Мама была права

«Ночной рыцарь» остановился так резко, что спящий в глубине салона курносый волшебник – шотландец, судя по клетчатой мантии – подлетел над койкой и не упал с неё только благодаря пристёгнутому ремню. Стоявшее на полочке у изголовья какао волшебным образом осталось на месте, разве что чуть-чуть расплескалось: брызги кляксами растеклись по окну. Поттер меланхолично взглянул на это и ничего не сказал. Он с трудом разжал затёкшие на поручне пальцы и двинулся к выходу даже раньше, чем Стэнли объявил о прибытии в Хедингтон. И автобус, и маршрут уже стали привычными. – Береги себя, Рэнди! – Кондуктор махнул рукой на прощание. – И постарайся защитить нас, пока Гарри Поттера усадили на скамью запасных. Кстати, нет ли о нём новостей? А то «Пророк»... – Нет, никаких. – «Уильямсон» мотнул головой и нахмурился, пресекая попытку поговорить. И спустился на мокрый после недавнего дождя тротуар. – Ну и ладненько! – Стэн буквально втянулся в автобус, и «Ночной рыцарь» исчез в темноте. Гарри машинально огляделся по сторонам и снова полез в карман куртки, чтобы достать пачку маггловских сигарет: совершенно обычных. Закурив, он двинулся вниз по улице, на ходу соображая, как быстрее выйти к нужному месту. Сегодня «Рыцарь» остановился удачно, и уже через двадцать минут Поттер стоял напротив двухэтажного дома, очень напоминающего кукольный. Белого, с новенькой черепичной крышей и открытым двориком, выложенным плиткой. Маленький палисадник зарос только кустами шиповника и травой, и единственное светящееся окно было отлично видно даже через улицу – но только волшебникам. Снова оглядевшись по сторонам, Поттер нырнул в кусты и завернулся в мантию-невидимку. И, поморщившись от боли, за последние два квартала проснувшейся под рёбрами, он устроился на низкой ограде, хлебнул из фляжки с оборотным и закурил. Одинокий огонёк сигареты случайный прохожий вряд ли смог бы заметить, а единственный, кому действительно стоило это сделать, был слишком занят другим. *** Драко устало потянулся и скомкал ещё один насквозь протёртый чарами лист. Малфой уже несколько часов сидел за столом в кабинете своего «загородного» дома под Оксфордом. И, по настоянию Грейнджер и совету Паркинсон, упорно пытался написать наименее бездарное письмо с извинениями. Или хотя бы просто приглашение. Получалась пока откровенная ерунда. «Мистер Поттер, со всем уважением приношу вам свои извинения...» – старательно вывел на плотном гербовом листе Малфой и, пожевав кончик пера, смахнул чернила простенькими чарами. «Со всем уважением, прошу прощения за возникшее между нами недопонимание и...» – ещё одна строчка после недолгого размышления оказалась бесследно стёрта, а Драко хмуро отодвинул от себя девственно-чистый лист. В -цатый раз только за этот вечер. Попытки составить более или менее осмысленное письмо продолжались уже третий день, но ни одна из тысячи не увенчалась успехом. Самая удачная версия состояла из целого абзаца сухих канцелярских оборотов, от которых даже у Малфоя заныли зубы. Просидев над листом ещё почти час, Драко сдался. Схватил из стопки бумаг маленькую карточку для заметок и быстро, не давая себе возможности передумать, написал: «Гарри Дж. Поттеру. Неформальный ужин в любом месте на твой выбор. Есть разговор. С уважением Драко Л. Малфой». Тщательно запечатав конверт, Драко несколько минут просто чесал своего филина, стоя у окна и пытаясь унять дрожь в руках и бешено бьющееся сердце. Сомнения с новой силой вгрызлись в усталый мозг, и Малфой, опасаясь передумать, торопливо закрепил конверт и выпустил пернатого друга в беззвёздное небо, засвеченное огнями города. *** Ночной воздух наполнял лёгкие вперемешку с табачным дымом, и это было так хорошо, что Гарри невольно улыбался. Приятным был и вид, открывавшийся перед ним. Драко Малфой сидел за столом и что-то писал, и его профиль отчётливо просматривался в окне. Конечно, Поттер предпочёл бы наблюдать, сидя рядом с Малфоем в тёплой комнате, а не на каменном парапете, но пока хватало и этого. Как минимум, это было интереснее, чем сидеть в квартире с Кричером, как максимум – можно было любоваться Драко, не рискуя обратить на себя лишнее внимание или получить очередную нотацию от Гермионы. Тем более, что у Малфоя явно что-то происходило: третий день он метался по комнате, уничтожая одно письмо за другим. А ещё Драко регулярно грыз кончик пера, совсем как много лет назад, в школе, на особенно сложных контрольных. Это казалось почти милым – с одной стороны, с другой... Поттеру с его насеста не было видно, как движутся бледные губы, но воображение подкидывало достаточно ярких картинок. Гарри отлично понимал, что всё это – неправильно и вряд ли здорóво. Гермиона наверняка сказала бы больше, но слова ничего не меняли: Поттеру нужно было видеть Малфоя. Хотя бы так, через улицу и квадраты оконной рамы. Особенно сейчас, когда не осталось возможности забываться в работе. Особенно сейчас, когда Драко кому-то писал, отчаянно пытаясь подобрать слова, а Поттер размышлял о том, что хочет оказаться на месте адресата. Письмо, очевидно, было до крайности важным, возможно – любовным. Об этом говорило и потраченное время, и выражение лица Малфоя, не скрытое светской маской: он хмурился, сосредоточенно думал и явно оставался недоволен собой. Гадая, кем может быть женщина, вызвавшая у Драко столько эмоций, Поттер потянулся за сигаретами и закурил ещё одну, досадливо хмыкнув: пачка опустела. Он почти пропустил момент, когда всё изменилось: Малфой дёрнулся и, написав что-то, решительно запечатал конверт. Встал, беря на руки любимого филина. Гарри торопливо потушил огонёк, который мог его выдать, и уставился во все глаза. Письмо, очевидно, было закончено. Любопытство нахлынуло с новой силой, но Поттер не шевелился и даже почти не дышал: почёсывая сову, Драко смотрел прямо на него. Если бы не мантия... Наконец, Малфой выпустил птицу и скрылся в комнате. Это будто сняло наваждение, и Гарри посмотрел на часы. Возвращаться ещё было рано, но аврорское чутьё подсказывало: оставаться не имеет смысла. Все интересные события... Произойдут где-то ещё? За годы службы Поттер привык себе доверять и поэтому спрыгнул с ограды, даже не до конца понимая, зачем. И просто пошёл, куда шлось. Не курил больше: последняя сигарета осталась лежать в кармане, смятая в труху нервными пальцами. Через пять минут Поттеру сделалось безумно тоскливо в пустоте дремлющих улиц, через десять он снял мантию-невидимку и машинально глотнул оборотного зелья, обновляя начинающую сползать маскировку. На душе скреблись фестралы: кем бы ни была адресатка, она наверняка уже спит, а утром... Утром её ждёт скорее всего приятный сюрприз. Это не удивляло: в конце концов, глупо было на что-то надеяться. Гарри сглотнул подступившую горечь, засунул руки в карманы и ускорил шаг. Вдали светилось шоссе, и можно было поймать обратный автобус. Или, лучше, маггловскую попутку до Лондона. Чтобы трепаться с водителем. И больше не думать. Над головой что-то ухнуло, и Гарри заметил боковым зрением светлый силуэт, опустившийся на заборчик неподалёку. Удивлённо повернулся – и встретился взглядом с огненно-рыжими глазами слишком знакомого филина. Поттер моргнул. Птица моргнула следом за ним. – Ты потерялся? – Гарри шагнул вперёд и услышал недовольное уханье. – Что ты хочешь? Снова тот же звук. В груди затрепетал огонёк совершенно идиотской надежды. Разгорелся