Вечный май

Разбитая керамическая кружка, пролившийся на стену горячий кофе, который уничтожил все вчерашние старания Чу Ваньнина по поклейке обоев. Разбитый горшок из-под небольшого мандаринового дерева раскинул землю, отгородив окно от остальной комнаты защитным полукругом. Сам профессор непонимающе стоял, оценивая масштаб катастрофы. Изредка, он поглядывал на свою ладонь, которая искрилась золотыми всполохами. Вбежавший на кухню Мо Жань тоже замер на месте, боясь спросить лишнего. Одна единственная эмоция, которую они полностью разделяли, заключалась в перманентном недоумении. В гробовом молчании оба пытались понять произошедшее. Чу Ваньнин — ученый чистой воды и до мозга костей. Он не верил, почти, ни во что, о чем не было доказанных фактов, теорий или аксиом. Он старался полностью отринуть все мистическое, чтобы трезво воспринимать окружающий мир. Мужчина еще мог принять на рассмотрение жизненный опыт, ведь это тоже своего рода факты, которые соответственно находили подтверждение по ходу жизни. Но раннее утро этого понедельника не вписывалось ни в какие рамки осознания и понимания. Вчера, когда у него настолько сильно разболелась голова, что даже Мо Вэйюй с серьёзным видом послал его спать, дав нужную таблетку, мужчина не придавал значения ничему. Зато сейчас, ему казалось что он вовсе не проснулся. — Ваньнин, у тебя кровь! — засуетился Мо Жань, хватая того за левое запястье, рассматривая царапины, которые наливались алым. — Неглубокие, фух… — облегченно выдохнул парень, потащив все еще молчаливого преподавателя в ванную, захватив перекись. — Ты это видел..? — спустя время выдал Чу Ваньнин, не отрывая взгляд от руки, которая до этого стала причиной погрома. — Что видел? — уточнил парень, обрабатывая ранки. — Ты так о кружку поранился? Она разбитая на полу была, с тобой закончу и приберусь там. — Стой, — мужчина потянулся к Мо Жаню но одернул себя, боясь, что это "что-то" проявится снова. — Это не из-за кружки, смотри. Чу Ваньнин медленно поднес правую раскрытую ладонь к парню. Сейчас на ней не оказалось ничего, она казалась обычной, но профессор приобрел слишком сосредоточенный и задумчивый вид, так что прерывать его демонстрацию не хотелось. Несколько минут ушло на то, чтобы еле уловить маленькую золотую искорку и то, когда Мо Жань уже решил отвлечься на бинт, а Чу Ваньнин тяжелым взглядом дал понять, что сейчас это может подождать. — Теперь видел? — настойчиво спросил профессор, хмуря идеальные брови. — Ага… Так что же произошло? Я прибежал на шум. Покорно давая наложить бинт на пустяковые царапинки, Чу Ваньнин коротко заключил: — Я стряхнул грязь с рубашки. Мо Жань чуть не подавился, тут же стараясь скрыть свою реакцию бесшумным, насколько это возможно, смехом. Но это не помогло и несколько четких приступов хохотания в голос непослушно вырвались. Чу Ваньнин терпеливо переждал эту реакцию, продолжая: — Потом что-то засветилось в руке, задело кружку и горшок. Теперь в недоумении замер Мо Жань. Он понимал, что мужчина, хоть и может такое выдумать, но врать о подобном точно не будет. Тем более разбитые вещи и странная траектория кофе на стене лишь подтверждали складывающуюся в голове картину. — Ты же не думаешь, что это была… — Тяньвэнь. Думаю, что это была она… Общую атмосферу разбавляло пение ласточек за окном, которые забвенно резвились, ни о чем не подозревая. Им не было дела до бренных вещей этого мира, в отличие от Чу Ваньнина. Он преподавал студентам физику, старался объяснить все до мельчайших подробностей с точки зрения здравого смысла и объективной реальности, ведь считал, что магия — это лишь невероятно развитая наука. Но такой его подход распространялся только на мир, в котором профессор Чу непосредственно жил. Что касается других вселенных, не гипотетических, о которых последнее время ведут горячие споры ученые, а о