Рука на ее боку такая тёплая, и не скажешь сразу, что этот человек буквально пропитан холодом. Дыхание будто обжигает пламенем ее приоткрытую шею. Ноги лениво переплетены. Вся спина ощущает ее тело,ее грудь, ее пресс, ее плечи. Вторая рука заведена за ее голову, давно обессилено упавшая после лёгких поглаживаний этой же головы.
За окном уже глубокая ночь, а Саше как-то удалось ускользнуть из своего номера и поспать сегодня у Ками, на одной кровати, в обнимку. Камила не спит. Уже давно. Карие глаза горят светом, который дал человек, прижимающийся сейчас к ней, мягко обвивая ту своими сетями тепла, что так приятно растекается по всему телу девушки. Камила давно в ловушке,но и выпутываться из нее она не хочет. Она смотрит своими глазами-огоньками прямо в кромешную тьму ночи. Слышно равномерное дыхание спящей Саши. Ее грудь медленно вздымается со вдохом и так же медленно опускается с выдохом, время от времени касаясь лопаток Ками, которые прикрывает лишь футболка. Рука неподвижно лежит на боку, доставая подушечками пальцев края футболки. Ресницы во сне чуть подрагивают, а губы вытянулись в прямую линию,но не это сейчас занимает Камилу.
Саша спит рядом, рядом с ней, обнимая её хрупкое и нежное тело своей сильной рукой. И Ками дышит сбито, в отличии от равномерного дыхания Саши. И Ками ощущает ее всю: на переплетённых ногах, на спине, на руке, которую едва касается Сашина, на шее. Везде, где Саша сливает их тела в одно целое. И в глубокой ночи Камила думает. Она думает о ней.
Сашу молотком вбили в голову младшей ещё с той тренировки, которая была, кажется, так давно. Так давно, что Ками уже не помнит, каково это. Какого это - быть одинокой и не бесконечно любить другого человека. Каково это - чувствовать холод, колючий лёд, остающийся на одежде и на теле мелкой белой стружкой после падения. В ее голове Саша получила постоянную прописку и жила там на правах закона. За каждую секунду в мыслях о Саше мозг награждал Камилу выбросом серотонина в кровь,а каждая секунда, проведенная вместе, казалась ярким лучиком солнца в скучной, темной, серой жизни той. Саша так близко, но мозг будто отказывался переваривать реальность происходящего. Саша рядом, но Камила даже сейчас мечтает о ней.
Интересно, это нормально?
Саша сглотнула и придвинулась ближе,а Камила тонет в своих же вопросах, на которые никто не может дать ответ.
Или которые и так не требуют ответа? Реальны чувства Саши или это лишь мимолётная симпатия? А собственные? Что будет, если они не выиграют золото вдвоём? Как сильно по ним ударит олимпиада? Кого поставят в командник? Надолго ли их отношения? И как так получилось, что она
влюбилась?
Ками больше не отрицала очевидного. Она
влюбилась.
"Это же была шутка. Но когда всё зашло слишком далеко? Когда мы решили встречаться? Когда я не оттолкнула ее в раздевалке Хрустального? Когда обнимала ее в туалете перед произвольной. Когда глупо шутила в поезде?.. Или всё изначально было не так, как я думала?" Ками освобождает ноги, поджав из к груди.
"Что, если я все это придумала и играю не с Сашей, а с самой собой? Что, если не было никакой шутки, а всё с самого начала, с того самого вечера было правдой? Что, если я влюбилась в ту ночь, когда увидела Сашу в сети, печатающую мне сообщение, которое так и не пришло?"
"Это любовь?"
Рука все так же была неподвижна. Ками провела по фактурным мышцам, видным даже в кромешной тьме. Подушечки пальцев пробежали от локтя до запястья. Маленький кулачок поместился в Сашиной ладони, которая обволакивала его своими длинными изящными пальцами. Саша не просыпалась. Сквозь тьму шатенка завороженно смотрела огоньками на ее руку. Кулак разжался, пальцы поползли вверх, к подушечкам Сашиных, щекоча фаланги ногтями. Ладонь к ладони. Палец к пальцу. На кончиках можно было почувствовать, как отдает стуком сердце. Камила сместила ладонь, и пальцы упали между Сашиных. Она никогда не думала, что простое переплетение пальцев будут сбивать дыхание.
