***
С самого утра на небе не было ни облачка. Феликс и Минхо на кухне порхали, готовя завтрак. Сынмин бы хотел остаться тут дольше, если бы можно было. Во-первых, потому что в Сеуле завтраки ему некому готовить, а во-вторых, потому что скалы, деревьями усыпанные, вызывали в нём какой-то потрясённый восторг. Он не соврёт, если скажет, что перед ним сейчас были красивейшие виды из всех, что ему удалось наблюдать за жизнь. Молодой человек стоял на террасе, облокотившись о перила, и рассматривал резкий переход гор в озеро, словно на той стороне берега вовсе не было. В какой-то момент Сынмин заметил, что отдалился от размышлений о прекрасном. Нет, конечно, Чан тоже был таковым, но… Окей, он не понял, как пришёл к этому, но их вчерашние переглядки не давали покоя. А ещё воспоминание о ладонях широких на талии. Бан придержал его, пока они возвращались, не дав осесть на землю из-за подлого подвернувшегося под ступню камушка. Сынмину понравился запах старшего, так отчётливо звучащий вблизи. Казалось, этот свежий древесный аромат с терпкими нотками мяты он мог слышать до сих пор. Только вот Ким решил не преследовать свою идею переспать с ним, потому что за разговором понял, что Чан тоже ищет отношений. А Сынмин сейчас был на той стадии, когда относился к ним скептически после всех неудач. Он был ужасно сбит с толку. Внимая с его стороны хотелось и не хотелось одновременно. Парень вздохнул, подпирая голову руками. Громкий смех Чонина донёсся из номера, и Сынмин улыбнулся. Он уже подумал о том, чтобы возвращаться, последний раз скользя взглядом по близлежащим доступным развлечениям. Рядом с джакузи была площадка, где играли дети, пока родители отдыхали. Идея привести туда Чонина и оставить «развлекаться», пока они пойдут по взрослым делам, показалась ему просто гениальной. Сынмин зацепился взглядом за знакомый силуэт и поправил очки, приглядываясь. Почему Чан выглядел так совершенно? Молодой человек не заметил рядом с ним Джисона, да и не пытался. Глаза исследовали сильную фигуру, накаченные руки, которые напряглись, пока Бан выжимал волосы. Сынмин пытался не представлять, как приятно было бы провести по его животу и груди. А он не сомневался, что наслаждался бы ощущением мышц под ладонями. Ким вздрогнул, когда их взгляды пересеклись сквозь большое расстояние. Чан улыбнулся и помахал ему. Сынмин быстро стыдливо покинул балкон, растерявшись. Он не видел, как Бан самодовольно ухмыльнулся, головой качая, пока вылезал из джакузи. Молодой человек решил, пока двигался по краю сада во внутренний дворик, что не будет терять шанса, потому что Сынмин казался интересным и милым парнем. Особенно без укладки, в очках и свободной спальной футболке. У Чана руки чесались, как хотелось сжать его в объятьях. Он ещё раз волосы полотенцем вытер и головой потряс. — Ой, хён, привет. Чан вертится, пытаясь понять, ему ли это говорят, потому что голос кажется знакомым. Чонин стоит в центре двора и улыбается. — Приветик. Как твои дела после вчерашнего? — Мне жаль, — Ян извиняется тут же, немного кланяясь, а Бан уже в его сторону идёт. Он плечи для солнца открывает, оставляя полотенце на голове, и ладонь тянет для рукопожатия. — Меня чуть не убили утром, правда я так и не понял из-за чего, но всё хорошо. — Не переживай, главное, что ты не чувствуешь себя плохо. — Они с тобой не согласятся, — дуется парень, руки в карманы пряча. — Но что сделано, то сделано. Купался? — Чонин взглядом его окидывает, подмечая на старшем только шорты и шлёпки. — Да. Вы уже были в джакузи? — на отрицательный кивок Чан удивлённо брови приподнимает. — Обязательно сходите, здорово расслабиться помогает. Но лучше вечером, если от детских криков абстрагироваться не умеете, — он улыбается. — Извини за вопрос, вы собираетесь куда-то? — О, да, на экскурсию, — Ян машет в сторону главного ханок. — Феликс отправил меня за закусками, пока они заканчивают завтрак. — Все вместе едете? — спрашивает Бан, и Чонин, хоть и прищуривается подозрительно, но добродушно угукает. — А куда? — На водопады. — Ну, удачи, — Чан парня по плечу хлопает и идёт в сторону их с Джисоном номера.***
Желающих поехать на водопады оказалось достаточно, поэтому возле небольшого щита с картой местности на невысоком столбе остановилось два микроавтобуса. Чуть поодаль были проложены туристические тропы в нескольких направлениях. Минхо, Сынмин, Чонин и Феликс вышли самыми первыми и тут же поспешили ближе к карте. Ещё до отъезда всем раздали пейджеры, которыми можно воспользоваться в чрезвычайной ситуации. Ничто не мешало утренней свежести вытеснять плохое настроение, принося умиротворение и наслаждение. Воздух здесь чувствовался куда влажнее, пахло растительностью. — Это что, Чан и Джисон? — Феликс очки приподнимает и смотрит в сторону второго автобуса, пока остальные заняты изучением карты. Троица тут же оглядывается и действительно видит своих новых знакомых, которые пока топчутся у транспорта. Некоторые отдыхающие уже потихоньку собираются около экскурсовода, кто-то самостоятельно направляется в сторону троп, пока водители говорят о том, что у них есть четыре часа на прогулку. Сынмин хмурится недовольно, когда Бан машет им удивлённо и радостно тянет Джисона в их сторону. Он глаза к небу возводит, когда смотрит на Минхо. Дураком нужно быть, чтобы не понять, что тот рад встрече. Стоит парням приблизиться, Ким отходит к карте опять и с преувеличенным интересом смотрит расположение тропинок, пока ребята тратят какое-то время, чтобы поздороваться и расспросить, хорошо ли все себя чувствуют. Когда он решает вернуться, наконец слышит, о чём они говорят: — Мы вообще тут были уже. Не знаю, зачем Чан захотел опять поехать, — Джисон не звучит недовольно, но Ким видит, что он держится отстранённо, под ноги себе смотря. — Я в тот раз так мало всего посмотрел, — грустно тянет Бан и ловит на себе недоверчивый взгляд Чонина. Он Сынмину кивает в знак приветствия, и тот как-то неопределённо головой качает, внимание переключая на красивые кроны деревьев. — Может, тогда сами пойдём? Вы наверняка помните хоть что-то, — предлагает Минхо. — Не очень хочется плестить со всеми этими старичками, — говорит он, пока на Джисона пристально смотрит, надеясь хотя бы взглядами пересечься. — Чан-хён будет нашим проводником! Класс! — Чонин хватает под руку Феликса. — Жду не дождусь искупаться в водопаде! — Тогда пойдём в тот, который подальше? — Хан на Чана смотрит, ожидая вердикта. — Там людей намного меньше, да и местность живописнее, — в довесок говорит он, носком кеда крупный камушек убирая с тропинки. Когда парень слышит согласный бубнёж друга, голову поднимает, чтобы спросить, по какой тропинке они пойдут. Минхо улыбается уголком рта, оказавшись так близко, что Джисону некуда смотреть больше кроме как на него. — Как хорошо, что вы тоже тут, — негромко говорит Ли, и Хан сглатывает. Из-за воспоминаний о вечере он всё ещё чувствует