Чужие ощущения

      Когда этот утомительный рабочий день наконец заканчивается, Дазай ждет Ацуши на лавочке у входа в здание агентства, и они вместе отправляются в сторону дома шатена.       Осаму, заходя к себе в квартиру, очень удивляется чистоте.       — Ацуши даже в этом сраче смог навести порядок и при том с утра, неплохо, — думает Дазай.       Ацуши ложится на родную кровать и взглядом указывает брюнету последовать за ним.       — Ну и как тебе первый рабочий день суицидника? — начинает Дазай.       — Знаете, то есть, знаешь, так себе. Я не привык, что меня воспринимают за лентяя, который целыми днями страдает всякой, извините, херней. А Куникида вообще был в шоке, что я, то есть ты, начал что-то делать на рабочем месте.       — О, я же сегодня совсем забыл пошутить над Куникидой, надо что-то придумать для завтрашнего дня, а то этому человеку-книжке жизнь сказкой начнёт казаться.       — Боже, за что ты на до мной так издеваешься, Дазай?       — Не переживай, тебя подставлять я не собираюсь, но пошутить мне придётся, находясь в твоём теле, ведь ты не хочешь вести себя так же нагло, как это обычно делаю я, — с некой насмешкой произносит Дазай, явно довольный собой.       — Давай я заварю нам чай, и мы быстро разберёмся с этими гребанными бинтами.       — Конечно, конечно.       Через пару минут чай уже стоит на тумбочке возле кровати, а Дазай за все это время даже не двигается с места. Ему было все равно, что Ацуши хозяйничает у него на кухне.       Сделав пару глотков чая, парни наконец приступают к тому, для чего, собственного, здесь и собрались.       — Так. Ну раздевайся, — как будто это приказ, просит Дазай.       — Э… полностью? — испуганно спрашивает Ацуши.       — Пока только по пояс, а что? Боишься раздеться передо мной же? Я это тело уже двадцать два года вижу, если что.       — Да нет, просто, — начинает Ацуши, его тут же перебивает Дазай:       — Я с тобой в конце концов не половым актом заниматься пришёл, — специально добавляет он, дабы посмотреть на реакцию своего ученика.       Долго ждать и не пришлось: Ацуши покрывается сильным румянцем, услышать такой «вброс» он точно не ожидает.       Верхнюю одежду парни оставили ещё в прихожей, поэтому Ацуши начинает снимать жилетку с галстуком-боло и расстегивать рубашку. В момент последнего действия было особенно сильно видно смущение парня, а Дазай, заметив это, нарочно наблюдает за процессом с ухмылкой. Это только больше заставляет покрыться румянцем до самых ушей парня.       Когда с рубашкой наконец было покончено, Дазай жестом указывает Ацуши на кровать, и тот послушно садится напротив.       Пока Осаму копается в шкафу, в поисках новой упаковки бинтов и перекиси, Ацуши решает поинтересоваться:       — Тебе не тяжело ходить в этих бинтах каждый день, а особенно в жару?       — Я уже привык, — без какого-либо интереса отвечает Дазай.       — Не проще было бы просто ходить в водолазке, например? Это же комфортнее.       — Комфорт для меня уже давно перестал быть главной составляющей жизни, а носить бинты стало максимально обыденно. Без них я чувствую себя не очень…скажем так…уютно.       Уже с упаковкой бинтов Дазай садится рядом и принимается разматывать неочень осторожно завязанные бинты.       Несмотря на то, что Ацуши находится не в своём теле, он понимает, что его касается Дазай и от этого небольшая дрожь проходит по спине. Хоть тело бывшего члена мафии было не таким чувствительным как тело тигра, но исходя из ощущений от прикосновений в разных частях, Ацуши понимает, что ключицы — одна из наиболее уязвымых точек для прикосновений на теле наставника.       От этих мыслей парень напрягается ещё больше, его дыхание учащается и кажется, что он вот-вот провалится под землю от стыда. Мысли о теле Дазая заполняют всю голову, и тигр сам не замечает, как начинает таять под его прикосновениями.       Ацуши сейчас возбуждало всё: ощущение близости наставника, его (а если быть точнее свои) пальцы, быстро бегающие по телу, вслед за бинтами и вообще мысль, что он сидит полу голый и может любоваться телом Дазая.       Тем временем Дазай прекрасно знает свое тело и осознавал, что сейчас чувствует его ученик, когда дело дошло до ключиц, он отчаянно делает вид, мол не понимает причин смущения Ацуши.       Ловкие пальцы наставника умело перекрывают бинтами раны, отрываться от этого зрелища вовсе не хочется.       