Раскрепощение

Махал свидетель, терпение никогда не было сильной стороной Торина. Он обладал духом истинного завоевателя: все, что он хотел, он получал любыми способами и незамедлительно. Было лишь одно исключение из этого правила. Имя этому исключению — Бильбо Бэггинс. Когда в их первую ночь Бильбо попросил разрешения не снимать с себя ночную рубашку, а также погасить все свечи и укрыться одеялом, Торин отнесся к этому с пониманием. Все-таки для хоббита это была первая ночь, разделенная с другим живым существом, и он имел право смущаться. Тогда, в полной темноте, нежно и медленно входя в тугое тело своего любимого, слушая его тихие стоны, вдыхая запах его волос, Торин дал себе слово ждать столько, сколько потребуется Бильбо, чтобы открыться своему мужу. Позволить взглянуть на его обнаженное тело, коснуться нежной кожи, вдохнуть запах там, в самом нежном и сокровенном, почувствовать вкус… Но каждая их ночь проходила одинаково. Бильбо загодя гасил все свечи в их комнате, укрывался одеялом, не позволял Торину снять с него длинную ночную рубашку или огладить себя под ней. Торин мог только подготовить мужа к соитию, осторожно и ласково входить в него, обнимая со спины и шепча ему на ушко нежные слова. Бильбо кончал всегда тихо, стараясь заглушить и без того тихий стон подушкой, а после они засыпали в объятиях друг друга. Спустя два месяца Торин понял, что «столько, сколько потребуется» непозволительно затянулось. А также, что если он не возьмет ситуацию в свои руки, то не сумеет осуществить ни одну свою мечту, связанную с Бильбо, и не покажет своему возлюбленному, какое наслаждение можно получать и дарить в постели с любимым. Однако Торин понимал, что давить на хоббита слишком сильно нельзя. Тот мог решить, что чем-то Торина не устраивает и закрыться в своей скорлупе еще сильнее. Поэтому Торин пытался мягко намекнуть Бильбо о своем желании: осыпал комплиментами, ненавязчиво старался огладить нежное тело под ночной рубашкой, пытался подарить легкую ласку при свете дня. Но нет, даже от попытки притронуться к его руке в коридорах Горы его супруг отшатнулся как от огня. И это при том, что в остальном Бильбо не испытывал никаких проблем со стеснением. Чего только стоит тот случай, когда в споре с Даином благовоспитанный и культурный тихий хоббит обложил гнома такими оборотами, что даже Двалин был под впечатлением. Поэтому действовать нужно было в лоб. И случай для этого предоставился Торину в очень скором времени. *** В Эребор в очередной раз приезжала делегация эльфов под предводительством их трижды проклятого короля. Именно по этой причине Торин должен был встречать их, сидеть во главе стола на пиру в честь гостей и улыбаться варгом драной Лесной Фее, вместо того, чтобы по обыкновению свалить это нелегкое дело на своего возлюбленного мужа. И именно поэтому Торин с самого утра старался сделать все, чтобы не выходить в этот день из покоев. Стоит ли говорить, что Бильбо был очень на него за это зол. — Ты ведешь себя, как невоспитанный капризный ребенок, Торин, а не как король величайшего в Средиземье гномьего государства, — выговаривал супругу хоббит, заплетая его прекрасные черные волосы в сложную прическу. — И это повторяется каждый раз, когда приезжают эльфы! Видит Эру, мне это надоело! Неужели ты не можешь один, хотя бы один раз провести прием достойно, а не пытаться развязать очередную войну! — Я ничего не пытаюсь, — буркнул в ответ Торин, — но этот наглый жадный мерзкий… — он процедил сквозь зубы ругательство на кхуздуле, за что получил от Бильбо гребнем по макушке. — В общем, я не виноват, что он ведет себя так, что хочется по роже его треснуть. — Ребенок, — припечатал Бильбо, намеренно дергая Торина за почти законченную косу. — В самом деле, прошу тебя, хотя бы сегодня веди себя так, чтобы мне не пришлось убеждать Владыку Трандуила, что ты не хотел оскорбить его! — И что же мне за это будет? — хитро прищурившись поинтересовался Король. — О, Эру, да