Набери мой номер

Ира весь обед дарила своё внимание одному из гостей ресторана, лишь изредка смотря на друга, но говорила почти без остановки. Антон любил её за данное качество – он мог молчать, угукать и просто быть удобными ушами. Обоих всё устраивало. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Могу я уже обращаться к тебе без приветствия? Наши «попутнические» отношения подразумевают это? От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Ну, если бы мы ехали в поезде, то не думаю, что надо было бы здороваться каждый раз, когда ты хочешь заговорить. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Великолепно! Я сейчас на обеде с подругой, которая постоянно косится на мужчину позади меня. Думаю, интерес обоюдный. Мне скучно. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Почему не уйдёшь? Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Она говорит про работу, я вроде как частично участвую в этом монологе, да и время обеда не прошло. Ты когда-нибудь остро хотел стать мебелью? От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Пару раз было такое. Сейчас не вспомню, когда в последний раз, но самый яркий пример не забуду никогда: я учился на экономиста, мне нужно было сдать работу, а я заленился. Вообще, это не в моей природе, я из тех, у кого шило в заднице, но тут не шло прямо-таки никак. Как говорится, не стояло. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Так, и? Не томи, мне очень интересно. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Я был в столовой, ел липкий салат, знаешь, из тех, которые фасуют в одноразовый контейнер и небрежно перематывают пищевой плёнкой. Я даже помню, что он стоил сорок рублей – невиданная роскошь! Компанию мне составили две сокурсницы, ну речь зашла о работе и профессоре. Я так разошёлся, что забылся. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Только, умоляю, не разочаруй меня, написав, что всю твою тираду профессор услышал, потому что стоял за спиной! От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. О нет, ещё хуже. Разговор закончился, прозвенел звонок – они были как в школе – мерзкие. Мы ушли из столовой, и я забыл об этом. Через пару дней, когда я всё-таки взял яйца в кулак и написал работу, пришёл сдавать профессору, а он обвинил меня в том, что я распространяю о нём нелицеприятные слухи! Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Сижу со сложным лицом. Слухи бывают лицеприятные? От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Тоже задумался. Наверное, ты прав. В любом случае, я стоял, как дурак, слушал, как он меня отчитывает, краснел чуть ли не впервые в жизни и мечтал стать стулом. Помню, чуть глаза не зажмурил, воображая, что жизнь стула – сказка. Ну сядут толстой жопой, ну пёрнут на сидушку – ничего страшного, всяко лучше, чем этот скрипучий голос и недовольный тон. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. И чем всё закончилось? Он принял работу? От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Ему было некуда деваться, так как я сказал, что его слова – вздор, и если он поверил каким-то нелепым ябедам, то это его проблема. Тем более, я был одним из самых лучших на курсе. К нему бы возникли вопросы, почему он «топит» отличника. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Так ты ещё и заучка! От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Отчётливо представил твоё довольное лицо, даже, наверное, чуть наглое, хотя не знаю, как именно ты выглядишь. Какого цвета у тебя глаза? Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Зелёные. А у тебя? От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. О, наглые зелёные глаза – в точку. У меня голубые. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Мутно-голубые или красивые голубые? От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Почему ты думаешь, что мутно-голубые глаза некрасивые? - Антон, - позвала его настойчиво Ира, - прости, что отвлекаю, но я уже заплатила по счёту, - девушка встала и сняла с вешалки пальто. – Чем таким увлекательным ты был занят? - Я переписывался, - Шастун посмотрел на счёт. – Я тебе переведу. - Не глупи, пригласишь меня потом на ужин, - красивая улыбка. – С кем ты переписывался, зайка? – она сузила глаза. – Если у тебя появился любовник, а ты его скрываешь, то я найму детектива и всё узнаю, - тихо, но грозно. Антон засмеялся. - Я переписываюсь с Арсением, - он добро посмотрел на подругу. – Это тот мужик, с которым мы говорили в Новый год по вашему загаданному «действию». - Ого, - Ира удивилась, - надо же. И как так у вас завязалось общение? - Ну, - Антон взял свой пуховик, собираясь. – Я позвонил ему той же ночью, чтобы извиниться. Было стыдно. - Почему? - Ну, из-за моего звонка ему пришлось менять планы, и я почувствовал потребность попросить прощения. - Антон, - Кузнецова подхватила сумочку и снисходительно улыбнулась, - это такой пустяк, зайка, я бы даже этому значения не придала. - Вот этим мы и отличаемся, - Шаст состроил недовольное лицо, - у меня совесть есть. Если бы он сказал такое Оксане или Кате, те бы сразу же обиделись, но не Ира. Она за столько лет обросла если не бронёй, то второй кожей уж точно и всё благодаря своему образу жизни. - Сколько ему лет? Он красавчик? - Сколько лет не знаю, но, по его словам, природа его не обделила. - Ты что, не нашёл его инстаграм? – недоумённо. - Не спрашивал. Я решил, что такое общение даже