Помимо, в какой-то степени, приятных ощущений были ещё и болевые, так как обрабатывать шрамы далеко не самое приятное дело.       — Тц, блять, — шипит тигр, закидывая голову назад. Хотя прямо сейчас он готов был следом и застонать.       — Да, неприятно, но ты уж потерпи, дальше не так больно будет, — Дазай с интересом наблюдает за реакцией своего подчинённого, потому что видит, как тот сильно волновался при каждом движении рук.       — Неужели, — пытаясь как-то отвлечься от своих лестных мыслей, начинает Ацуши, — Вы, да черт… ты каждый день это терпишь? — как назло голос тоже начал поддаваться этим прикосновениям, и сказать это уверено уже не получилось.       — А что поделать, умереть от загноения ран — не самое лучшее, что может быть в жизни.       Дазай прекрасно понимает, что происходит с его подчинённым, но ему нравится «играть» с людьми, поэтому прекращать это он вовсе не хочет. Для него Ацуши был таким беззащитным, и это очень забавляло, ведь для ученика Дазай чувствует себя в какой-то степени отцом. Всё же желание манипулировать хоть немного, чтобы посмотреть на растерянность своего ученика было сильным. И это при том, что наблюдает он буквально за собой, а от этого вдвойне занимательно. Ацуши был слишком доверчив, и Дазай этим иногда пользуется, но только ради забавы, а не в ущерб блондину. Поэтому бывший мафиози позволяет себе кидать двусмысленные фразочки, касаться своего же тела, якобы случайно в чувствительных зонах и тому подобное.       В комнате снова повисает неловкое молчание. Ацуши пытается перевести мысли на что-то другое, например, на работу, но, черт возьми, да, тело не его, но это не означает, что он не замечает, как начинает тянуть низ живота. Лицо стало краснеть еще сильнее, хотя казалось, что сильнее уже некуда. Чтобы скрыть данное «недоразумение» тигр закинул ногу на ногу и принял более замкнутую позу.       — Нет, нет, нет, боже, только не сейчас, только не в теле Дазай-сана, какой стыд, — думает он, — Надо что-то сделать, хотя бы не думать о его теле и эрогенных зонах, до которых этот мерзавец дотрагивается.       Но мысли и не собираются уходить, концентрироваться на чём-то было все сложнее. А мгновением спустя, Ацуши замечает некую насмешку на лице наставника, проследив за его взглядом, тигр и сам понимает причину такой реакции Дазая — гребанный бугорок на собственных брюках в области паха, который Ацуши так отчаяно пытается скрыть и не подавать виду. Но от того, что он пытается сделать вид, мол, ничего не изменилось, это становится только заметнее, особенно, глядя на выражение лица тигра. У него все эмоции на лбу написаны, и разобрать их не составит труда.       — Это конец, — думает Ацуши, но слышит довольно серьёзный голос наставника:       — Ах, да, возможно тебе непривычно, что тебя перебинтовывает какой-то мужик, поэтому твоё, вернее моё, тело так реагирует, но…такого. — он немного медлит и ещё раз осматривает его глазами с верху в низ, — не ожидал даже я, — Дазай доволен собой. Конечно жаль Ацуши, но теперь он хоть понимает, почему рядом с ним в последнее время Ацуши так странно себя вёл. Осаму уже успевает подумать о небольшой разнице в их размерах, но эти мысли посещают его исключительно в целях изучения строения тела человека-тигра, не более.       — Я… Я не знаю как это… произошло, извините, — желание Ацуши как-то съязвить Дазаю моментально пропадает, его перекрывают чувства стыда и возбуждения.       — Да что ты, дорогой Ацуши-кун, все в порядке, — как бы приободряюще говорит Дазай, но лукавые глаза его выдают, он умудряется сделать такой взгляд даже не в своём теле.       — Ну, собственно, я закончил с бинтами, кстати туалет прямо по коридору и направо, будь аккуратнее, — Дазай хлопает Ацуши по плечу, — А я, пожалуй, уже пойду к себе, вернее к тебе, увидимся завтра!       Тут только идиот мог не понять, к чему клонит Дазай. Пока он обувается, Ацуши стоит и мнется в дверях, не зная, куда себя деть. Наставник наконец выходит из квартиры, напоследок желая хорошего вечера, и Ацуши с облегчением вздыхает, спускаясь по стене на пол.       — Как мне теперь смотреть Дазай-сану в глаза? Какой позор! — чуть ли не плача говорит тигр. Тем не менее надо что-то делать со стояком, — Блять, ну это же тело Дазая, как я могу…? Может просто сходить в холодный душ, а не дрочить, даже не в своей квартире и не в своём теле? — думает Ацуши. Последний вариант ему нравится больше, поэтому, находя в шкафу какое-то полотенце, он отправляется в ванную комнату.