Глава 30. Неожиданный поворот
2 августа 2023 г. в 12:09
Лишь к началу гамма-смены Джим собрался с духом и постучался к Хану. Он даже не стал ужинать, обойдясь чаем с крекерами, но теперь жалел об этом. У него в желудке всё переворачивалось в тот момент, когда он сказал компьютеру, что пришёл. Книга в его руках как-то сразу потяжелела.
— Кто там?
— Это я. Джим.
Последовала пауза — такая долгая, что Джим даже подумал, что Хан не захочет его впустить, но в конце концов двери открылись, и он поспешил войти прежде, чем аугмент передумает.
В комнате царила идеальная чистота и пахло свежей краской и новой мебелью. Каюта была стандартных размеров, в ней стояла двухъярусная кровать, но только на нижней лежал матрас. Хан стоял у стола и имел самый неряшливый вид из всех, что Джиму приходилось видеть: он явно не брился со вчерашнего дня, на нём была мятая футболка, которая когда-то была белой.
— Привет.
— Капитан, — ответил тот, переводя взгляд на книгу в руках Джима.
— Я… Я решил заглянуть, чтобы вернуть её тебе, — он сделал вид, что рассматривает обложку, чтобы не встречаться взглядом с Ханом. — Спасибо. Я имею в виду, за книгу. Она очень интересная. — Хан взялся за книгу, но Джим не отдал её ему. — Можно спросить тебя кое о чём?
— Шира была одной из нас, — сказал Хан, также не уступая книгу. — Аугмент.
Джим не удивился тому, что тот догадался о сути его вопроса. Ведь он всегда обо всём догадывался рано или поздно.
— Была?
— Она не пережила стазис на борту «Ботани Бэй».
— О, мне так… жаль, — сказал Джим, надеясь, что это прозвучало по-настоящему искренне. — Вы были близки?
— Мы выросли вместе, — Джим почувствовал, как Хан потянул к себе книгу. — Она была мне сестрой.
Джим и со своими потерями плохо справлялся, а уж с чужими и подавно. Он мучительно подбирал слова в ответ, пока не выпалил первое, что пришло ему на ум, думая о том, что ещё могло остаться от неё у Хана, кроме книги:
— Она похоронена на Земле?
Видимо, зря он это спросил, потому что лицо Хана ожесточилось, он отвернулся и в одно мгновение оказался на другом конце комнаты, унеся книгу с собой.
— Прости, — заспешил Джим, — я не хотел обидеть тебя. Прости.
В этот момент Хан немного расслабился и опустил голову. Он глубоко вздохнул, выпрямился и произнёс:
— Могилы нет. Её останки поместили в отсек с медицинскими отходами и избавились от них.
— Что?
— После экспериментов от неё мало что осталось.
Джим уставился на него в ответ. Разговор принял неожиданный поворот, и Джим почувствовал, что сам вот-вот сорвётся в пропасть.
— Эксперименты?
— Записи о том, как мы были созданы, были утеряны во время войны. Не осталось никакой информации ни о последовательности нашего развития, ни подробностей о наших физических и интеллектуальных возможностях, ни о том, как далеко простираются наши способности. Я добровольно позволил провести на себе серию тестов — тех, для которых был нужен живой организм. Но другие анализы подразумевали изъятие жизненно важных органов.
Джим закрыл глаза, пытаясь прогнать картины, которые вызвали в его мозгу слова Хана.
— А ты… Ты сказал, что участвовал в этом добровольно?
— Он всё равно собирался провести те исследования. Я посчитал за лучшее не будить остальных членов моей семьи.
— Он. Маркус.
Хан не ответил — в этом не было необходимости.
— Он пытал тебя и уродовал тела твоих погибших друзей, — сказал Джим, транслируя то, что было у него на уме, не пытаясь ничего отфильтровать. Всё это было каким-то нереальным.
— Нет, — ответил Хан, его плечи вновь напряглись, и он попытался распрямиться ещё сильнее, насколько это было вообще возможно. — Это сделал я. Я проводил все эксперименты.
— Ты… что?!
— Только у меня были необходимые знания для того, чтобы брать нужные анализы и проводить вскрытия.
— Но ты же хочешь сказать, что это он тебя заставил?
— Он дал мне выбор. Выбор был всегда.
— Выбор? — Джим запрокинул голову и посмотрел на потолок, часто моргая. — Какой выбор? Хан, у тебя не было выбора.
Хан обернулся и тут же оказался рядом с ним.
— Конечно, был! — Аугмент представлял собой жуткое зрелище, хотя его голос прерывался, а в глазах стояли слёзы. — Я сам выбрал делать то, что мне говорят. Это было моё решение.
Джим сознательно удержался от того, чтобы отступить. Хан был зол и напуган — опасное сочетание, но сейчас Джим должен был его поддержать. Он был нужен Хану. Джим выдержал его взгляд и сказал:
— Ты думаешь, что тебя ни к чему не принуждали, потому что ты сказал «да»? Чтобы иметь выбор, нужны варианты. Не убеждай себя в том, что это было твоё решение, как если бы у тебя были реальные варианты. Что ты мог бы отказаться. Я… Мне самому потребовались годы на то, чтобы принять это, Хан. Избавь себя от этой муки. У тебя и так хватает проблем.
Какое-то время Хан разглядывал лицо Джима. Когда он сделал попытку развернуться, Джим положил руку ему на плечо и остановил его. Так они и стояли — секунду или целую вечность — Джим, который разглядывал книгу в руках Хана, и Хан, который отвернулся и закрыл глаза.
