Ненависть

Приземлившись на ноги, Гарри убийственным взглядом осмотрел комнату в которой оказался, ища человека ответственного за всё безумие творимое недавно. Седовласый старик восседал на одном из вытянутых стульев со спинкой из черного дерева. С опущенных на стол локтей свисала фиолетовая ткань мантии. Покрытые жилками и венами старческие руки перебирали мерцающий стеклянный шар, светящийся зелеными латинскими буквами. Они то исчезали, то появлялись, менялись слова и размер букв. С дальнего расстояния Гарри не мог прочесть того, что там было написано, мог только смутно догадываться о принадлежности данного шара. Женщина в огромных круглых очках с маниакальной улыбкой вспомнилась ему. Её бредовый шёпот и обещания о скорейшей его кончине — отстраненно напоминали прежний испуг, боязнь Гримма. Старик не уступал ей в загадочности и умении навести панику. Дамблдор хорошо чувствующий себя на выбранной им территории с превосходством бросал взгляды из-под очков, удовлетворенно улыбаясь доброй нескрывающей за собой двойного дна улыбкой, лишенной скрытой отвратительной эмоции. С добрейшим выражением лица, он отодвинул ближайший к нему стул чуть в сторону, открыл рот, изливаясь соловьём. — Присаживайся, Гарри. Не испытывая малой доли радушия старика, Гарри высокомерно вздёрнул нос с опаской покосился на представленное место, будто ему предлагали занять место змеи, извивающейся на стуле и яростно щипящей на посторонних. Дамблдор ждал, молчаливо улыбаясь. Выдохнув вместе с воздухом, остывшую ярость и неприязнь к этому человеку, он развернул другой возглавляющий стул шикарного блестящего черного стола. Сел, опираясь руками о спинку, даже немного облокачиваясь на неё. Сложил ладони домиком, упираясь подбородком в него и прямо посмотрел на седовласого мужчину, который был напротив него. Их разделял метр с лишним. Стол рассчитан на большую благородную семью, а не на двоих. Однако, такой расклад его устраивал- находиться дальше, безопаснее, осторожнее. — Что же повлияло на ваши планы, сэр? — напрямую спросил он, не желая ходить вокруг до около. — Помниться вы отказались от планов на меня, посчитали ненужным моё вмешательство. Но не прошло и месяца с данного слова, как я насильно оказываюсь здесь, с вами наедине. Мерцающий шар влёк несопротивляющего чарам Поттера, во время выговора своих претензий, он не мог отвести взгляд. Чей-то тихий шёпот щекотал уши, будто кто-то маленький нашёптывал свои тайны, оставаясь ненайденным и неощутимым. Шар в ответ мигал ярче, сильнее с искрами. — Старость не щадит меня, мой мальчик. Всё и не вспомнить, что говорил и обещал. — доброжелательный, старающийся перейти в ласковый голос дедушки эхом отдавался от старых стен. — Сириус так хотел встретиться с тобой, поговорить, провести время как дядя с племянником. У вас не было возможности узнать друг друга, кощунство отрезать имеющиеся семейные узы. Их необходимо укрепить, довериться. Сморщив нос в отвращении, Гарри отогнал от себя тошноту, подкатившую к горлу, только представив, как он и Сириус будут, с блестящими от радости и слез глазами, обниматься, делиться секретами, говорить о наболевшем. — Ближе к цели, мистер Дамблдор. — твердо сказал он, не желая давать ему почву для продолжения давления на опустошенную совесть. — Я ещё не понимаю зачем, так срочно вам понадобился. — Ох, мальчик мой. — страдальчески начал он. — Как же переменчива судьба. Один раз она даёт нам шанс, что-то изменить или исправить, пойти совсем другим путём, но иногда она так непреклонна в своём намерении. В твоём случае она упрямо желает исполнения поставленной задачи. — хмыкнув в бороду, продолжил. — Послушай сам, избранный герой. — подтолкнув рукой стеклянный шар, Альбус немигающим взглядом проследил как он медленно покатился в сторону Гарри. Удачно прокатившись по гладкой поверхности, шар достиг своей цели, тихо стукаясь о спинку стула. Гарри с странным колотящимся чувством угрозы, взял в руки шар, поднимая на уровень лица. Тихий шёпот вернулся, звуча уверенней и громче, шар с ним разговаривал знакомым женским голосом. — На закате седьмого месяца, родится избранный Магии, благословленный ею. Сильный