лучше, разве нет? – он пожал плечами. – Мы позиционируем друг друга, как попутчики. - Ты ему признался, что гей? - Нет, к слову не пришлось, да и зачем? – они вышли из ресторана. Антон решил проводить подругу до бизнес-центра. – Не думаю, что мужику-натуралу есть какое-то дело до моей ориентации. - А ты у него узнавал про его предпочтения? – девушка потянула один уголок губ вверх. - Знаешь, наличие бывшей жены и маленькой дочери говорит само за себя, - недовольно. - Это ты зря, - она хмыкнула, - был у меня брокер, ага, тоже с женой и детьми, но только как-то мы кувыркались втроём: я, он и его любовник. - Кузнецова! – обескуражено. – Такого я о тебе не знал. - Так надо было за столом в Новый год оставаться, а не уходить курить, всё бы сам услышал. - Я тебе поражаюсь, - Антон закатил глаза. – И как, понравилось? - Не, - она махнула рукой. – Мы были как три пингвина, которые тёрлись боками друг об друга. В какой-то момент я хотела оставить их вдвоём – толку было бы больше. - Не поверил бы, что натуралка, бисексуал и гей в одной кровати не поладили, - он захохотал. – Фу, представлять не хочу. - И не надо. Они дошли до стеклянных дверей бц. - Ладно, спасибо за обед, оставляю тебя продолжать переписку с твоим таинственным мужиком, - она поиграла бровями. – Кто знает этих разведёнок, - и, хохотнув, ушла. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Извини, мы закончили обед, и я проводил подругу до работы. Про глаза: у меня был друг с мутно-голубыми глазами, и он оказался той ещё задницей, так что, сорри, неудачный опыт. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. О, я уже подумал, что ваш обед перешёл в горизонтальную плоскость. Хм, ок, скверный опыт, но смею заверить, что у меня чистый взгляд. Цвет такой, не знаю даже как описать, просто чистый. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Арсений, ты думаешь в неверном направлении. Я обедал со своей лучшей подругой, Ирой. Кстати, я упоминал о ней: это именно та девушка, с которой меня хотели свести, но наше общение переросло в крепкую дружбу, так что нет, ни о каком горизонтальном положении речи не идёт. Нет, мы можем спать вместе, но только как котятки, просто мило посапывая, оба одетые и под разными одеялами. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. И вправду звучит невинно. А она красивая? Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Да, объективно эффектная. Знаешь, из тех, на кого оборачиваются. А что, ты хочешь закадрить мою подругу, прощелыга? От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Господь с тобой, у меня просто на твой счёт появились сомнения. Если у тебя такая красивая подруга, то почему же ты не рассмотрел возможность начать встречаться с ней? Ты что, плох в постели? Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Ты сейчас гадко улыбаешься, да? Ты точно гаденько-гаденько лыбишься! Я уверен. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Возможно... ты прав. Ты ответишь на мой вопрос или опять увильнёшь? Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Если кратко, то я не её тип мужчины. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Не расстраивайся, уверен, что где-то ходит твоя принцесса! Сидит, тоскует и смотрит вдаль. Прости, Антон, я должен прервать нашу увлекательную беседу – у меня лекция. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Продуктивного тебе дня! Полина сдержала обещание. Она составила Антону компанию в строительном магазине, воспользовавшись его же предложением. Женщина сама не водила машину и ей необходимо было поехать и разобраться с менеджерами, сдав свой кран. Антон предложил поехать вместе, а в итоге она давала ему дельные советы, консультируя про краску, потолочный плинтус и отделочные материалы. - Я собаку на этом съела, - она улыбнулась, махнув рукой. Они вместе поужинали, нагрузили багажник и поехали домой. Антон поставил несколько банок в ванной, написав своему рабочему, который делал у него ремонт, что всё купил и ждёт его. Тот отписался, подтвердив. Шаст с облегчением вздохнул, думая, что одним геморроем меньше. Он вышел на балкон и закурил. Телефон ожил вибрацией на стойке. Антон достал из кармана джинсов кейс с наушниками, вставил в уши и стукнул дважды по одному. - Слушаю. - Добрый вечер, - Арсений ухмыльнулся. – Не занят? - Для тебя я всегда свободен, - Антон разулыбался. Дурак. – Что-то случилось? - Не поверишь, но наши с тобой разговоры про сватовство возымели продолжение в виде сообщения от женщины, с которой я ужинал в Омске. - Слышу панику в твоём голосе. - А так и есть, Антон! Так и есть, ибо она написала мне под предлогом, что её сын говорит, как гопник, а так как я занимаюсь ещё и выправкой речи, то ей бы хотелось, чтобы он прошёл мой курс. - В целом, понятно и даже логично, с чего ты взял, что она преследует иные цели? Что её просьба лишь предлог? - Ну, потому что наша переписка сменила настроение и всё скатилось к флирту. - С обеих сторон? – глумливо. - Антон, - недовольно, - ну что я говорил? - Ладно-ладно, я примирительно поднял руки, - он затянулся. – Тебе помочь мягко отшить женщину? - Это я и сам могу, я по другому поводу: ты не находишь эти совпадения странными? - Я приношу тебе неудачу? – смех. – Прости, просто я подумал, что именно с моей подачи произошли эти разговоры о кандидатках, и такое чувство, что ты меня упрекаешь. - Не упрекаю, а просто делюсь, - Арсений помолчал. – Ты