Ками легла на спину. Не разжимая хватки, она повернулась лицом к Саше, которая все так же мирно спала, равномерно втягивая и выпуская воздух. Камила приблизилась. Близко. Слишком близко. Ками подняла голову и дотронулась носом до носа рыжей. Когда нос стал таким
притягивающим? И когда нос стал их
проводником любви? Она отстранилась. Шатенка опустила взгляд чуть ниже и встретила пирсинг. Если честно, то Ками ещё никогда его не трогала и даже не рассматривала, хотя в свое время многие были обладательницам такого права, потому что Саша без особых раздумий разрешала им это. Пальцы чуть дрожали. Она поднесла свободную руку к приоткрытому животику и коснулась подушечками металла. Она легла поудобнее и обхватила украшение тремя пальцами, разглядывая всё, что раньше не было доступно ее глазу. Камила протяжно выдохнула. Однако всё, что было хоть капелькой связано с Сашей, манило и привлекало,и это касалось абсолютно всего: от больших вещей, как цели жизни, взгляды на религию и мысли о будущем, до мелочей, как время подъема Саши, любимая зубная паста и цвет носков. И точно так же ее волновало, в какой день какие сережки надевает рыжая, и сколько у нее украшений для пирсинга. Пальцы Ками перебежали на живот Саши, той стало щекотно, и во сне та поморщилась, нахмурив брови. Шатенка испуганно отдернула руку, боясь разбудить девушку. Брови вернулись в прежнее положение, а сама Трусова, казалось, заснула ещё крепче. Пальцы, все так же дрожащие, подобрались обратно к пузику. Хотя пузиком это сложно назвать. Вперёд выступал накачанный пресс. Который всем нравился.
Особенно Камиле. Указательный палец очерчивал кубики, ради которых Саша убивала приличное количество времени в зале,а сейчас, вместо Саши, ими наслаждается Ками. Прикосновения обжигали. Удивительно, Саша и снаружи всегда была холодной, пальцы всегда отогревались в руке Ками. А пресс... Пресс был пылающим. Или он тоже был холодным, а окутывал теплом лишь тогда, когда по нему пробегали мягкие подушечки пальцев?
Саша начала часто моргать. Камила продолжала наивно очерчивать пресс, пока его обладательница неожиданно не привстала, оперевшись одной рукой,согнутой в локте, на кровать. Она ещё несколько раз похлопала сонными глазами, попыталась поднять вторую руку и, обнаружив ее в плену у Камилиных пальцев, криво ухмыльнулась. Сонный взгляд приобретал новые краски и сменился теплым, влюбленным. Саша хмуро посмотрела на себя и поправила задравшуюся футболку. Потом легла обратно, расплетая их руки. Ками оценивающе посмотрела вокруг: ночь, никого нет. Никого и быть не могло, кроме самой шатенки и рыжей бестии . Тогда младшая, особо не раздумывая, забирается сверху на Сашу и садится ей на живот. Без лишних вопросов, их и так слишком много на эту ночь.
И что ей правит сейчас? Ой, она же обещала без вопросов. Ками, чуть наклоняясь, сжимает руки рыжей в своих и заводит их над головой той, делая её полностью открытой. Хотя Саша всегда была открытой с младшей, пожалуй, это происходило с ней
впервые. Трусова смотрит на происходящее зелёными стеклышками, не прерывая Камилу. Божий одуванчик проявляет свой характер, это интересно понаблюдать и попробовать. Сашина грудь равномерно поднимается и опускается. Шатенка наклоняется ещё и, с блеском в глазах, едва касается губ Саши. Трусова не выдерживает и, совершая рывок, влетает губами в чужие. За спинами вырастают крылья. Кажется, они возносятся до небес. Но одно мгновение, и Саша прерывает этот момент, отстраняясь. Все рушится. Пёрышки медленно опадают. Она поднимает свои руки в замке, и над головой рыжей Ками отпускает их. Саша приподнимает раскрытую ладонь, как будто она приглашает шатенку куда-то последовать за ней. Камила подносит к ней свою, легко касаясь подушечками пальцев ее ладони. Их бьёт статическим электричеством, и между ними тоже искорки.