— Я знаю, что эта новая жизнь не то, к чему ты привык, — продолжил Джим тихим голосом, убирая руку с плеча Хана. — Тебя засунули в неё, и она не соответствует твоим ожиданиям, пугает и бог знает что ещё. Тебе кажется, что ты навечно застрял в месте, где ты не хочешь быть, что ты ничего не можешь с этим поделать, но поверь, это не так. Ты сам можешь изменить свою жизнь и начать всё заново, делая осознанный выбор своей судьбы. Я сам прошёл через это.
Хан поднял голову, вглядываясь в лицо Джима, будто что-то ища в нём.
— Ты… прошёл, — сказал он, то ли утверждая, то ли спрашивая.
— Ну да. Я же был тем самым трудным ребёнком, а после Тарсуса всё просто покатилось под откос. Мне стыдно за то, каким я стал. Но потом меня подобрал Кристофер Пайк, — он помотал головой, ощущая иронию от того, что он говорил сейчас о Пайке с его убийцей. — Это он бросил мне вызов, сказав, что я смогу превзойти своего отца, вызов, перед которым я не мог спасовать, но не потому, что я думал, что справлюсь, а потому, что был уверен, что заслужил неудачу, которая меня ждала. И вот я отправился в Академию. Заметь, я совсем не изменился. В глубине души я всё ещё импульсивный сопляк, склонный к неоправданному риску, и так будет всегда. Но я решил изменить своё поведение, развернуться на 180 градусов, и вот, теперь я капитан флагманского корабля Федерации и сам делаю выбор. Ну, в большинстве случаев. И, да, поначалу я просто ненавидел Академию, я был уверен, что это вообще не моё, но я не видел из неё выхода кроме как вперёд. Так что бросить было не вариант, — он покачал головой. — Я не родился капитаном звездолёта, Хан. Я приложил огромные усилия к тому, чтобы им стать.
Хан опустил взгляд на книгу и повертел в руках, разглядывая её какое-то время и о чём-то думая.
Джиму, правда, нелегко давалось молчание, поэтому он попытался сменить тон и тему для разговора:
— Так почему там подчёркнуты слова?
Он был уверен, что Хан отмахнётся от его вопроса. Он не ожидал увидеть улыбку в ответ.
— После войны мы провели несколько дней в укрытии, пока не смогли раздобыть корабль. Хоаким вместе с Широй постоянно обсуждали свои любимые сериалы, в то время как я читал единственную книгу, которую мне удалось взять с собой в ссылку. Если я встречал в книге слово, которое кто-то из них произносил в тот момент, я подчёркивал его. — Он повернул книгу корешком вверх и погладил его одним пальцем. — Бессмысленное занятие, да, но теперь, когда Ширы больше нет, а Хоаким навечно погружён в криогенный стазис, каждый раз, когда я перечитываю книгу, я вспоминаю обрывки тех разговоров, которые иначе я бы совсем забыл.
Джим тоже улыбнулся.
— Жаль, что я не встретился с ними.
— Может, когда-нибудь ты познакомишься с Хоакимом.
Джим ощутил неловкость, но постарался сохранить нейтральное выражение на лице.
— Возможно, — произнёс он, зная, что Звёздный флот никогда не даст добро на то, чтобы разбудить оставшихся аугментов, по крайней мере пока евгенические войны всё ещё были свежи в памяти человечества во всей вселенной. С другой стороны, надежда умирает последней, не так ли? — Было бы желание, а возможность найдётся.
Хан лишь кивнул и положил книгу на прикроватную тумбочку.
— Вы можете взять её в любое время, капитан.
— Спасибо. И зови меня Джим.
Аугмент обернулся и внимательно посмотрел на него.
— Джим.
Если бы кто-то спросил Джима несколько недель назад, смог ли бы тот подружиться с Ханом (а его спрашивали), то он бы с жаром это отрицал и даже вспылил бы (что и случалось). Даже несмотря на то, что они вместе жили в одной каюте, расстояние между ними в то время казалось непреодолимым. Они то и дело были готовы придушить друг друга, иногда в буквальном смысле.
Теперь же казалось невероятным находиться в комнате Хана, делиться книгами и секретами. Они действительно стали друзьями, и лучшего слова было не сыскать. Это была необычная дружба, да, но от этого она не становилась менее ценной. Дружба, которая имела все шансы перерасти в нечто большее, как надеялся Джим.
— Слушай, у тебя есть планы на завтрашний вечер?
Хан явно смутился, услышав вопрос.
— Планы?
— Я подумал, что мы могли бы поужинать у меня в каюте, если ты хочешь. Как в старые добрые времена, — Джим начал нервно перебирать пальцами, его ладони вспотели.
Лицо Хана вновь приняло выражение «по умолчанию» — нечитаемое. Он отвернулся, чтобы достать пижаму из шкафа.
— Хорошо, — ответил он, пытаясь прозвучать как можно более небрежно. — В девять будет удобно?
— Да, конечно, — рассеянно ответил Джим. И почему только он почувствовал себя так, будто завернул за угол и оказался на совсем другом корабле? — Да, спасибо. Увидимся завтра.
Хан сделал вид, что занят чем-то ещё, так что Джим сбивчиво пожелал ему спокойной ночи и ушёл, даже не пытаясь разобраться в переменах настроения Хана. В конце концов, ему предстояло организовать свидание.