что угодно! — в сердцах выпалил хоббит. И тут же осекся, когда развернувшийся Торин продемонстрировал свой хищный оскал. — Отлично, — почти пропел он, — меня это полностью устраивает. Торин подошел к подобравшемуся, готовому ко всему Бильбо, притянул к себе и поцеловал в лоб. — Что ж, тогда не буду терять время, пойду посмотрю, как идут приготовления к пиру. До встречи, мой дорогой Бильбо, — подхватив со столика корону и накинув мантию, довольный собой Торин скрылся за дверями покоев. — Йаванна, дай мне сил, — прошептал Бильбо, — на что же я подписался… *** До последнего Бильбо не верил, что Торин способен вести себя прилично в присутствии эльфов. Не ругаться на чем свет стоит, не цедить слова приветствия сквозь зубы, будто проклятия. Король вежливо и даже радушно поздоровался с гостями и поинтересовался у Трандуила как прошла поездка. При этом он так улыбался, что Лесной Владыка едва не начал нервно оглядываться, ища подвох в столь необычном поведении Торина. Даже на пиру, вместо того, чтобы сбежать при первой же возможности под любым предлогом, Торин подчеркнуто вежливо и учтиво расспрашивал Трандуила о делах в его владениях, не забывая вовремя подливать ему вина. Бильбо даже ни разу не пришлось одергивать мужа или извиняться за его грубость перед гостем, так что под конец вечера он позволил себе выдохнуть и даже потанцевать. Легкость, с которой проходил вечер, заставила его даже забыть об утренних словах своего мужа. Наконец, к радости большинства присутствующих, пир подошел к концу, и королевская чета смогла вернуться в свои покои. — Не могу поверить, Торин, ты и правда ни разу не сорвался! — сказал Бильбо, входя в их с Торином комнаты. — Это оказалось даже проще, чем я думал, — усмехнулся Король. — Лицо этого эльфа определенно стоило того. — Верно, Его Величество, кажется, решил, что ты хочешь его отравить или еще какую-нибудь пакость затеял, — хоббит, улыбаясь, снял с себя венец и королевскую мантию. — А меня ты ни разу не называл «Ваше Величество», — опасно прищурился Торин. — Равно как ни разу не называл Трандуила «мой дорогой супруг», — ловко парировал Бильбо. — Только попробуй, я ему… — яростно прорычал Торин, но тут же успокоился, — в любом случае, поговорим о моей награде. — О… награде? — удивился хоббит. — Именно так, — с довольной улыбкой ответил Торин. — Помнится, за то, что я буду мил с эльфом, мне полагается… как же ты сказал, — он наигранно задумался, — ох, точно, «что угодно». — Это случайно вырвалось, Торин, я вовсе… — Хочешь сказать, что ты отказываешься от собственных слов? — король стал медленно, словно хищник, загоняющий в угол свою добычу, приближаться к Бильбо. — Нет, Торин, — замотал головой хоббит, позволяя Торину подойти ближе и заключить себя в объятья. — Конечно нет. Чего ты хочешь? — Я хочу, чтобы этой ночью ты полностью, во всем повиновался мне, — прошептал Торин ему на ушко. — Торин, я… — Бильбо замер в замешательстве, не зная, что на это ответить. — Тс-с, тише, — Торин задевал губами кончик уха Бильбо, от чего у хоббита по спине пробегали мурашки. — Ты невинен и многого не знаешь, любовь моя. Я хочу лишь показать тебе, какое удовольствие можно получать рядом с тем, кого любишь. И я хочу дарить тебе это удовольствие. — Но мне ведь и так хорошо с тобой, — ответил Бильбо, безуспешно пытаясь отстраниться. — Мне очень хорошо, Торин, правда, и… — А может быть еще лучше, Бильбо, — Торин наконец прикусил нежное ушко и провел по нему языком, вызывая удивленный стон. — Тебе нужно лишь довериться мне, и я покажу тебе. Я хочу обласкать тебя всего, прикоснуться там, где никто до меня не касался, поцеловать и огладить, хочу, чтобы ты кричал от удовольствия в моих руках. И я хочу научить тебя получать удовольствие, даря ласку своему любимому. Бильбо дрожал от возбуждения. Картинки, вызванные словами Торина, ставали перед его внутренним взором, и от этого низ живота наливался сладкой истомой. Но был и стыд, что не позволял отдаться