куришь? - Да, тебя это напрягает? - Вообще-то я тоже курю, - он хмыкнул. – О, может использовать это как аргумент, что хорошим примером для сына я не буду? - Если ты ей понравился при встрече, то думаю, что этого будет мало. - С чего ты взял? - У меня много подруг, - Антон вновь затянулся, вспоминая и свой опыт. – Вот есть у меня подруга, не Ира... - Ну давай назовём её Глаша, чтобы в случае чего не дискредитировать. - Супер, а то вдруг к слову придётся, а у тебя уже зарубка нехорошая, - он посмеялся. - Глаша повстречала парня, который её очаровал: стабильная работа, прекрасная внешность, отменное тело. Он был так хорош, обходителен, не без греха, само собой, но это было не катастрофично – мириться можно. На первое свидание позвал не в парк, а в кафе, заплатил, комплименты делал. Глаша призналась, что даже если бы он просто открыл перед ней дверь, то она бы обтекла. - Так просто? – мужчина прыснул. - Сейчас слишком мало джентльменов, да и статистика ужасающая. Не просто «на десять девчонок девять ребят», а ещё меньше. Скоро женщины будут за таких галантных мужчин драться. Долбоёбы же мало кому нужны. - Плюсую, - собеседник угукнул. - Глаша была под таким впечатлением, что могла ему простить всё, или почти всё. Они сходили на три свидания, она уже начала строить совместные планы, ну знаешь, отпуск там, подбор нового постельного белья на общую кровать, а он в тот вечер обмолвился, что любитель травки. - Ну такое. - Ага, а она, надо сказать, прямо противник. Нет, Глаша не ходит с плакатом «Нет наркоте», но всё же одно дело выпивать и курить табак, а другое – гашиш или наркотические смеси. Она была в шоке, взяла тайм-аут в общении, но переспав с этой мыслью пару ночей, всё же решила, что его тело – его дело, и пошла на четвёртое свидание. Так что, не хочу тебя расстраивать, но тебе нужны аргументы посерьёзнее для той женщины, чтобы отвернуть её от себя, если она уже в голове начала примерять тебя на своё будущее. - Чем в итоге история с Глашей закончилась? Они до сих пор вместе? - Нет, он был не слишком хорош в постели, не знаю, с опытом это было связано или с подходом к процессу, но они довольно быстро разбежались после первого же секса. - Поучительно, - выдал Арсений. – В сексе я объективно хорош. - Только не пиши этого кандидатке, - Антон засмеялся и ушёл с балкона. – Хочешь, помогу, вместе можем сочинить полуправдивую историю, я накидаю для твоих аргументов самые отталкивающие качества, а ты чуть-чуть приврёшь – думаю, не страшно? - Ну-ка удиви меня, - собеседник чихнул. - Будь здоров, вот, правда. Например... а, как её зовут? - Мария. - Вот, например, Мария, я бы хотел, чтобы Вы знали, что я прекрасный коуч по этикету, но сам не являюсь образцом для подражания, так как грызу ногти. Женщины этого не выносят. - Отличный пункт, зафиксировано. Что ещё? – кажется, Арсений был доволен. - Ко всему прочему я обладаю специфическим чувством юмора, часто использую похабные и скользкие темы, не брезгую чёрным юмором. - Угу, и ведь почти не совру, - ухмылка. – Ещё? Антон сел на диван, развалившись, смотря задумчиво в потолок, думая, что он сам терпеть не может в мужчинах. - Боюсь, что если Вы поручите мне «перевоспитание» вашего сына, то мы скорее найдём с ним много общих тем, так как я игроман. Нет-нет, речь не о казино, я играю в компьютерные игры, очень много моего времени на них уходит, но Вы же понимаете, что это хобби. В связи с этим я крайне неряшлив в бытовом вопросе, но думаю, что не стоит Вас разочаровывать ещё сильнее, - Антон хихикнул. – Можно приписать, что ты храпишь, ковыряешься в носу, ешь свои козявки, часами сидишь на толчке, не моешь посуду, чавкаешь, рыгаешь, стоит тебе выпить пива или газировки, а ещё временами засматриваешься на женщин, так как после развода это уже вошло в привычку. - Отличное резюме, Антон, - собеседник одобрительно замычал, - ещё чуть-чуть и я бы решил, что ты меня обманываешь, и сам являешься женщиной. Раздался смех с обоих концов. - Антонина, которая говорит мужским голосом? – у Шаста даже глаза увлажнились от этого каламбура. – Это что же должно было у человека в жизни случиться, чтобы он так притворялся? - Помнишь группу «Чи-ли»? У них солистка обладала довольно грубым голосом, а внешностью, наоборот, миловидной. Антон, ты же не настолько молод, чтобы не помнить? - Мне тридцать два, Арсений, я хорошо её помню – рыжеволосая и высокая, - он вновь посмеялся. - Я думал, что ты моложе, - со странной интонацией ответил мужчина. – Лет двадцать пять, может, двадцать семь. - А я уже взрослый мальчик. Ну а тебе? До сорока или за сорок? - А почему не двадцать пять? – со смешком. – Меня, наверное, голос выдаёт. - Не говоря уже о факте наличия дочери и бывшей жены. Арсений опять начал смеяться прерывисто, заливисто и открыто. - Ты не думал, что это ошибка молодости? – сказал он, продолжая похихикивать. – Ну знаешь, как женятся в восемнадцать, а в двадцать два уже развод. - Нет, это точно не про тебя, хотя кто знает, сколько ещё у тебя скелетов в шкафу. Ты мне признаешься в своём возрасте или нет? - Мне тридцать восемь. В марте будет тридцать девять. - Ну и как ощущаются сорок лет? - Алло, - с упрёком, - у меня ещё чуть больше года! – собеседник вновь посмеялся. – Вообще, я после тридцати потерял ощущение взросления, ну или старения, если правильно выразиться. Организм только даёт мне знать, мол, дорогой, нам не двадцать, не скачи как лошадь. Колени