***
Ровно через неделю на Киевском вокзале сидели два поэта, дожидаясь своего поезда. Футурист спокойно сидел, смотря вдаль. Имажинист же, напротив, терзаемый своими мыслями, нервно смотрел в пол. «Черт, а если я что-то забыл?.. Нет, нет, всё хорошо, Серёж, успокойся! Всё будет хорошо. А поладят ли сестры с Володей? А мама? Чёрт возьми» — тревожно думал Есенин. Тот невольно вздохнул и, прикрыв глаза, откинул голову назад. Вдруг чья-то рука мягко легла на Серёжино плечо. Встерепенувшись, Сергей огляделся и увидел рядом слегка взволнованного Маяковского. — Что-то случилось? — обеспокоенным тоном спросил Маяковский, рассматривая своего спутника. — Всё хорошо, Володь, — Есенин попытался скрыть свое волнение, но вышло плохо. — я просто задумался. — смущенно пробормотал он, отводя взгляд от глаз Владимира. — Солнце, я вижу тебя насквозь, — голос Маяковского стал серьезнее. — ещё раз, что случилось. — Я боюсь, что… вдруг всё пойдет не та… — Владимир притянул Сергея к себе, прикрывая его и себя плащом. Поцелуй был мягким, ненавязчивым, но даже такое проявление чувств на людях было для футуриста редкостью. Цепляясь за чужую рубашку, Есенин наслаждался каждой секундой поцелуя. Оторвавшись, они смотрели друг на друга. — Всё будет хорошо, я всегда буду рядом и готов помочь тебе. — прошептал Маяковский, смотря Сергею в глаза. — Я верю. — так же тихо сказал Есенин. Владимир отстранился от возлюбленного, похлопав того по плечу. — Расслабься, ты со всем справишься, солнце. — Спасибо, Володь. — Серёжа улыбнулся, смотря на своего парня. — Всегда пожалуйста, — в голосе Маяковского слышалась легкая усмешка. К перрону приближался поезд.***
Зайдя в купе и разложив все свои вещи, поэты уселись рядом друг с другом на скамейки. После отправления поезда Серёжа сразу же прильнул к окну, со сменяющимися видами, а Владимир достал одну из книг, что он заготовил на эту поездку. Примерно через два часа Есенина незаметно склонило в сон, он лег на плечо возлюбленного, приобнимая его за руку. Заметив это, Маяковский решил аккуратно положить голову Сергея себе на колени, перевернув того на спину. Теперь, читая пресловутую книгу, он нежно перебирал золотистые кудри заснувшего любовника. Прошло еще пару часов. Маяковский всё так же читал, иногда посматривая в окно. Сергей начал ворочаться на коленях Владимира, просыпаясь. — Мгх, — простонал Есенин, вставая с колен. Обернувшись, он увидел всё также читавшего Маяковского. — Как спалось? — спрашивал Владимир, повернувшись к Сергею. — Хорошо. — улыбался Серёжа.- Сколько я спал? — Часа два, я не особо следил. — говорил Маяковский. — Понятно. — Сергей, оперевшись на плечо футуриста, продолжал смотреть в окно. Владимир же приобнял того за плечи, играя с кончиками Есенинских волос. Они сидели так ещё час, наслаждаясь компанией друг друга.***
— Остановка Константиново! — прокричал кондуктор, объявляя о нужной станции. — Наша. Надо идти. — прошептал Маяковский, откладывая книгу. — Ага. — проговорил Есенин, садясь так, чтобы опираться на скамейки. Поезд остановился и поэты спустились на платформу остановки с небольшим вокзальчиком. Пройдя по узкой тропинки, проходящей на окраине леса, они оказались у дома Есениных. — Сережа! — вдруг раздался звонкий девичий голос. — Сашенька! — воскликнул в ответ Сергей, сбрасывая с себя сумки с вещами, он побежал к девушке лет четырнадцати. Оказавшись около неё, он обнял девочку, прижимая к себе, будто старого приятеля. Маяковский подобрал упавшие вещи и подошёл ближе. — Серёж — начал Владимир. — это… — Моя сестренка Саша, помнишь, я про неё рассказывал. — весело перебил того Есенин. — Саша, это Владимир Маяковский мой хороший друг. — Рада знакомству! — девушка протянула руку футуристу, улыбаясь. -Я тоже. — проговорил Владимир с легкой улыбкой. — Саш, ну где же ты, матушка на обед зовет… — ещё одна Есенина встала около калитки, оперевшись на одну из её сторон. — Сережа. — девушка подбежала к Сергею, обнимая его. — Рад тебя