себя неловко. А Минхо вновь слишком красивый, в майке и гавайской рубашке, глазами прямо в душу смотрит и аккуратно ладонь пальцами цепляет. — Ведите, эксперты. Джисон подвисает на их сцепленных руках и чувствует, как уши печь начинает. Ладонь парня тёплая и немного шершавая, сжимает аккуратно его собственную, стараясь большой палец не задевать. Видимо, Минхо помнит, что пару дней назад Хан ударился, в дверной косяк врезавшись. Такой милый и внимательный. Это ещё больше смущает. — Ну что, идём? Нам туда, — Чан кивнул в сторону неширокой тропы. — Мы, конечно, заблудились в прошлый раз, но сейчас просто повернём направо, так будет быстрее. Чонин быстро решение принимает выступить в роли организатора и выстраивает всех. Чана первого подталкивает идти и к нему Сынмина пихает. Потом уступает дорогу Джисону и Минхо. Ему нравится идея быть замыкающим, так есть возможность наблюдать за всеми, а Феликсу, кажется, без разницы, он всё не может налюбоваться лесом. Хан с Минхо почти сразу руки расцепили, посередине оказавшись, хоть он и не хотел этого и знал, что Ли тоже. Сынмин добрую половину пути шёл с ними. Джисон вообще-то был не против, но сразу понял, когда Минхо ненавязчиво пытался друга выгнать, предлагая либо ускориться, либо отстать от них. Это выглядело забавно. Он надеялся, что парень не в обиде на них, но ему правда хотелось чего-то большего, чем просто бросать взгляды на прекрасного молодого человека рядом с собой. — Сынмин, мы вроде друзья, — Минхо наклоняется к уху друга, пока Феликс разговор с Джисоном заводит про какой-то сериал. Ким кивает на слова старшего, не совсем понимая, к чему он ведёт. — Тогда нахрен свали. Ничего личного, дружище, — на этих словах Минхо улыбается от уха до уха и толкает его вперёд. Чан чуть хмурится и поворачивается, когда в него влетают. Он останавливается, смотря в ошарашенные карие глаза парня. Тот, кажется, от страха даже не дышит. — Не знал, что настолько тебе не нравлюсь, что ты толкаться начнёшь. — Извини, хён, — Сынмин растерянно быстро кланяется, а потом злой взгляд за плечо бросает. — Хён? — переспрашивает молодой человек и щурит глаза. Ким ресницами хлопает, рот сначала открывая, а потом поджимая губы. На щеках Бан Чана ямочки от улыбки широкой, светлые кудряшки в лучах солнца золотыми кажутся. Сынмин сглатывает и ладони в кулаки сжимает. Чан замечает это и чуть слышно хмыкает, но взгляд от парня не отводит, смотрит внимательно, лицо чужое изучая. — Эй, чего встали? Нам немного осталось, — Джисон хлопает друга по плечу, проходя мимо. Его звонкий голос пугает Сынмина, и он наконец голову отворачивает, вздыхая. Чёрт бы побрал эти линзы, он почти все крошечные веснушки на скулах сосчитать успел. — Хэй, Минни, мы там такого жука красивого видели, — Чонин мимо них также, как и остальные проскакивает, улыбаясь. — Жаль тебе не удалось, но ты вроде как на кое-что другое красивое смотрел. Ким поворачивается шокировано, сначала на смеющегося Чана натыкается взглядом, а потом видит, как мелкий запрыгивает на спину Феликса. Джисон указывает куда-то вправо, а потом заворачивает туда, потянув Минхо с собой за руку. Они уже далеко отошли. — Нужно догонять, — говорит Сынмин и кивает вперёд. Чан соглашается, и теперь они немного ускоренно идут плечо к плечу, пытаясь нерадивых приятелей нагнать. Высокая трава щекочет открытые из-за шорт ноги, пока тишина давит на плечи. Сынмин так много думает, что действительно не слышит ничего, кроме своего чуть сбившегося дыхания. Парень рядом какой-то слишком безмятежный, и это бесит. Почему он позволяет себе такое поведение? — На самом деле, всё в порядке. Можешь называть меня, как тебе удобно, — вдруг говорит Чан, не смотря на собеседника. Он вглядывается вперёд, где забавляются остальные и покачивает плечами, словно бы пританцовывает музыке. — Даже дураком? — Думаешь, я дурак? — усмехается Бан. — Не знаю, — честно отвечает Сынмин и голову опускает. — Извини, не стоило так говорить. — Да ладно, это забавно немного, — Чан легонько плечом парня задевает, чтобы тот не грузился, и спрашивает: — А что ты думаешь? О, мыслей было много. Правда. Только даже половину из этого озвучить приличный человек бы себе не позволил. Что же касательного остального, то Сынмин был неоднозначен. Чан в его глазах был добрым старшим товарищем, который умел и хорошо позаботиться, и подшутить. Самоуверенный, настойчивый и надёжный. Ким пнул камушек, придавая себе чересчур задумчивый вид. — Что ты прилипчивый. Чан смеётся, кивая на его слова, словно бы соглашается. Он не просит говорить что-то ещё, лишь улыбается оставшееся время, пока они недолго идут. Вскоре перед взором раскидывает невероятная картина. Водопад совсем небольшой, но очень красивый. Его окружают пальмовый клён и бамбук, папоротник и ландыш. Вода стекает неплотной завесой с массивных покрытых из-за высокой влажности мхом камней, образуя неглубокий водоём. — А я думаю, Сынмин, — слыша своё имя, молодой человек оборачивается и выжидающе смотрит. Бан улыбается и специально выдерживает паузу, стягивая с себя в это время футболку, — что ты очень милый и своенравный, — он руку тянет и треплет чужие мягкие волосы. Сынмин глаза жмурит, чтобы не увидеть выражения лица Чана, и надеется, что никто из знакомых не смотрит. Они ведь все очень заняты тем, чтобы как можно скорее оказаться в воде. Пальцы, чуть запутавшись в шевелюре, всё же покидают его голову, а до слуха доносится негромкое «такой хорошенький», прежде чем Чан уходит. Он не знает, сколько простоял так с зажмуренными глазами, но в какой-то момент его так громко позвал Феликс, что просто пришлось вернуться в реальность, в которой дурацкий Бан Чан флиртовал с ним. — Вот тупица, — бубнит себе под нос Сынмин, складывая руки на груди. Повернувшись в сторону водопада, парень приподнимает брови и осматривается. Минхо и Феликс уже плещутся в прохладной воде, которая едва достаёт им до середины туловища. Остальные, видимо, всё не могли решить, присоединяться ли им. — Сынмин, покажи этим трусишкам! — начал опять звать его Феликс, прыгая и размахивая руками. Он поскользнулся и плюхнулся в воду, чем вызвал смех остальных. — Чёрт, будьте осторожны. Камни очень скользкие! — А то непонятно было, да? — Ну, хён, не будь таким, — захныкал Феликс, прижимаясь к боку Минхо. — Я испугался. — Ну, давайте, кто-нибудь ещё залезет сюда? — подначивал Ли, приобнимая страдающего парнишку. — Вода такая чистая. — И холодная, — поморщил нос Джисон, поведя плечом. — Зато хён горячий, хочешь, освобожу тебе место? — Феликс поиграл бровями, показательно отпуская старшего. Он спиной погрёб в сторону ниспадающей с камней воды. Минхо развёл руки в стороны, признавая, насколько совершенен. Хан улыбнулся, качая головой. Увидев, что Чан всё-таки собрался с мыслями и стал аккуратно спускаться с горки к бережку, он тоже решил не отставать. Чонин пожелал ему удачи и поскакал в сторону