—
Мир Феникса стал красным. Он наблюдал, как фон Карма вытащил рапиру из бока Майлза, и тот упал. Феникс бросился вперед, забыв о своем истощении в драке. Он должен добраться до Майлза. Он должен был убедиться, что с ним все в порядке. Он должен был увидеть это своими глазами. Майлз должен был выжить, черт возьми, и все будет хорошо. Все должно быть хорошо. Феникс первым добрался до Фантома и нанес мощный удар, когда они приблизились друг к другу. Фантом был готов и с легкостью заблокировал очевидный удар. Он продолжил движение вперед и атаковал пирата, но даже в своей белой ярости Феникс все еще осознавал, что его окружает. Он блокировал приближающиеся удары Фантома с такой точностью, на какую только был способен. Он знал, что должен взять себя в руки, пока не совершил глупую ошибку, но если он собирался добраться до фон Кармы, то сначала должен был справиться с Фантомом. Франциска застыла на месте, наблюдая, как Майлз Эджворт падает на палубу «Совершенства». Крик ярости Феникса Райта совпал с ее гневом, но она была парализована шоком, наблюдая, как он сражается с Фантомом, а ее папа рассматривает его работу. В глубине души она знала, что это была участь, которая ждала Майлза Эджворта, если фон Карма добьется своего, но в сердце… она пообещала себе, что вмешается и не позволит ближайшему другу встретить судьбу, которая его ждала. Она попыталась успокоиться — Майлз выбрал свою сторону. Он встал на сторону пиратов, которые спасли ему жизнь. Но даже от уверенности в том, что у Майлза был шанс изменить свою судьбу, ей стало плохо. Технически, единственное, что он сделал, это защищал своих друзей и искал правду о том, что случилось с его отцом. «Разве он достоин смерти?» — размышляла она. — «Да, он нарушил закон, но…» — Не стой там! — голос Саймона — было приятно обращаться к нему по имени, а не как к Капитану — вырвал ее из задумчивости. Повернуться к нему было все равно что двигаться как деревянный манекен. — Тебя убьют, как Эджворта! Очередной приступ головокружения накрыл ее. Она старалсь не упасть на месте. — Что я делаю? — пробормотала она, прежде чем вспомнила, что Саймон стоит рядом с ней. Через мгновение она пришла в себя и выпрямилась. — Что ты делаешь? Ты планировал убить его все это время! Это заставило Саймона задуматься. Он сжал губы. Как бы больно ему ни было, он знал, что его первая миссия в качестве Капитана корабля прошла очень и очень неудачно. Он мог только молиться, чтобы его следующие действия оправдали его. — Я должен достичь своей цели, — сказал он и кивнул на Фантома. — Я должен убить его. Но как насчет тебя? Это… это измена, если ты солдат, не говоря уже о том, что ты его дочь… Франциска расправила плечи и, наконец, позволила себе понять правду о том, что произошло. Она с трудом верила, что слова, сорвавшиеся с ее губ, были ее собственными. — Папа убил моего младшего брата, — она повернулась к Саймону, и он вздрогнул. Взгляд ее был острым, ноздри раздувались, рот скривился от отвращения, но голос был спокоен и собран, и говорила она без запинки. — Папа, которого я знала в детстве, умер вместе с ним. — любые приятные воспоминания, которые у нее были о нем раньше… до всего этого, она отодвинула на задний план. Теперь то, что было представлено перед ней, было чумой. Пока она смотрела, как Феникс Райт сражается с Фантомом, ее решимость только крепла. — Фантом должен быть уничтожен. — она повернулась к Саймону. — Я с тобой.—
Феникс был побежден, он знал это точно. С другой стороны, он полагал, что любого, кто попытается сразиться с Фантомом один на один, постигнет та же участь. Он мог бы сражаться с Саймоном часами, но это… это было что-то совсем другое. Как Майлзу удавалось оставаться в бою так долго, он не был уверен, потому что уже начинал утомляться только на первых ударах. Он повернул голову, чтобы проверить, не предпринял ли фон Карма никаких других действий против Майлза… Звук сталкивающихся мечей вывел его из задумчивости, и он поднял глаза и увидел, что лезвие Фантома отражено абордажной саблей. Он повернулся, чтобы убедиться, что обе его руки находятся по бокам, и когда увидел, что обе руки лежат там, где он их оставил, ему пришлось задержаться. Когда он поднял голову, то увидел, что рядом с ним стоит Франциска фон Карма, ее зубы стиснуты, а клинок поднят. — Чего ты ждешь? — прошипела она, бросив на него искоса взгляд, прежде чем снова взглянуть на Фантома. — Иди и убедись, что мой младший брат отомщен! — Но-! — начал Феникс. Фантом повернул голову как раз вовремя, чтобы поймать замах Саймона. Одновременно с его движением Франциска сделала то же самое, повернувшись на пятках, прежде чем снова перейти в наступление. — Саймон?! — Кажется, что я был не совсем прав, — прошипел мужчина сквозь зубы. Его глаза на мгновение метнулись к Фениксу, прежде чем он торжественно кивнул. — Иди. Феникс еще раз повернул голову туда, где стоял фон Карма, а затем сделал глубокий вдох. — Понял, — процедил он сквозь зубы.—
Трюси не была уверена, когда она потеряла Клавира или Гамшу, но она была больше занята своей первоначальной целью, чем тем, куда они пропали. Она знала, что Мэгги вернулась к бою на палубе. Кроме того, она полагала, что, поднимаясь по трапу с коек экипажа на главную палубу, она, скорее всего, снова найдет ее. Также она подумала, что бинты ей, вероятно, все еще понадобятся. Насколько Трюси помнила, Ник обещал ей, что бинты будут на их следующей остановке, но в данный момент все, с чем они могли работать, это старая военная одежда. Они сказали, что бинты на «Проклятии Фантома» были в том же месте, что и столовая, а это в стороне от главной палубы. Звуки борьбы и криков были громче, чем она ожидала, когда достигла вершины трапа. Ей пришлось сделать паузу на мгновение. Как только она толкнула люк, она побежала. Трюси прижалась к квартердеку корабля Ника, чтобы попытаться сориентироваться. Она видела, что через каждые несколько шагов происходили стычки. Военные против пиратов, большинство из которых были ранены. Она чувствовала, как кровь уже отлила от ее ушей, и чем больше она вникала в происходящее, тем больше ей хотелось отступить на орудийную палубу. Это было бы легко, подумала она, все, что ей нужно было сделать, это спуститься обратно по трапу... — Кристоф! — голос Капитана пронзил воздух над ней, и она подняла голову. Хоть кто-то был в порядке. Сквозь дымку людей, сражающихся друг с другом, она увидела мужчину, почти похожего на Клавира. Он держал два меча, по одному в каждой руке, и оба сейчас были по рукоять в животе солдата. Она почувствовала, как ее желудок перевернулся. — Нам нужна помощь на «Совершенстве» как можно скорее! — Я занят, Райт! — мужчина — вероятно, Кристоф — крикнул в ответ. Она снова пригнула голову, пытаясь набраться смелости, чтобы оттолкнуться от корабля и пробраться к «Проклятию Фантома». Если она будет двигаться быстро, возможно, военные не увидят ее. — Майлз сильно ранен! — голос Ника зазвенел у нее в ушах, и она замерла на месте. Майлз Эджворт? Она сделала несколько шагов вперед, прежде чем повернуть голову, чтобы посмотреть вверх. Ник уже бежал от поручней в сторону военного корабля. Ее глаза проследили, куда он бежит. Если Эджворт был там... Может, она, Аполло и Клей, в конце концов, пригодятся. Но если это так, им понадобятся материалы, и для этого ей нужно будет найти, где этот Кристоф хранит свое хирургическое оборудование. Она посмотрела направо и увидела небольшой корабль, стоящий на якоре рядом с их собственным. Когда из него не показались военные, она напряглась. Это был тот самый корабль. Она сможет это сделать.—
Аполло устал. Он знал это. Годы акробатики так и не подготовили его к такому. Конечно, у него была выносливость одного из солдатов, но он все еще выяснял, как перемещаться по реям с максимально возможной точностью. Еще несколько мгновений назад он чувствовал себя значительно лучше, но теперь, когда он бегал без веревки вокруг талии… Он опустился на корточки, чтобы избежать удара сверху, а когда снова вскочил, то вонзил рукоять меча в середину груди мужчины. Солдат пошатнулся, несколько мгновений размахивая руками, прежде чем свалиться с мачты. Аполло сделал несколько шагов назад, положив свободную руку на бедро. Он едва успел перевести дыхание, как почувствовал, что чья-то спина прижалась к его спине. Повернув голову, он увидел, что это Клей. Его руки с созвездиями были покрыты потом и кровью, и Аполло очень надеялся, что это кровь солдат, а не его собственная. — Как дела? — спросил Клей, перекрикивая шум внизу. Он повернул голову влево, чтобы голос донесся до него, но увидел, что Афина все еще находится в гуще событий на фор-мачте. Он почувствовал, как поникли плечи Аполло, и еще больше повернул голову. — Не знаю, как долго я еще продержусь, — наконец признался Аполло. — Ну, ты всегда был драматичным, — усмехнулся Клей. Столь необходимый перерыв в битвах был благословением, и он намеревался поддерживать своего лучшего друга в хорошем настроении. — Не все из нас могут быть злыми гориллами, как ты, — усмехнулся в ответ Аполло. — У нас наконец-то кончились солдаты? — Думаю, да, — Клей посмотрел на палубу. — Или они просто используют свои ноги, чтобы перебраться с одного корабля на другой. — Глупая идея, — заявил Аполло. Он повернул голову налево, туда, где — в последний раз, когда он проверял — Капитан сражался с высоким мужчиной в черном. Однако теперь, когда он посмотрел на квартердек, он почувствовал только замешательство. — Что делает Трюси? — спросил он скорее себя, чем кого-то. Клей, должно быть, тоже услышал его, потому что Аполлон почувствовал, как он одновременно с ним повернулся. Расширив глаза, он смотрел, как она начала бежать к другому пиратскому кораблю. — Она должна быть под палубой… — Я пойду, — предложил Клей, и Аполло напрягся. — Прежде чем что-то сказать, просто подумай об этом. Ты устал, и, вероятно, здесь больше не будет военных. — Но- — Если я пойду, я смогу помочь. — Аполло сдулся. Он знал, что Клей прав. Всегда был. Он также знал, что не было времени спорить об этом; если они собирались защитить ее, это должно было произойти быстро. Это привело его в ярость, но как бы он ни хотел защитить свою сестру, он знал, что большую часть защиты будет делать она, а не он. — Хорошо, — наконец сдался Аполло. — Действительно? — Клей казался более удивленным, чем Аполло хотелось бы слышать. Как будто Клей никогда не добивался своего… — Ага, иди, иди, иди, иди, — Аполло поймал себя на том, что обеими руками отталкивает своего друга. — Стой! — Клей протянул руки, чтобы успокоить Аполло, и, как только тот перестал вертеться, поднял кулак. Мгновение Аполло мог только смотреть на согнутую руку, но когда она щелкнула, он усмехнулся. Сжав в кулак свою свободную руку, он обвил руку своего друга. — Будь осторожен, — поручил он ему кивком. Вопреки самому себе, Клей ободряюще улыбнулся, прежде чем повторить кивок. Он отдернул руку, а затем повернулся, чтобы спрыгнуть с реи. На мгновение Аполло почувствовал себя немного бесполезным, оставшись один на грот-мачте. Как только Клей упал на палубу, Аполло сложил ладони вокруг рта. — И вернись за мной, когда сможешь!—