Горячие губы одной припадают к губам другой и сливаются в страстном поцелуе, в номере Саши только они, больше никого. Руки заползают на спину под футболку, пробегаясь пальцами по позвоночнику, иногда задевая край топа и заставляя одну из них выгибаться. Ногти царапают шею в попытках ухватиться за неё. Волосы растрёпаны. Одна сидит на бедрах другой. Ощущение тепла при соприкосновении заставляет продолжать и добавляет новых красок в их поцелуй. Ощущение близости захватывает дух до потери памяти, накрывает их волной. Сердца разрываются. И им это нравится.
В коридоре слышатся чьи-то уверенные шаги. Саша встаёт и бросается к окну неподалеку. По пути она берет свой телефон с тумбочки и, отворачиваясь от двери, опирается локтем на подоконник. Кажется, она пытается делать вид, что очень чем-то увлечена. Выходит глупо, учитывая, что Саша даже не разблокировала айфон. Ками смотрит в ее сторону и проводит тыльной стороной ладони по своим губам, оттирая помаду Трусовой, тем самым стирая след минувших действий. След на руке так же исчезает с той, встретившись с леггинсами девушки. И вот уже через мгновение в комнату входит Аня, приветливо окинув номер взглядом. Камила мило улыбается, помахав рукой, тем самым приветствуя не особо нежданную гостью. Саша тем временем все еще стоит неподвижна - всё ещё пытается привести сбившееся дыхание в норму.
- Привет! - дружелюбно произнесла Аня, сосредотачивая свое внимание на Валиевой ,проходя в номер и закрывая за собой дверь. - Я тебя как раз искала. Я думала, ты пойдешь после тренировки к себе.
- Мне скучно стало, я к Саше зашла, - Ками сделала паузу и направила глаза на Трусову рядом, - мы разговаривали.
У Саши дрогнула рука. Ну конечно,и правда разговаривали. Да, все верно, язык же все равно был занят делом.
- А что ты хотела?
- Да мне тоже скучно стало. Искала собеседника, - Аня смело шагнула ближе и прислонилась к шкафу бедрами. Она рассматривала свой маникюр, а потом переключилась на Сашу, которая все ещё не догадалась разблокировать телефон.
Рыжая притягивала внимание. Ани - всегда.И дело не во внешности. К Саше хотелось прикоснуться. Сашу хотелось разглядывать часами, словно она самый красивый цветок в клумбе у загородного дома. Сашу хотелось целовать, нежно и настолько аккуратно, будто она может разбиться от губ Щербаковой. Хотелось попробовать этот лёд, лёд её души.
- Ну и о чем будем болтать, - вытащила ее из пучины мыслей Камила. Саша быстро повернулась к Ане, кинула на нее безразличный взгляд и отвернулась обратно,Щербакова съежилась, будто ее только что накрыли колючим холодным пледом.
- Давай о сборах, - предложила та, не отводя пристального взгляда от рыжей.
- Не, - Ками поморщилась. - Уже весь мозг забили этими сборами.
- Мм, Олимпиада?
- Ты серьезно? Не, - протянула та,слегка мотнув головой.
- Бренды для фигурного катания, - встряла Саша, вернувшись к кровати к своей девушке и присев на край. Ками оглянулась на неё. Шатенку встретили теплая улыбка и блестящие стеклышки. Влюбленные стеклышки.
- Нет, - одновременно ответили фигуристки.
- Ну тогда я не знаю, - надулась Саша.
- А вы, кстати, не боитесь заразиться? Сидите так, - подметила Аня. Сама она пришла в полном обмундировании: белая маска на лице, прозрачные перчатки на руках и, кажется, даже антисептик в заднем кармане штанов. Саша с Камилой переглянулись - они не то что сидели без масок, они целовались. Но знать это остальным необязательно. Точнее вообще не надо.
- Ладно, - прервала паузу Ками, - тема - "Еда".