Сынмина, чтобы увлечь того снимать других. Если сначала молодой человек успел пожалеть, что согласился ехать, то сейчас он с уверенностью собрал все эти мысли в кучу и выкинул. Было действительно весело. Сынмину нравилось наблюдать за друзьями с камней. Они все хорошо проводили время, и его это радовало. Он заметил, что Джисон и Минхо стали ещё ближе. Вероятно, дополнительной точкой соприкосновения стало то, что они оба имели достаточно напряжённые отношения с водой, а потому объединись против Чана и Феликса, которые сначала, кажется, пытались научить парней плавать. Почему-то со временем их благие намерения вылились в «морской бой» на выживание. А потом Чан утащил в воду Чонина. И Сынмин очень смеялся над молящим о пощаде младшим, но вскоре по его душу пришёл Минхо, и кричать пришлось ему. Оказалось, камни были правда скользкими, и Ким ощутил это сильнее остальных, потому что то и дело скользил на покрытом словно бы тиной дну. Несмотря на небольшую опасность для жизни, он продолжал плескаться, потому что кто-нибудь постоянно был рядом и придерживал. Пару раз это был Чан, и в эти моменты Сынмин чувствовал себя странно. Не плохо, но и не хорошо. Молодой человек старался держаться от Бана подальше, потому что большую часть проблемы составлял его взгляд. Слишком вкрадчивый, задорный и липкий. Он как патока внутри всё обволакивал, и Сынмин не знал куда себя деть, потому что мог увязнуть, в какую бы сторону не дёрнулся. Чтобы не обострять ситуацию, Ким решил жить по правилу «смотреть, но не трогать». Нужно было всё хорошенько обдумать. Когда пришло время возвращаться, парни потеряли Минхо и Джисона, однако те вскоре нашлись. Они рассказали, что ходили прогуляться и нашли совсем неподалёку очень красивую поляну с ирисами. Один синий цветок был заправлен за ухо Хана, удачно вписываясь в его образ и сочетаясь с джинсами. Немного посмущав своими шутками ребят, компания всё-таки направилась обратно, то и дело останавливаясь, чтобы сделать фото на красивом фоне. Сынмин любил Минхо, особенно, когда тот считывал его, словно объявление с баннера. Старший без слов обеспечил ему пространство и попросил Чонина перестать дёргать его для очередного снимка. Именно поэтому Сынмин шёл последний, погрузившись в свои мысли. Если так подумать, то его последние отношения закончились почти год назад. Может, на самом деле, он тоже хотел с кем-нибудь встречаться, но просто боялся? Да, вероятно так и было. Порой очень злил факт того, что всё, что случается с тобой, оставляет определённый отпечаток и урок. Стоило однако признать, что Чан и Чжон-у были полными противоположностями друг друга. Ким прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Он мог бы попробовать его не отталкивать. Ради шикарного тела, ямочек и веснушек. Ладно, Чан представлял из себя нечто большее, чем набор этих физических характеристик. Сынмин мог бы узнать, что именно. Мог бы. Может. Громкий вскрик Феликса моментально вывел из мыслей. Молодой человек покачал головой и встряхнул конечностями. Он взглянул вперёд, пытаясь понять, что так друга заставило верещать. Ли на Чане висел и что-то радостно ему тараторил, пока Чонин рядом смеялся. И когда это они успели так подружиться? Сынмин хмурится и ускоряется, чтобы услышать, о чём они говорят. Люди имеют право без него веселиться, просто интересно ведь. Перегнав Минхо с Джисоном, понял, что парни на английском что-то оживлённо обсуждали. Это в должной степени расстроило Сынмина, потому что этот язык у него, к сожалению, остался на школьном уровне. А за отсутствием практики в мозгу так сразу всплывало только примитивное «cat», «house» и «bitch». Оставшееся время Ким провёл вновь в одиночестве, слушая смех троицы и пытаясь игнорировать пару любовников. Чонин по дороге чуть не разбил фотоаппарат, так что Сынмин занялся просмотром фото. Он хихикал себе под нос, когда натыкался на неудачные кадры друзей, или когда ему попадались снимки, на которых они специально кривлялись. Под конец, как и вначале, было много запечатлена природа. Фото начались разбавляться позирующим Чонином, а после Чаном с Феликсом. Это не должно было так раздражать, но они везде обнимались так, словно тысячу лет друг друга знали. Это глупо. Сынмин выключил камеру и оставил висеть на шее. До отправления автобусов оставалось минут десять, когда компания всё-таки вышла из леса. Однако прежде чем пройти на посадку, ребята остались ещё поговорить. — Тебе не холодно, хён? — Чонин взглядом сильную фигуру окидывает даже немного насмешливо. Все туристы заглядываются на Бан Чана топлес. — А толку её мокрую надевать? — молодой человек футболкой трясёт, показывая всю безнадёжность. Пара капелек попадает на Яна, и тот удивлённо брови приподнимает. — Ты камни ей что ли мыл? — усмехается Минхо, но аккуратно, чтобы не двигаться. Уставший Джисон его как опору использует, голову на плечо положив и прикрыв глаза. Тёплое дыхание из его носа приятно щекочет кожу у линии роста волос. Чан смеётся, и пресс на его животе напрягается из-за этого. Сынмин в стороне искоса поглядывает на это из-под чёлки и продолжает подошвой рисовать узоры на траве. Так рядом с собачкой появляется солнышко. Ещё один взгляд. Светлые волосы, ветром обдуваемые, высохли по своему велению, в разные стороны рассыпаясь пушистыми кудряшками. — С таким телом можно и обнажённым походить, — с завистью тянет Феликс, а рукой проводит по животу и груди Чана. Тот лишь тепло улыбается, смущаясь на комплимент, и глаза отводит. Сынмин голову поднимает и смотрит, как парни обнимаются, тиская друг друга, пока их не прерывает телефонный звонок. Чан извиняется и отвечает, прося минутку и уходя от шума. Мимо Кима проходя, он подмигивает, улыбаясь уголком губ. Взгляд скользит за ним следом, очерчивая рельефную спину. Теперь Сынмин знал, что на ощупь она крепкая и гладкая. За проведённое на водопаде время он, на самом деле, утолил свой тактильный голод. Руки Чана тоже были хороши, а ещё… «У него такая большая задница», — думает Сынмин, пока плетётся к автобусу. — Так здорово, что Крис тоже с Австралии, — улыбался Феликс, раскачивая руки Чонина. В младшем было не так много энтузиазма, поэтому он только улыбался. — Крис? — спросил Минхо, сводя брови на переносице. — Второе имя Чана, — сказал Джисон, кивнув в ответ на приглашение первым пройти в автобус. — У всех корейцев в Австралии несколько имён? — усмехнулся Ли, забираясь вслед за Ханом и оставляя собственный вопрос без ответа. — У него такое хорошее тело, я бы тоже хотел, но мне не пойдёт, — Феликс надулся немного, а потом улыбнулся, обращаясь к подошедшему другу: — Представляешь, мы договорились, что я дам ему адрес, куда Чанбин в зал ходит, — Сынмин вздохнул устало, не разделяя чужой радости. Желания говорить ни с кем не было. — А то он всё ноет, что надоело ему одному заниматься. Как бы мне не нравилось ходить с ним, это немного не то. Думаю, они подружатся. Крис такой хороший, он- — А Чанбин-хёну нормально, что ты так незнакомых мужчин трогаешь? Феликс осёкся, и улыбка на его лице померкла. — Что? — Забей, — Сынмин отвернулся, губы расстроенно поджимая, и скрылся в дверях автобуса. Он не хотел грубить, правда. Напряжение от неловко брошенной фразы сковало тело. Феликс перевёл взгляд от места, где ещё недавно стоял друг, на Чонина, который в той же степени был растерян. Ян провёл по его плечу рукой, а потом и вовсе обнял, пытаясь приободрить. — Устал, наверное. Пойду к нему. Не обращай внимания.***