видеть, Катенька. — в ответ говорил имаджист. — А это.? — вопросительно смотрела Екатерина, отстраняясь. — Маяковский. Владимир Владимирович. Мой друг и товарищ. — Премного о вас наслышана. Рада знакомству. — сказала Катя, пожимая футуристу руку. — Взаимно. — отвечал Маяковский. — Я рад, что все познакомились. — радостно проговорил Сергей. — Пойдёмте домой, как же давно я здесь не был. — Есенин держал Владимира за руку, таща к себе в домой. Все четверо шли к небольшому деревянному домик, окружённому редким деревянным забором. Войдя в дом, они увидели стоящую у печи Татьяну Федоровну — мать поэта, она бегала от угла к углу, что-то ища и перебирая, и не замечала вошедших гостей. — Здравствуй, матушка. — сказал Сергей, заходя в дом и улыбаясь. — Сережа, — обернулась Татьяна, не веря своим глазам. — правда ты? — Конечно, кто же ещё. — Есенин подошел к матери, обнимая ей. — Я рад видеть тебя. — И я тебя. — они долго стояли, обнимая друг друга.***
Прошло всего пару дней, после того, как прибыли поэты в Константиново, но они уже успели обжиться. Есенин бегал в поле помогать отцу, собирать урожай, а Маяковский оставался в доме с сестрами и матерью Сергея. И вот очередное утро, тёплые лучики солнца пробивались через шторы. Серёжа только недавно открыл глаза. Осмотревшись, он заметил Маяковского, читавшего книгу, которую привез с собой. Есенин взял того за руку, привлекая к себе внимание. — Доброе утро. — прошептал полусонным голосом крестьянский поэт. — Доброе, солнце, как спалось? — с легкой улыбкой на лице произнёс Владимир. — Прекрасно. — радостно проговорил Сергей, прижимаясь к своему возлюбленному. — Хорошо, — говорил Маяковский, слегка касаясь золотых волос. — ну что, надо вставать. — Ага. — сказал Есенин, приподнимаясь и садясь на кровать. Владимир повторил его действия и они начали собираться.***
«Тяжело в поле работать.» — думал Есенин, опираясь на косу и смотря куда-то вдаль. Легкий ветер аккуратно касался золотых волос, растрепывая их. Вдалеке была видна голубая лента реки Обь. А позади виднелся лес. Так хотелось всё бросить и убежать далеко-далеко, оставить работу и писательство, да лежать под стогами сена рядом с дорогим человеком. Вдруг Сергей встрепенулся. Вдалеке виднелся мужчина, идущий к Есенину с улыбкой на лице. — Володя! — Серёжа бросился на плечи своего возлюбленного, обнимая и прижимая к себе. — Тише, солнце. Зачем же так набрасываться. Мы только утром виделись. Ни ужели соскучился? — Маяковский поцеловал в лоб своего парня, смотря, как он светло улыбается. — Пойдём обедать, матушка твоя зовет, да и Саша с Катей на речку собираются. — Идём. — прижимаясь к Владимиру, сказал Сергей, потянув того по направлению к деревне.***
Дойдя до знакомого домика они вошли в него, увидев, как вся семья уже сидела за столом, начиная обедать. Александр Никитич — отец Есенина, его мать и сестры. — Здравствуй, мам, здравствуй, пап. — проговорил Сергей, улыбаясь своим мыслям. — Да, здравствуй. — проговорил Александр, смотря на Маяковского, неловко подходящего к столу. Обед прошел спокойно. Разговоры о погоде и литературе занимали их. Саша с Катей рассказывали Владимиру о своих литературных вкусах, о поэтах и о своём мнение об искусстве. Иногда своё слово составляла и мать поэта. Серёжа же сидел, обнимая руку своего парня. Всё ещё была некоторая неловкость между тремя мужчинами. Александр — смотрел за Маяковским, Маяковский — заботился об Есенине, а Есенин… неловко наблюдал за этими двумя. Вдруг старший Есенин начал разговор. — Серёж, Володь, может отойдем? — послышался хриплый голос отца Сергея. — Да, хорошо… — слегка испуганно произнес старший из детей Есенина. Выйдя из-за стола, они направились к выходу. Выйдя из дома началась минута молчание, после которой Владимир спросил: — Вы что-то хотели? — Да, хотелось бы кое-что прояснить. Мне честно всё равно какие отношение вас связывают, но твои Сереж испуганные и смущенные взгляды не идут мне на радость. Так что успокойся. — сказал отец. — Спасибо, пап, — радостно проговорил Сергей- за то, что понял. Вдруг они услышали звонкий голосок старшей из сестер иманджиста: — Ребят, на речку-то пойдёте? А то мы уже собралися.***