«Совершенство». Феникс слышал, как Мия говорила об этом корабле так, словно это была последняя цель в ее списке. Он давно мечтал об этом дне, но в тех мечтах рядом с ним всегда стояли Мия и Диего, готовые вместе победить фон Карму. Теперь же, когда он встал обеими ногами на палубу корабля, он делал это один, и ему было страшно. Он никогда в жизни не видел стиля боя фон Кармы. Ему придется изучить его тактику боя, защищать себя и сохранять хладнокровие. «Никогда не рано начать делать последнее...» — подумал он про себя, делая вдох. Что-то мелькнуло в уголке его глаза, и он повернулся направо. Там неподвижно лежал Майлз Эджворт, слишком неподвижный, чтобы быть в порядке. Феникс почувствовал, что его скрутило. Майлз лежал на спине, положив руку на середину живота. Серые глаза, которые так отчаянно хотел увидеть Феникс, были плотно закрыты, а рот скривился в гримасе. Его лоб был залит кровью из раны на линии роста волос, также кровь текла из пореза на плече и на груди. Чем больше Феникс смотрел, тем больше он видел, что было два разных прокола. Фон Карма, должно быть, ударил его еще раз после того, как он упал, а затем сломал его клинок, когда он был в середине Майлза, потому что между его длинными тонкими пальцами было (в основном) неповрежденное лезвие рапиры. Фениксу пришлось взять себя в руки, прежде чем он снова начал видеть красный цвет. К счастью для него, два тяжелых шага заставили его отвести взгляд от Майлза и вернуться на палубу. Как он и предполагал, перед ним стоял Манфред фон Карма, лицо его искажала кривая улыбка. Феникс не был уверен, как он выглядит обычно, но сейчас, когда он смотрел на этого человека, он был похож на самого ангела смерти. Его мундир был изорван, скорее всего, после боя с Майлзом, а на бриджах и шинели виднелось несколько пятен крови. Были ли они от Майлза или от него самого, Феникс не знал. Но он намеревался убедиться, что к тому времени, как он закончит, все это будет кровь фон Кармы. — Значит, ты и есть тот тупоголовый пират, о котором говорил сопляк, — усмехнулся фон Карма, и Феникс взял себя в руки. — Я ожидал, что это будет человек в черном. — Жаль разочаровывать, — Феникс обнажил свой меч, — но все так как есть. Генерал усмехнулся и вздернул подбородок. — Забавно, что я собирался сказать тоже самое. В руках Феникса было гудение. Где-то в глубине души он знал, что это будет последняя битва. Если бы он смог прикончить фон Карму, бой будет окончен. А пока ему оставалось только оставаться в живых и ждать удобного момента, чтобы расправиться со стариком. — Он, должно быть, тебе нравится, — снова вывел его из задумчивости фон Карма. — Я знаю не так много новичков, которые могли бы сразиться с Фантомом. По крайней мере, не так много из тех, кто ценит собственную жизнь. — Фон Карма обнажил свой недавно приобретенный меч, его лицо все больше и больше искривлялось в ухмылке. — Жаль, что ты никогда не доживешь до того момента, чтобы рассказать эту историю. Лицо Феникса побагровело, и он рискнул бросить еще один взгляд на Эджворта, чтобы снова разжечь огонь в своем животе. Он положил обе руки на свой меч. — Забавно, — усмехнулся он, — именно это я и собирался сказать. — Дурак! — рявкнул фон Карма, но прежде чем он успел сказать что-то еще, Феникс бросился на него, сразу же заставив его занять оборонительную позицию. Фон Карме пришлось остановиться и сделать несколько шагов назад. Каким бы новичком ни был этот человек, его нельзя было недооценивать. В отличие от Эджоворта, который сосредоточил свои удары в основном на скорости и ловкости, пират перед ним сосредоточился на силе и подвижности. Чем больше он двигался, заметил фон Карма, тем опаснее становился. Он должен был покончить с этим быстро.—
— Ты не устаешь от меня, да? — Франциска фон Карма прекратила их бой с Фантомом. Саймон стиснул зубы. Фантом определенно знал, как драться, но это не означало, что Саймон должен его уважать. Он оттолкнулся от парирования, в котором застрял, и потер глаза тыльной стороной ладони. Фантом застал его врасплох и полоснул по глазам. К счастью, Саймон вовремя отошел в сторону, чтобы предотвратить летальный исход, но противостоящее лезвие задело его настолько, что нежная кожа под его левой бровью начала кровоточить. Это расстраивало его, так как каждый раз, когда он пытался бороться, ему приходилось делать паузу, чтобы восстановить зрение. Как бы ни помогала ему Франциска, он знал, что их боевые стили кардинально отличаются, и им придется сражаться вместе больше нескольких минут, чтобы по-настоящему понять друг друга. — Вряд ли, — усмехнулся Саймон в ответ. Он остановился, чтобы подумать. Если он не сможет полноценно видеть, то станет только обузой для женщины и не сможет отомстить Фантому. У него был последний козырь в рукаве. Саймон на мгновение повернулся к «Проклятию Фантома» и взял в рот большой и средний пальцы. Франциска позже скажет, что предупреждение было бы не лишним, потому что свист напугал ее до потери сознания. К счастью, он напугал и Фантома, и, когда она сориентировалась, он уже собирался отступить. Она заблокировала низкий замах вверх, не сводя глаз с Фантома, когда он нашел ее открытой в левом плече. Прежде чем она успела подумать об этом, она подняла свой меч по диагонали, словно блокируя приближающуюся атаку. Она мысленно ругала себя, наблюдая, как клинок Фантома остается на месте, чтобы врезаться ей в бок. Она стиснула зубы, готовясь к удару. С правой стороны раздался резкий визг, и Фантом издал крик боли. Это вернуло ее в реальный мир, и взмах крыльев заставил ее снова открыть глаза. — Что за…!? — воскликнула она, посмотрев вниз и увидев птицу — ястреба — царапающую и клюющую меч Фантома. На мгновение она была застигнута врасплох, широко раскрыв глаза, наблюдая, как птица в платке совершает собственную атаку. Оглянувшись на Фантома, она увидела, как он кинул свой меч в левую руку и оттолкнул птицу. Как только она начала двигаться, чтобы убить его, она услышала протяжный боевой клич слева от себя. Она оглянулась через плечо и увидела, что Саймон несется к Фантому с мечом наготове. Она повернулась к Фантому как раз вовремя, чтобы увидеть, что он снова берет себя в руки и разворачивается, чтобы расправиться с птицей. Так быстро, как только могла, она подняла свой меч в блоке, поймав его на падении и выведя из строя. Его красные глаза метнулись к ней, и впервые с тех пор, как они начали драться, она поклялась, что увидела в них гнев. Франциска была настолько ошеломлена, что не успела подготовиться, когда он отпрянул назад и нанес удар ногой в грудину. Когда она отшатнулась, Саймон снова свистнул. Ястреб завизжал, улетая от Фантома. Как только лязг мечей умолк, Саймон издал протяжный крик. — Просто умри! — кричал он, толкая изо всех сил. Фантом стиснул зубы от силы Саймона, и, поскольку они увязли в борьбе за власть, Франциска бросилась бежать. Если бы она смогла поймать Фантома, пока он сражается с Саймоном… Разочарованная, она наблюдала, как они обмениваются ударами.. У Саймона не было шаблона, стиля битвы, который она могла бы определить, а Фантом нашел все его слабые места и подчеркнул их. Пока Саймон был в наступлении, глаза Фантома были полностью на нем, пытаясь найти способ сломить его. Конечно, она могла поймать его, пока Саймон атакует, а это означало, что все, что ей нужно было сделать, это найти противоположные точки, в которые бил Саймон. Для любого нормального человека это было бы крайне утомительно. Но она была фон Карма. Когда она начала двигаться к спине Фантома, она почувствовала что-то похожее на боль в груди. Задним умом она понимала, что это такое, но столкнуться с этим лицом к лицу ей предстояло только после окончания боя. Ей придется заново понять, что значит совершенство фон Кармы.—
