова ощущая ужасное влечение к этому человеку, сродни какому-то помешательству. — Делай, что хочешь и сколько хочешь, только до смерти не затрахай.       Эрвин как будто бы ждал этих слов. Он мгновенно отстранился от разомлевшего капитана, протёр влажные губы и вновь подобрался к нему, нависнув сверху. Леви, часто дыша, заглянул в его возбужденные пылающие глаза и сразу же понял, что теперь командир спуску не даст.       — Ладно, я постараюсь, — с какой-то двусмысленной обманчивой улыбкой произнёс Эрвин. — Давай попробуем сзади, я думаю, для нас обоих это будет удобнее.       Несмотря на то, что голос Смита звучал мягко, Леви ощутил в нём некоторое повеление. Он нехотя перевернулся и встал на четвереньки, коснувшись спиной его груди. По телу тут же прошёлся разряд возбуждения, и Леви невольно подогнул дрогнувшие руки, опускаясь на предплечья.       — Да, так будет идеально, — шепнул сверху Эрвин, и от его голоса по спине побежали мурашки. Он провёл рукой по изгибу его спины, затем мягко обхватил за бок и пристроился сзади, вводя член. Леви, зажмурившись, уткнулся лбом в подушку. Эрвин закончил два раза, теперь там было мокро и липко, но во второй раз входило легче. Где-то на половине Смит остановился и стал неспешно двигаться, с каждым толчком погружаясь всё глубже. Хлюпающие звуки внутри него ужасно раздражали слух, и Леви ощутил, как против воли вспыхнули кончики ушей.       — Внутри тебя стало мягче и очень влажно… — Эрвин как назло добавил ещё больше смущения и лизнул по краям ушей. — Так лучше? — он двинулся чуть глубже, и Леви прерывисто выдохнул.       — Да, лучше, — скупо ответил он, глуша свой голос в подушке. — Можешь не осторожничать, — добавил он.       — Мне хочется, чтобы тебе тоже было приятно, — Эрвин поцеловал его у основания шеи, затем спустился ниже и прижался губами между лопаток. Леви снова ощутил, как внутри что-то дрогнуло от его прикосновений, и, кажется, его бёдра и мышцы тоже сжались следом.       — Тогда просто делай это… без разговоров, — прерывисто выдохнув, прошептал Леви. Эрвин, запустив пальцы в его волосы, осторожно сжал их и приподнял его голову. Немного развернувшись, капитан увидел его лицо рядом с собой и невольно потянулся, прикасаясь к губам. Это действительно лучше, чем всякий бесполезный трёп.       — Как скажешь…

***

      Приоткрыв глаза и увидев, что в комнате стало светло, Эрвин внезапно ощутил, как внутри всё перевернулось и оледенело. Его глаза тут же распахнулись шире, он увидел потолок собственной спальни и разочарованно выдохнул, вновь в бессилии опустив веки. И всё-таки, он уснул, хотя планировал всю ночь провести в бодрствовании. Однако переоценил свои силы и недооценил свою усталость.       «Неужели, повтор снова запустился… — Смит рассеянно посмотрел по сторонам и снова обреченно закрыл глаза. Вероятно, да, ведь он проснулся в кровати один. — Значит, и Леви не будет помнить, что произошло между нами…» — с сожалением подумал он и накрыл глаза предплечьем.       А произошло действительно много, столько, что даже не укладывалось в голове. Сейчас, когда разум был ясным, Эрвин никак не мог поверить, что между ними случилась эта связь. Причем, инициатором в итоге оказался он сам. Да, он и правда хотел отвлечь себя от гнетущих мыслей физической близостью. Сначала. А потом… это превратилось в какую-то одержимость. Он словно сорвался с цепи и брал Леви до тех пор, пока не рухнул от бессилия. Было это три раза или пять, он уже не помнил. Ему просто не хотелось останавливаться, а Леви будто нарочно не отвечал отказом — его тело выдерживало всё. Было ли это наваждение или помутнение рассудка? Очевидно, ведь в тот момент Эрвин почти не помнил самого себя, так хотел близости с Леви, забыться в этой страсти и удовольствиях.       «Похоже, это было в первый и последний раз… Никогда такого не испытывал. И не знаю, получится ли вновь».       Опустошение постепенно заполняло его тело и разум. Настроение было подавленным, и Эрвин никак не мог найти в себе силы подняться на ноги и начать этот день. Если это опять начало повтора, то почему бы на этот раз не пустить всё на самотёк и один раз отдохнуть от всего, а потом начать сначала. Ведь всё равно ничего не меняется…       — Эй, Эрвин. И долго ты ещё собираешься валяться?       