мирах, которые кропотливо создают творческие люди… Чу Ваньнин был одним из таких. В детстве дедушка очень двояко подходил к его воспитанию, смешивая научные книги с фэнтезийными произведениями, наделенными своей магией и богатой историей. Это и сформировало двусторонний подход мужчины к реальности. Днем он преподавал естественную науку, а вечером за кружкой кофе с белыми, пушистыми как облако, мармеладками продумывал свой собственный мир, со своими правилами и законами природы. Это было сродни очень затягивающему эксперименту, когда ты бросаешь вызов своей фантазии, усидчивости и терпению. За пару лет он создал нечто настолько родное, во что вложил не только душу, но и полюбившуюся с детства магию. Как раз таки в этой книге он и придумал Тяньвэнь. Небесный расспрос. Оружие, которое могло обездвижить любого по желанию хозяина и заставить говорить правду. После того, как они познакомились с Мо Жанем, Ваньнин очень хотел, чтобы это оружие воплотилось в жизни, ведь нередко приходилось щипцами вытягивать из парня его, на первый взгляд понятные, намерения. Конечно, ничего плохого он никогда не задумывал, но как только они начали встречаться, вера в благие мысли парня улетучивалась с каждым днем. Чу Ваньнин улыбнулся своим мыслям, загоняя рядом стоящего немного нервничать. Будто он знал, о чем думает мужчина и что теперь может случится, если парень будет нарываться. — Мы еще не выяснили, что это было, а ты уже боишься? — монотонно, но с ноткой ехидства, от которого становилось немного не по себе, спросил мужчина. — Ваньнин, подумай хорошо. Она… то есть оно поранило тебя. Давай сначала выясним, как это работает, — замахал руками Мо Жань делая шаг назад. Парень был хорошо знаком с книгой профессора, но встретились они вовсе не по этой причине. Сказать честно, до этого Мо Вэйюй и в руки кроме учебников ничего не брал и с разными жанрами был знаком благодаря фильмам. Но произведение Чу Ваньнина было чем-то взаправду необычным и увлекательным, что даже не верилось в его строгую преподавательскую сущность. Сейчас же перед ним предстал Чу Ваньнин, вызывающий странные эмоции. Он был крайне задумчивым, пытался снова взмахнуть рукой, изредка поглядывая на то бледнеющего, то краснеющего Мо Жаня. Тот, не вытерпев, схватил его за правое запястье и вывел из ванной, чтобы не пострадало больше предметов интерьера. — Хватит меня тащить, — чуть повысил голос мужчина, останавливая несущегося в спальню Вэйюя. — Давай продолжим исследования в лаборатории, — буркнул сосредоточенный на чем-то не из этого мира, парень. — Сегодня у меня выходной, помнишь? Если я приду, меня точно пошлют обратно. Лаборатория хоть и моя, но другие тоже пользуются аппаратурой оттуда. — А тебе точно не интересно, какого черта у тебя появилась Тяньвэнь? — Мо Жань, что случилось? — говорил профессор слишком спокойно. — Ты ведешь себя очень странно. Парень осторожно отпустил чужую руку, специально кладя ее на колени Чу Ваньнину, напутствуя, чтобы тот не двигал ей резко, а сам ретировался на кухню, сказав, что нужно быстро убрать разбитые вещи. Через некоторое время, Чу Ваньнин пошел следом, постепенно наматывая золотую лозу на левую руку. Он вел себя спокойно только потому, что уже пару дней был знаком с внезапно появившейся и правда из ниоткуда вещицей. Тогда он вел себя примерно, как Мо Жань сейчас, но с одним различием: он не сразу подумал о том самом использовании, о котором было буквально написано на лице Вэйюя. Немного попробовав призывать Тяньвэнь, он понял, как заставить ее слушаться, за исключением сегодняшнего утра, когда он немного ослабил контроль над ней. — Ваньнин, я еще не закончил… — предупредил парень, выбросив все осколки в пакет, почти завершая полную уборку. — Расслабься, — успел шепнуть Чу Ваньнин, обвивая свободные руки Мо Жаня лозой, — я уже хорошо контролирую ее...