На мгновение Перл позавидовала Майе. В данный момент она отдала бы очень многое, чтобы иметь возможность направить свою старшую кузину. Как бы ей ни нравилось быть пиратом и жить в океане, она ненавидела сопровождающее это насилие. Она знала, что ее план был ничем иным, как насилием, и что, вероятно, из-за нее погибнет много моряков. Если бы она могла просто направить Мию, она могла бы быть без сознания в течение всего этого времени, и проснуться, не помня, что должно произойти. На мгновение она крепко задумалась об этом, но когда кашель Майи только усилился, она сжала руки в кулаки вокруг камней с искрами и собралась с духом. — Готовы? — спросила Перл. Она притаилась за первой пушкой, а Клавир и Гамшу присели по бокам от нее. Они только что перерезали веревки. Когда корабль покачивался, она чувствовала, как пушки качаются вместе с ними. — Готовы! — ответил Гамшу, а Клавир ответил тем, что могло быть только его синонимом на немецком языке. Она села на корточки и поднесла искры к запалу. Потребовалось несколько ударов, и она могла слышать, как стрелы свистят над ее головой, но она продолжала фокусироваться на фитиле перед ней. После того, как одна из искр упала на сам фитиль, она позволила себе секунду улыбнуться, прежде чем отвернуться на коленях от пушки и заткнуть уши пальцами. Фитиль был достаточно коротким, чтобы сгореть в мгновение ока. Грохот от пушки был самым громким, который она когда-либо слышала, и, возможно, это было от волнения, но у нее сразу же зазвенело в ушах. Она подбежала к пушке и уперлась в нее плечом. — Раз, два, три! — сосчитал Гамшу, и как только он досчитал до трех, троица начала толкать. Для Перл это было слишком, и пушка горячила ее тонкую рубашку, но она могла только представить себе Майю по ту сторону двух других пушек. Мысль о жаре, который чувствовала ее кузина, подстегнула ее. Чем больше они толкали, тем жарче становилось. Перл зашипела, когда одна из пылающих половиц попыталась лизнуть ее ногу. Она стиснула зубы и все равно толкала. Следующая пушка заставила их остановиться, и, обдумав самые холодные мысли, какие только смогла собрать, она снова опустилась на колено. Искра почти забылась в ее кармане, она схватила лежавший на боку кинжал и снова принялась за веревки. На этот раз было намного проще, так как огонь уже начал разъедать их, но когда ей пришлось перебраться за них, чтобы попасть на другую сторону, она почувствовала, что огня стало слишком много. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — прошипела она себе под нос. Она чувствовала слезы на глазах от дыма, пытающегося затуманить зрение. — Готовы, фройляйн! — крикнул Клавир, и прежде чем она успела даже пошевелиться, чтобы попытаться использовать искровые камни, пушка выстрелила. Пошатнувшись от взрыва, Перл споткнулась, пытаясь встать на ноги. Она выставила обе руки перед собой, но в результате положила их прямо на раскаленную пушку. Ее крик оборвался приступом кашля. — Перл! — она услышала кашель Майи. Теперь она была ближе. Перл использовала это как мотивацию, чтобы продолжать двигаться вперед. Она сдержала свою боль и на ощупь вернулась к другой стороне пушек, где ждали Гамшу и Клавир. — Ты в порядке? — крикнул Гамшу, перекрывая шум. Перл знала, что сейчас слезы были не только от дыма. У нее болело все, от рук до ног, и, прижавшись плечом к раскаленной огнем пушке, она только сильнее заплакала. — Считай! — крикнула она в ответ. Майя все еще была там. Майе, вероятно, было намного хуже, чем ей. Не время было трусить. — Перл!.. — Считай! — закричала она, и Гамшу наконец заткнулся. — Раз, два, три! — отсчет пошел, и она толкнула пушку изо всех сил. Это заняло немного больше времени, чем в прошлый раз, но после нескольких сильных рывков две пушки наконец двинулись. Девушка могла бы вскрикнуть от облегчения, и чем больше она двигалась, тем больше чувство охватывало ее. Когда подошла третья и последняя пушка, Клавир тут же вскочил на ноги и стал заряжать орудие. Перл встала, чтобы сделать то же самое, но большая рука на плече остановила ее. — Огонь позаботится об этом! — крикнул Гамшу. Она хотела возразить, но пока Клавир отходил назад, чтобы присесть рядом с ними, пушка выстрелила. Застигнутая врасплох, Перл снова закашлялась. Гамшу поднял руки, чтобы притянуть ее к себе, но она покачала головой и заставила себя прекратить кашель. — Спасай Майю! — закричала Перл и впервые позволила себе принять ущерб, который они нанесли кораблю фон Кармы. Она остановила себя. Ущерб, который она нанесла кораблю фон Кармы. Как она и предполагала, было бы лучше, если бы она никогда не видела этого. Правый борт «Совершенства» мог быть тренировочной мишенью для нее и Клавира. Клавир привез с собой новые боеприпасы во время своего последнего похода, и, глядя на открывшееся перед ней зрелище, она почувствовала, как в желудке что-то заныло. Боеприпасы, должно быть, взорвались дважды: сначала при выстреле из пушки, а затем при попадании в цель. Клавир что-то говорил о том, что Китаки привезли их из Азии… Она могла видеть, как несколько матросов двигались среди мертвых, пытаясь что-то сообразить. Она смотрела на них, онемевших от огня и кричащих. Все, на чем она могла сосредоточиться, были мертвые мужчины. Она и раньше видела трупы, но все было по-другому, когда она знала, что виновата в их смерти. Всякая мысль о силе, которая была у нее, пока они стреляли, исчезла — все, что она чувствовала сейчас, было чувством упадка. «О чем я только думала?» — подумала она, сжав кулаки по бокам. «Они, наверное, думали, что вернутся живыми...» — что-то в ее мозгу насмехалось над ней, и она закусила губу. — Перл! — голос вывел ее из размышлений, и она обернулась и увидела, что Клавир трясет ее. Когда она моргнула, то почувствовала, как слезы текут по краям ее глаз. Это застало Клавира врасплох, и он сдержал свою победоносную улыбку. Гамшу увел Майю подальше от огня, но чем больше он распространялся, тем больше он понимал, что они должны добраться до «Совершенства» как можно скорее. Он знал, что утешение сейчас будет бесполезным. — Мы должны покинуть корабль! — он крикнул ей в ухо, и она согласно кивнула. Когда она прошла мимо него, он выпрямился во весь рост. Гамшу и Майя первыми перепрыгнули пушки, прыгнув сначала на свои, а затем снова на вражеские орудия и благополучно попав на взорванную орудийную палубу. Перл последовала за своей кузиной, но мужчина заметил, с какой тщательностью она старалась не приближаться к телам. В глубине души он проклинал пиратскую жизнь. Ему было примерно столько же, сколько ей, когда он убил своего первого человека, и Капитан с гордостью похвалил его. «Или мы, или они, немецкий мальчик, запомни это!» — услышал он где-то в глубине разума. Это определенно не тот урок, который нужен детям.—
В первый раз, когда Саймон Блэквилл встретил Мию Фей, он и Афина два дня не ели. Это было на одном из южных островов Карибского моря четыре года назад. Тогда ему было семнадцать, а Афине - четырнадцать. Они были безбилетными пассажирами на грузовом корабле, направлявшемся в Новый Свет, пытаясь уехать как можно дальше от дома. Капитан корабля бросил их на острове в глуши. Он помнил этот день так же ясно, как и любой другой: он ломал голову над тем, как накормить Афину, кроме как своей плоти в качестве еды, когда на горизонте появился «Туманный Траур». По мере того, как он становился все ближе и ближе, его отчаяние растворялось в благодарном неверии. Его последними воспоминаниями об увядании на этом острове было то, как Афина выкрикивала его имя, а затем две пары сильных рук обхватили его. Когда он проснулся, Мия Фей и Феникс Райт стояли над ним с мрачными лицами и извиняющимися глазами. Сначала он подумал о худшем: что он потерял несколько конечностей, или что он мертв, и ему привиделся мрачный жнец, пришедший за ними, или, в чем он был уверен, что Афина мертва. Он помнил, как Мия произнесла свою речь холодным, отстраненным тоном; Афина была в порядке, но очень слаба из-за тепловой лихорадки. Феникс молча стоял рядом с ней, скрестив руки, и кивал в такт ее словам. Поначалу Саймон считал его трусом: он прятался за ее словами, словно немой. И только когда она ушла, Феникс сел, пытаясь отвлечь Саймона от стука в голове и урчания в животе рассказами об их недавних путешествиях. Когда Афина наконец зашевелилась, он бросился к ней, убедился, что с ней все в порядке, и сел между ними. Мия вернулась со светловолосым мужчиной, который представился Кристофом, а затем Феникс удалился. Саймон никогда не забудет тот день. Это был день, когда он узнал, что Мия спасла ему жизнь. В тот день он поклялся служить ей до тех пор, пока она не перестанет хотеть его присутствия. Если бы речь шла только о его жизни, ответ был бы прост: он будет рядом с ней до самой смерти. Но чтобы отплатить за жизнь Афины, он знал, что Мия заслужила право убить его, когда сочтет нужным. Вот почему сейчас, когда он смотрел на Фантома, человека, который украл у мира не только Мию, но и Метис с Аурой, он обнаружил в себе стремление, не похожее ни на одно из тех, что были у него в прошлом. По другую сторону от него сражалась Франциска фон Карма, и чем дольше они продолжали бой, тем труднее становилось Фантому противостоять им обоим. Стиснув зубы, он поднял меч высоко над головой, добавив левую руку в качестве рычага, и ударил так сильно, как только мог. Глаза Фантома расширились, когда он увидел, что на него обрушивается, и поднял свой меч как раз вовремя, чтобы отразить надвигающуюся атаку. Саймон стиснул зубы. Он уже собирался двигать своим мечом, надеясь найти какое-то сцепление, чтобы попытаться снова, когда Фантом издал громкий, пронзительный визг. Саймон подпрыгнул, но, прежде чем отойти, посмотрел вниз. И он был очень рад, что посмотрел. Там, наконец-то, Франциска нанесла удар, которого они так долго добивались. Ее клинок — хоть и маленький — нашел путь к боку Фантома и пронзил его живот. Почти сразу кровь начала просачиваться на белую рубашку мужчины. Как только красные глаза снова открылись, Фантом повернулся. К тому времени Франциска успела вернуть свой меч, но едва успела привести его в оборону, как Фантом напал на нее. Франциска начала защищаться. Она