хрустят, спина побаливает, но по ощущениям души мне двадцать пять, не больше. - Но ты ведь был мужем и остался отцом, разве это не налагает определённые обязательства, ответственность, не делает твоё сознание старше? – Антон подбирал слова. – Не знаю, это типа как перестаёшь после определённого возраста носить носки с пьяными голубями, хотя они тебя прямо-таки вставляют, потому что, ну, не солидно. - На мне сейчас носки с маленькими мордочками панды, ты думаешь, что я соответствую статусу, который ты мне приписал? – он хмыкнул. – Всё субъективно, Антон. Конечно, когда родилась Кьяра, я понимал, что мне нельзя бросать работу, что у меня появилась дочь, которая нуждается в моём внимании и ресурсах, но при этом я не перестал, м-м-м... - Что? – Шаст даже замер. Интересно было, жуть. - Ебланить. Так можно сказать попутчику? Они вновь посмеялись. - Расскажи, в чём это выражалось, - Антон лёг, подмяв подушку. - Ты, как и Мария, разочаруешься, - он прыснул, а потом звонко хохотнул. – Но ты же меня сам спросил, поэтому терпи, - с вызовом. - Внемлю. - Например, когда мы с Алёной решили подавать на развод, она уже тогда встретила Тьяго, будущего мужа, я уехал с курсом в Германию – бываю там дважды в год, и вот, приехав в Берлин, в несколько свободных вечеров я так нагулялся... - Это метафорически? – смешок. - Какой ты проницательный, - Арсений попил, сделав паузу. – Раз мы с тобой уже стали довольно близки по-попутчески, то скажу, что я просто блядствовал. Столько секса на одну ночь у меня не было никогда. А мне уже было тридцать три, я бы не сказал, что это легкомысленный возраст. В оправдание стоит заметить, что Берлин на это располагает. - Я слышал, что в Германии мужчин больше, чем женщин, и дамы менее ухожены, дабы... зачем париться, если всё равно клюнут. - Антон почесал нос. – Точнее, прочёл где-то. - Это правда, но не до конца, - мужчина цыкнул. – Из недавнего сумасбродства я могу сказать, что купил квадрокоптер. - С камерой? – Шаст оживился. - Да, шестьдесят тысяч отдал. Вообще, я нарцисс, - он засмеялся, - мне и для работы надо фото, и для личного. Имидж, все дела. - Ага, ты забыл упомянуть тиндер. - Этим я не балуюсь, я по старинке. - Надо же, - Антон присвистнул. Ему пришлось встать, чтобы взять со стойки телефон, так как пришло сообщение. – Я бы сказал, что раз ты в Берлине устроил себе загул, то пользуешься приложениями для знакомств. - А кто тебе сказал, что я до сих пор таким промышляю? – мягко. - Неужели тебя хватило лишь на один раз? – Антон открыл было рот, чтобы вставить едкую ремарку, но передумал. - Не зашло, - просто ответил мужчина. – Я как-то больше по стабильным отношениям, знаешь, - на заднем фоне стали раздаваться разные звуки. – Я не ел, ты не против, если я при тебе поужинаю? - Мы можем на сегодня закончить, и так уже довольно долго болтаем. - Я же тебе позвонил, - Арсений ухмыльнулся. – Если заканчивать про несостыковку с возрастом по паспорту и мироощущению, то думаю, что ты в свои тридцать два это сам ощущаешь. - Да, соглашусь с тобой. Я застрял где-то на двадцати шести. - Смотришь на меняющиеся годы с ужасом? - Нет, нет такого, что... о господи, мне уже тридцать два. После тридцати время пошло быстрее, мне кажется, я чуть-чуть отстал. – Антон стушевался, а Арсений угукал, жуя. – Конечно, к такому возрасту я растерял друзей, пришёл к выводу, что кредит – это не зло; и полюбил маслины. - It's the same story , - собеседник прожевал, буркнув. – Только в моём случае маслины с оливками, плюс ипотека. - А, у меня тоже, - Антон хлопнул себя по лбу. – Кредит на машину, а вот кредит на ремонт я выплатил и тут меня залили. - Вот почему ты был такой... м-м-м... - Ну говори, - Шаст улыбнулся. - Заёбанный. Наше общение выходит за рамки попутчиков, - Арсений хохотнул, - не находишь? - Я давно решил, что мы с тобой друзья по перезвону. Мужчина засмеялся. Что-то упало и разбилось. Послышалось еле уловимое: «Блядская хуета». И стало тихо. - Арсений, ты жив? - Пепельница вдребезги, - гробовой тон. – Она была с символикой Зенита. Подарок. - Хочешь, я куплю тебе такую же? - Нет, у меня новая есть из Португалии, кстати, Алёна на распродаже где-то хапнула. Но эту жаль, конечно. - Извини. - Тебе не за что извиняться, не ты же её задел. Ладно, давай, правда, прервёмся, я уберусь и поем. - Хорошо, пока. Антон знал, что этим вечером звонка ждать не стоит, потому что был уже глубокий вечер, поэтому он со спокойной душой ушёл мыться. Арсений позвонил в обеденный перерыв, рассказав про то, что ответил Марии. Разговор длился двадцать минут. Им пришлось прерваться. А потом он не звонил. Повода самому набрать как-то не находилось. Антон из-за этого расстраивался. Первые два вечера он подумал, что выдумывает. Потом стал поглядывать на телефон, затем крутить его, после – залезать в телефонную книгу и смотреть на контакт мужчины. Это уже плохо пахло. Выходные он провёл у Макара, который заметил его странный вид и загруженность. Антон решил с другом поделиться, потому что понял – его это волнует. Хоть они с Арсением и не болтали каждый день, но поговорить с ним хотелось изредка. Илья хмурился, отчего походил на дровосека, и после душещипательного рассказа выдал: - Не повторяется ли история с Никитой? Антон округлил глаза и ушёл от темы. Вот что-что, а их сравнивать нельзя. Общего только ориентация и общение с Шастом, да и то... Никита был первой осознанной любовью своего пола, первой страстью