Разочарование реальности

      Около шести лет заняло у него в целом то, чтобы приступ героизма его отпустил, как и война, множество войн. Там, где заканчивалось одна, начинались тут же две другие, которые по накатанной увеличивали опасность, угрожая жизням обитателей страны. На самом деле, ему ничего не стоило уничтожить раз и на всегда всех тех, кто лез на рожон, однако мораль, политика, идеология и остальные экскременты общества попросту не давали совершить все, что он задумал. Вынужден соблюдать весь этот ненужный, казалось бы, этикет, чтобы не превратить из преусловутого героя в преусловутого злодея. Казалось бы, он боится этого даже больше, чем смерти, хоть он и не уверен, что может отправиться на тот свет. В итоге поплясав под чужую дудку долгое время, он стал более эрудированный, чем до этого. Его там дурили множество раз, зализывая раны на собственной гордости, он учился на ошибках, даже если и признавать их ему болезненно и неудобно.       Но да, он вернулся. Его взгляд не изменился, как казалось, однако теперь во всем нем чувствовался стержень и непоколебимость. Раньше, решая достаточно мелкие дела в городах первого мира, считал себя настоящим богом, учитывая, что и последователей у него было уйма, еще бы чуть-чуть и ему бы правда начали делать храмы и молиться. Однако после всего, что он пережил, позврослел. И устал. Уже по-настоящему. Наконец-то понял весь ужас ответственности, что на нем лежит, как на сильном человеке, и это давит, с каждым годом все плотнее заставляя утыкаться мордой в землю от невыносимости груза.       Городок тоже не изменился, если глядеть невооруженным глазом. Но то тут, то там висели вывески о магазине, кафешках, даже ресторанов, которых он не видел раньше. Это было удивительно. Он правда не верит в то, что сюда приезжают делать бизнес, больше мозг бы принял больше за правду то, что это декорации, чем реальные заведения. Но, что ж, это хорошо, если город тихим и неспешным темпом развивается. Множество мест из далекого прошлого успело за это время закрыться, что вызывало печаль смешанной с легкой ностальгией. Но что уж сделать, на место одного приходит другое. Что-то заканчивается, а что-то начинается, такова жизнь.       Тот достаточно быстро добрался до дома. Учитывая атмосферу его далекого последнего посещения, на этот раз веяло не только неосязаемой злостью и недовольством, но и вполне осязаемой пылью, паутиной, плесенью и сыростью. Дом без присмотра простоял достаточно долго и, учитывая, сколько он успел заработать на войне, он уже и не нуждался в этой рухляди и мог вполне купить или даже самостоятельно построить новое пристанище. Но этот вариант стоил помимо денег так же и времени. Поэтому пробежавшись быстро и собрав немногочисленные уцелевшие пожитки, он отправляется наконец-то в знакомый дом.       Его встречает изрядко постаревшая мадам, мать Гигглс. Сначала смотрит испуганно, приоткрывая двери лишь на немного, однако заметив неизменившиеся ничуть лицо, радостно и облегченно выдыхает. Она не задерживает его на пороге, тут же потянув за собой внутрь, закрывая двери, только потом приветствуя.       — Ох, здравствуй, сколько лет, сколько зим, — ее осевший голос сквозит фальшивой нежностью, улыбка на секунду дрогнула, как и голос, — Рада видеть. Как поживаешь?       — Да, я тоже очень рад видеть, в самом деле! Буквально только приехал и тут же к вам, — голос Сплендита в отличии от голоса матери, раздавался намного энергичнее и громче. Бедная женщина съежилась от этого.       — Я тут, к слову, пришел просить у вас пожить... Возможно, это слишком неожиданно для вас?       Он добавляет в конце уточнение, завидев изумление в чужом выражении лица. Однако та помотала головой, не то отгоняя свои мысли, не то не соглашаясь с чужим предположением.       — Да, ты можешь пожить. Давай, я заварю чаю, поговорим? Может, ты есть хочешь? Гигглс... Ее пока нету дома. Она гуляет. Эта маленькая девочка здорово изменилась... Ха-ха.       Слова ввели в ступор, а затем Сплендит улыбнулся в предвкушении. Он хотел было отправиться на поиски, но не думал, что для разговоров и слезливых встреч предоставиться шанс. Лучше потерпеть, это ожидание здорово веселило его, так что в приподнятом настроении, тот соглашается на все предложения вдовы.       Время близилось к наступлениям сумеркам, и вот, совсем скоро уже заполночь. Улыбка уже устала держаться на устах, в особенности, когда он сам рассказал парочку как веселых, так и не очень, историй, и когда мать Гигглс поведала, что же случилось за все время.       