маг, способный принести баланс в мир. Ребёнок, бросивший вызов тьме, нагрязшей над волшебниками, сможет спасти покинутых, отчаявшихся магов от кромешной тьмы, дурманящей их разум и мысли. Спаситель возьмёт большую ношу в борьбе с бросившими вызов Смерти. Возродиться фениксом в новом обличии. Дитя спасёт нас. Все будут прощены. Да, воздастся нам всем за грехи, спаситель спасёт нас. Мир в один миг трескается, рассыпаясь бесчисленным количеством осколков. Он слышит звон разбитых стеклышек, представляющих собой людей, смотрящих на него с надеждой, желанием, упреком, неприязнью и ненавистью. Тысячи лиц, не признавших в нём обычного ребенка, вновь видят героя готового идти на смертельное сражение. Ослепленные верой, уперто продолжают надеяться, с радостью простят все грехи и примут под своё прозрачное крыло. Безобидный стеклянный шар, настолько хрупкий, что можно случайно разбить, принёс новую угрозу, выворачивая естество Поттера. Терновый венец героя оказался на голове, давя и оставляя мелкие порезы на лбу. С лёгкой подачи Дамблдора стали ощутимы шипы этого венца, желающие пробраться подкорку его черепа. — Кто ещё слышал это пророчество? — не поднимая взгляд с шара, он спросил, нервно постукивая пальцами по стеклу. — Никто не слышал пророчество, кроме тебя, Гарри. — Это хорошо. Наблюдая за резкой сменой эмоций на лице подростка, Дамблдор был весь в напряжении. Придвинувшись ближе к столу, он старался увидеть ближе шар с пророчеством, надеялся рассмотреть в нём видение, но кроме тумана ничего не узрел. Сам же знает, что кроме владельца, никто не услышит пророчество. Гарри очень тихо, сказав в ответ несколько слов, взглянул яростной зеленью глаз, напоминающую смертельное заклинание. Губы изогнулись в мрачной улыбке, подарив тем самым ещё больше устрашения мальчишки. Шар мирно лежащий в его руках, оказался поднят. — Не будет пророчества, не будет и проблем. Вы так не думаете, профессор? С ужасом, взирая на стремительный полёт шара, Альбус закричал, напрягая голосовые связки: — АКЦИО, пророчество! ********* Гарри содрогнулся всем телом, дыша как задыхающийся, остро нуждающийся в воздухе человек, решивший изморить себя и так важным ресурсом для жизнедеятельности. Грудь часто подымалась вверх, когда он старался вздохнуть больше, наполнить лёгкие до предела. Рёбра стоически сдерживали, вырывающееся из груди сердце, зашедшееся в бешеном непонятном ритме. Кровь новым притоком растеклась по венам, давая жизнь обескровленному мертвецки бледному телу. Жар растекся по заледеневшему телу, забывшему активность и ясность. Розовые губы отдающие болезненно синим раскрылись, хрип вырвался из горла. Изумрудные глаза перепуганно встретились с пылающими алыми. — Тише-тише. — успокаивающе гладя взьерошенные волосы чумного брюнета, юноша заботливо удерживал его от необдуманных порывов. Бледная рука обхватила поперек груди испуганного жеребенка, поведавшего травмические события. — Всё закончилось, Гарри. — ласково говорил он, прижимая к себе крепче Поттера. Гарри, воспринимающий происходящее по-другому, не сразу узнал человека убаюкивающего и успокаивающего. Теплые, несмотря на пугающую бледность кожу, руки держали уверенно, будто обещая защитить. Невольно расслабившись и приняв происходящее как должное, он спокойно рассматривал незнакомца в чьих руках оказался. Поглаживание по голове было отвлечением, уводило от серьезных мыслей. Перед глазами был идеально ровный подбородок, ведущий к чистому красивому лицу, лишенному подростковых изъянов. Выбивающиеся черные брови, волосы ярко кричали о загадочной личности неизвестного, как и совершенно невозможные красные глаза. Красные глаза? Первый образ, а затем следующий, потом ещё и ещё. Обладатель кровавых глаз заполнил образами опустевшую голову, показываю отвратительную суть хозяина глаз. Голова взрывалась от изобилия информации. Мужчина с маниакальной улыбкой тревожил его на протяжении всех малых шестнадцати лет, как родитель смотрящий за своим чадом до долгожданных восемнадцати. Только этот хотел не благополучного будущего для своего нареченного, а самой извращенной смерти и страданий, разрывающих неокрепшее сердце. Он