Тема оказалась довольно актуальной. Кормили в столовой внизу отеля вкусно, но однообразно. Тем более у каждого обязательно найдется блюдо, которое он может есть сутками. Разговор поглотил их, вернув всё, кажется, в прежние времена, до Чемпионата России, когда все ещё не знали, кто именно поедет на Олимпиаду. Ками заливисто смеялась на истории Ани, которая так и не подходила к ним ближе. А Щербакова в свою очередь частенько закатывала глаза после фраз младшей, удивляясь ее детской наивности и любознательности. Саша просто следила за ними. Она слабо улыбнулась, осознавая, что отношения между этими двумя наладились. Видимо, от прошлого напряжения ни осталось и следа. Трусова не знала, но Аня выбрала тактику сблизиться с врагом, мешающим проводить время с рыжей. А Камила, божий одуванчик, была дружелюбна ко всем и, кажется, забыла про инцидент в раздевалке. Саша иногда даже вставляла свои реплики, пока ее девушка мягко сжимала ее ладонь в своей.
Может, они понимали, что дальше будет только хуже?
Подъем, максимальная защита, ПЦР-тест, столовая, номер, автобус и тренировка - вполне обычная рутина в ковидные времена на сборах,тем более когда спортсмены едут на Олимпиаду. Один положительный тест - выбывание из игры, почти стопроцентное. То же самое будет и в Пекине, только там ты уже точно не участвуешь в соревнованиях при заражении. Утренние действия уже стали привычкой, необходимостью. Вторым пропуском на главный старт четырехлетия.
Автобус везёт их обратно с тренировки. За окном - серое небо. Ками скучает. Особо ей заняться сейчас нечем. Поэтому она смотрит в окно автобуса, на унылые картинки. Ещё несколько минут и можно будет нарушить правила. Саша зайдет к ней под предлогом "просто пообщаться, чего в четырёх стенах сидеть". Потом, правда, этот предлог перерастает в длительный поцелуй, который прерывают лишь чьи-то громкие шаги в коридоре и расписание фигуристов. Но сегодня все будет немного по-другому.
Заглядываясь на городские пейзажи за окном, Камила вспоминает недавний лёд. И особенно свое состояние.
- Что это такое, Камила? - кричит Тутберидзе. - Ты можешь мне нормально прыгнуть тулуп? Хоть раз?
Ками, скрепя зубами, сдержанно кивает и заходит на прыжок. Бабочка. Шатенка сгибается пополам от усталости. Она машет рукой, выпрямляясь. Тренировки не идут уже который день.
- Ну, и? - громко возмущается Этери Георгиевна. - Где же? Почему ничего не исправила?
Ками фыркает и что-то бубнит себе под нос.
- Сюда давай!
Фигуристка лениво переставляет ноги и неспешно подъезжает к бортику. Сзади проносится Саша. Заход из произвольной - чистый флип. По пути Ками поворачивается лицом к рыжей, завороженно рассматривая ее, будто видела ее впервые. Наконец, она достигает точки назначения.
- Ты забыла, как прыгать? Уже сколько лет прошло? Ногу правильно ставь. У тебя ещё куча ошибок в программе. Буквально первые движения... - продолжает отчитывать шатенку тренер. Та пропускает все мимо ушей. Сбоку пролетает Саша. Ками опять оборачивается на неё, с интересом разглядывая девушку. Ее прерывают чехлы, которыми Этери Георгиевна ударила по бортику.
- Ты вообще слушаешь?
- Да, - тихо проговаривает Камила.
- А кажется, что нет. Хватит отвлекаться уже. Целую неделю в облаках витаешь. Пора собраться, на Олимпиаде такое не пройдет.
- Хорошо, - понурившись, соглашается шатенка.
Ками до сих пор особо не верилось, что она в отношениях. В отношениях с самой Сашей Трусовой. И они любят друг друга. Причем казалось, что бесконечно. Эти по-особенному милые касания, долгие поцелуи после тренировок и нежные в висок перед сном, обволакивающие теплом обнимашки сводили шатенку с ума. Она никогда не любила. И ее никогда никто не любил. Камила никогда не знала, каково это. И это оказалось прекрасно. Совершенно явно она ощущала невероятную заботу Саши даже в мелочах. И поддержку. Поддержка была самой важной.