уже отвела взгляд от Саймона, надеясь, что он поможет ей, как только увидит возможность. Саймон, однако, все еще был в шоке от того, что они нанесли этому человеку удар. Он стоял неподвижно, наблюдая, как Фантом продолжает, как будто ничего не произошло, и как будто он не терял обильное количество крови из своего бока. Брови на его лбу сошлись вместе. Если раны в живот было недостаточно, чтобы остановить Фантома... Единственный способ остановить его — смертельное ранение. Сделав шаг вперед, Саймон лишь минуту наблюдал, как Фантом сосредоточился на Франциске, прежде чем снова ввязался в бой, пытаясь найти брешь, пока Фантом был сосредоточен на женщине. Без предупреждения Фантом повернулся и ударил Саймона, который с долей скептицизма получил царапину на лбу. Франциска усмехнулась про себя, и когда Фантом повернулся спиной, она воспользовалась возможностью, как будто она больше никогда не повторится. Недолго думая, она глубоко вонзила свой меч ему в правое плечо. С новым криком, и прежде чем Франциска успела вернуть свой меч, Фантом развернулся на пятках, ведя атаку локтем. Франциска пошатнулась, как только рукоятка Фантома попала ей в скулу. Она попятилась назад, пытаясь уйти с дороги, прежде чем на нее нападут еще сильнее, но прежде чем ей это удалось, Фантом нанес удар мечом. Она все еще стояла достаточно близко, чтобы он успел разрезать ей живот, оставив на рубашке большую рану в форме полумесяца. Ощущение меча, пронзающего ее кожу, в сочетании с дезориентацией отбросило ее назад еще больше, и, потеряв равновесие, она с тяжелым грохотом упала на квартердек. Ей удалось сесть и отпрянуть как раз вовремя, когда Фантом начал наступать на нее. За те несколько мгновений, что ей пришлось просто смотреть, прежде чем начать двигаться, она почувствовала, что у нее сжалось сердце. До этого момента Франциска была уверена, что может смотреть в лицо смерти и не дрогнуть. В свои двадцать лет она уже повидала пять лет жестоких морских сражений, территориальных сражений и казней. Она видела смерть в глазах большего количества людей, чем большинство мужчин видели за свою жизнь. Смерть не пугала ее очень, очень давно. Теперь, когда она смотрела на этого мужчину, человека, которого ее отец называл «решением» больше раз, чем она могла вспомнить, ее сердце забилось быстрее. Под перчатками она чувствовала, как ее ладони начинают потеть. У нее перехватило дыхание, и когда она отпрянула назад, то почувствовала, как ее грудь сжалась от вдохов, которые она собиралась сделать. Она не видела Бобби Фулбрайта до того, как он ворвался на пиратский корабль. Однако, судя по тому, что она видела, у него было добродушное лицо, широкая улыбка и непринужденная манера поведения. Теперь, когда она смотрела на него, его красные глаза были дикими, а когда он подошел ближе, вместо того чтобы увидеть белки его глаз, как она ожидала, она запоздало заметила, что они стали черными. На его лбу образовалась большая рана, и по мере того, как красные радужки становились все меньше, чернота почти выползала из глазниц и спускалась к скулам. Его волосы, растрепанные после драки, обрамляли безумную гримасу. Однако ее до глубины души потряс не убийственный блеск в его глазах. Если быть честной, это были даже не черные глаза, которые смотрели на нее из глубин ада. Рана на лбу Бобби Фулбрайта была черной. Черная не от заражения. Когда Франциска присмотрелась, она поняла, что она черная, как будто заглядываешь в колодец. Край его кожи, казалось, отслоился вокруг раны, но крови внутри не было. Судя по тому, что она могла видеть, внутри ничего не было, ни крови, ни мышц… даже череп не смотрел на нее. Под украденным лицом Бобби Фулбрайта не было абсолютно ничего. Как только она собиралась вернуться в реальный мир, Фантом поднял свой меч, словно готовясь нанести последний удар. Как только Франциска закрыла глаза, чтобы перевернуться, она услышала тот же оглушительный крик, что и раньше. Открыв глаза, она увидела усталого, потрепанного Диего Армандо, стоящего позади Фантома. В отличие от Фантома, глаза Армандо были полностью закрыты, а брови сведены в изнеможении. При каждом тяжелом вздохе его плечи вздымались и опускались. В тот момент, когда взгляд Франциски остановился на нем, рядом с тем местом, где стоял Фантом, раздался сильный толчок, и его взгляд остановился на том месте, где раньше была его правая рука. В нескольких футах от него лежало предплечье. Пальцы по-прежнему плотно обхватывали рукоять меча. Мышцы запястья все еще были напряжены и, скорее всего, останутся такими до полного разрушения руки. — Диего! — голос Саймона раздался сзади, где стоял мужчина, и, как будто за его спиной что-то было, Диего полностью обернулся. Саймон уже собирался предупредить его, чтобы он убрался с дороги, или пригнулся, или что-нибудь еще, когда Фантом снова развернулся. Диего, чьи глаза были белыми от катаракты, боковым зрением не мог разглядеть, что тот собирался сделать. Все, что он знал, это то, что в один момент его рука была зафиксирована на абордажной сабле, а в следующий момент острая боль пронзила его плечо, и пальцы разжались. В этот момент Саймон бежал вперед, пытаясь спасти глупого человека, который едва мог сражаться. Как только Диего открыл рот, чтобы спросить, что происходит или куда делся Фантом, его слова оборвались сдавленным кашлем. У него было достаточно проблем с дыханием после боя с Трайтом, но теперь, когда он попытался вдохнуть, он обнаружил, что воздух не поступает. Состояние его глаз ухудшалось гораздо быстрее, чем Кристоф мог ему сказать. Диего знал это. Но теперь, когда он наклонил подбородок вниз (медленно, очень медленно), он мог смутно разглядеть, что из жилета цвета хаки что-то торчит. С тех пор, как он потерял большую часть зрения, он потерял способность видеть красный цвет, но когда он обхватил рукой предмет, торчащий из его живота, то не мог ошибиться в том, что он обнаружил. За свою жизнь он достаточно раз прикасался к крови, чтобы почувствовать ощущение теплой, вязкой жидкости, которая поддерживала в нем жизнь. «Дурак ты...» — горько подумал Диего. — Диего! — голос Саймона теперь был далеко, и Диего закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на нем. Теперь Саймон был всего в шаге, и, глядя на него, он почувствовал, как в нем что-то вспыхнуло. Фантом, который взял меч Диего в левую руку, остановился, и Саймон сделал еще один шаг в сторону на случай, если ему придется защищаться в любой момент. — Диего, почему?.. Если бы ты остался в стороне от этого… — Все в порядке, — прохрипел беловолосый мужчина, и Саймон мог поклясться, что видит его улыбку. — Саймон, все в порядке. — Диего почувствовал, как его голос покидает его, и закашлялся. Несмотря ни на что, он хотел, чтобы мальчик хотя бы знал, что это не его вина. — Но- — Я увидел свою цель и достиг ее. — заверил он его, улыбка снова исчезла. Саймон сжал губы. Пока меч Фантома находился в его животе, его было нелегко сдвинуть с места. Единственный способ полностью убить его был... Был через Диего. Саймон знал, что пожилой мужчина действовал с учетом этого. Проглотив свое горе, Саймон выпрямился, чтобы подготовиться к тому, что должно было произойти дальше. — Вот чего я хочу, — сказал мужчина, словно слыша мысли Саймона. — Наконец-то я могу видеть. — Что ты видишь? — спросил Саймон, сжимая меч в руке. Очередной кашель сотряс плечи Диего, и он вздрогнул, когда его тело двигалось вокруг меча в боку. Он снова закашлялся. Независимо от того, сделает ли Саймон то, что должен, он знал, что все скоро закончится. — Я вижу Мию, — прохрипел Диего. Саймон сжал губы в жесткую линию, наблюдая, как закрываются белые, покрытые катарактой глаза. Зажмурившись, Саймон перевернул меч так, чтобы держать его у предплечья. Он положил левую руку на обух рукояти и двинулся вперед. Пробить грудь было легко, но когда он вонзил меч туда, где должно было биться сердце Фантома, то встретил сопротивление. Стиснув зубы и крутя меч, Саймон проигнорировал явную боль на лице Диего и вонзил меч глубже, пока тот не вошел по самую рукоятку. Фантом снова закричал, и с того места, где сидела Франциска, она увидела, что меч выпустил облако черного дыма. Ее глаза расширились, когда рядом с ней появился такой же черный дым. Повернув голову, она увидела, что отрубленная рука рядом с ней быстро превращается в пыль. Ее глаза расширились, но когда она подняла взгляд и увидела, что меч Саймона выглядит так, будто он тоже испускает черный дым, она мгновенно вскочила на ноги. Фантом начал двигаться вокруг меча, как будто он пытался раствориться ровно настолько, чтобы вырваться из того места, где меч пронзал его насквозь. Там, где у него была отрублена рука, начала отрастать новая. Когда Франциска бросилась вперед, она наклонилась. Рука рядом с ней почти растворилась, и она схватила рукоять как раз в тот момент, когда пальцы превратились в пыль. В тот момент, когда Саймон толкнул Диего Армандо, Фантом вырвался из того места, где меч пронзил его. Франциска стиснула зубы и, прежде чем мужчина успел сделать еще одно движение, положила обе руки на рукоять. Подняв обе руки над головой, она издала рев, наполовину гневный, наполовину победоносный. Она знала, что меч Фантома был сделан безупречно, и одним махом перерубила ему шею. Для Саймона момент был приостановлен. Когда Фантом оторвался от Диего, он почувствовал абсолютное отчаяние внутри себя. Но теперь, когда он увидел Франциску фон Карма, стоящую между Фантомом и его отрубленной головой, он почувствовал такую сильную волну облегчения, что ему пришлось напомнить себе, что нужно стоять прямо. Голова Фантома с громким стуком ударилась о квартердек и один раз перекатилась на бок. Франциска смотрела