нежным речам его мужа и довериться его умелым рукам. Стыд, который сковывал по рукам и ногам, не позволял коснуться на людях, лишал голоса в самый яркий миг ночи. Страх, что Торин сочтет его некрасивым или слишком уж развязным, что оттолкнет и отвернется, не позволял дать волю чувствам. Но все же… — Хорошо, — зажмурив глаза на высокой ноте выпалил Бильбо. — Хорошо, ладно. Я согласен. Скажи мне, что делать. — Умница, мой милый, — сказал Торин, и похвала словно обдала Бильбо теплой волной. Неожиданно Торин отпустил его, прошел вглубь комнаты и сел в кресло. — Сначала тебе нужно раздеться, — сказал он все также ласково и тихо. Хоббит застыл. Он думал, что Торин просто снимет с него все и возьмет так, как ему хотелось. Он вовсе не мог предположить, что супруг заставит его самого выставлять себя напоказ. Глядя на его замешательство, Торин вздохнул: — Бильбо, сердце мое, — он встал с кресла и, подойдя к хоббиту, опустился перед ним на колени, — я вовсе не хочу тебя унизить или посмеяться. Я лишь хочу, чтобы ты сделал все так, как будет комфортно тебе самому, — он взял руку хоббита в свою и поднес к губам. — Я не хочу поторопиться и сделать что-то, что испугает тебя. И я не хочу, чтобы ты воспринимал это как насилие. Я хочу, чтобы ты сделал это сам, для меня, — Торин поцеловал руку Бильбо снова и поднял на него взгляд. — Ты сможешь? Не доверяя своему голосу, Бильбо кивнул. Он высвободил дрожащую ладонь из руки Торина и медленно поднял ее к горлу. Торин поднялся с пола и вернулся в кресло. Меж тем на пол один за другим упали мантия и расшитый золотом камзол. Медленнее Бильбо снял верхнюю рубаху. Над завязками штанов его руки замерли на несколько мгновений. Бильбо поднял нерешительный взгляд на Торина. Ответный взгляд, полный любви и желания, придал ему сил, и штаны тоже оказались на полу. На хоббите осталась только длинная исподняя рубаха, доходившая ему почти до колен. Бильбо судорожно комкал в руках ее подол, затем поджав губы и бросив на Торина извиняющийся взгляд, он начал собирать и аккуратно складывать свою одежду. Торин с терпеливой улыбкой наблюдал за этими неуклюжими попытками отсрочить неизбежное. Наконец, когда все вещи были старательно разложены по своим местам, Бильбо снова замер посреди комнаты, робко глядя на Торина. — Почему ты так боишься того, что я увижу тебя обнаженным? — мягко спросил Торин. Бильбо сердито тряхнул головой, крепче сжал подол рубахи и решительно, одним движением сдернул ее с себя. Но тут же его запал прошел, он нервно скомкал ее в руках и, покраснев до ушей, попытался прикрыться. — Ты прекрасен Бильбо, — прошептал Торин. — Не знаю, что заставляет тебя стыдиться своего тела.  Прошу, подойди ко мне, — он вытянул руку вперед. Когда Бильбо медленно и боязливо подошел и вложил в нее свою ладонь, Торин притянул его в объятия. — У тебя восхитительно белая и нежная кожа, ты мягкий и хрупкий. Тебя хочется оберегать от всех бед и невзгод. Тебя хочется любить и нежить, купать тебя в ласке до скончания времен. Я хочу осыпать тебя поцелуями, не пропустив ни дюйма. Бильбо, ты самое красивое создание, что я видел в своей жизни, и никогда, прошу тебя, никогда не смей сомневаться в этом. Торин мягко провел своей ладонью чуть выше по руке хоббита, остановившись на запястье. Зарывшись носом в мягкие золотистые волосы Бильбо и поцеловав его за ушком, он отстранился. — Сядь на кровать, — сказал он, глядя в напуганные карие глаза. Бильбо нерешительно сделал шаг назад. Затем еще один, и еще, пока край перины не уперся ему под колени, и хоббит неловко не завалился на покрывало. Не выпуская из рук рубашку, продолжая ее комкать, Бильбо сел на самый край, пытаясь будто уменьшиться. — Отложи рубашку, Бильбо, прошу тебя. Позволь мне взглянуть на тебя, — глаза Торина жадно наблюдали за тем, как дрожащая рука, судорожно комкающая белую ткань, медленно отстраняется, разжимается, и последняя защита маленького хоббита падает на пол. — А теперь погладь