кружил с ним в смертоносном танце, ходя каждый раз по лезвию ножа и успешно огибая край, возвращаясь на исходную, где колдун ждал его, готовя новую сложную партию. — Воландеморт — произносит равнодушно он, смотря на меняющееся выражение лица. Маска озабоченности и беспокойства исчезает с лица, сменяясь подкупающим добродушным с ухмылкой на акульем лице. — Я не ношу его имя. — вкрадчиво уточняет он, уделяя внимание на чужом имени. — Тебе я более известен как Том Реддл, маленький спаситель. Сморщив в отвращении нос, Гарри приготовился встать и убраться отсюда подальше от чокнутых осколков Воландеморта. Неприятно удивленный силой и настойчивостью хватки показавшейся слабой руки, он раздраженно выдохнул уже не церемонясь, резко дернулся вперед. Как болванчик качнувшийся в сторону, Гарри вновь оказался на месте, больно ударившись о каменную грудь. Рука ласково гладящая волосы остановилась, зарываясь глубже, скручивая в кулак волосы и теня на себя. Запрокинув голову от давления, он жмурясь разгневанно смотрел на ублюдка. — Разве я разрешал тебе уходить? — Я не давал согласие быть твоей послушной псиной, ублюдок. — Ох, Гарри, Гарри. Как же ты глуп. Пережил такой богатый опыт, а ума не набрался. — начал он, готовясь изложить ему мысль, совершенно не обращая внимание на напряженного героя в своих руках. — Скажи, хорошо было в славном мирке снов, в котором тебе посчастливилось побывать? Гарри с непониманием нахмурил брови, всматриваясь грозно в обманчиво радушное лицо ублюдка. Тот, ощущая ярко неприязнь и ненависть по отношению к себе, шире улыбнулся, сдерживая смех. — Какой сейчас месяц, дорогой? — Июнь, Ридлл. — сквозь зубы сказал он. Прыснув, закрывая ладонью рот, Риддл дико, по-звериному посмотрел на него. Триумф читался на лице. Яркие алые глаза впились в него прожигающим, ненасытным взглядом. Мурашки пробежались по загривку, вынуждая выгнуть шею, невольно оказаться ближе. Собственное громкое дыхание выдало весь страх, испытуемый им. Вместе с ним смешался внезапно появившийся адреналин, щекотавший нервы, заставляющий подпрыгивать от нетерпения и желания. Риддл, убрав ладонь, жестко сжал чужие волосы, притягивая к себе. Гарри оказался в трёх сантиметров от лица Тома. Кончик чужого носа касался переносицы. Возбужденное внимание было переключено на шрам-молнию. Холодное дыхание обдувало глаза, часто моргая на это, Гарри приходилось смотреть на шею с выступающими венами. — Как же ты мне нравишься. Отчаянный мальчик, желающий выжить. — усмехался он, возвращаясь к мерцающим смертельным огнём, зеленым глазам. — Одно твое присутствие сгоняет мою вечную скуку. Делает меня живым. — Останови свой сумашедший бред, Риддл. — вздохнул он, едва сдерживая гримасу отчаяния. — Воспевай любовные оды девушке не мне. Они оценят твою ублюдочную рожу. Риддл, потеряв запал, скучающе посмотрел на него, понимая, что игра не будет стоить свеч. Отпустив героя с мучительных объятий, он поднялся, помогая встать и Поттеру. — Очень переменчив ты, малыш. Не успели разыграться, а ты уже остыл. Гарри бросил в него уничтожающий взгляд, мельком замечая интерьер разрушенной комнаты. Выручай- комната во всей красе предстала перед ним с кучами забытых вещей. Отвратительная диадема блестела среди всего этого хлама на голове ублюдка, отряхивающегося себя от пыли, тщательно проверяющего отсутствие складок на мантии. — Самолюбие тебе к лицу. — Не злись, малыш. — И сколько я спал, что ты смог материлизоваться? — В реальности несколько часов, а в ведениях месяцы, я полагаю. — задумавшись, отвечал честно он. — Уже какой раз повторяется слово видения, что это значит черт возьми! — срывается на него он. — Видения- это материализованные сюж… — Не играй со мной! — Спокойно, Гарри. Я отвечу на твои вопросы. — медленно приближаясь к нему чарующе говорил он. — Мне неизвестно, что ты там видел и что пережил. Это шокирует, но ничего из того, что было увиденное не произошло. Один из возможных исходов не более.- видя, что другой закипает, он всё равно продолжил, готовясь стерпеть все последствия взорвавшейся бомбы. — Сегодня восьмое октября. Прошло три часа, когда ты необдуманно надел диадему.