На вопрос Минхо «что ты устроил?» у Сынмина не было ответа. Он и сам рад был бы знать. Это не ревность. Да и с чего бы она? Просто только ему приходилось убираться у себя в голове вместо того, чтобы использовать каждую минуту отдыха по назначению. Его начало бесить, что все из его знакомых могут нормально поговорить с Чаном, а он нет. Потому что это было бы тупо и неловко. Он всегда пытался избегать подобного, чтобы не чувствовать себя странно. Возможно, поэтому они с Чжон-у расстались. Сынмин не умел разговаривать. Не о серьёзном. Под лопаткой неприятно сосало каждый раз, стоило их с Феликсом взглядам пересечься. Друг выглядел так, словно каждую минуту держится, чтобы не расплакаться. Несмотря на недомолвки, никто не смел перечить Минхо в желании пойти на праздник, проводящийся отелем. Его вообще мало кто переспорить может. Если только мама. Во дворе всё было украшено фонариками в форме лотоса и ленточками с восхвалениями богов сельского хозяйства. В центре был установлен шест, похожий на майское дерево. Вокруг него под энергичную барабанную музыку прыгала ребятня в масках, которые можно было приобрести на ресепшн в главном здании. Все работники отеля были одеты в нарядные традиционные платья. На столах стояли блюда, приготовленные из картофеля, муки и пшеницы, а также различных диких овощей. Общая атмосфера праздника проникла в сердце даже Сынмину. Он, уплетая с общего стола соевые ростки с картофельными пирожками, улыбался, глядя на то, как танцевали с детьми Феликс и Чонин, а Бан Чан снимал их. Друзья забавно прыгали в масках и, беря с них пример, другие взрослые тоже присоединялись к веселью. Минхо с Джисоном сидели на лавочке под китайской розой и ели шашлычки из тток. — Приятного аппетита, — женщина в возрасте, которую Сынмин уже видел однажды у ресепшен, остановилась рядом. Её наряд был очень красочным и изящным. Она держала маску в руках, смотря в глаза собеседнику. — Вы уже сжигали конфетную бумагу? — Спасибо большое, тётушка, — молодой человек поклонился, а потом улыбнулся. — Да, мы с друзьями обошли все локации праздника. Работники отеля делают красивые оригами. И сжигание такое безопасное. Всё так тщательно продумано, спасибо вам за ваш труд, — Ким ещё раз поклонился. — Очень хорошо, очень хорошо, — женщина казалась правда довольной. — Возьмите ещё с собой благовония с праздника в столицу. Пусть ваш сон и дом всегда будут в порядке. — О, откуда вы узнали, что мы из столицы? — Это всегда видно, — улыбнулась работница отеля. Сынмин хмыкнул, оглядываясь. Всё так и пестрило красками, развлечениями, жизнью. — Извините, а в честь чего такой праздник? — Ох, вы, городские детишки, уже совсем не чтите традиции, — пожурила женщина, качая головой. — Простите, тётушка. — На пятнадцатый день седьмого месяца открываются царства Рая и Ада. Пэкджунг — праздник умерших. Духи могут свободно передвигаться по миру живых в поисках еды и развлечений, — весь праздничный запал Сынмина пропал. В городе они просто навещали в июле могилы родственников, почитая их память. — Мы встречаем их фестивалем с танцами, сжиганием бумаги джосс и подношениями пищи. Делаем это, чтобы очистить местность и обеспечить обильный урожай предстоящей осенью. Мелодия барабанов теперь зловещими волнами разносилась по телу. Казалось сердце стало биться в одном ритме с ними, стоило им умолкнуть, и оно также замрёт. — Хорошо проведите время, — пожелала женщина и склонила голову, благодаря тем самым парня за разговор. Она двинулась дальше, надевая маску на лицо. Сынмин сделал глубокий вдох, задерживая на мгновение воздух в лёгких, а потом медленно выдохнул. Это ничего не значит, пока он не думает об этом. Молодой человек запихнул в рот целый картофельный пирожок, прикрыв глаза. «Жуй, просто жуй, а потом веселись с друзьями», — твердил он себе, останавливая волны тревоги. — Ты в порядке? — Сынмин медленно повернулся на голос. Тяжело дышащий Феликс внимательно смотрел на него, пока открывал бутылку с водой. — Словно откинешься сейчас. Ким промолчал. Не потому, что дулся на друга, нет. Просто не знал с чего начать. Следовало извиниться, ведь он видел, как слова задели Феликса. И ему было правда жаль, потому что Ли не заслужил этого. Сынмин лучше многих знал, как тяжело приходилось парню, особенно в студенческие годы, на которые пришёл пик его самоненависти, как много он приложил усилий, чтобы принять себя. И опять эта тошнотворная тишина, словно если он рот откроет, то умрёт. Сынмин отвернулся, чтобы перевести дыхание. Он не единожды извинялся за своё поведение, просто вытаскивать всё это из головы порой было слишком сложно. Его окружение сменилось, да и с горе-родителями связь давно была утеряна, но отпечатки их ошибок в такие моменты душили. Молодой человек всегда воспринимал себя водотоком — небольшой, но бурной из-за множества чувств горной речушкой. На пути у него всегда возникали преграды, иногда даже бывало, что он замерзал, находясь на тонкой грани, когда в голове была единственная мысль, — «Зачем я вообще живу?» — на которую не было ответа. И сейчас вновь появилась преграда, невозможность преодолеть которую заставляла внутри него всё бушевать. Феликс покачал головой и поставил бутылку обратно. Он взглянул на него своими тёплыми карими глазами. Вокруг не было тихо, но молчание между ними давило на плечи, словно мокрая одежда, замедляя не движения, а нормальный ход мыслей. Тяжело. — Погоди, — Ким подался за другом, схватив его за предплечье, стоило Феликсу сделать шаг в сторону. Он смог, ощутив почти кожей, как на реке образовался перекат, и поток хлынул поверх отложившихся наносов. — Извини меня, пожалуйста. Мне жаль, что я сказал это, — Сынмин поджал губы, и его брови изломились так, что лицо выражало сожаление. — Ты, вероятнее всего, начал думать всякое о себе, о своём скиншипе. Но это просто я с ума схожу, хорошо? Я не имел ввиду ничего плохо для вас с Чанбин-хёном. Ты один из самых хороших, честных и верных людей. Мне очень стыдно. — Всё в порядке, Сынмин-щи, — Феликс улыбнулся, разжимая пальцы друга на своём запястье, чтобы взять его ладони. — Ладно, это нехорошо, но я хотел, чтобы ты пришёл к этому, поэтому немного построил недотрогу. Сейчас я гораздо крепче, чем раньше. О, вот как? Ладно, молодому человеку стало в меньшей мере совестно за свои слова. — Мы давно друг друга