сильнее, когда филин не попытался клюнуть протянутую к лапке руку и даже позволил забрать письмо. Сердце зашлось в бешеном ритме – отозвалось вполне реальной, позабытой за пару часов болью в груди, но Поттеру было без разницы. Посланник Драко нашёл его – именно его, не Уильямсона, не какую-то неизвестную девицу. Его. Поттер мысленно поблагодарил всех почтовых птиц за то, что их не могло обмануть оборотное, и торопливо сломал печать, пробежался глазами по строчкам. Перечитал. Закусил губу, отчаянно размышляя, почему Драко так сложно далось это письмо. О чём он хотел попросить? Да о чём угодно, на самом деле, хоть о разрешении на разведение мозгошмыгов. Или о ввозе артефактов, ингредиентов или... Поток сумбурных мыслей прервало вопросительное уханье. Гарри поднял глаза. – Я отвечу. Подождёшь? Запрыгивай. – Филин взмахнул крыльями и тяжело опустился на плечо. Теперь окончательно стало понятно, насколько он стар. Повезло, что сегодня Поттер не в Лондоне. Похлопав себя по карманам, Гарри мысленно выругался. Обычно он носил с собой ручку, но буквально вчера отдал её Стэну: «Классный сувенирчик из мира магглов, новые законы не нарушает». Если бы только он знал... Теперь придётся искать хоть что-то работающее посреди спящего пригорода, и... Трасса! Поттер с трудом удержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. – Придётся подождать подольше, приятель. Филин согласно заклекотал и поудобнее устроился на плече, крепко цепляясь за куртку. Словно опасался, что ответа не будет. Гарри почесал птицу, угостил найденным в кармане совиным лакомством и торопливо зашагал в сторону замеченной накануне заправки, на ходу придумывая достаточно нейтральный – мало ли, что на самом деле нужно Малфою? – ответ. *** Драко был практически уверен, что Поттер даже не распечатает конверт. Будет большой удачей, если не прогонит филина сразу: Людовик Четырнадцатый был уже в весьма преклонном возрасте, и ему всё сложнее давались долгие перелёты. Драко был практически уверен, что Поттер совсем не заинтересован во всей этой ерунде с извинениями и дружескими посиделками. Для первого они слишком долго враждовали, а для второго у него была Грейнджер или, на крайний случай, рыжая орава Уизлей. Драко был практически уверен. Но всё равно сомневался и нервно мерил шагами кабинет, прислушиваясь к каждому шороху и стонам ветра. Даже несколько раз проверял почтовый насест, на случай если вдруг слишком увлёкся своими мыслями и не заметил возвращения филина. Но время шло, часы показывали четверть второго, а Малфой всё никак не мог успокоиться. Волнение буквально сводило его с ума и мешало не то, что спать, а даже просто сидеть на месте дольше пятнадцати минут. К середине ночи, окончательно изведясь от переживаний и собственных мыслей, Драко задремал прямо в кресле. Но стоило филину опуститься на насест и хрипло ухнуть, как сон с Малфоя сняло как рукой. Драко вскочил и торопливо, путаясь в пальцах, отвязал от лапки Людовика свой же конверт. Промелькнуло короткое: «Всё-таки, я был прав». Драко заметил сломанную сургучную печать, и вторая мысль не успела даже оформиться. Потому что он уже снял защитные чары, вытащил из конверта карточку и вчитался в кривоватые строчки ответной записки. И не поверил своим глазам. «Моя квартира под наблюдением аврората, не пиши мне в открытую. Завтра, 19:30. «Спэньярдс Инн», столик в саду. Приходи под не очень приметным оборотным, узнаю тебя по значку. ГП». Драко нахмурился и тряхнул конверт. На ладонь выпала простенькая безделушка из тех, что продавали на Косой аллее: крохотная брошка в форме снитча, покрытая жёлтой и белой эмалью. Значить это могло что угодно, но Грейнджер, похоже, оказалась права. Снова.