Неожиданно Саша стала проблемой. Их любовь давала такие чувства и эмоции, которые Ками никогда не испытывала. Она оживляла. Она удивляла. Находясь под эйфорией, младшая смогла чисто сделать 4 элемента ультра-си на России, а в Европе - упала лишь с акселя, причем докрученного, высокого, такого, каким он и должен быть. С подобным успехом она бы могла выступить и на Олимпиаде, но есть одна загвоздка - чувства сильно ногам не помогут. Чувства нужны больше для моральной стабильности, а для катания необходимы ноги. Необходима мышечная память. Необходимо отточить элементы так, что даже проснувшись посреди ночи, Ками могла выполнить их без ошибок. Необходима стабильность прыжков, которая сыпалась на глазах. И причиной этому, к сожалению для шатенки, была рыжая бестия, заставляющая само сердце прыгать эти каскады и квад-тулуп, а уши - гореть. Поэтому насчёт единственного решения ее проблемы с концентрацией, пришедшего в голову Камиле, она хотела поговорить с Сашей.
Поспешили ли они, начав отношения?
***
Вот они и прилетели в Пекин. Камиле всегда было интересно, что она почувствует, когда, наконец-то, приедет в Олимпийскую деревню, где по улицам ходят символы Олимпиады Бинь-Дунь-Дуни, а на каждом шагу можно встретить заветные пять колец. И вот, она здесь. Она здесь, хотя были слухи о ее замене. Она здесь. И ее девушка тоже здесь. И этот факт греет душу даже больше, чем само присутствие Ками в Пекине. И вот, она здесь и может ощутить весь дух Олимпиады, но Камила не может его описать. Просто одно наречие: по-другому. Здесь по-другому. Все другое, необычное. Все не так, хотя, вроде, правила не поменялись, и они так же катают короткую и произвольную, кто-то две программы, а кто-то, может, четыре, если федерация решит не делать замену. Все другое, и точка.
Они забиваются в лифт, большую площадь которого занимают чемоданы с одеждой и прочей атрибутикой. Саша Галлямов с ухмылкой под маской смотрит на то, как девочки пытаются выйти на свой этаж, но получается плохо. Двери лифта закрываются, чемоданы мешаются, но всё же трем лучшим фигуристкам мира удается вырваться. Саша прикладывает электронный ключ к замку и всё-таки открывает дверь. Квартира, где они будут жить втроём, полностью белая, и это слегка напрягает. А так, просторный трёхкомнатный номер, со всем необходимым на месяц проживания. Неподалеку располагается столовая, а если ещё немного пройти - торговый центр. "Все так волшебно", - думает Ками. Вот только, как и бывает в жизни, дальше сказка превращается в ад.
"В составе сборной России замен не будет". Сообщение федерации разлетается по интернету через несколько часов после проката Марка. Саша узнает об этом, когда об стену что-то разбивается в их номере. Она подходит к блоку Ани и останавливается на пороге. Щербакова тяжело дышит, кулаки сжаты, грудь равномерно поднимается. Аня пытается хватать воздух ртом, чтобы хоть как-то успокоиться. Ее встречает отсутствующий взгляд Саши, полный безразличия. В нем не было вопроса, но девушка решает ответить и объяснить разбитый стакан:
- Этери Георгиевна написала, что замен нет. Мы пролетаем мимо золота.
Саша молчит на это странное суждение Ани.
- У тебя же есть бумажные платочки? Ты всегда их вроде носишь с собой, - как будто это обычный день, спрашивает Саша. - У меня закончились.
Аня смотрит недоуменно и одновременно зло. Она резкими шагами подходит к сумке и, разбросав почти половину ее содержимого, протягивает рыжей новую упаковку. Трусова демонстративно вскрывает ее, достает одну штучку и проводит большим пальцем по фактуре в виде малюсеньких пупырышек нежно-розового платочка с белым орнаментом. Она благодарно кивает, суёт пачку в карман и высмаркивается.
Потом Саша поворачивается, без каких-либо эмоций, и молча уходит. Она не надеялась на попадание в командник. Ещё в январе ей по секрету сообщили, что для нее место не предусмотрено. Естественно, Саша была немного расстроена. Но не отчаивалась - в любом случае между золотой медалью за комадник и золотом в личном зачёте она не ставила знак "равно". В личке все зависело от тебя. В команднике есть страх подвести всех, но при этом можно и положиться на других. И Саша была категорически не согласна с высказыванием Ани. Она приехала за золотом. В индивидуальном зачёте.
