А3-21

Мали

Мали медленно провела ладонями по лицу, словно пытаясь удержать себя в реальности. Рубец в боку хоть и успел даже слегка побелеть, но, казалось, до сих пор фантомно пульсировал, словно ежесекундно напоминая о произошедшем накануне. «Ты бы сняла свой пип-бой, детка». Голос убитого работорговца издевательски звучал в ушах всякий раз, стоило ей привычно опустить глаза на экран. Вещь, без которой не представляли свою жизнь обитатели каждого убежища «Vault-Tec», теперь вызывала отторжение и порыв если не разбить экран, то хотя бы действительно освободить свою руку от устройства. Пип-боем в разговорном обиходе называли небольшие легкие наручные КПК, с помощью которого резиденты бункеров держали связь между собой. Также в устройстве были счетчик Гейгера-Мюллера, раздел заметок и режим чтения книг, несколько довоенных карт областей, по которым дети изучали географию страны, а также локатор, улавливавший ближайшие радиосингналы. А ещё с помощью пип-боя можно было просканировать наличие движущихся объектов внутри помещения — так работавшие на технических уровнях могли заранее увидеть, если где-то прорвались радтараканы. Ну, а на поверхности Мали просто не прошла бы скорее всего через Вашингтон без этого сканера, предупреждавшего её о возможных врагах впереди. Экран имел функцию усиленной подсветки, которую при необходимости можно было использовать, как фонарик. Однако, все явные преимущества устройства меркли перед единственным существенным недостатком, который едва не стоил Мали жизни. «Уж больно приметный для той, кто хочет скрыться от Гробовщика». Пип-бой действительно выделял своего обладателя на поверхности. И хотя обычно внимание посторонних длилось не более минуты, тем не менее, по нему они запоминали девушку. Глупый безрассудный след, который она сама оставляла за собой. Однако, отчего-то Мали не могла заставить себя убрать устройство подальше. Пип-бой был словно ниточкой, незримо связывавшей её с убежищем, с отцом, с беззаботным безопасным прошлым. До вчерашнего дня. Мали, вздохнув, зажала пару кнопок, расстегивая крепеж, и стянула КПК с предплечья, а следом и плотную манжету, на которой он держался. Рука казалась непривычно легкой. Глянув в последний раз на подмигивающий установленным временем и датой экран, Мали отключила устройство, а затем отложила на стол. До отбоя оставалось еще пару часов. Страшно хотелось себя чем-то занять. Взгляд вдруг упал на книгу, которую Харкнесс читал на больничном. В голове словно само собой невольно проскочило короткое воспоминание, как они сидят напротив друг друга, а умиротворённую тишину прерывал лишь шорох перелистываемых страниц. Мали, заставив себя дочитать главу, откладывает книгу на край стола. В тот раз на полке бук-кроссинга ей попалось довольно скучное издание о устройстве автомобилей. Проще было сразу вернуть книгу обратно, чем пытать себя обилием совершенно незнакомых ей терминов, которые, к тому же, были уже никому абсолютно не нужными. Харкнесс поверх страниц смотрит на неё, а затем с легкой улыбкой кладет собственное чтиво поверх забракованного издания. — Что тебе попалось? — интересуется он, приподнимаясь на тощей подушке. — Что-то про машины, — пожимает плечами Мали, — А тебе? — История гражданской войны в США. Хочешь, поменяемся? Престон сказал, что с шерифом было все в порядке. Рёбра чудом не повредило повторно, а боль возникла из-за ударов по незажившим гематомам. Было решено продолжить курс стмуляторов, чтобы Харкнесс уже к концу следующей недели мог полностью вернуться в строй. Мужчина обещал врачу, что явится на ежедневный осмотр после своей смены. Это должно было быть примерно в девять. Девушка вздохнула, чувствуя отчего-то только странное оцепенение и желание, чтобы её все оставили в покое, а затем поднялась на ноги. Взгляд упал на куртку, висевшую в углу. Внезапно вспомнив о неизвестном компоненте андроида, который был в кармане перед тем, как на трап нагрянули ублюдки