себя. Бильбо вздрогнул и, едва не плача, уставился на Торина. Король ласково улыбнулся ему в ответ и ободряюще кивнул. — Я буду направлять тебя, а ты делай, что я говорю, хорошо? — Бильбо не пошевелился. Торин улыбнулся шире, — Ты обещал мне полную покорность, помнишь? Бильбо нетвердо кивнул. — Хорошо, мой маленький. Положи руку себе на грудь, — хоббит быстро, словно боясь передумать, шлепнул правую руку на середину груди. — Тише, нежнее. Представь, что это моя рука, что я глажу тебя. Вот так, проведи выше, на шею. И теперь вниз. Молодец, Бильбо, ты молодец. Теперь проведи пальцами по соску, да, так, — с губ Бильбо сорвался короткий стон, и Торину пришлось сжать себя через штаны, чтобы облегчить болезненное возбуждение. Пока рано, сейчас нужно было не сорваться и довести дело до конца. Бильбо наконец начал раскрываться и его страх исподволь превращался в сладкое тягучее удовольствие. — Теперь опусти руку ниже, душа моя. Да, погладь живот, не спеши. Теперь еще ниже, — рука Бильбо вновь в нерешительности замерла, но все же спустилась вниз, к самому нежному. — Обхвати себя, Бильбо. Покажи, как ты ласкаешь себя. Думай обо мне, представляй, как бы это сделал я. Торину с каждой фразой было все сложнее сохранять ровный тон. Голос грозил сорваться в стон наслаждения. Бильбо, его Бильбо, сейчас сидел на их кровати и стыдливо ласкал себя там, куда до сих пор не позволил дотронуться мужу. — Ты молодец, Бильбо. Ты такой храбрый, — прошептал Торин, глядя на то, как его супруг все смелее гладит себя. — Ты преодолел свой страх, мой милый хоббит, и я так горжусь тобой. Сделай для меня еще одну вещь, прошу. Бильбо открыл зажмуренные глаза и уже гораздо смелее посмотрел на Торина. — На столике стоит фиал с маслом. Подготовь себя для меня, — решительно сказал Торин. Он не был уверен, что Бильбо сможет это сделать, и был готов отступить, если вдруг хоббит откажется. Но Бильбо, немного помедлив, протянул руку к фиалу и, глядя Торину в глаза, окунул пальцы в масло. Торин сглотнул. — Встань, — голос был хриплым, и Торину пришлось прокашляться, — встань на колени и обопрись на локти. Раздвинь ноги шире. Да, хорошо, — Бильбо выполнял его просьбы беспрекословно, и это сводило Торина с ума. — Заведи руку за спину и вставь в себя палец. Осторожно, мой милый, медленно. Почувствуй его, как он погружается в твой жар, в твою мягкость. Позволь себе привыкнуть, расслабься. Да, теперь можешь добавить еще один. Бильбо словно сходил с ума. Он был возбужден так, как еще никогда в своей жизни. Его пальцы внутри ощущались совсем иначе, чем пальцы Торина, а голос его мужа уверенно вел за собой, не оставляя места для страха и сомнения. Сложно было поверить, что еще сегодня утром он, глупый хоббит, стыдливо уворачивался от ласк своего супруга. Потерявшись в ощущениях, хоббит не сдержал стон. Он и стал для Торина последней каплей, что заставила его подняться с кресла и на нетвердых ногах подойти к Бильбо. — Позволь мне прикоснуться к тебе, — тихо, словно умоляюще сказал Торин. — Да, Торин, пожалуйста, — простонал Бильбо, вынимая пальцы и опираясь на вторую руку. Он чувствовал, как большие и сильные ладони Торина легли на его бедра и медленно, лаская и успокаивая стали подниматься выше. Его руки поднялись до поясницы и надавили, заставляя хоббита прогнуться сильнее. Затем они снова опустились ниже. Торин уверенно развел в стороны ягодицы Бильбо, открывая вид на самое сокровенное. Большие пальцы осторожно проникли внутрь, заставляя хоббита застонать еще громче. — Да, Бильбо, стони, — выдохнул Торин, не в силах отвести зачарованный взгляд от своих собственных рук, сжимавших сейчас самое драгоценное, что когда-либо было у Подгорного Короля. — Стони, кричи, я хочу слышать тебя. Я хочу слышать, как мое имя снова и снова срывается с твоих губ, пока я дарю тебе удовольствие. Я хочу слышать, как тебе хорошо, мой Бильбо… Повинуясь порыву, Торин наклонился и провел языком там, где были его пальцы. С губ Бильбо сорвался крик удовольствия, в котором утонул весь его вновь вернувшийся стыд. — Торин, — простонал он, не зная, куда себя деть. Хотелось отстраниться, уйти от слишком сильных, слишком волнующих прикосновений, и одновременно податься бедрами назад, сильнее насадиться на ласкающий его язык. Хотелось, чтобы Торин сейчас же прекратил, и чтобы он не останавливался вечность. Жесткая короткая борода царапала нежную кожу, оставляя на ней красные полосы, и боль, сливаясь с удовольствием, затуманивала разум, не позволяла произнести ни слова, оставляя лишь стоны и крики до сорванного голоса. Бильбо изнемогал от возбуждения. Он потянулся к себе, желая облегчить его, но заметивший движение Торин прижал руку хоббита своей к постели. Это движение, уверенное, но нежное, лишь ближе подтолкнуло Бильбо к грани, и когда он уже был готов переступить ее, все прекратилось. — Торин… Торин, пожалуйста… — о чем он просил, Бильбо не мог сказать. Он хотел, чтобы все закончилось. Чтобы эта истома не кончалась. Чтобы Торин прикоснулся к нему. Чтобы его никогда и никто больше не касался. Не чувствовать больше ничего. Почувствовать сполна то удовольствие, о котором говорил Торин. Кровать рядом с ним прогнулась под тяжестью тела. С трудом контролируя свое тело, Бильбо повернул голову. Торин сел у изголовья и смазал себя маслом. Его возбуждение было таким же сильным, как возбуждение хоббита. И хотя Бильбо уже не раз ощущал Торина внутри себя, сейчас он с трудом мог поверить, что его король мог поместиться в нем. — Ты молодец, Бильбо, — с трудом проговорил Торин. — Я даже не могу представить себе, как ты сумел переступить через свой страх и смущение. Позволь же мне попросить тебя еще кое о чем, сокровище мое. Торин протянул к нему руку. С трудом приподнявшись, Бильбо подполз к мужу и рухнул в его объятия. Торин нежно прижал его к себе, целуя в макушку. — О чем ты хочешь меня попросить, мой Король, — едва ворочая языком спросил Бильбо. — Сядь на меня. С усилием приподняв голову, Бильбо снова посмотрел на возбуждение своего супруга. Снова страх протянул к нему холодные руки, но хоббит не позволил ему завладеть собой. Медленно, не доверяя собственным рукам, он привстал и перекинул ногу через торс Торина. Кое-как усевшись на его животе, но поднял взгляд на своего возлюбленного. — Помоги мне, пожалуйста, — шепнул хоббит. — Конечно, родной, — ответил ему Торин. Одной рукой придерживая себя, Торин помог Бильбо приподняться. Ласково погладив хоббита между половинок, он направил себя в его жар. — Не торопись, Бильбо. Не спеши, прошу тебя. Позволь своему телу привыкнуть, позволь себе насладиться чувством заполненности. Бильбо знал эти ощущения. Он помнил первый раз, когда Торин взял его. Помнил, как он осторожно, дюйм за дюймом проникал все глубже, заставляя жмуриться и кусать подушку от удовольствия. Но это было и вполовину не так ярко, как теперь, когда Бильбо сам отдавал себя своему любимому. Он опустился до конца и замер, не в силах усмирить бурю эмоций, что бушевала в нем. — Как хорошо, — простонал он, — Торин, как же мне хорошо… Руки Торина еще придерживали его за бедра, не позволяя двинуться. Бильбо слегка повел ногами в стороны: «пусти». Уперевшись руками в мощную грудь своего супруга, он немного привстал и опустился обратно. И закричал от переполнившего его удовольствия. — Торин… О, Эру, Торин! Бильбо кричал, скача на Торине словно на норовистом пони. Боль превращалась в наслаждение, а наслаждение причиняло боль. До сего момента Бильбо даже представить себе не мог, что он способен пережить такую… такое… Торин подхватил Бильбо под бедра и начал двигаться ему в такт. Терпеть мучительное возбуждение было уже невыносимо. И когда Бильбо, вскрикнув особенно громко, сжал собой Торина внутри, он не выдержал. Оба они повалились на постель, обессиленные, охрипшие и счастливые. — Торин, я… — попытался сказать Бильбо, — я… мне… Торин. — Тише, — шепнул ему возлюбленный, — все завтра. Спи.