Камила не выходит из своей комнаты весь день. Лишь под вечер она тихо прошмыгивает мимо всех в столовую. Аня готова буквально убить младшую, а с Сашей все сложно. Они почти не общались с Красноярска. Девушки вместе тогда согласились сосредоточиться на Олимпиаде, а не на друг друге. Потому что вместе они проведут, может быть, всю жизнь, а Игры проходят лишь раз в 4 года, и то на них ещё надо отобраться. Единственное, что Камила хочет сказать им обеим: "Не я приняла решение не ставить вас в командник".
Камила встаёт раньше всех. Сегодня последний день командника, сегодня она исполнит свою мечту - она станет олимпийской чемпионкой. И Саша понимает это. Саша слышит, как Ками шарится в своей комнате, видимо, собирая последние вещи. Тихонько проходит по коридору, но Саша всё равно слышит лёгкие шажки. А ещё Саша слышит, как Камила заходит в ее комнату, и чувствует, как младшая пристально смотрит на ее спину, прожигая дыру. Она слышит, как шатенка приближается, и чувствует, как ее рука зависает в воздухе. Наверное, она хочет погладить Сашу и, как было раньше, коснуться ее носа. Но не решается. А потом Ками уходит. И закрывается их входная дверь. Саша поднимается на кровати и опускает ноги на пол. Странные чувства внутри граничат друг с другом. С одной стороны, радость за Камилу, она получит заслуженное золото. Но разве Ками не выиграет и в личке? Эта мысль тонет в потоке других, но всплывает раз за разом, когда Саша думает об Олимпиаде. О, Саша понимает, что у Камилы все шансы выиграть. А у нее даже с пятиквадкой лишь один. Тогда смысл командника? Чтобы кто-то становился двухкратным чемпионом, а остальные скромно стояли на пьедестале рядом? С другой стороны в душе Саши всё-таки таится обида. Обида на Ками? Нет. Скорее на федерацию, которая предпочла оставить все, как есть, и не доверять другим спортсменам. Ведь не только она была достойна места в команднике. Решения федерации ожидали и пары, и дуэты. С одной стороны, Саше не был особо нужен командник. С другой стороны, ведь она тоже достойна золота.
Саша встаёт, наспех натягивает штаны и джемпер и выбегает из квартиры. Она лишь надеется, что Ками ещё не ушла далеко. Саша бежит. Зачем? Чтобы высказать все мысли по поводу ее участия? Чтобы излить на Камилу всю ярость, которой не было? Чтобы поддержать, потому что она все равно не будет сидеть на пустых голубых трибунах? Саша не знала, зачем она бежит.
Может, она чувствовала, что потом все станет только хуже?
Рыжая уже заворачивает за угол и видит спортивный костюм с олимпийскими кольцами и триколором над ними. Она ускоряется и, останавливаясь в паре сантиметрах от девушки, касается ее ладони рукой. Та отдергивает руку и, испуганно оглянувшись, спешит к лифту. Саша так и остаётся неподвижна. Что-то внутри ломается.
Может, это Сашина любовь?
Двери открываются, Ками заходит в комнату, выложенную металлом. Она нервно нажимает кнопку нужного этажа. Саша смотрит. Саша смотрит не так, как раньше. Саша никогда так не смотрит. Она смотрит отчаявшимся взглядом на грани с любовью. И Саша пытается разглядеть в темных глазах напротив что-то живое, что-то, что все ещё связывало их бы. Стеклышки заливаются слезами. Камила зажмуривает глаза, будто пытается исчезнуть. Она поднимает глаза. И взглядом говорит:
"Прости".
***
На подносе лежит немного еды, к которой не притронулась вилка. Она располагается рядом с тарелкой, та том же подносе,в углу - хлеб и стакан воды. Неприметная девочка сидит за столом, перед ней - этот поднос, совсем непривлекательный. Эта девочка должна быть взрослой. Она должна отвечать, как взрослая, и действовать, как взрослая.