и первым отказом, навлекшим неприятности. Сравнение неудачное. Тем не менее, факт оставался фактом: Антон скучал. На рабочей неделе в особо одинокий вечер он рискнул набрать заветный номер, а компьютерный голос оповестил его, что абонент недоступен. Ну что ж, надо начинать пореже думать про этого мужчину. Мобильный стал «ползти» по тумбочке из-за вибрации. Антон закатил глаза, думая, что проигнорирует любой незнакомый номер, но когда посмотрел на прибор с сомнением, увидел, что ему звонил Арсений, то тут же дёрнулся за сотовым. Он ударился об угол, зашипел, смотря на дисплей. Странным было то, что мужчина звонил по FaceTime, но без видео. - Да, привет, - выдал Шаст, ответив на вызов. - Guten Tag или Добрый день по-русски! – довольно. Задний фон говорил о том, что мужчина был на улице. - Значит ли это, что ты в командировке? - Абсолютно точно. Антон закатил глаза. Вот он идиот! Арсений всего-навсего просто уехал, а Шастун уже начал драматизировать. - И ты сейчас в разнузданном, ярком и порочном Берлине? - Нет, я в самом ЛГБТ-шном немецком городе. Антон напрягся. - Э-э-э. - Я в Кёльне. Не знаю статистику, но геев здесь на душу населения явно больше, чем где-либо ещё в Германии. Вчера в баре я словил столько заинтересованных мужских взглядов, что дух перехватило, - голос был ровный, без раздражения или недовольства. - И как же тебя туда занесло? - У меня небольшой тур с курсом. Я читаю лекции и провожу семинары с русскоговорящими жителями. А, или ты про бар? – он хмыкнул. – В бар я зашёл выпить. - Это твой первый город? - Нет, я уже побывал в Дюссельдорфе. - И какие ещё города на очереди? - Не так и много, как хотелось: Гамбург, Берлин, Магдебург, Дрезден, Хемниц и улетаю из Лейпцига. - У меня под Магдебургом папин брат служил, там русская база была, знаю, где это. - Я слышал об этом. Мой немецкий организатор успел мне кое-что рассказать про все города, когда я ещё в первый раз приезжал. В нескольких я всего на один-два дня, и это удручает, потому что свободного времени почти не будет. - Чтобы отдохнуть? - Чтобы погулять, забрести в какой-нибудь красивый проулок, сфотографировать те же граффити, пошопиться тоже, - Арсений вздохнул, а потом послышался щелчок зажигалки. Он затянулся. – Я очень люблю гулять, - выдал, как что-то сокровенное. – Приезжая в город хотя бы на пару дней, я первый из них трачу на общую обзорную экскурсию, знаешь, как по путеводителю, а потом, во второй день, брожу по маршрутам, которые неизвестны туристам. - Арсений, - Антон сглотнул. – Могу я набраться наглости и попросить тебя снять то, что ты видишь? Я никогда не был в Германии и мне очень любопытно, - он вздохнул. – Ты можешь просто держать телефон, чтобы камера снимала не тебя, а твой путь, скажем так. - Могу, - с улыбкой. – Момент. Звонок прервался. Прошло чуть больше момента. Антон успел всякое подумать. Арсений перезвонил уже с видео. Картинка, которую фиксировала камера мобильного, была прекрасна. - Где это ты? – Антон прочистил горло. – Боже, как красиво! Арсений был где-то на высоте. - Я сейчас на смотровой площадке небоскрёба. Нравится? Ветер так сильно дул, мешая, что Антон еле слышал мужчину. Зимний Кёльн был восхитителен. - Очень. Расскажи мне, пожалуйста, что я вижу. - Впереди Кёльнский собор, - Антон увидел руку – это заставило всколыхнуться волнению. Шаст впервые лицезрел своего «попутчика», пусть и всего лишь небольшой кусочек тела. Собеседник указал пальцем на объект. – Думаю, ты где-нибудь видел фотографии и узнал его. Всё, что я о нём знаю, так это шутку местных жителей: собор всегда в лесах, он без перерыва реставрируется, или проводятся какие-то работы; так вот, кёльнцы утверждают, что когда собор полностью отреставрируют и на нём не появится строительных лесов, тогда настанет апокалипсис. Антон хмыкнул. - Он такой величественный, готический. Ох, я бы хотел там оказаться. - Внутри темновато, но из-за витражей создаётся просто невозможный эффект освещения. Я испытываю внутри какое-то непонятное благоговение, хотя атеист. - Тебе же это не мешает восхищаться архитектурой и отдать дань красоте, даже если ты не веришь в того, кого эти творцы превозносили? - Согласен с тобой полностью, - Арсений указал пальцем на мост. – Это Рейн, думаю, и так понятно, если ты чуть-чуть знаешь географию. Название моста я не знаю, но вроде как самый широкий здесь, так как, если посмотреть дальше, - палец сместился выше, - ты увидишь Главный вокзал. Антон смутился. По мосту проехал один красный поезд, а затем белый, красивый, похожий на Сапсан. Арсений явно имел хороший телефон, так как даже с этого места было видно «артерию» и маленьких людей, которые шли по мосту. - Как Главный вокзал может быть так близко к собору? Немцы, что, камикадзе? Арсений засмеялся. Так, как умел только он: открыто, заливисто и громко, своим каким-то уникальным смехом. Шаст понимал, что очарован, но только в этот момент осознал до какой степени. Скорее всего, на смотровой площадке были люди, но мужчине, очевидно, плевать, что кто о нём подумает. - Ты же про резонанс и вибрации? – отсмеявшись, спросил он. - Да. - Я тоже интересовался. Оказалось, что когда начали строить вокзал, то инженеры и строители провели ряд тестов. Собор своим фундаментом и колоннами уходит глубоко в землю, тем самым, ему не страшны землетрясения и вибрации от поездов. Тут почва размывается – так всегда у реки. И, как я понял, вокзал никак не мешал