из Парадиз-Фоллс. Пальцы быстро проверили содержимое куртки, из груди вырвался легкий вздох облегчения. Цел. Наверняка, уже непригоден к использованию, хотя судя по словам этой Уоттс, единственная его задача теперь — быть свидетельством «смерти» беглеца. Мали не собиралась отказываться от поисков и шанса попасть к отцу из-за чьих-то странных убеждений, что машины имеют право на самостоятельную жизнь. Однако, само наличие компонента служило подтверждением того, что андроид был реален, а она сама вовсе не сошла с ума. Мали вдруг вспомнила голозаписи, которые ей отдал Сигрейв Холмс. Ей так и не удалось нормально побыть в одиночестве и прослушать их. Кажется, теперь было самое время. Оба голодиска были со странной красной полосой вдоль корпуса. Мали непонимающе осмотрела отметину, оставленную скорее всего красным маркером, а затем, пожав плечами, вставила один из них в пип-бой, сиротливо лежащий на столе. Тишину пустой клиники разрезал незнакомый мужской голос, звучащий спокойно, однако, с явными нотами тщательно сдерживаемого волнения. «Если вы слушаете эту запись, значит, вас сочли достойным доверия. Надеюсь, вы и правда его достойны, ибо запись представляет опасность для нас обоих. Я сбежал из Содружества. Я андроид, искусственный человек… раб. Люди, которые преследуют меня, безжалостны. Они не остановятся ни перед чем, чтобы вернуть свое добро. Мне нужен врач с пустошей, чтобы сделать пластическую операцию. Кроме того, мне нужен кто-то, кто отлично разбирается в компьютерах. Мне нужно… Я хочу стереть свою память и изменить лицо, так, чтобы меня нельзя было узнать». Запись подошла к концу и остановилась. Голос был живым, совсем как настоящий, и казалось, это не андроид, а кто-то просто вместо него записал эту речь, которая потом оказалась скопированной на несколько однотипных дисков. Мали закусила губу и уставилась в пол. Черт. Отчего-то она была уверена, что робот будет чем-то вроде протектерона или «мистера помощника», как у Веры Уизерли, но этот… Если голос на записи действительно принадлежал беглецу, то, судя по нему и содержанию обращения, внешне синтетический человек действительно мало чем отличался от живого. И пытаться отыскать его, чтобы сдать хозяевам за крышки… Она действительно выглядит сейчас не лучше работорговцев. Мали закрыла глаза и с силой вцепилась пальцами в собственную голову, тщетно пытаясь в очередной раз найти себе оправдание за то, что работала в Парадиз-Фоллс. Так было нужно, чтобы выжить. Либо ты, либо тебя. Этому её научили Пустоши. — Слышала разговоры о походе до Тэмпенни-Тауэр? — Пронто с усмешкой коснулся дернувшейся от его прикосновений Мали и грубо поднял лицо рабыни на себя, больно сжав ей щеки, — Гробовщик хочет проверить твою преданность и отправит вместе с двумя охотниками, как полевого врача. Это твой шанс доказать, что ты достойна не носить ошейник, не быть в числе отловленного мяса. Тэмпенни-Тауэр. Это слишком далеко от маршрута, по которому ушел отец в сторону бывшего Арлингтона. Далеко даже от Спрингфилда, в округах которого поймали Мали. Если бы даже повезло сбежать, она бы погибла в первой же стычке с мутантами, вооруженная лишь собственным скальпелем — взять что-то более пригодное для боя не разрешили. Просто не было другого выхода, правда? — Мы пришли, — Имир, довольно ухмыляясь и почесывая черную бороду, указал корявым пальцем на обнесенную бетонным забором высотку, щедро украшенную античными колоннами и круглыми башенками. Очевидно, до войны здесь располагался какой-нибудь дорогой отель, — Темпенни Тауэр. Поравнявшаяся с ним Каролина Ред хищно улыбнулась, на миг обнажив перепорченные спиленные в острые клычки передние зубы. Мали хмуро оглядела обоих отчего-то страшно довольных работорговцев, а затем тоже переместила свой взгляд на башню. — Зачем мы здесь? — поинтересовалась девушка, пытаясь держаться наравне со своими спутниками. Она почти не говорила весь путь до их места назначения. Идущие