Как взрослая. И люди, большие люди нашли лазейку, как сломать её. Нашли проход, как сломить ее дух. Незаметно подкрались и вонзили нож прямо в спину. Прямо в самый "подходящий" момент. Руки опущены. Еда не лезет в рот. Маска даже не спущена. Эта неприметная девочка, наверное, звезда в своей стране или, по крайней мере, известная личность. Ведь не каждая девочка едет на Олимпиаду в столь юном возрасте. И не на каждую девочку давит общественность и СМИ. Возможно, когда-то, а может совсем недавно, она была не столь неприметной. Ещё неделю назад она светилась, как маленькое солнышко, прям соответствуя ласковому прозвищу своей девушки. И где сейчас она была?
Девочка встала, отнесла поднос обратно к стойке и вышла из столовой, после зайдя в туалет помыть руки и плеснуть воды в лицо - возможно, хоть как-то поможет. Она подняла взгляд от раковины к зеркалу и сразу же отвернулась. Лучше не смотреть в отражение: бледное лицо, заплаканные темные, пустые глаза, синяки под ними, чуть впалые щёки, тонкие губы. Вызывала она вид жалкий. А, может, устрашающий.
Через пару дней девочке идти на суд из-за допинга, который она не принимала. Который нашли в ее организме в микродозе. Который нашли в пробе с Чемпионата России. Который никак ей бы и не помог. Она не понимает, почему именно сейчас. Почему именно здесь. Почему именно она. Девочке приходится выслушивать гадости про себя. Девочке приходится идти по коридору, полному журналистов из разных стран, от льда до раздевалок одной, пока ее тренер разговаривает с кем-то, и прикрывать свое лицо капюшоном, чтобы никто не увидел ее состояние. Чтобы ее не фотографировали. Чтобы ее оставили в покое. Девочке приходится тренироваться через боль, прежде всего внутри, и падать, бесконечно падать. Девочке приходится не спать ночами, потому что уснуть она не может от стресса и неизвестности, потому что до сих пор неясно, допустят ли ее к личным соревнованиям. А ещё ей говорили не заходить в Интернет. Но девочке приходится смотреть на проплаченную поддержку в соцсетях, и, как только она узнает этот ужасный факт, она кричит без голоса. Кричит в подушку, выпуская все эмоции.
Девочка села в автобус, ездящий по олимпийскому городку и к стадиону. Но куда сейчас ее повезут, она не знает. На третий день разъездов и разбирательств ей стало все равно. Везде она будет повторять одно и то же. А вопросы отнимают слишком много сил, которых и так осталось мало. Она прислонилась лбом к холодному стеклу окна. Мимо мелькают серые постройки, не вызывающие интереса. Они только угнетают обстановку. Ладонь легла на свободное место рядом. Обычно там сидело то самое солнышко, которому было наплевать на коронавирусные нормы, и которое нагло приземлялось рядом с девочкой. Сейчас там пусто. И внутри как-то пусто.
Девочка заходит в их общий номер. Не слышно ни шороха. Никто не выходит ее встречать, как было когда-то. Она, тяжело ступая, скрывается в своем блоке. Сумка падает из рук. Сама девочка падает на колени. Она доползает до кровати и, забираясь на неё, сворачивается в позу эмбриона. Из глаза побежала холодная слеза.
Она опустошена. Камила Валиева опустошена. Им удалось.
Разбирательство идёт всю ночь. Все говорили девочке признать свою вину. Что если она признает свою вину, то для девочки будут действовать смягчающие меры.
Свою вину. Какую вину? Вину в том, что она принимала допинг?
Она виновата в том, чего не делала? Все говорили, что она защищённое лицо, и при таком раскладе ее точно допустят до личных. Все говорят, что ее сторона может доказать случайность попадания триметазидина в организм, например, вместе со спортивным питанием. Но девочке неинтересны никакие варианты, никакие шансы. Она просто хочет, чтобы это поскорее закончилось. Она в который раз даёт показания. В который раз по видеосвязи повторяет одно и то же. Девочка, ещё ребенок, сидит на слушаниях перед коллегией семь часов, с одним двадцатиминутным перерывом. Она сидит до трёх часов ночи и жертвует своим сном. Хотя она уже давно не спит. Она сидит и наблюдает, как большие люди рассматривают и отклоняют аргументы ее стороны. Наблюдает и уже ничего не понимает. Она давно перестала что-либо понимать, ещё в тот день, когда девочку волной накрыла информация о ее положительной пробе. Она держалась только за счёт тренировок, на которых падала, падала, падала. Падала, как будто разбивая последнюю надежду на что-то хорошее. Падала, увеличивая внутреннюю боль.