на нее с отвращением; черно-красные глаза мужчины расширились от ужаса, а рот все еще был открыт. Она не позволила этому адскому зрелищу овладеть собой. Она была фон Карма, и наказание соответствовало преступлению. После того, как она посмотрела вниз на голову Фантома, раздался громкий шум, очень похожий на дуновение ветра в сухой день. Она сделала осторожный шаг назад, наблюдая, как рана на лбу Фантома снова начала извергать пыль. Тело Фантома, приземлившееся на другой бок, начало быстро разрушаться, как будто его материя всасывалась и выдувалась через голову. Краем глаза она увидела, как Саймон закрыл уши ладонями. Когда ног у Фантома уже не было, а пыль разъела его до самого сердца, тишину после боя расколол его же крик. На этот раз он был громче, словно к нему добавились голоса каждой из жертв Фантома. Франциска выронила меч из руки, как будто он был в огне, и заткнула уши, но ничто не могло заглушить этот шум. Когда сердце исчезло, крик изменил тональность. Он поднимался все выше и выше по октаве, и Франциска не могла оторвать глаз от раны, которая становилась все больше и больше. Наконец, подобно воздушному шару, голова взорвалась, оставив после себя только маленького змееподобного грызуна. Теперь, глядя на настоящую сущность Фантома, она почувствовала, как ее желудок перевернулся. Его тело было похоже на один большой хвост с маленькими руками и ногами по обе стороны от него. Когда он посмотрел на нее, она увидела красные глаза, которые будут преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Не раздумывая, она шагнула вперед и вонзила каблук в его тело. С тихим жалким криком Фантом перестал двигаться. Впервые за всю ночь Франциска глубоко вздохнула. Она подняла глаза и увидела, что Саймон все еще смотрит на нее, его глаза широко раскрыты, а уши все еще прикрыты руками. Теперь, когда он увидел женщину перед собой, он опустил руки. Наконец-то все было кончено.—
Мечи столкнулись в ночи. Кусочки света падали на стальные украшения на клинке генерала. Казалось, что обмен ударами не прекращается. Белая горячая энергия собралась в желудке Капитана, когда он боролся, чтобы защитить свою команду, а с другой стороны — красная, бушующая ярость при виде преступлений Фантома. Для Феникса это был весь мир. Где-то в глубине души Феникс напоминал себе, что нужно дышать во время битвы. Это было самое важное, чему его научил Редд Уайт. Теперь, когда он сражался с генералом, это было единственным, что удерживало его на корабле. Два защитных удара с последующей быстрой контратакой - это была вторая по важности вещь, которой он научился на своем втором корабле. Он никогда раньше не сражался с фон Кармой, поэтому изучение его боевого стиля было необходимо, если он собирался продолжать жить. Едва сдерживаемое ворчание напряжения фон Кармы, когда он сопротивлялся, только подстегивало его. Этот человек был стар, и он терял энергию. Быстро. Феникс держал глаза открытыми весь бой. Если он сможет найти промашку в атаке фон Кармы, то сможет добраться до Майлза. Майлз. Это имя подстегивало его, и он повторял его в голове снова и снова. — Хватит! — рычание фон Кармы застало его врасплох, но Феникс все еще был достаточно силен, чтобы поймать выпад старика. — Вы — пираты, нарушающие закон Ее Высочества Королевы! — Тот, кто порабощает других и убивает ради развлечения, не моя Королева, — прорычал Феникс. — Ваша Королева приказала убить клан моих друзей и обвинила в убийстве невиновного человека! — Я бы привел в исполнение смертные приговоры многих других, если бы меня об этом попросили, — прошипел фон Карма. — Тебя, ведьм, которых ты укрываешь, подонков, которых ты держишь в своей компании, дурака Майлза Эджворта — всех, кто потворствует пиратству как средству для достижения цели! — Даже свою дочь? — Феникс едва не заревел. — Ты видел, кто убил твоего драгоценного Фантома!? Это была Франциска фон Карма! — Да даже и ее! — бушевал фон Карма. — Поступки Франциски достойны сожаления, но фон Карма должна быть идеальной… Феникс больше не слушал. Он нанес удар вверх, который фон Карма едва успел поймать. Продолжая двигаться вверх, как будто другого меча не было, Феникс резко качнулся вправо и поймал фон Карму за жабо. Брошь, скрепляющая его, ударилась о палубу под их ногами, отвлекая Феникса ровно настолько, чтобы он не заметил, как плоская поверхность ботинка фон Кармы ударила его прямо в грудь. Феникс отшатнулся, задержавшись на мгновение, чтобы посмотреть на мужчину. Он нанес удар. Он едва мог в это поверить. — Ты и этот дурак, Майлз Эджворт, — выплюнул он имя. — Вы оба заслуживаете смерти! Его и его дурака-отца Грегори Эджворта за укрывательство ведьм из клана Фей я должен был убить сам! — когда он говорил, он взмахнул мечом перед своим телом, словно собираясь совершить это действие прямо здесь и сейчас. Глаза расширились, в голове Феникса все встало на свои места. Точно такое же движение он уже видел раньше, когда спарринговал с Эджвортом. Это было в то время, когда он (досадно) был побежден, и Эджворт показывал ему «правильный» способ сделать Х-образный взмах мечами. Все это имело смысл. Конечно, он никогда не сражался с фон Кармой как таковым, но теперь, когда он смотрел на его стойку… Это было все равно, что драться с солдатом Майлзом Эджвортом. Феникс сделал успокаивающий вдох. Удары по фон Карме были такими же как по Эджворту. Теперь, когда ему больше не нужно изучать боевой стиль фон Кармы, он мог атаковать с большей уверенностью. Если бы только фон Карма позволил ему это сделать. На этот раз Манфред атаковал первым, бросившись вперед с мечом наготове, и его лицо исказилось в глубокой хмурости. Феникс отодвинулся на метр назад, чтобы принять на себя основной удар и с легкостью заблокировал его. Скручивая руки, Феникс сразу же пошел на боковой удар, который попал в цель, хотя бы только для того, чтобы прорезать шинель. Еще одно попадание! Разъяренный, фон Карма замахнулся с еще большей силой, но из-за усилившегося гнева атака получилась рыхлой и неаккуратной. Продолжая наступать, Феникс выдержал два жалких замаха фон Кармы, заметив, что, как и Майлз, когда он уставал, фон Карма медленнее выполнял выпады. Бинго. Двигаясь так быстро, как только мог, Феникс поправил меч, добавил левую руку и двинулся вперед. С таким человеком, как фон Карма, чье зло преследовало его повсюду, куда бы он ни пошел, Феникс мечтал, что, наконец, вогнать свой меч в Манфреда фон Карму будет более приятным ощущением, или, скорее, как вонзить его в плотный манекен. Он должен был напомнить себе, что фон Карма был человеком, и что его убийство тоже будет ощущаться. Фон Карма замер, его оружие упало на пол, пока он смотрел на меч, вонзившийся ему в бок. Подняв голову, он увидел только два голубых глаза, смотрящих на него. Хотя радужки были такими же голубыми, как океан в ясный день, фон Карма готов был поклясться, что они горят. — Манфред фон Карма, — прошипел Феникс. — Настоящим я признаю вас виновным в геноциде клана Фей и убийстве Грегори Эджворта и приговариваю к немедленной смерти. В желудке фон Кармы вспыхнула паника, и, как бы он ни пытался отодвинуться от меча в боку, вскоре обнаружил, что его ноги задевают поручни «Совершенства». Если бы он мог заставить шута вытащить меч... — Ты никого не забыл?! — закричал он, болезненная ухмылка исказила его лицо. — Этот дурак, Майлз Эджворт, умирает раньше тебя, а ты даже слезинки не пролил! Феникс почувствовал, как все его существо лопнуло от этого. Прежде чем он смог ясно сообразить, он вытащил меч из фон Кармы. Ухмылка генерала стала головокружительной, и когда он поднял руки, словно собираясь поменяться местами с Фениксом, он почувствовал, как все остановилось. Последнее, что увидел Манфред фон Карма, был синий огонь, глядящий на него с конца меча, который торчал из середины его груди. Освободив руки от рукояти меча, Феникс позволил человеку перевалиться через перила. Он упал в воду с громким всплеском. Неуверенный в том, что только что произошедшее было правдой, Феникс остановился, переводя дыхание. Он видел план фон Кармы столкнуть его за борт, но, как и Майлз, когда он пытался скрыть свои планы, его глаза выдали его мотивы. На мгновение на квартердеке стало тихо. Феникс до сих пор слышал у себя в голове насмешки фон Кармы по поводу Фей и Эджвортов, свежие, как будто он все еще произносил их со дна океана. Эджворт. Феникс развернулся на пятках, обещая подробнее остановиться на фон Карме позже, если понадобится. Прежде чем он действительно понял, куда направляется, он начал двигаться от левого борта корабля к правому. Он успел сделать два шага, прежде чем снова остановился. Во время боя с фон Кармой он старался не смотреть на Эджворта. Он участвовал в достаточном количестве боев, чтобы знать, что энергия гнева заставляет людей совершать ошибки. Если бы он позволил себе впасть в гнев, это был бы лишь вопрос времени, когда он поддастся слепой глупости. Теперь, когда он, наконец, позволил себе вникнуть в состояние здоровья этого человека, он почувствовал отчаяние. Он бросился к Эджворту, который не шевельнулся ни одним мускулом с тех пор, как он видел его в последний раз. «Где же Кристоф?!» — подумал Феникс, рухнув на колени рядом с Эджвортом. Его руки на мгновение зависли в воздухе, как будто он не знал, что с ними делать. Эджворт лежал неподвижно, слишком неподвижно, его лицо было бледным, и там, где раньше его брови были сведены вместе от боли, теперь была только складка на внутренней стороне его правой брови. На мгновение Фениксу показалось, что Майлз больше не дышит. — Нет, — прошипел он и наклонился ко рту мужчины. Дыхание ударилось о его щеку, один раз, потом еще раз, и еще. Майлз все еще дышал, хотя и