Через некоторое время собрались и Есенин с Маяковским. Серёжка в крестьянской рубахе и Володя, не хотевший приближаться близко к воде, в своей обычной и уже привычной для всех одежде. Так они выдвинулись в путь. Путь был недолгим. Шли они по широкой тропинке. Расположившийся с левой стороны лес манил своей прохладой, а с правой стороны развернулись поля со ржой, которая легко покачивалась от дуновение ветра. Вдали показалась небольшая часовенька с огромным медным колоколом. Идти было легко и приятно. Разговоры по пути на речку были просты и привычны. Дойдя до места, небольшого причала, где иногда собирались рыбаки. Девушки бросились в воду, начиная брызгаться и веселиться. Спустя пару секунд к ним подбежал и Серёжка. А Владимир тихонько сидел на пристани, слегка касаясь своими ногами воды и рисуя небольшие эскизы. — Володь, ты чего тут сидишь? — спрашивает Сергей, подплывая к пристани. — Я не хочу бултыхаться, плыви, солнышко. — спокойно сказал Маяковский, проводя рукой по мокрым волосам возлюбленного. — Да ладно тебе. Почему бы не повеселиться с нами? — проговорил Есенин, приближаясь к футуристу. — Нет, прости, солнце. — сказал Владимир, отодвигая от себя блокнот и легонько целуя того в уголок рта. Серёжка коснулся губ Володи, потянув того за собой в воду. — Серёж, какого чёрта?! — Маяковский рассерженно посмотрел на своего парня. — Прости? — с улыбкой проговорил Есенин. — Нет уж, так просто ты не отделаешься. — Сергей с опаской смотрел на Владимира. Тот же брызнул водой в лицо. — Эй. — Сережа ответил ему тем же. Некоторое время они продолжали брызгаться друг с другом, пока к ним не присоединились сестры. Домой они вернулись мокрыми и счастливыми.***
— Солнце, ну зачем нужно было так рано вставать — сонно пробубнил Владимир. — Ну и куда же ты меня тащишь? — Да ладно, Володь. Я хочу показать кое-что, идём. — весело говорил Есенин. — Ладно, идём. — сказал Маяковский, выходя из дома. Шли они по той самой тропинке на реку. Солнце только начало всходить. Его лучи мягко касались волос обоих поэтов. Колосья ржи легко колыхались в поле. За холмом виднелась часовенька. — Вот видишь, мы почти пришли. — улыбался Серёжа, держа футуриста за руку. — Так куда ты меня потащил в пять утра? — спросил Владимир осматривая по сторонам. — Идем! — крикнул Сергей, махая руками в сторону часовни. — Серьёзно? — проговорил Маяковский, вопросительно взглянув на своего парня. — Да ладно тебе, отсюда открывается прекрасный вид. — сказал Есенин, с цветущим видом. Владимир пошел за ним. Они, поднявшись по скрипучей лестницы, увидели невероятный пейзаж. С левой стороны раскинулся слегка освещённый лучами солнца лес. Справа лежало поле, казавшееся от солнечного света золотым. А вдалеке виднелась широкая река — Обь. Казалаось, что в её водах разлилась радуга. — Вау. Здесь и правда прекрасный вид. — проговорил Владимир, наблюдая за наступающим рассветом. — А я что говорил. — Сергей подошёл к своему парню, приобнимая его. — Я любил приходить сюда, пока не переехал в Москву. Есенин обошёл медный колокол, подходя к огромному окну, опираясь на ограду, после к нему подошел Маяковский. Футурист поцеловал своего возлюбленного в щёку, переходя на шею, оставляя на ней небольшие укусы. — Ну, Володь. — протянул Сережка, несерьёзно сопративляясь ласке Владимира. Маяковский же, не замечая возражений парня, продолжал оставлять лёгкие поцелуи на шее. Сдавшись, Сергей поцеловал сначала щёку, также переходя на шею. Через некоторое время они уже лежали на полу, целуясь и обнимаясь. — Володь. — неожиданно раздался тихий голос Есенина. — М? — промычал Маяковский, посмотрев на своего парня. — Я люблю тебя. — проговорил Сережа, прижимаясь к груди своего парня. — И я тебя, солнце. — сказал Владимир, перебирая золотистые волосы.