Девочка опять возвращается в их общий номер. На автомате, не задумываясь. И ее не встречают. На что она надеялась? Именно из-за этого что-то живое ещё билось в ней? Девочка, пустая внутри, проходит в свой блок. Скидывает куртку. Шаркает до кровати. Поднимает глаза. И замечает что-то темное на своей кровати. Она подходит ближе. Чьи-то темные волосы струятся по одеялу. Ноги свешаны. Руки раскинуты. Человек явно спит. В ладони пикает телефон. Девочка, как в тумане, забирает его. Она прекрасно знает пароль. На экране высвечивается страничка спортивного сайта в браузере с лаконичным заголовком
"Допинг дело Валиевой. Новости и решение CAS". Потом заходит в будильники и видит, что они поставлены на каждый час. Девочка чуть наклоняется и проводит рукой по родной щеке. Она слабо улыбается - на большее нет сил. Подтягивает человека выше и сама забирается на кровать, обнимая его.
Её солнышко. Это солнышко ждало её,и это солнышко она сейчас обнимает, впервые за последние дни засыпая спокойно.
***
Она выезжает на центр льда, получив последние наставления от Этери Георгиевны. И замирает, в ожидании музыки. Первые ноты разливаются по стадиону, олимпийскому стадиону. Несколько слегка резких движений в такт композиции. За этот месяц у нее успели сломаться коньки. Но даже новые, особо не раскатанные, не помешают ей создавать представление на льду, маленький театр. Все движения - как на тренировке, как учил Даниил Маркович. Они ставили эту программу по ходу сезона, потому что восточные мотивы оказались неподходящими. И теперь она черный лебедь. Изящный черный лебедь, который прилетел за золотом, хотя на него никто не надеется. Заход вперёд лицом. Двойной аксель - чисто. Кажется, она живёт этой программой. Образ подобран удивительно точно. Тройной флип - чисто. Прыжок. Вращение. Она не думает, какие оценки получили Камила, ее подруга, которая не заслужила всего, что на нее полилось, и Саша, девушка, к которой у нее были чувства. Спорт оставляет за бортом личные отношения. Сейчас она - лебедь,а как только выйдет со льда - Анна Щербакова. Каскад тройной лутц + тройной тулуп - чисто. Сегодня она катает все чисто. В СМИ опять напишут: "Собралась". Да, пусть и собралась. Но для этого она около двух недель прогоняла свою программу в Пекине и более трёх месяцев - в России, доказывая, что она достойна поехать на Олимпиаду. Снова и снова Ещё одно вращение. Она не видит этого, но на табло появляется ещё один зелёный квадратик, рядом с остальными. Сегодня она одна из троицы катает чисто: Ками коснулась льда на акселе, а Саша упала с него. Хм, а говорила, что не смотрела прокаты. Элементы хореографии, которые они разучивали, бывало, по несколько часов на льду и в зале. Ещё одно вращение. Интересно, что вообще думают все при вращении? Потому что она думает, какое следующее движение. В программе особо нет времени вспоминать, где что. Все делают заученные движения на автомате. А вращение - небольшой кусочек времени, за который можно, кажется, подумать о чем-нибудь великом. Выезд. И финальная поза. Краем глаза она замечает, как Даниил Маркович повторяет движения ее программы. Это выглядит... мило? Она не знает. Но да, пожалуй, мило.
Она выходит со льда, где ее сразу встречает Глейхенгауз. Он по-тренерски, как наставник, обнимает её и даже подставляет руку, чтобы ей удобнее надеть чехлы. Она кивает на объективные замечания Этери Георгиевны и улыбается маленькой похвале. Они втроём идут в КиК. Она приветливо машет в камеру лапкой своей салфетницы в виде коричневого рилаккумы. Недолгое ожидание, и она видит рядом со своим именем чуть ли не самые высокие баллы в своей карьере, 80,20. И цифру "2". Ками первая, хотя допинговый скандал сильно по ней ударил, она вторая, хотя на нее никто не ставил, а Саша четвертая, и у нее есть ещё все шансы выиграть.
Неужели они справились?