знаем, так что я вижу, что он тебя интересует, — Сынмин удивлённо приподнял брови. Разговор принимал слишком неожиданные повороты. Причём тут вообще этот Бан Чан? — Я должен сказать тебе кое-что, о чём, на самом деле, пообещал молчать. Ты мне дорог, так что я нарушу обещание. Поступай с этой информацией, как захочешь. Готов, да? — Феликс улыбнулся, хоть и пытался придать себе серьёзный вид. — Почти всё время, что мы с Крисом говорили, он расспрашивал про тебя. Ого. Это… это слишком неожиданно. — И о чём вы говорили? Сынмин знал, что снова прозвучал грубо. И ему бы переживать, потому что он говорил с Феликсом, который, к тому же, был ему хёном. — Не волнуйся, ничего особо личного. Наши истории с учёбы, но так или иначе Чан, вероятно, делал выводы. Спросил, свободен ли ты, хотел, чтобы я подсказал, как тебе понравиться. Только этого я и сам не знаю, — хмыкнул Ли, одна его рука опустилась на плечо растерянного друга, поглаживая. — Он милый парень. И говоря это, я подразумеваю вашу совместимость, мол, весы и девы и прочее. Молодому человеку в ту же секунду захотелось вспомнить что-нибудь, чтобы упрекнуть Чана. Только вот, как оказалось, к весам у него претензий никогда не было. Да и, листая в тви ленту, Сынмин в гороскопах видел лишь то, что парни весы — идеальные кандидаты для брака, медленные и устойчивые. Стоп, какой нафиг брак? Нет. — И всё равно прости меня. — Конечно, иди сюда, — Феликс притянул парня в объятья, положив голову ему на плечо. Он улыбнулся, когда Сынмин обвил руками его спину, тяжело вздохнув в волосы, да так, что стало щекотно. — Щеночек, нужно просто быть немного храбрее. Ким замычал с протестом, покачав друга в своих руках, на что тот рассмеялся. Они обнимались ещё какое-то время, прежде чем отстраниться. Удивительно, но прикосновения Феликса словно были целительными. — Знаешь, как хён переживал за тебя? Мне пришлось долго уговаривать его не лезть. Если так долго будешь держаться за прошлое, упустишь настоящее. И я это не о Крисе. Отдохни хорошо, — Ли потрепал тёмные волосы младшего и, ещё раз улыбнувшись, ушёл. Сынмин остался один на один с мыслями о собственной ничтожности. Он взял пирожок и горечью откусил. Феликс был прав, как и Минхо ещё несколько месяцев назад. — Вкусно? Молодой человек, сильно испугавшись, вздрогнул и отскочил в сторону. Злой взгляд тут же наткнулся на удивлённое лицо, обрамлённое светлыми кудрями. Бан Чан хихикнул, примирительно подступая ближе. — Прости, не хотел нагонять страх. Ну так, как оно? — он указал на пирожок в руке Сынмина. — Возьми и попробуй. — Будет некрасиво, если я надкушу и мне не понравится, — грустно вздохнул Чан, посмотрев на парня. И этот взгляд был таким несчастным, что Киму тут же захотелось его треснуть. Ну какова трагедия. — И что ты от меня хочешь? — Можно? Так вот в чём дело. — Не буду есть после тебя, я брезгливый. — Врёшь, мы уже ужинали вместе, — Чан улыбнулся, и его игривые глаза стали щёлочками. Сынмина бесила его правота. Ему действительно пришлось доесть за Баном кимчи, потому что тот расхныкался, что было слишком остро. — Не хочешь делиться, так и скажи. Эх, ты так плох, приятель, что тебя не хотят угостить, — молодой человек обратился к своему отражению в стакане с травяным чаем. — Да попробуй ты, боже! Устроил шоу какое-то, — Сынмин закатил глаза и протянул ему пирожок. — Спасибо, — Чан вильнул ближе, откусывая прямо с рук парня, а потом делая глоток пряного напитка. — Ого, это правда вкусно. Нужно будет попросить рецепт. — Доедай, я не хочу больше, — у Кима, немного смущённого, рука с угощением подрагивала, потому что Крис губами кожи его коснулся. — Это не из-за тебя. Просто возьми. И снова Бан вцепился в него зубами. Сынмин пальцы разжал, руку одёргивая, в то время как молодой человек заталкивал в рот остатки пирожка. Он улыбнулся, и на набитых едой щеках появились ямочки. — М-м-м, ты был такой грустный, когда мы ушли с водопада, всё в порядке? Ты не поранился? — вдруг заботливо спросил Чан и сделал очередной глоток чая, обратив серьёзный взгляд прямо в глаза напротив. Сынмин убрал руки в карманы свободных шорт и отрицательно покачал головой. «Хотел, чтобы я подсказал, как тебе понравиться». Подул ветер, пробираясь под одежду, и мурашки тотчас побежали по спине и рукам. Конечно, дело было в тёплом порыве воздуха, а не в длительном вкрадчивом молчании, сопровождающемся каким-то странным томительным, даже тягостным ощущением острого недостатка чего-то, проснувшимся в Сынмине. — Потанцуем? — предложил Чан в попытке поймать парня, кивая в сторону веселящейся толпы. — Нет, я пойду. — Уже? — он как чувствовал, что это случится, но всё равно очень расстроился. Сынмин лишь отмахнулся, достав телефон, чтобы отписаться в общий чат. — Может, тебя проводить? — Перестань. — Что? — Быть таким. — Каким таким? Сейчас уже поздно, а ты сам говорил, что тебе не нравится ходить одному, особенно в такое время. Уж извини, что волнуюсь и веду себя, как заботливый хён. Только вот я такой всегда, — Чан выбросил пустой стаканчик в мусорку, а потом посмотрел на парня. Он раздражённо прикрыл глаза, делая вдох. — Ты не об этом, да? В таком случае, Сынмин, я буквально ничего не делаю. Я вижу твои сомнения, и поэтому всё ещё не позвал на свидание. Я не напираю, так? Сынмин не хотел говорить об этом, и он не знал, что там Чан прочёл у него на лице, поэтому просто ушёл. Быстро и, на самом деле, даже не в нужном направлении. Последнее, что он увидел, это то, как Бан развёл руками в стороны. Ким устал. День был длинный и насыщенный, так что сейчас парень хотел только лечь скорее спать. Если бы они были в глупой дораме, то Чан бы обязательно кинулся за ним, чтобы остановить, и поцеловал бы. Но Сынмин, конечно же, не хотел бы этого, так что ему повезло, что реальная жизнь как обычно была злой сукой. Он понял, что винить кого-то, кроме себя, глупо, когда бродил уже какое-то в дальнем саду. По крайней мере, Сынмин надеялся, что это всё ещё территория отеля и он не заблудился. Немного было даже страшновато, потому что музыка утихла, а маячок в виде костра угас. Однако из сада можно попасть прямиком в ханок. Этот путь более короткий, чем через весь отель, и так бы и оставалось, если бы он изначально не сворачивал влево. Парень осознал ошибку, вспомнив их с Чонином шутки про исключительно правостороннее движение. Не поддаваясь панике, вызванной шорохами в темноте, Сынмин продолжал идти и отвлекал себя размышлениями. На улице стало значительно прохладнее. Чан действительно не напирал. Большую часть времени его даже видно не было, и только когда они иногда пересекались, молодой человек позволял себе двусмысленные шуточные фразочки или взгляды. Он тусил с Феликсом, подтрунивал над Джисоном и, кажется, был в полном восторге от крошечности Чонина. Ким понимал, что накручивал сам себя. Изначально он хотел быть только выебанным Чаном, а свои желания в данный момент