собору, поэтому они выбрали это место. Удобно, кстати, - Арсений указал на здание чуть левее собора. – Это музей Людвига. Я был там однажды, в самый первый свой приезд в Кёльн. - Чем он знаменит? - Само здание очень интересное в архитектурном плане, плюс в музее большая коллекция работ Пикассо, а он ведь испанец. - А рядом что за здание? - Это филармония, - мужчина чуть отошёл левее. – Музей шоколада, - показав пальцем, он хмыкнул. – Мы там были с Кьярой, когда я взял её в свой импровизированный тур. Она тогда была в таком диком восторге от шоколадного зайца – музей фирмы Линдт. Мне больше понравился фонтан, но колоссальное впечатление на меня произвели всё-таки цены. Тут уже Антон стал смеяться. - Ты жадина? - В каком-то роде, - философски. Арсений пошёл вокруг, чтобы показать панораму. – Я не могу сказать, что жил в бедной семье, но меня обделяли, если корректнее высказаться. - Поясни. - Родители от меня многое требовали. Оценки, послушание, внешний вид. Я должен был быть примерным, чтобы мной могли гордиться. Иногда моё поведение выбивалось из разряда «хорошо» и «нормально», поэтому имели место рукоприкладство и лишения, например, карманных денег. Антон сглотнул. - Тебя били? - Это звучит как-то абьюзно, на деле же папа меня ругал и шлёпал ремнём. Не до крови, но синяки порой оставались, - он уже совершил половину круга по площадке. - Ничего себе. Даже страшно представить, что твои родители сделали, когда ты не пошёл в колхоз. - На тот момент ни на что они повлиять не могли. Ну а потом я умотал, - ухмылка. – Вот там, видишь, канатная дорога через Рейн? – мужчина указал пальцем, уткнув его в стекло. – Дух захватывает. - Представить не могу, - Антон угукнул. – Слушай, а как сейчас они относятся к твоему жизненному пути? - Спокойно. Знаешь, наверное, это из серии: он может себя прокормить, денег не просит, проблем от него нет – шикарно. По первости были разговоры в пользу бедных, но какой от них толк? - Ты прав, - Шастун потянул уголок губ вверх. – Думаю, у моих родителей та же логика. - Почему ты выбрал графику? - Когда заканчивал школу, то это было модно. Конечно, экономисты, юристы и финансисты брали верх, но я вроде как неплохо рисовал. Чёрт меня дёрнул подать заявки в несколько вузов, один из которых в Москве. Я поступил и уехал. Первые два курса я, кхм, ебланил, - на это Арсений засмеялся. – Мне было отчасти интересно, но не всё, ну а потом, когда нахватал хвостов, то решил за ум взяться. Готовя диплом, у меня уже была подработка – чуть ли не у единственного на курсе. - А где сейчас ты работаешь? - В ай-ти компании. Название тебе ничего не скажет. - А в чём особенность твоей работы? Я сперва подумал, что ты рисуешь рекламу. - Так и есть, - Антон ушёл на балкон, чтобы покурить. – Сфера интересов фирмы очень обширна. Последний мой заказ был связан с рекламной кампанией блогерской косметики. Я делал макеты для маркетплейсов и социальных сетей. Конечно, не в одиночестве, но именно мой макет одобрили – есть, чем гордиться, - он хохотнул. – Скоро запустят таргет, и тогда мою мазню будут видеть тысячи. - То есть, ты в большей степени занимаешься именно рекламой? - Визуалом. - Халтуру берёшь? - Слишком часто. - Что из недавнего делал? - Флаеры и стикеры для презервативной. Они хотели определённую цветовую гамму, пришлось попотеть. - Звучит интересно. - Так и есть, - Антон затянулся. – Мне нравится моя работа. Я раза два в год беру что-то заграничное, чтобы, так сказать, держать хватку, а порой расслабиться, так как европейцы, например, по запросам немного отстают, - он посмеялся. – Попросят что-то простое, с чистыми линиями, плёвое. Я сделал быстро и неплохо заработал – кайф. - Антон, если ты не против, я перезвоню тебе чуть позже, так как думаю уходить, а в лифте будет плохо ловить. - Конечно, буду ждать. Шаст успел поесть и даже немного поработать, когда Арсений позвонил – прошёл час. - Долго же ты спускался с небоскрёба, - смешок. – На бровях полз? Собеседник расхохотался. - Нет, телефон садился, я решил дойти до кафе, перекусить и как раз подзарядить его, чтобы тебе позвонить. - А, тогда приятного аппетита, - Антон всё сохранил и лёг на диван. – Что ты мне ещё интересное расскажешь? - Я вышлю сейчас тебе фото, что успел сделать по дороге. Не волнуйся, селфи там нет. Шаст хотел сказать, что как бы и не против таких снимков, но промолчал. - А расскажешь что? - Ну, стало чуть холоднее, но я достаточно тепло одет. Пока шёл по мосту, с любопытством рассматривал замки влюблённых, которые они там оставили. По фото поймёшь, о чём я. Все такие разные, не лишены индивидуальности, парочку видел даже под заказ. Задумался о любви и браке, и сделал «страшный» вывод. - Среди нас ты самый опытный во всех смыслах, поэтому если хочешь поделиться своими мыслями, то я с удовольствием выслушаю. - Тебе, правда, интересно? Я могу быть сумбурен. - Правда, - мягко. – Хочешь признание? - Давай. - Я, наверное, ни с кем из посторонних людей не чувствовал себя так комфортно при беседе, как с тобой. Наши разговоры могут сравниться только со звонками маме, но ты сам понимаешь, что темы там иные, как и настроение. Для меня ты – находка. Я действительно не люблю много говорить, но сейчас думаю, что у меня просто до тебя не было поистине интересного собеседника. Я, - он сглотнул, останавливая себя, - дорожу нашим общением, - смешок. – Наверное, это слишком наивно? - Нет, что ты! Мне чрезвычайно приятно это