Второй раз за утро Смита обдало холодным потом. Отняв руку от лица, он сел так резко, что в глазах даже потемнело. Когда зрение восстановилось, он несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что это не сон. В комнате рядом с его кроватью стоял Леви, да и голос вроде бы принадлежал ему. Такой привычный мрачный Леви, в простых черных брюках и белой рубашке. Невысокий, но крепкий, очень опрятный, но, кажется, чем-то недовольный. Эрвин никак не мог поверить, что видит его перед собой. Ведь его здесь не должно быть, в повторах его никогда не было дома, они встречались всегда только на работе…       — Что ты здесь делаешь… — слова вылетели из Эрвина быстрее, чем он успел сообразить, и выражение лица Аккермана стало ещё угрюмее.       — А? Что у тебя за идиотский вид, Эрвин? Где я, по-твоему, должен быть? Больной ублюдок, — внезапно выругался он и отвёл глаза в сторону. — Если бы я знал, что этой ночью ты окончательно слетишь с катушек, то точно бы не лёг под тебя.       Эти слова заставили Смита невольно вздрогнуть, а сердце в груди ощутимо ускорилось. Он поднялся ещё сильнее, двинулся к краю кровати и сел на колени.       — Так ты правда помнишь, что произошло? — удивлённо спросил он, абсолютно без задней мысли. Если Леви помнит, то это значит…       — Ты… — Леви глянул на него зверем, — решил надо мной поиздеваться?       — Нет, я просто…       — Не строй из себя идиота, Эрвин, — подойдя к нему, Леви сжал его волосы на затылке и приблизил лицо, смотря на него исподлобья, — и не говори мне, что не помнишь, как пытался заиметь меня до смерти. А я ведь просил, — он практически зашептал, заставляя Смита покрыться ознобом. — Просил тебя не трахать меня до одури. И что в итоге?       «Неужели наступил следующий день? — Смит был готов вынести все ругательства Леви, только бы узнать, какое сегодня число. — Я проскочил её? Проскочил петлю?!»       — Что? Я сказал что-то смешное? — заметив на его губах улыбку, Леви отпустил его волосы и отстранился.       — Нет, только… — Эрвин посмотрел на него с нескрываемой нежностью, чем поставил капитана в тупик. — Только ты сам просил не жалеть и не осторожничать с тобой, — напомнил он. — Так что сними с меня хотя бы часть вины, — попросил командир. — Самую малость.       — Тц, — выражение лица Аккермана чуть смягчилось — он не мог долго злиться, когда Смит смотрел на него так. — Тоже ночью дурь в голову ударила, — проворчал он, — вот и позволил тебе лишнего. Поднимайся и иди в душ, я уже приготовил завтрак.       — Завтрак… — удивился Эрвин, глядя в след уходящему капитану. Как только тот покинул комнату, Смит подполз к тумбочке и, схватив телефон, взглянул на дату. Сердце волнительно забилось в груди — это и правда был следующий день! От радости он даже не шевелился некоторое время, всё смотрел и смотрел на эти числа, а потом опомнился, что Леви его ждёт в недобром настроении, вскочил с кровати и побежал в ванную.       «И всё-таки, есть небольшая вероятность того, что повторы могут снова запуститься, — когда первые эмоции сошли, рассуждал Эрвин. — Ведь один раз я тоже перешёл в следующий день, когда были похороны Леви… Я предположил, что это из-за того, что я не спал. А что, если нет?»       — Я знаю, что ты предпочитаешь кофе, но у тебя закончился, — проговорил Аккерман, ставя перед ним чашку с чаем. Эрвин, опустившись на стул, рассеянно посмотрел на приготовленную еду. Жареные яйца, бутерброды с маслом и сыром, нарезанная ветчина. Самые обычные продукты и приготовлены просто, но отчего-то они вызвали ужасный аппетит.       — Что? — заметив, что Эрвин не притрагивается к еде, а только смотрит, причем странным взглядом, Леви опять помрачнел. — Тебе не нравится? Это всё, что я смог найти в твоём пустом холодильнике.       — Нет, напротив, — Эрвин покачал головой и взял в руки вилку. — Для меня… ещё никто не готовил завтрак, — признался он, разделив яйца между собой. — Точнее, готовил отец, но это было очень давно, в детстве.       — Что ж, тогда побуду твоей мамочкой, — усмехнулся Леви, наблюдая за тем, как командир начал уплетать за обе щёки. Вскоре на столе ничего не осталось, кроме чая и одного бутерброда с сыром.       — Я думал, ты будешь зол на меня, — Эрвин заметил, что лицо капитана немного посветлело. Он уже не хмурился и просто пил чай, глядя перед собой.       — Да, я зол, — протянул Аккерман. — Но смысла, от того, что я зол, нет никакого, ведь я сам на это согласился. К тому же… — он замолчал, сделав глоток чая, — всё было не так плохо, — негромко добавил он.       — Правда? — Эрвин разделил последний бутерброд пополам, и капитан охотно принял половинку.       — Да. Если бы были презервативы, смазка и немного мозгов в твоей голове, то стало бы ещё лучше, — проговорил Леви. — К тому же, я впервые за долгое время уснул лёжа в кровати. Интересное ощущение, — он мотнул головой из стороны в сторону, разминая шею. — Чёрт, Эрвин, — его лицо опять помрачнело. — Ты заставил меня вспомнить о старости, — недовольно заявил он.       — И каким образом? — удивился тот. — Ты моложе меня на пять лет, а я о старости даже не думал.       — Потому что, — проскрипел Леви. — Спина болит, ноги болят, зад болит… Чувствую себя конченным старикашкой.       — Боюсь, что это не из-за возраста, — виновато вздохнул Эрвин.       — Но ты-то, я смотрю, чувствуешь себя гораздо лучше, чем вчера, — проговорил Леви. — Вчера на тебе лица не было, а сейчас буквально сияешь.       — Это так заметно? — улыбнулся Смит. — Да, пожалуй, у меня и правда хорошее настроение. Кажется, я решил самую большую проблему.       — Ну надо же, — протянул собеседник. — А у меня, похоже, их только прибавилось. Выкладывай, чем ты меня наградил. Хотя сейчас уже поздно спрашивать об этом, но всё же.       — Я думал, ты мне вчера поверил, — Эрвин с сомнениями взглянул на его угрюмое лицо.       — Поверил. Но проверить будет не лишним, — тот покачал бокал в руке. — Или тебе есть, что скрывать? Этот один раз может мне дорого стоить, Эрвин.       — Нет, мне нечего скрывать, — покачал головой Смит. — И я и правда не стал бы заниматься незащищенным сексом, если бы не был уверен в себе. И в тебе.       — Ну, то, что у меня никого не было, полагаю, не вызывает сомнений, — безразлично ответил Аккерман. — Но о тебе того же самого я сказать не могу.       — Ты так хочешь узнать о моём прошлом? — ухмыльнулся Эрвин, поняв, что Леви пытается выпытать у него эту информацию не только из-за беспокойства за своё здоровье. — Да, у меня была девушка, но очень давно. Ещё когда я учился, — признался он. — Тогда я был очень молод и более романтичен, нежели сейчас. И потребность в отношениях ощущалась острее. Точнее, потребность в постоянном партнёре. К слову, мы были первыми друг у друга, она боялась забеременеть и пить гормональные контрацептивы, поэтому секс был исключительно в презервативе.       — И что же с ней случилось?       — Мы просто расстались, — пожал плечами Эрвин. — Полагаю, это стандартная история. Мы жили вместе около пяти лет…       — Ого, — удивился Леви.       — … и она захотела замуж, — без особых эмоций продолжил Эрвин. — А я нет.       — Кто бы сомневался, — процедил Аккерман. — Оказывается, ты и раньше был подлецом — обесчестил девушку и не женился на ней.       — Полагаю, что да, — ничуть не смутившись ответил командир. — Знаешь ли, я жил с ней без дальнейших планов на семью. Просто это было удобно, — без прикрас заявил он. — Жить вместе и удовлетворять свои потребности. Влюблённость была, но она довольно быстро сошла на нет, как и всякая юношеская привязанность. Я довольно быстро охладел, меня больше стала интересовать карьера и работа. Ведь в то время я был простым рядовым, и меня бросали в самые горячие точки. Я поздно возвращался, у меня не было сил и желания на романтику, не было энергии на постель. А ей надоело просто сожительствовать и тратить на меня своё время. Поэтому по обоюдному согласию мы расстались. Вот и всё, — равнодушно заключил он. — Такой прозаичный конец. После неё я ни с кем не связывался, мне это стало просто не интересно. К тому же, став старше, я понял, что больше не хочу поступать так легкомысленно и использовать людей ради своего удобства.       — Звучало складно. Я почти поверил, если бы не прошлая ночь, — отрезал Леви. — Получается, я тоже для тебя удобный. Забей, — видя, что Смит хочет оправдаться, тут же продолжил он. — Я знаю, что ты меня используешь, поэтому не жду каких-то клятв любви до гроба. К тому же, нам обоим за тридцать, мы взрослые люди, не вижу смысла прикрываться розовыми соплями.       — И всё же, думаю, тебе бы было приятно знать, если бы я тебя искренне полюбил, — всё же возразил ему Эрвин.       — Я не питаю радужных иллюзий, — непробиваемо ответил тот. — Так что всё равно. Пора уже собираться, и так опаздываем, — поставил точку в разговоре он.