пока не понимал. — Наконец-то, — радостно выдохнул парень, проходя мимо куста абелии. — Вот чёрт, — выругался он, запнувшись, и остановился, чтобы посмотреть под ноги. Странно, но на земле ничего не оказалось. Сынмин подумал, что, вероятно, споткнулся о камень и отпнул его в сторону. Вот же жуть. Стоило ему отойти от маленького происшествия и продолжить путь, как он тут же замер. В тени у веранды, ведущей к главному домику, виднелся здоровый немного перекошенный силуэт. И от осознания того, что в нём было категорически мало человеческого, колени подогнулись, и всё тело словно свинцом налилось. Хотелось осесть на землю, а лучше закопаться под неё, чтобы не видеть этого ужаса. Нечто покачнулось, только вот и Сынмин тоже. Молодой человек так быстро побежал в обратном направлении, лишь бы быть от этого места подальше, что чуть не пропустил нужный поворот. Он нёсся по извилистым тропинкам, даже не думая о том, чтобы оглянуться назад. Луна, дружелюбно выглянувшая пару часов назад, теперь нагнетала своим неестественным серебристым свечением. Страшно было сделать глубокий вдох, ведь острая боль в ту же секунду бы пронзила грудину. Лёгкие требовали больше воздуха, но Сынмин не мог себе этого позволить, не тогда, когда позади неизвестно где находилась та тень, казавшаяся слишком материальной. Ким лихо перепрыгнул через ограждение на стоянке, понимая, что описал дугу вокруг отеля. Внутри сейчас казалось куда безопаснее, так что останавливаться было не в интересах парня. Он быстро поднялся по ступеням массивной лестницы, ведущей в главный ханок. Пульс бил в ушах, пока Сынмин, согнувшись, привалился к захлопнутой наспех двери. Да он на ногах держался только благодаря адреналину! Еле переведя дух, молодой человек открыл глаза. На ресепшн никого не оказалось. Этого не могло произойти, разве работники имели право оставлять такое место без присмотра? Пара масок для празднества всё ещё покоилась на стойке регистрации, и Сынмин не осмелился подойти ближе, чтобы не дай бог разглядеть что-то, чего бы он не хотел на самом деле видеть. Ему нужно двигаться налево по коридору, мимо поворота в ресторан, чтобы добраться до их домика. Всего лишь словно по тёмному стрёмному туннелю практически в долбанную неизвестность. «А что, если та хрень теперь внутри?» — Блять, нет, — Сынмин в бессилии захныкал, доставая из кармана телефон и ключ-карту. Он включил фонарик и поморщился из-за яркого света. Картины на стене перед ним заблестели. «Осталось решить, как дальше правильно поступить», — проскользнуло тут же в мыслях. Рационально подумать у Кима даже секунды не было, потому как половицы позади приглушённо скрипнули, и разум, измученный и напуганный до отказа, сразу подтолкнул тело к движению прочь. В каких-то комнатах горел свет, но Сынмина это не совсем успокаивало. На возникшем совершенно неожиданно перекрёстке пришлось завернуть налево. Он уже хорошо успел выучить внутренний лабиринт отеля, и потому просто не мог ошибиться. В следующий раз направо. С каждым быстрым шагом становилось немного спокойнее, ведь не было ничего необычного в том, чтобы, наслушавшись всяких баек, поддаться разыгравшемуся воображению. Очередной поворот, и молодой человек замирает на мгновение, оборачиваясь на свой страх и риск. «Пусто», — с облегчением тихонько выдыхает Ким, прислоняя ко лбу тыльную сторону ладони с зажатым между пальцами ключом от ханок, чтобы вытереть пот. Да после такого отдыха ещё один нужен будет. Сынмин отвлекается на звук пришедшего сообщения в телефоне. Ёнбокки-хён: «Ты где?» Экран телефона вдруг гаснет, и парень пальцем нажимает на кнопку включения, но ничего не выходит. Почувствовав прилив тревожности, он плечами поводит, отгоняя неприятный холодок, что волоски на руках дыбом поднимает. Сынмин ещё пару раз пытается разобраться с айфоном, но быстро сдаётся и цокает недовольно, телефон запрокидывая, чтобы продолжить освещать себе дорогу. Глаза как раз смотрят в направлении, откуда он пришёл, и не хочется верить, что на соединении коридоров, которое он не так давно минул, кто-то стоит. Но, кажется, это действительно так. Свет от фонарика не настолько сильный, да и направлен под углом, так что хрупкую фигуру в белом ханбоке не задевает. Но она в этом и не нуждается, словно изнутри сверкая грязным холодным серым. Сынмину настолько страшно, что глаза моментально слезятся. Чёрт, это совсем на живого человека непохоже, а он даже позвать на помощь не может, медленно отступая в нужную сторону. Рукой к бедру телефон прижимает, чтобы не выдать своего присутствия. Шаг. Ещё один. В ступоре парень даже моргнуть не может, что говорить о невозможности отвернуться. А вдруг, как в ужастиках, оно приблизится? Где-то на периферии сознания мелькала мысль храбриться, такая ощутимая, что за неё практически можно было ухватиться, но… Сынмин не успел. Взрезавшись плечом в угол, он издал приглушённый звук, — весь воздух, так усиленно держащийся внутри, оказался свободен. Голова фигуры резко поворачивается, и два бездонных чёрных глаза обрывают последнюю нить, разделяющую молодого человека от истерического приступа. Сынмин срывается с места, чуть не выронив телефон. Он, зажмурив глаза, чувствует, как по щекам скатывается по солёной капле. Оглушённый страхом, двигается почти на ощупь, поворачивая в очередной закуток, и от отчаяния разрыдаться хочется, потому что ноги совсем ватными кажутся. Ещё пара метров, пророчит себе Ким, и придётся встретиться с полом. Уже готовый упасть, он вдруг чувствует сильную хватку на плечах, а потом несильно ударяется о стену. Вот и всё… В ушах звенит, и в голове неумолимо проносится всё, что Сынмин успел натворить за недолгую жизнь, каждая упущенная возможность и несказанное вовремя «прости». — Сынмин? «Господи, эта хрень ещё и имя моё знает!» — Да посмотри ты на меня! Молодой человек заплакать хочет, поддаётся рукам настойчивым, разрешая свою голову поднять за подбородок, но глаза не открывает. Пальцы шершавые тёплые по щекам скользят по оставленным слезами дорожкам. — Тише, всё нормально, — всё также продолжает уговаривать вкрадчивый шёпот, но Сынмин головой отрицательно трясёт, надрывный вдох делая. Нос щекочут нотки мяты и дерева, и парень ещё пару раз глубоко в себя втягивает воздух, игнорируя тяжесть в лёгких из-за внеплановой кардиотренировки. Так сильно хочется пить. — Как ты? Он, вероятно, с ума окончательно сошёл, раз голос Чана различает. Сынмин усмехается, а потом резко руки вперёд выкидывает, глаза открывая. Сердце снова ход ускоряет в волнении, пока фонарик слепит говорившего, и тот прикрывается, уходя из-под света. — Не подходи ко мне! — Стой-стой! — извернувшись, кто-то запястье молодого человека перехватывает, к стене прижимая. Так близко подходит, что Сынмин видит, как чужие зрачки расширяются, в полутьму погружаясь. — Это я, Чан. Точно, так и есть. Губы свои пухлые нервно пожёвывает, ресницами хлопая. Ноздри чуть широкого к концу носа трепещут из-за дыхания сбитого. Волосы с лица убраны повязкой спортивной, лоб открывая. — Это ты меня напугал? — тут же злится Ким и ударяет Бана пару раз с силой в грудь, как по щелчку ощутив прилив притуплённых до этого чувств, хлынувших с затоплением берегов. — Что? Ай, нет! — Чан морщится, а потом пытается притеснить парня к стене, чтобы руки перехватить.