слышать, Антон. И это взаимно. - Так что там про любовь и брак? – поспешил Шаст перевести тему. - А, - мужчина, видимо, сделал пару глотков напитка, который заказал в кафе, - я вспомнил несколько афоризмов, сказанных разными писателями и поэтами, и раньше я в той или иной степени был с ними согласен, но сегодня, смотря на все эти замки, мне подумалось, что любовь я ощущаю иначе, чем это передают словом. То есть, анализируя свои эмоции при влюблённости, я делаю вывод, что да, они в чём-то правы, но и остаётся что-то неуловимое, неописанное, что от них ускользнуло, ну или они испытывали это сильнее и ярче, чем я. - Ты бы мог описать влюблённость иначе, чем, ну предположим, Пушкин? - Какой ты примитивный! Нет, он, конечно, Гончаровой хорошо писал, но мне ближе Набоков, - Арсений засуетился. – Погоди, сейчас прочитаю, погуглю, а то наизусть не помню. Вот, - мужчина вздохнул. – «Я клянусь всем, что мне дорого, всем, во что я верю, — я клянусь, что так, как я люблю тебя, мне никогда не приходилось любить, — с такою нежностью — до слез — и с таким чувством сиянья». А? Или вот: «И я больше всего хочу, чтобы ты была счастлива, и мне кажется, что я бы мог тебе счастье это дать — счастье солнечное, простое — и не совсем обыкновенное». Ты бы смог кому-то пообещать счастье? Если серьёзно? – мужчина опять сделал несколько глотков. – Я сильно влюблялся только в семнадцать, но мне кажется, что на то тебе и семнадцать, когда гормоны бьются внутри организма, когда ощущаешь жизнь полнее и оптимистичнее, без груза ответственности и осознания того пиздеца, что вокруг происходит. В семнадцать мы все, наверное, живём в пузыре и концентрируемся на чём-то одном, ну или на нескольких вещах. И я не верю в ту полноту эмоций, которая накрыла этих людей в сознательном возрасте. - Ты просто сухарь, - Антон хохотнул. – А как ты сюда брак приплёл? - О, тут вообще парадокс, потому что, на мой взгляд, если быт притупляет всё возвышенное, что в тебе есть, то брак просто хоронит это под плитой. Чёрт его знает, этот штамп, но всё моё «высокое и чистое» превратилось со временем в «Давай разведёмся?» - Я не хочу лезть не в своё дело, но, может, у вас и любви как таковой не было? Если судить по тем же строчкам Набокова, которые ты прочёл, то в тебе всё должно буквально колотиться от вида другого человека; его благополучие ты ставишь априори выше своего. Наверное, это можно сравнить с отношением отца и ребёнка, разве нет? - Погоди, - он выдохнул. – Я вывод-то какой сделал. - Какой? – с интересом. - Что моя любовь была слабее, а если исходить из простой логики, сравнив слова классиков со своими чувствами, то выходит, что я и не любил вовсе. Ужасающая правда. - Ох, Арсений, какие твои годы, - Антон улыбнулся. – Если тебе станет легче, то я тоже только влюблялся, несколько раз, дважды только прямо по гланды. Но чтобы любовь, такая, о какой пишут – нет, - Шастун нахмурился. – Может, я всерьёз рассуждал о любви только в студенчестве. Не знаю, - он пожал плечами, перехватывая телефон, - если когда-то у меня и теплилась надежда найти истинно своего человека, такого, с которым я бы мог прожить всю жизнь, то с каждым годом эти желания и мысли уходят на второй план. Ты прав, быт многое оттесняет собой. Наши мечты забываются, реальность и каждодневные проблемы не оставляют пространства для иного. – Антон ухмыльнулся. – Наверное, так много за раз я ещё ни разу не говорил, - хохот. – В любом случае, я же не выйду на улицу с транспарантом «Ищу любовь». Господи, представил себе и хрюкнуть захотелось. По мне, так это всё довольно сложно, не находишь? Собеседник думал, не ответил ничего. Они помолчали. Мужчина засобирался. - Ты расстроился? – на пробу. - Nein, - выдох. - Im diesen Moment denke ich irgendwie an dich. - О, прости, ты не со мной? – Антон смутился. - Я отвечал официанту, - тихо. – Подожди минуту, пожалуйста. Шаст подумал, что официант ничего не сказал на реплику мужчины, а диалог был между ними спустя непродолжительную паузу, и это было странным, но факт, что Арсений говорил на немецком, прямо-таки удивил и покорил. - Да, я вышел. - Ты хорошо говоришь на немецком? Я почему-то не подумал раньше спросить. - Сносно. Объясниться, что-то попросить – без проблем. Про философские изречения Канта или Фрейда не поговорю. Английский в этом плане знаю лучше. - Ты ещё и полиглот? – восхищённо. - Два языка, Антон, пф-ф. Полиглоты – это те, кто знает больше шести языков. Я же считаюсь билингвом, если не считать родной. Если считать, то - полилингвом. - И ко всему прочему душнила, - Шаст засмеялся. – Ладно, верю на слово, умник. Куда ты сейчас? - Хочу пройтись по магазинам, вдруг что-то интересное найду, а потом поужинаю и в отель. - Хорошо, - Антон зевнул. – Мне надо вернуться к работе, не хочу оставлять её на завтра. Когда у тебя будет время и желание, например, в другом городе, позвони мне, я с радостью «поброжу» с тобой по улочкам и переулкам. - Договорились! До созвона, - он хмыкнул и бросил трубку. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Антон, я сейчас в Магдебурге на блошином рынке, нашел небольшую картину – где-то 25х25, она как цветовая палитра. (фото) Я купил её, вспомнив про тебя. Нравится? Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Потрясающе! Мне очень нравится, выглядит как мозаика. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Я сегодня уезжаю в Дрезден, и мне бы хотелось её тебе переслать. Как подарок. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Арсений, это как-то слишком. Я прямо заволновался. Не нужно было. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Это был искренний порыв, я уже её купил, но взять с собой не смогу – мы едем на одной забитой под завязку машине, поэтому оставлю своему организатору здесь, а он уже тебе перешлёт. Могу дать его контакт, а ты уже сам сконнектишься с ним, партизан. Надеюсь, свою личность перед ним ты скрывать не будешь. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Эй, ты всё переврал! Я не скрываюсь. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Но видеть меня ты отказался. Ладно, давай адрес, надеюсь, пересылка займёт не слишком много времени. Кому: Арсений. Отзывчивый мужик. Я уже не вспомню контекст, но на моей памяти, нежелание видеть друг друга – подогревание интриги. Тема с попутчиками сыпется на глазах. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Я не настаиваю. Всё, жду адрес, мне пора собираться. Шастун почесал голову, решаясь. Ну отправит он Арсению свои данные, ну не станет же он сразу его гуглить, да и мало ли Антонов Шастунов по России, а если брать СНГ, то и подавно. Отправив адрес, Антон добавил смайлик с высунутым языком. Ему ответили смайликом-какашкой. Выдохнув и улыбнувшись, Шаст поставил зарубку: никакие они больше не попутчики, и если Арсений ещё раз заикнётся про то, чтобы познакомиться, так сказать, лицами, то Антон с удовольствием согласится, и плевать, что это даже как-то страшно. От кого: Арсений. Отзывчивый мужик. Хочешь, покажу кое-что красивое? Антон тут же извинился перед коллегами и, выйдя из офиса, надел наушники, набирая заветный номер по FaceTime. - Привет, - мягко. – Где ты на сей раз? - В Дрездене. На экране появилась картинка: множество лебедей, мысы пижонских кроссовок Арсения, берег реки и голубой мост в тумане. - Лебеди зимой? - Здесь это нормальное явление, - кроссовки пошли к птицам по щебню, - вид тебе по душе? - Очень, - Антон оправил пуховик, запахивая, решая покурить. – Подойти ближе к воде можешь? - Да. - Как лекции? - Даются, - собеседник ухмыльнулся. – У меня пара часов до поезда. Сейчас чуть-чуть более насыщенное расписание, чем было до этого. - Устаёшь? - Не без этого, - Арсений поднял телефон и показал вид на мост, окутанный туманом, реку, берега, а потом резко повернулся, указав вдаль. – Летом тут чудесно, сейчас немного тускло. Вон телевизионная башня. У нас квартира выходит на эту сторону, её очень хорошо видно. - А центр далеко? - Относительно, - мужчина вновь обернулся. – Отсюда не видно, если только с моста кресты церквей будут угадываться. - Я про Дрезден знаю только то, что там есть галерея. Всё. - Как и многие, - хмык. – Этот город по-своему очаровывает. Не могу сказать, что он самый красивый из тех, где я побывал, или что здесь есть что-то очень уж уникальное, но отчего-то цепляет. Я за свои переезды вывел для себя список мест, где мне дышится хорошо. Не знаю, правда ли это, - Арсений шёл к мосту вдоль берега, - у каждого места для меня иной воздух. Это не касается машин или иного загрязнения. Я про ощущение. - То есть, когда ты приехал из Омска в Питер, то ощутил другой... м-м-м, не знаю, «вкус» воздуха? - Да. Здесь та же история. Полагаю, что так как город находится в низине на берегу реки, то состав воздуха не такой же, как в Гамбурге, скажем, хотя Эльба, - он указал на реку, - течёт и тут, и там. Нельзя сказать, что воздух где-то слаще, где-то пряней, где-то «свежее». Нет, просто другой, - мужчина присел на корточки и потрогал влажную гальку. – Есть ещё одно место, где у меня похожие эмоции, как здесь. - Где? - Я был там лишь однажды. Берега Мозеля и Зауэра, с немецкой стороны, недалеко от границы с Люксембургом. Наверное, если поеду туда сам, то вряд ли найду. Там есть мост, а река Зауэр пролегает далеко снизу. Смотришь по сторонам – дух захватывает, а оказываешься внизу – спокойствие и умиротворение накатывает. - А Люксембург? – Антон затянулся, сощурившись. – Ты там был? - Да. Увы, у меня не было достаточно времени, чтобы обтоптать его вдоль и поперёк, но мнение о городе я составил. - Что было самым удивительным? - Вид, - Арсений вздохнул. – Там, правда, красиво. По-своему. Наверное, когда ты искушённый путешествиями, тебе кажется, что ты всё это уже видел, но мне действительно понравилось. И люди, - мужчина отошёл от воды, чтобы не тревожить лебедей, и вышел к тропинке. – Они говорят на четырёх-пяти языках, да так ловко, что это поражает и восхищает. Я покупал сувениры и встретил женщину, с которой мы разговорились. В Люксембурге в быту они чаще говорят на люксембургском диалекте, на немецком и французском, а также знают итальянский и английский. На одном языке у них преподают в школе, на другом языке печатаются новости, документооборот – на третьем. - Прикольно. - Да, - мужчина выключил камеру. – Что будешь делать в выходные? - Встречусь с друзьями. Мы с Нового года не виделись, поэтому небольшой группой решили пересечься. А ты? - Я буду в Лейпциге, у меня лекция, а потом я планирую ушатать себя прогулкой. Хочешь со мной? - С удовольствием, - Антон затянулся в последний раз и посмотрел на часы. – Извини, мне пора возвращаться в офис, я вышел на улицу с тобой поболтать и покурить. - О, я думал, что ты из дома работаешь. - Не сегодня, - Шаст улыбнулся. – Буду ждать с нетерпением нашей прогулки по Лейпцигу. Пока. - До скорого!