слабо. Феникс зацепился за это. Майлз был еще жив. — Помогите, — тихо сказал он. Он знал, как перевязывать раны, но сейчас, после двух небольших ранений рапирой в живот (причем рапира все еще была в боку), Феникс обнаружил, что не может пошевелить руками. Ему казалось, что он застыл на месте, не в силах принять правильное решение. — Майлз, держись, — захныкал он, поднимая голову. — Помогите! — на этот раз он крикнул громче. В темноте он все еще мог видеть Кристофа, Ларри и двух других мужчин, все еще сражавшихся с соладатми. Франциска и Саймон повернулись со своих мест на квартердеке. Феникс оглянулся вниз, на Эджворта, когда услышал звук шагов по нижнему грузу паруса. Точно так же, как он и Эджворт перешли к «Совершенству», он поднял глаза и увидел Трюси с черным от пороха лицом, а за ней Клея, чьи руки и грудь были изрезаны мечами. — Отойдите, Капитан! — сказала Трюси в качестве приветствия, и прежде чем он успел подумать, Феникс перекатился на ноги, чтобы нависнуть над ними. — Вот дерьмо, — выдохнул Клей, взглянув на человека перед ними. Когда он встал на колени, он знал, что его брюки будут покрыты кровью, но в тот момент ему было все равно. — Это плохо, — заскулила Трюси, наклоняясь, чтобы нащупать дыхание Эджворта. Когда она почувствовала его дважды, она протянула руку к Клэю, разжимая и сжимая пальцы. — Клей! — Верно! — он протянул ей обух ножа, и как только он оказался у нее в руках, она начала разрезать рубашку мужчины. Феникс мог только смотреть, как она работает, открывая все синяки и порезы, оставленные Фантомом и фон Кармой. Феникс почувствовал, как замирает его сердце. Колотые раны находились на правой стороне живота Эджворта, одна прямо слева от пупка, а другая чуть дальше. Казалось, Трюси работала над всем, кроме этих двух ран, к большому разочарованию Феникса. — Насколько они плохи? — спросила она, не поднимая глаз, ее руки все еще возились с его раной на плече. Феникс повернул голову к Клею, который все еще слушал дыхание Эджворта. — Это нехорошо, — мрачно заметил Клей, сжав губы в тонкую линию. — Он потерял много крови, нам нужно вычистить все это… — Он будет жить? — вмешался Феникс. В последовавшей тишине с главной палубы «Совершенства» раздался громкий крик. Краем глаза Феникс увидел Саймона, стоящего на поручнях корабля и держащего меч прямо под подбородком военного. — Корабль наш, — слова Саймона прозвучали в пустоту. Феникс смотрел только на Эджворта. Клей откинулся на корточки, и, несмотря на приближающийся звук шагов, все четверо словно находились в своем собственном пузыре. — Только если мы будем очень осторожны, — заявил он, и Фениксу, несмотря ни на что, стало плохо. — Позвольте мне осмотреть его, — повторил холодный, собранный голос, и Клей шевельнулся. Кристоф ворвался в пузырь, и внезапно Феникс почувствовал себя открытым, незащищенным. Он поднял голову, чтобы оглядеться, и увидел, что не только Кристоф придвинулся ближе, но и Саймон с Франциской. Феникс почувствовал тошноту. Он мог слышать, как Трюси, Клей и Кристоф говорили, но отказывался слушать. Вместо этого он сосредоточился на Саймоне, который смотрел на происходящее, как на траур. Хорошо. Это было неприятно, но Феникс позволил себе разозлиться на этого человека. — Мы сделали это! — он услышал радостный возглас, доносившийся оттуда, где, по его предположению, находилась орудийная палуба. Он уже собирался отвести взгляд от Саймона, когда мужчина поднял голову и поймал его взгляд. В обычной ситуации Феникс отмахнулся бы от него, повернул голову, чтобы не смотреть на человека, который был ответственен за это. Пока они смотрели друг на друга, Феникс заметил, что что-то изменилось в глазах мужчины. Однако вместо дерзкого неповиновения было чувство... сожаления. Феникс почувствовал, как его плечи опустились, и вся оставшаяся энергия покинула его. Наконец, как будто это висело над ним, он наконец позволил себе почувствовать, насколько он устал. Чем дольше он смотрел на Саймона, тем больше видел, что усталость истощает и его. Восторженные возгласы и вопли, доносившиеся с орудийной палубы, были прерваны продолжительным приступом кашля. Феникс не позволил своему взгляду дрогнуть, даже когда Перл и Майя появились на лестнице, ведущей к квартердеку. — Перли! Все здесь… — усмехнулась Майя через плечо, но когда она обернулась к происходящему на палубе, то почувствовала, как внутри у нее все оборвалось. Несмотря на внезапный шум, ни одна из голов пиратов не сдвинулась с того места, где они были зафиксированы на Эджворте. Майя почувствовала, как у нее подкосились колени; если бы она не опиралась на перила, она бы, скорее всего, упала. Феникс хотел повернуться к ней, сказать, что все будет хорошо... Но это было то, чего он сам еще не знал. — Эджворт, — выдохнула она, и когда Перл догнала ее, с ее губ сорвалось короткое «нет». Прикрыв рот кулаком, Майя отвернулась. Феникс мог сказать, что она делала все возможное, чтобы отвлечься от запаха крови и горящего дерева — огонь с его собственного корабля начал распространяться быстрее, и Феникс знал, что это лишь вопрос времени, когда весь корабль будет уничтожен. — Мне нужны мои принадлежности, — продолжал Кристоф, обращаясь к Эджворту, как будто весь остальной мир исчез для него. — Они все еще находятся под «Проклятием Фантома», — тихо сказала Трюси. — Саймон, — Майя не сводила глаз с корабля Ника. — Где Диего? — Если он собирается жить, мы должны его перенести, — продолжил блондин. Наконец, Саймон отвел взгляд, и Феникс позволил себе моргнуть. Он опустил подбородок, как ребенок, пойманный на краже конфет. Его руки, окровавленные, сжались в кулаки. — Как? — голос Клея был тихим. — Он пожертвовал собой, чтобы я мог убить Фантома, — процедил Саймон сквозь стиснутые зубы. Феникс, наконец, позволил себе повернуться к Майе, ее лицо и одежда были опалены огнем, глаза слезились, а руки были прижаты к груди. Он смотрел, как слеза прорезала сажу на ее лице, оставляя за собой грязный след. — Прости, Майя, — продолжил он. — Я убил много людей в своей жизни, — Саймон повернулся к ней, желая рассказать ей что-нибудь — что угодно — другое. — Он был первым, кто умер с улыбкой на лице. Губы Майи сжались в тонкую жесткую линию. Она отвернулась от Саймона и поймала взгляд Феникса. Да, он был оборван и ранен, но когда она смотрела, как он наблюдает за Кристофом, Трюси и Клеем, она почувствовала, как в ее животе нарастает паника. Она видела это лицо всего несколько раз, когда Феникс скрывал за своими тщательно выстроенными стенами какие-то сокрушительные эмоции. Она посмотрела вниз и увидела, что Эджворт становится все бледнее, чем больше крови он теряет. Доски пола под ним окрасились в новый красный цвет, кровь просачивалась между трещинами. — Мы должны вынуть меч, чтобы не усугубить ситуацию, — настаивал Кристоф, твердый, как его руки. — Если мы это сделаем, он потеряет слишком много крови, — возразила Трюси. — Мы должны нести его так. В последовавшей тишине Трюси и Кристоф просто смотрели друг на друга, пытаясь навязать друг другу свою волю. Огонь, который быстро распространился, теперь съел так много корабля Ника, что отпугнул пиратов обратно к «Проклятию Фантома». Середина корабля наконец не выдержала, и оглушительный треск возвестил о его опрокидывании. Смутно Феникс мог слышать, как остальные пираты отступают либо к «Совершенству», либо к «Проклятию Фантома». Рот Кристофа плотно сжался. — Мы рискуем заразить рану, если оставим это. — Мы можем это выжечь, — вмешался Клей. — Мы уже делали это раньше. Ему будет чертовски больно, но это лучше, чем потерять всю кровь прямо здесь. — В любом случае, мы должны покинуть этот корабль, — усмехнулся Кристоф через мгновение, — ему нужно чистое место. — Не похоже, что мы можем использовать наш корабль, — нарушил тишину Феникс, и все взгляды на «Совершенстве» обратились на него. Однако он не сводил глаз с Майлза, наблюдая, как его дыхание становится все более поверхностным. Мягкое выражение, которое он помнил с лица Майлза накануне вечером, стерла лишь острая боль. Впервые в жизни его одновременно тошнило и злило. — У нас там было место. У нас было чем сражаться. У нас были запасы. — его руки сжались в кулаки по бокам, и, наконец, он позволил своему гневу выплеснуться на поверхность. — Если бы нам не пришлось сражаться со своими, прежде чем сражаться с фон Кармой, этого бы не случилось... — Ты хочешь сказать, что это наша вина? — спросил Гамшу через плечо Саймона. Феникс пошатнулся, собираясь ответить, когда Саймон поднял руку, словно запрещая Гамшу нести дальнейшую чепуху. — Это наша вина, — сказал он серьезно, а когда снова посмотрел на Феникса, то сдержал свою гордость. — Это все моя вина. Я был так поглощен поисками Фантома и попытками заставить его заплатить за смерть моей семьи и за «Туманный Траур», что перестал различать невиновность и вину. — Феникс наблюдал за ним, пока он говорил, изо всех сил стараясь не открывать рот, опасаясь того, что вылетит наружу. — Ник, используй мой корабль. У нас есть медицинские принадлежности. Клянусь своей жизнью, я все исправлю. Феникс почувствовал, как у него отвисла челюсть. Он перевел взгляд на Майю. Он почувствовал, как защемило сердце. Майя стояла рядом с Саймоном, опустив глаза на Эджворта. Она выглядела так, словно была на грани слез, но не хотела никому об этом говорить. Феникс знал, что из всех она потеряла больше всех. — Сделай это, — кивнул Феникс, не сводя с нее глаз. — Но не для меня. Сделай это для Майи и Перл. Словно удивившись, Майя повернулась на каблуках и зашагала к борту корабля, крепко скрестив руки на груди. На глаза навернулись слезы. Она обещала Мие не плакать, пока все не закончится. «Ну, сестренка?» — подумала она, и