— Прекрати драться, эй! Что бы там не было, это не моих рук дело. Посмотри на меня! — басит он, и Сынмин, пыхтя недовольно, успокаивается, на стену опираясь. Дрожь тут же по телу проходит от усталости. — Что случилось? Молодой человек и сам не знал. Он гадал, что хуже: окажись всё это явью или дурацким розыгрышем и плодом воображения. В любом случае, Сынмин чувствовал себя пристыженным, что-то гаденько скреблось в горле и вынуждало пялиться в пол. Он снял блокировку с экрана, выключая фонарик, прежде чем сунуть телефон и карту в карман. — Ну, эй, всё хорошо, — ладонь старшего снова на щёку ложится, поглаживая успокаивающе. — Расскажешь мне? — Этот праздник умерших идиотский… Там в саду чертовщина какая-то. И ещё в отеле! Я- я так испугался, — жалостливо выпаливает Сынмин, нахмурившись и сложив руки на груди. — Ничего, к чёрту их всех, — Чан так резко дёргает его на себя, что парень успевает только пикнуть, прежде чем оказывается плотно окольцованным сильными руками. На мгновение это притупляет бурю внутри, даже сбивает с толку, пока Сынмин не привыкает к перебирающим волосы в основании шеи пальцам и тёплому дыханию в шею. Выглядит так, словно Бану это нужно больше, чем ему самому. От мысли об этом Ким невольно расслабляется, чтобы обнять спину молодого человека в ответ. Тени, отбрасываемые деревьями за окном, скользят по стенам, и завывание ветра еле доносится до слуха, когда голова Сынмина удобнее устраивается на плече, а глаза прикрываются. Из-за разницы в росте ему приходится ссутулиться немного, но он может потерпеть, если это поможет Чану успокоиться. С каждой секундой объятий напряжение покидает тело, приводя сердечный ритм в норму. — Ладно, давай, — Крис отстраняется неспешно и оглядывается, стоит только Сынмину подумать о том, как неловко, на самом деле, прижиматься друг к другу так близко. — Нам нужно выйти. — Я не пойду. — В смысле ты не пойдёшь? — молодой человек пристально смотрит на него, и глаза, привыкшие к темноте, различают, как брови с выбритыми полосками приподнимаются в замешательстве. — Мне страшно, — и Сынмин имеет в виду ту хрень, от которой старательно убегал. — Мы же теперь вместе. Здесь оставаться не лучшая идея, тебе так не кажется? Можешь позвонить ребятам. «Ну уж нет», — думает он, представляя количество насмешек в свою сторону. Эти трое его в покое точно не оставят. Ночевать в коридоре тоже не особо хочется, и Ким переводит взгляд на Чана, тяжело вздыхая: — Ну и куда нам? — Не знаю, я ведь и сам заблудился, — виновато хохотнул Бан, играясь с хрящиком в ухе. Сынмин осуждающе посмотрел на него. — Да ладно тебе. Всё же считаешь меня дураком? — А ты словно бы напрашиваешься. Всё для этого делаешь. — Я всё делаю, чтобы тебе понравится, — парировал Чан, улыбнувшись. — Мне не нравятся дураки, — покачал головой Ким, закатив глаза. Вот же упёртый засранец. Даже сейчас продолжает гнуть своё. — Уверен? — прищурился молодой человек, рассмеявшись на гордое «на тысячу процентов». Он приблизился, подцепив шлевку на чужой одежде, несильно дёргая за неё. — А мне нравятся милашки. — Как ты вообще здесь оказался? — прошипел Сынмин, пытаясь освободиться от настойчивого пальца, крепко вцепившегося в ткань. Резинка шорт из-за этого оттянулась, и, чтобы не светить бельём, ему пришлось подойти ещё ближе к парню. — Шёл за огоньком, — просто ответил Чан, носом поддевая острую линию челюсти и прокладывая себе путь к уху, чтобы вздохнуть. Как всегда играющийся, самодовольный и уверенный, он вызвал лёгкую дрожь в теле собеседника. А после продолжил бессовестно разрушать недавно обретённое спокойствие, скользнув ногтями по коже под футболкой, из-за чего кровь непременно прилипла к их лицам. Очень близко. — Он привёл меня к тебе. — Мультиков пересмотрел? Какие огоньки? — извернулся Сынмин, оттолкнув от себя руку парня. Глаза Бана блестели в темноте, и одного взгляда на них хватило, чтобы щекочущий жар разлился внизу живота. — Прежде чем что-то говорить мне, признайся, от чего сам убегал, так сильно испугавшись, — подначивал молодой человек, подперев противоположную стену. — Это неважно, — буркнул Ким и поправил футболку, оттянув подол ниже. Чан отвёл глаза в сторону, поджав губы. Он выглядел так, словно жалел о том, что сделал ранее. Сынмин нахмурился. Возможно, не один он тут «сходил с ума». — Хорошо, тогда прекращай вредничать и пойдём. Если тебе неуютно, хочешь закрыть глаза? Я проведу нас к твоему ханок. Мой буквально соседний, так что… — Крис пожал плечами и стянул повязку с головы, протягивая парню. «А если это ты всё подстроил, чтобы пристать ко мне?», — чуть было не озвучил Сынмин, но сдержался. Он не хотел в это верить. Слишком жутко и по-сталкерски. Исключая это, идея, в самом деле, была не плоха — закрыть глаза здесь, а открыть уже на пороге номера. Молодой человек протянул руку, забирая повязку, пропахшую до нитки Чаном, которую тут же натянул на глаза. — Можно взять тебя за руку? Сынмин был рад, что ему не пришлось просить об этом. Он кивнул и затаил дыхание. Пальцы пробежались сначала по предплечью и только потом обняли широкую ладонь, прежде чем они сделали пробные пару шагов. Ким чувствовал себя уязвлённо от осознания, что так легко доверился ему. Но если сейчас всё закончится плохо, это точно будет знаком к тому, чтобы прекратить играть в догонялки. — Осторожно, сейчас повернём направо, — негромко предупредил Чан. — Я буду говорить, если что-то возникнет на пути. Больше они не разговаривали до момента, пока не вышли снова в сад. Ночная свежесть тут же забралась под одежду. Сынмину стало не по себе, ведь именно здесь началось его «приключение». Однако вскоре тревожные мысли отошли на задний план — парень так уверенно вёл его, большим пальцем на запястье выводя круги и завитки. И эти аккуратные движения приносили покой в разум Сынмина, прислушивающегося к их шуршащим шагам. — Всё, пришли, — сказал Бан, выпустив чужую руку. Сынмин опустил повязку, позволив ей висеть на шее. Не сдержав радостного вздоха, молодой человек уставился на ханок. Наверху горел свет, и это, скорее всего, Феликс ждал его возвращения, так и не получив ответа на своё сообщение. А на веранде под тенью изогнутой черепичной крыши у горшков с цветами сидел, намывая уши, местный белый кот, с которым Минхо удалось подружиться. Это закончилось. — Ты как? Взволнованный голос нарушил тишину. С десяток мыслей пронеслось у Сынмина в голове в тот момент. — Всё в порядке, — заверил он повернувшись. Благодарность, смешанная с чем-то