Начала она с самой интересной для него темой, с самой Гигглс, однако его там ждала не самое утешительное повествование: после того, как Сплендит так внезапно, без прощаний, улетел, Гигглс очень серьезно расстроилась. А дальше ком рос и рос до тех пор, пока Гигглс не подросла слегка. Добравшись до новостей, она следила за каждым изданием, которое освещало действия, сделанные супергероем. Коих, к сожалению, было больше плохих, чем хороших, из-за чего та и сделала тем своим, так называемым, врагом. Эта часть рассказла неимоверно злило, ведь, конечно, паппарациям намного более выгодно злословить, чем облагораживать статус героя, особенно, когда с несколькими он серьезно поссорился после прочтения самой чернушной статьи (с которой Гигглс так же была ознакомлена). Однако все пошло на спад, где-то ближе к 14 она уже и вовсе не вспоминала это имя, забросила газеты. Самым больным для героя стало подведение итогов: его забыли. И на конец, что расстроило хуже некуда то, что в силу своего максимализма, она связалась не с самой лучшей компанией. И именно с ней сейчас она и водится, скорее всего.       Мать, видя состояние героя, решает пока придержать вторую не самую лучшую новость, хотя она была важнее. Но уставшая сама, она решила отложить на завтра. Поднимается, уходя на вверх. Сплендид же сидит неподвижно, погруженный в свои мысли.       — Можешь пойти, поискать ее.       Очнувшийся он, как собака следует команде, подскочил и отправился прочь из дома. За своими думами он совсем откинул мысль о том, что какой бы взрослой она не была, гулять так поздно все же не совсем хорошо. А сейчас снова к ним вернулся. Спустя время начал себя корить себя за то, что не спросил возможного местонахождения, пусть для супер героя, конечно, это могло бы быть всего лишь формальностью, учитывая, что найти человека ему уже как давно не составляет труда, но он не хотел вводить в ступор и без того неожиданное приветствие таким эффектным появлением. Возможно, та ненависть к Сплендиту еще храниться в глубине сердца девушки, а он своими действиями только пробудит ее. Руководимый одними только органами чувств, он находит ее где-то спустя минут 20. Гигглс не была далеко от дома, но это было очень неожиданно найти прижатой к стене каким-то мужиком лет 25, будто бы сбежавшего из клипа, ныне достаточно популярной группы. Направление в музыке давало положить начало новой моде, которой этот придурок, видно, тщательно следовал; даже отсюда видно, что вся одежда чуть ли не с иголочки. Злость мгновенно прилила, сжав зубы, тот немедленно подходит и хватает за шиворот. с размаху ударяя в челюсть. Ему правда хотелось размножить лицо ублюдку, но при даме он не мог позволить себе такого сделать. А сама дама стояла в полном шоке и алкогольном опьянении, в поплывшем мозгу перебирая парней, которые могли бы быть похожего на этого. Наконец-то приходит в себя, стараясь оттащить ослабевшими ручками мужчину.       — Ты что делаешь?! Отстань, я говорю, прекрати! Эй, кто-нибудь, помогите! — закричала девушка, испугавшись только секунду назад.       Сплендит опешил. Вообще-то, ну, как он думал, это он сейчас спасал Гигглс от развратных лапищ, а оказывается, что, сейчас от него надо спасать? Что за вздор. Разве от героев спасают? Он отпускает тело, которое мыча, пыталось прийти в себя, после чего поворачивается к девушке.       — Это я, Гигглс, Сплендит. Ты помнишь меня? — спокойно и нежно проговаривает, плавно развернувшись. От последней реплики неприятного заколо в груди. — Пойдем домой, твоя мать очень волнуется.       Девушка широко раскрыла глаза, кажется, вспомнив, а пока она осознавала всю ситацию, Сплендит берет ее на руки, уходя.       — Т... Ты! Ты что делаешь? — зашептала испугано девушка, сжимая вверх платья, будто бы это могло помочь уберечься от горестного или же радостного осознания.       Сплендит не отвечает. Он идет и думает, как все обернулось. Ужасно — не то слово. Он чувствует страшную злость, что засела в груди, но руки продолжают нести аккуратно. Между тем, девушка начала достаточно сильно сопротивляться и тогда сжать руки все же пришлось. Совсем скоро они оба приходят домой, и крики с возмущениями доходят до спящей матери. Та в свою очередь выходит только только тогда, когда Сплен пытается уложить Гигглс на кровать. Та быстро выдыхается, и пока улучается момент, оный выходит. А мать быстро закрывает дверь. Сплендит не задает вопросов, он просто уставший и разочарованный, как во сне, бредет к себе в комнату под аккомпанемент из рыданий Гигглс.