мысль о Диего заставила ее пальцы вцепиться в нитки рубашки. — «Это еще не конец?» Звук шагов заставил ее сглотнуть слезы, и она заставила себя выпрямиться. Если все действительно кончено, она хотела убедиться, что наконец сломается в безопасности своей собственной койки. Или, может быть, Ник позволил бы ей украсть каюту Капитана. Она что-нибудь придумает. — Папа… — услышала она рядом с собой, а подняв глаза, увидела, что рядом с ней стоит женщина. Спина у нее была прямая, как стрела, короткие волосы закрывали большую часть лица, но Майя могла видеть, что в таком уязвимом состоянии она похожа на потерянного ребенка. Она осторожно положила обе руки на перила «Совершенства». Ее серые глаза потерялись в воде. — Мой отец — был блестящим человеком, — она сжала губы, словно это были те слова, которые она так долго искала. Пока она говорила, ее голова слегка покачивалась из стороны в сторону. — Я обязана ему всем, что у меня есть — своим статусом, своей честью, своим мастерством фехтования… — ее руки сжались в кулаки на перилах. — …Я знаю, что мои слова мало что для вас значат. Но мой папа… — она закусила губу. — Мой отец не всегда был… злым. Я уверена, что ваше представление о Манфреде фон Карме сильно отличается от моего. Майя отшатнулась, как будто ей дали пощечину. — Ты- — Франциска фон Карма, — кивнула она и продолжила. — Я знаю своего отца дольше, чем кто-либо другой в моей жизни. Моя мать умерла, когда родила меня. У меня нет ни братьев, ни сестер, ни другой семьи, — она стиснула зубы, сдерживая бушующий в ней гнев. — Я смотрела на своего отца во всем. Когда Майлз Эджворт стал жить с нами, в нем как будто что-то изменилось. — ее голос стал мягче. — Я была ослеплена памятью об отце, чтобы увидеть это. Я привыкла к его словам. Он никогда не поднимал на меня руки, разве что в фехтовании. Майлз Эджворт… — она закусила губу. — Я могла бы столкнуться с его словами, но мне никогда не приходилось сталкиваться с его тростью. — низкий, глухой смех забулькал в ней, и голова закружилась. — Я думала, что это потому, что я женщина. А теперь… — пока Франциска говорила, она не сводила глаз с воды. Она еще больше опустила подбородок, словно желая спрятаться от другой женщины за волосами. — Только когда я провела время в компании пиратов, я увидела, что мой отец умер давным-давно. Человек, который умер сегодня, был не чем иным, как сосудом ненависти и зла. Майя молча смотрела, как женщина скорбит. Если бы не легкая дрожь в руках, она была бы уверена, что Франциска стоит неподвижно. «Скажи что-нибудь!» — приказала она себе и опустила взгляд на море. Несмотря на неподвижность квартердека, волны все еще качались в борт корабля. — Я не помню своего отца, — сказала она в тишине. — Я знаю, что он был плотником. Диего… — она почувствовала, что ее глаза наполнились слезами, но не могла заставить себя обратить на это внимание. — Диего был для меня отцом больше, чем кем-либо еще, точно так же, как Сестра была для меня больше матерью, чем сестрой. Я всегда знала, что если они будут вместе, я в безопасности. — она позволила нескольким слезам выпасть из ее глаз. — Теперь, когда они снова вместе, думаю, я в безопасности, — грустно улыбнулась она. — Прошу прощения, — Франциска, наконец, взглянула на женщину, стоящую рядом с ней. — Это из-за моего отца ты так и не встретила своего. Если бы не Фантом… — Майя махнула рукой перед лицом, словно отмахиваясь, но Франциска продолжала говорить. — …у тебя была бы счастливая жизнь. Ничего из этого никогда бы не случилось. Он был так поглощен своей глупой гордостью, что его стремление к совершенству душило его жизнь. — она отвернулась. — Это заставляет меня задуматься, достижимо ли вообще совершенство. Майя на мгновение позволила фразе повиснуть в воздухе. Она хотела тщательно сформулировать свои слова, на тот случай, если то, что вылетит из ее рта, принесет больше вреда, чем пользы. — У женщин Фей было много врагов, — пожала она плечами. — Не знаю, была бы я там в безопасности всю свою жизнь. — И все же ты здесь, выбирая пиратскую жизнь вместо безопасной жизни на берегу… — Я выжила благодаря пиратам, — чуть не огрызнулась Майя, и Франциска проглотила свои слова. — Единственная причина, по которой я жива, это то - что пираты и сторонники пиратов так долго поддерживали меня в живых. Вернуться на берег и забыть обо всем, что они для меня сделали, это все равно, что... все равно, что выбросить имя клана Фей. — она чувствовала, что злится, но Франциска подошла к ней. — Возможно, он небольшой, но это все, что у меня осталось от счастливых воспоминаний, и это все, что у меня осталось от моей сестры. И да, благодаря твоему отцу, оно, вероятно, никогда больше не будет прежним, но здесь, — она указала на пиратов, стоящих на другой стороне палубы, — здесь, я знаю, что у меня есть моя семья. Я могу сделать что-то для себя, и я могу переопределить, что означает имя Фей. — замолчав, Франциска лишь перевела взгляд обратно на океан. Майя немного помолчала, прежде чем добавить: — И тебе тоже нужно это сделать. Если ты планируешь сохранить имя фон Карма, тебе придется переопределить его. Будь лучше, чем твой отец мог себе представить. — она снова повернулась к Франциске, скрестив руки на груди. — Тебя не определяют действия твоего отца. Тебе не нужно превращаться в него. — Майя! – крикнула Перл, подбегая ближе к ним, и старшая из двух Фей обернулась. Франциска повернула голову, чтобы посмотреть, как они взаимодействуют. — Мы едем на одной шлюпке с Ником. Улыбка Майи была грустной. — Спасибо, Перли. Сейчас приду. — когда девушка кивнула и убежала, Майя бросила на Франциску последний взгляд. — Подумай об этом. — с этими словами она развернулась на каблуках и ушла, чтобы не сказать больше ничего лишнего. Франциска не стала смотреть ей вслед, предпочитая просто наблюдать за волнами, обдумывая сказанное Фей.—
Джейку Маршаллу нужно было побриться. Его брату тоже, но Нил давно не брился, и Джейк понял, что привыкает к щетине. Пока он стоял, наблюдая, как остальная часть корабля рушится, он повернулся и увидел, что его брат все еще смотрит на лежащую без сознания Эму Скай. Он решил, что ей повезло, что Нил обнаружил, что квартердек горит последним. Теперь, на главной палубе «Проклятия Фантома», она все еще находилась в отключке. Джейк повернулся лицом к палубе и скрестил руки на груди. Он и его брат присматривали за маленькой Скай с тех пор, как Лана ушла, и когда Саймон Блэквилл пришел с новостями о Фантоме и кончине ее сестры, было ясно, что Эма не остановится, пока не отдаст его в руки правосудия. Он ущипнул себя за переносицу. Как бы он и Нил не были расстроены этой новостью, им никогда бы не пришла в голову глупая идея стать пиратами. Но Эма была никем иным, как Скай, и тут же поклялась убедиться, что Фантом заплатит. — А теперь посмотри, куда это тебя привело, малышка, — пробормотал он. Он планировал уйти, как только они достигнут берега. Прежде чем он смог вернуться к своим размышлениям, раздался взмах крыльев. Он повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как проклятый ястреб Капитана приземляется. — Что за черт! — прошипел он, пораженный. Он оттолкнулся от борта корабля и повернулся, как будто птица собиралась напасть на него. Забавляясь, птица склонила голову набок, и Джейк не мог не почувствовать себя немного оскорбленным тем, что ястреб нашел его забавным. Когда он открыл рот, словно спрашивая, что он делает, ястреб снова расправил крылья и повернулся к океану. Сбитый с толку, Джейк наблюдал, как он упал с борта «Проклятия Фантома»... Он на мгновение задумался, потом вернулся к перилам и заглянул за борт. Когда он наконец увидел под собой океан, его глаза расширились. Там, на корме лодки, стоял сам Капитан с Кристофом, Гамшу и еще двумя мужчинами. Один лежал на спине, и Джейк тут же узнал в нем человека, которого проткнул фон Карма. «Как он еще жив?» — рассеянно подумал Джейк, прежде чем Саймон начал выкрикивать приказы. — Подними нас! — закричал он, и почти сразу же Джейк пришел в движение. Саймон смотрел, как голова мужчины исчезает из поля зрения, и снова осторожно сел. Им удалось перенести Эджворта в лодку с Кристофом и татуированным мальчиком (Клей, он слышал, как его звала девушка), но, тем не менее, было тесно. Он посмотрел на мужчину. Обвинение Ника — или, скорее, его отсутствие — вызывало у него тошноту. Если бы он кричал, вопил, ругался… что угодно , Саймон был бы доволен. Это было то, с чем он всегда мог справиться. Но в глазах Ника он видел только печаль и отчаяние. Веревки для лодки опустились на них, и Саймон потянулся, чтобы внести свою лепту. Прежде чем повернуться спиной к лодке, он в последний раз взглянул на Эджворта. То, что Саймон увидел на корабле, глядя в обвиняющие голубые глаза, было медленным, но неотвратимым падением Феникса Райта. Если Эджворт действительно умрет, он был уверен, что Ник уже никогда не будет прежним. «На самом деле,» — подумал Саймон, когда лодка начала подниматься, — «Феникс, вероятно, уже смирился с тем, что Эджворт умрет» Саймон поклялся доказать, что он не прав.—