ещё, подогревала желание снова приблизиться. Но в этом не было нужды, даже если Чан, сцепивший руки за спиной, выглядел совсем невинным и мягким в лунном свете. — Но даже думать о произошедшем не хочу, — добавил парень, поднимаясь на крыльцо и приваливаясь устало к деревянной колонне. Кот, погладив хвостом его ноги, спустился вниз и скользнул в кусты. — Да, это было стрёмно, — Крис с улыбкой проследил за животным, а потом вернул взгляд Сынмину. — Надеюсь, это просто розыгрыш или типа того, потому что- — Чан, — Ким посмотрел на него строго. — Мы не говорим об этом. — Хорошо, извини, — согласился молодой человек, вздохнув. Он руками волосы зачесал назад непослушные волосы. Вдумчивые глаза неловко бегали по местности, и было приятно видеть в них что-то кроме привычного озорства или безмятежности, выработанной долгими медитациями. Было кое-что, не дающее Сынмину покоя. — Эй, — позвал он, — так как ты там оказался? — Хотел догнать тебя, но заблудился, так что вернулся и решил пройти через отель, — признался Чан, смягчившимся взглядом уставившись в ответ. Он не мог допустить ему уйти одному ночью, если судить по характеру. — А потом я правда увидел странный огонёк, такой настойчивый, что последовал за ним. Но мы не говорим об этом, я помню. «Всё-таки пошёл, вот же дурак», — подумал Ким, покачав головой так, словно это было самое глупое, что ему удавалось слышать. Однако в груди всё равно вспыхнула признательность, скомкано выраженная в одном лишь слове: — Спасибо. — Пустяки, — отмахнулся Бан, но дурацкая улыбка исказила его лицо, показывая то, как ему стало приятно. Молодой человек приблизился к колонне и, с долей кокетства закусив губу, взглянул на него из-под ресниц. — Но я бы не отказался от дополнительной благодарности. Ну, конечно. Сынмин рассмеялся и отошёл в сторону двери, доставая ключ-карту. — Разве "спасибо" было недостаточно? — Да ладно, ничего такого. Объятья? — Уже было, — отказался молодой человек, но не спешил заходить внутрь. Что дальше? — Брось, в коридоре не считается. — Считается. — Ладно, — согласился Чан устало, — мне тебя не переспорить. Может, поцелуй в щёку? — решил он попытать удачу. — Я ведь спас тебя от какой-то чертовщины. — Окей, — почти не раздумывая, ответил Сынмин, оглянувшись через плечо. Он слишком долго позволял вариться всему внутри, так что мог совершить эту импульсивную выходку. Ему долго будет стыдно за изначальное животное желание переспать с парнем, но… его правда хотелось поцеловать. Казалось, это достойная и желанная благодарность за неладное поведение и всю произошедшую нелепость. — Серьёзно? — Чан прозвучал так неверяще, что Сынмин улыбнулся. Надо же, кое-кто был не таким уж самонадеянным, каким хотел казаться. — Нет, шанс упущен, — веселился молодой человек. Крис быстро поднялся, перепрыгивая ступеньку, и преградил ему дверь. — Подожди-подожди, я здесь, — Сынмин мог видеть, как его грудь поднималась и опускалась под футболкой, и каждый вдох был глубже, чем предыдущий. Их обоих смутило то, каким нуждающимся он выглядел. Парень поднял белокурую голову, пытливо заглядывая в глаза напротив. — Прости меня за то, что было в коридоре. — Всё нормально. Ты ведь отвлекал меня, чтобы мне не было страшно. — А ну… ну да, — Чан немного растерялся, улыбнувшись, и Мин закачал головой на его слова, поддразнивая. Молчание на мгновение подогрело напряжение, которое необходимо было реализовать. Не ощущая неловкости, Ким легко скользил взглядом по привлекательному лицу. Он видел, что часть самообладания покинула Чана, стоило ему пройтись кончиком языка по губам. — Так кто кого целует? — Я тебя. — Конечно, и чего я вообще спрашивал? Тебе важно контролировать ситуацию, да? — хмыкнул молодой человек и подставил щёку. От звука мягкого смиренного тона стало приятно. И шорох в кустах совсем не тревожил, в отличие от тела, что ближе придвинулось, пробуждая воспоминания о недавних разыгравшихся в коридоре ощущениях. — Не хочу эту, — Сынмин привередливо ткнул пальцем нежную кожу. Чан рассмеялся лениво, но добродушно, поворачивая голову. Другого варианта уже не было, так что он нетерпеливо указал на вторую щёку в ожидании поцелуя и прикрыл глаза, чтобы не волновать парня лишний раз. Стоило мягким губам аккуратно коснуться гладко выбритой кожи всего на пару секунд, не боязливо, как предполагал Крис, а как-то ласково, тело невольно двинулось навстречу. И вот он пальцами уже чужие ладони мнёт, пока Сынмин остраняется, оставаясь при это всё ещё очень близко. Взаимные улыбки трогают их лица. — Спасибо, — шепчет молодой человек, и это слишком смущает. Кто вообще благодарит за поцелуи, да ещё и такие? — Но если в следующий раз захочешь пообниматься, необязательно убегать искать злых духов. Для тебя всё бесплатно и без поводов, — усмехается Чан, указывая на себя. — Дурак, — уже как на автомате выдаёт Ким, фыркая. Улыбка напротив ещё шире становится, и приветливые ямочки-сестрички на щеках появляются. Хочется ткнуть прямо в центр. И удовлетворение перемыкает что-то в голове, когда Сынмин снова поддаётся желаниям. Уверенное прикосновение одну из близняшек в ту же секунду отпугивает. Она исчезает, копию свою утянув за собой также быстро, как и появилась, словно солнце в пасмурный день, мелькнувшее сквозь туч. Когда парень глаза поднимает, Чан удивлённо таращится на его. Они испуганно отшатываются друг от друга, услышав посторонний голос где-то поблизости. Сынмин пятернёй по лицу проводит, скидывая словно плёнкой покрывшее его наваждение. Звуки раздаются за углом ханок, и теперь понятно, что это Минхо, негромко зовущий его, Сынмина, по имени. Минхо. — Уходи, — указывает парень, нервничая, и подталкивает Бана к лестнице. — А если нет? — рука крепко запястье тонкое сжимает, и внутри Сынмина от упрямства его глупого словно что-то вспыхивает. — Хён, иди, — умоляет он, глаза то и дело в сторону приближающихся шагов обращая. — Ладно, до скорой встречи, — губы пухлые быстро костяшек касаются, прежде чем их хозяин, подмигнув на прощание, лихо через оградку крыльца перемахивает, в кустах скрываясь. Сердце так быстро стучит, что парень руку поцелованную к груди прижимает, чтобы взять его снова под контроль. Пальцы натыкаются на висящую на шее спортивную повязку, которая всё ещё держит его в плену чанового запаха пота и мяты. Сынмин ничего не успевает сделать, как знакомая фигура из-за угла выворачивает. — О, а вот и ты. Ты разве не домой пошёл? Мы тебя потеряли, — с ноткой недовольства говорит хён, поднимаясь по ступенькам. Он оглядывается, прислушиваясь внимательно, а потом пытливый взгляд обращает к потеряшке. — Да я прогуляться вышел. — Ты? Ночью? — Минхо недоверчиво обвёл его взглядом. Такой растрёпанный, словно бежал сюда. — Не демон ли в тебя вселился? — Да иди ты, — отмахнулся Сынмин, когда Ли схватил его за лицо, пытаясь в глаза заглянуть. Он позволил старшему себя обнять, прежде чем они вместе вошли в ханок.