Феникс смотрел на шлюпку впереди них. К счастью, у «Совершенства» их было две, и он, Клавир, Майя, Перл и Трюси забрались во вторую. Он отчаянно хотел пойти с Эджвортом, попытаться сказать что-нибудь — что угодно, пока не стало слишком поздно, но когда он увидел, что им нужны все остальные мужчины, чтобы перетащить его из одной лодки в другую, он быстро смирился. «Так все и будет,» — подумал он про себя. Он чувствовал себя на грани слез. — «Капитан не может плакать, пока все не закончится,» — подумал он про себя, наконец оторвавшись от своих рук. Клавир греб за ними, его сильные руки уносили их все дальше от «Совершенства», где Франциска обещала остаться с уцелевшими военными, и все ближе к «Проклятию Фантома». Феникс смотрел, как другой корабль становится все ближе и ближе. Может быть, он сможет почувствовать что-то помимо растущего ощущения пустоты внутри себя. «Если бы я пошел с ним…» — Ник, — голос Майи напугал его, и когда он повернулся, чтобы посмотреть на нее, она выглядела более обеспокоенной, чем он когда-либо видел ее раньше. Она ободряюще улыбнулась, но это не помогло. — Все будет хорошо. — Он потерял так много крови, — услышал Феникс собственный голос. Может быть, если бы он сделал что-то — что-нибудь — по-другому, этого бы не случилось. Он мог оставить Саймона Франциске. Очевидно, она была более чем способна позаботиться о нем. Он мог бы сначала найти Саймона, до того, как все это произошло, а потом попытаться поговорить с ним. Он мог запретить Майлзу драться. Что бы ни случилось, что бы ни пытался сказать Саймон, Феникс чувствовал вину на себе. Упершись локтями в колени, он обхватил голову руками. — Это все моя вина. — Что ты имеешь в виду под «это все моя вина»? – отрезала Майя. — Ты не был тем, кто ударил его мечом, Ник. — И уж точно не ты вообще обвинял его в том, что он Фантом, — добавил Клавир. Феникс почувствовал, как его желудок перевернулся. — Мне не следовало обещать привести его к фон Карме. Или я должен был послушать его. Он сказал мне, что прошлой ночью подозревал Бобби. — это заставило всех на шлюпке замолчать. — Я должен был его послушать. — Он знал? — вздохнула Перл. Феникс смутно помнил, что говорил ей, пока они грузились в шлюпку. — Так- — Я не хотел верить, что это правда, — Феникс почувствовал, как у него сжалось сердце. — Я хотел, чтобы Бобби был невиновен. — Ник… — Майя откинула челку с лица. Феникс отказывался смотреть на нее. Она и Перл выглядели так, будто прошли через ад, их лица были покрыты копотью, и казалось, что они готовы потерять сознание. Он полагал, что выглядит не намного лучше, но остальная часть его команды ждала его на «Проклятии Фантома», и он заставил себя держаться. — Это не делает случившееся с Эджвортом твоей виной. — Он пытался спасти Саймона, — глубокомысленно кивнула Трюси, скрестив руки на груди. Это наполнило Феникса необъяснимой яростью, и он воспользовался моментом, чтобы удержаться от головокружения. Майлз. Майлз, хороший Майлз, Майлз, который никогда не заслуживал ничего из того, что ему было дано, до самого конца пытался спасти другого от его собственных демонов. Это было желание Майлза спасти того самого человека, который обезглавил бы его и выбросил в океан без задней мысли, который собирался убить его. В животе Феникса начала подниматься ярость. Это вина Саймона в том, что Майлз сегодня умрет. И если не сегодня вечером, то, может быть, в течение ближайшей недели. Или ближайщего месяца. — И он не собирается умирать, — добавила Трюси, успокаивающе кладя ладонь на руку Феникса. Он посмотрел на нее, чтобы спросить, почему — или, скорее, как — она планирует спасти человека, потерявшего большую часть своей крови. Она выглядела абсолютно серьезной. Он сдержал любое ехидное замечание, которое собирался сказать. — Мы с Клеем позаботимся об этом. — она выглядела такой оптимистичной, такой обнадеживающей… Феникс завидовал ее наивности. — Как? — поймал он себя на вопросе. То ли он спрашивал, как она планирует спасти Эджворта, то ли откуда у нее такой оптимизм, он не был уверен. Трюси откинулась на спинку и посмотрела на свои руки. Когда она, Клей и Аполло объяснили это Ганту, он завопил, назвал их ведьмами и пригрозил повесить. Она сжала руки в кулаки. Ник имел право знать. — Клей, Аполло и я… — она глубоко вздохнула. Она должна была звучать уверенно. Прямо сейчас, когда она смотрела на Феникса, казалось, что он хотел свернуться калачиком и исчезнуть. — …Помнишь, как мы взяли у каждого из вас немного крови? Во время боя и беспокойства Феникс почти забыл об образцах, которые взял Клей. Однако прямо сейчас, чем больше он думал об этом, тем больше начинало гудеть небольшое покалывание в его руке. — Ага, — кивнул он, и она продолжила говорить. — Мы узнали о переливании крови, когда какое-то время провели в Новом Свете. Его звали Филипп. Это было, когда мы пытались убежать, а Клея укусила одна из собак Ганта. У него было очень сильное кровотечение, и мы встретили этого доктора… — она помнила тот день, как будто это было вчера. Они убегали, и Гант выпустил одну из своих охотничьих собак, чтобы вернуть их или хотя бы найти. Одна из них добралась до Клея прежде, чем он успел убежать, и собака укусила его прямо за руку. На нем и на Аполло было так много крови, что она помнила, как думала, что им никогда не стереть ее со своей кожи. Она помнила, как Клей споткнулся в первый раз, а затем снова, пытаясь заверить их, что с ним все в порядке, что он не собирается доставлять хлопот, а затем снова споткнулся. Вскоре после этого они нашли хижину доктора, и он попросил у каждого из них по небольшому образцу. Они ждали, по ощущениям, целый час, прежде чем доктор наконец снова повернулся к ним с уверенным выражением лица. Очевидно, Трюси была подходящей парой, и через несколько минут тычков и уколов она увидела, как доктор наполнил несколько флаконов ее кровью. — Он знал, как это делать, как проверять совпадения… Аполло требовал знать все, что он делал с Клеем, и это срабатало. Он спас ему жизнь. — она немного сдулась. — Когда Гант снова нашел нас, это было уже после того, как мы сделали Клею переливание крови. Гант сказал что-то о том, что это очень плохо, что ему было бы "лучше", если бы этого никогда не случилось... — Трюси, — Перл потянулась вперед и положила руку на дрожащие кулаки девушки. Сделав глубокий вдох, Трюси заставила себя снова посмотреть на Феникса Райта. Он смотрел на нее так, словно она могла открыть ему тайны Вселенной. Собравшись с духом, она продолжила. — Аполло подходит мистеру Эджворту, — наконец объяснила она, и Феникс почувствовал, как у него сжался желудок, а сердце забилось быстрее. Впервые за этот день Феникс позволил себе почувствовать надежду. — Как только мы попадем на «Проклятие Фантома», мы все подготовим. Даже если ему это не нужно… — она закусила губы. — Мы собираемся спасти его, потому что он помог спасти нас. Оторвавшись от девушки, когда Фей начали забрасывать ее вопросами о том, как работает все, что связано с переливанием крови, Феникс наблюдал, как лодка с Майлзом начала двигаться вверх по борту корабля. Двое мужчин на главной палубе подняли его. Если бы это было действительно возможно, чтобы Аполло мог поделиться с Майлзом частью своей крови... «Нет,» — Феникс подавил свое головокружение. — «Не желай этого. Просто подожди. Если сильно желать, этого не произойдет» — Герр Райт, — вывел его из размышлений Клавир, и Феникс повернулся к блондину. —Все на «Проклятии Фантома» знают, что он невиновен. Никто из нас не позволит ему умереть. «Ты говоришь это сейчас,» — огрызнулся Феникс в своей голове. — «Где это было, когда мы видели тебя в последний раз?» Он держал рот на замке, и они ближе подплывали к кораблю. Он чувствовал, как его пессимизм распространяется на остальных людей на лодке, но не мог заставить себя об этом беспокоиться. Он рассеянно рассмеялся. Это был второй раз, когда они ждали, пока их шлюпку доставят на тот же корабль. Казалось, что прошли годы, а не недели. Когда веревки для лодки были спущены, он встал и помог Клавиру их прикрепить. Каждый рывок веревки тянул их все выше, ближе к Эджворту. «Если бы я только мог увидеть его снова,» — пожелал Феникс. — «Этого будет достаточно.» После того, что казалось дольше, чем необходимо, шлюпка, наконец, преодолела поручни на главной палубе, и почти сразу же Трюси сошла на палубу. Клей и Гамшу уже держали бессознательного Эджворта по обе стороны от его тела: Клей - у его ног, а Гамшу - под мышками Эджворта. — Аполло! — позвала Трюси, гоня их обратно в каюту Капитана. Если не считать Феникса, Майи, Перл и Клавира, которые сошли с шлюпки, они были единственным движением на палубе. — Пойдем с нами! Человек, который все еще был наполовину ошеломлен видом полумертвого Майлза Эджворта, замялся. Только когда Трюси схватила его за запястье и потянула, он действительно двинулся вперед, следуя за ней и Кристофом позади Клея. Феникс остановился там, где он приземлился на «Проклятие Фантома». У него было достаточно времени, чтобы украдкой взглянуть на Эджворта, которого держали на руках двое мужчин. Его подбородок опустился на грудь, а кровь все еще капала, оставляя след от меча, который висел у него в боку. Его серые волосы, из-за которых у Феникса до сих пор гудели руки от желания удержать их, отодвинуть от лица, покрывали большую часть его тела. Однако больше всего Феникса поразило то, что он перестал двигаться. — Что теперь, Капитан? — спросил один из мужчин, подтягивающих шлюпку, и Саймон скрестил руки на груди. После минутного молчания мужчина продолжил. — Есть еще живые военные, что мы будем с ними делать? Саймон закусил губу, и в трепете крыльев и когтей у него на плече появился Така. Он отвернулся от птицы и повернулся к Фениксу. — Ваш Капитан стоит справа от вас, — невозмутимо ответил он, и когда его черные глаза снова поймали голубые глаза Феникса, на этот раз они были наполнены уверенностью, а не извинениями. На этот раз глаза Феникса расширились от удивления. — Спроси его. — Капитан? — вздохнул Феникс, как будто это слово само по себе было проклятием. — Все кто за, скажите да! — взревел Саймон, и словно корабль мог говорить в один голос, поднялся гул. В шквале возгласов и криков среди рассвета раздался единодушный крик. — Да! Никогда в жизни Феникс не чувствовал себя таким опустошенным.