впереди Имир и Каролина время от времени неприятно поглядывали на неё, но и не задирали особо. Мали отмалчивалась на их периодические язвительные пикировки. Гробовщик отправил на охоту двух из своих лучших псов. Стареющий прожженный отморозок Имир не сводил глаз с психопатки Каролины, время от времени пытаясь флиртовать с ней в дороге. Та всякий раз грубо отвергала поползновения и противным тонким голосом заявляла, что предпочла бы его умственно отсталого сына Джотана. Имир хрипло ржал в ответ и иногда для разнообразия начинал цепляться к Мали, уверяя, что «будет получше малыша Пронто». Девушка же в ответ намекала, что работорговец в пути рискует умереть от сепсиса, и тот, недобро сверкнув глазами, вновь переключался на Каролину. Увлеченные друг другом, они практически не вспоминали про сопровождавшего их врача. — Чтобы надеть ошейник на шлюху Сьюзен Ланкастер, которая решила, что может просто так кинуть нас, — с каким-то особым злым предвкушением произнесла Ред, плотоядно ухмыльнувшись. Одичавший от близости добычи взгляд работорговки сместился на Мали, — а ты приведешь её сюда. — Почему именно я? — попыталась было отбиться девушка, — Да я внутри даже гипнотрон не успею расчехлить, меня застрелят. Это одно из наиболее укрепленных поселений на Пустошах для самых состоятельных людей. Её накрыла тень подошедшего сзади Имира. Он неодобрительно цокнул языком. — Потому что нас с Каролиной охрана даже на порог не пустит, — прорычал он, подойдя к Мали на опасно близкое расстояние, — А тебя, чистую хорошенькую телочку, могут и принять. Окажешь парням на входе пару услуг, если потребуется, найдёшь внутри сучку Сьюзен, и убедишь её выйти с тобой за ворота. Мали попыталась было отодвинуться от него, но Имир больно ухватил её здоровой ручищей за предплечье и подволок к себе. — Гробовщик изначально делал ставку на тебя, красавица, в этом деликатном деле, — прошипел он, выдохнув на содрогнувшуюся девушку амбре давно нечищеных зубов и вчерашнего ужина из подстреленной по дороге бродячей собаки, — Не подведи его, иначе я даже не посмотрю на то, что такие тощие, как ты, не в моем вкусе. Мали шарахнулась вбок, но налетела плечом на грубо толкнувшую её Ред. — А давай сначала вскроем, чтобы не сопротивлялась? — лениво предложила Каролина, посмеиваясь и вертя в пальцах слегка заржавевший от времени выкидной нож, — У меня давно не было игрушек. Мали зло оттолкнула садистку. Понимание, что работорговцы просто запугивают её, пытаясь подмять под себя, удерживало какие-то остатки смелости внутри. — Ещё раз дотронешься до меня — останешься без руки, — пытаясь храбриться, огрызнулась девушка на выпад Имира, игнорируя Ред. Помнила, что Каролину ничто не бесит так, как отсутствие реакции на угрозы, — Держи её на собственном члене, если хочешь сохранить и то и другое. Имир довольно улыбнулся, обнажив ряд потемневших крупных зубов с отсутствием нескольких спереди. — Либо ты, либо Сьюзен, малышка, — довольно предупредил он, кивая девушке на глухие ворота. Она штопала охотников, чтобы выжить, но никогда не хотела стать одной из них. Но за неё все решили иначе, буквально выкрутив руки. Долго балансировать между работорговцами и их жертвами не получилось. Сколько раз Мали хотела малодушно пустить себе пулю в висок, чтобы раз и навсегда покончить с ежеминутно грызущим чувством вины за содеянное? Или шагнуть с края палубы, устав бояться, что за ней явятся и сделают то же самое, что она в свое время с беглянкой? — Я от Гробовщика Джонса, — тихо проговорила Мали, приблизившись к сильно накрашенной женщине средних лет, представившейся Сьюзен Ланкастер. Местами вытершийся от времени и грубых подошв дорогой ковер под ногами заставлял стесняться собственной грязной с дороги обуви на фоне легких довоенных туфель и вымытых ботинок здешних обитателей. Где-то под потолком из колонок доносилась тихая джазовая музыка. В покоцанных бывших некогда белыми кадках стояли искусственные цветы и деревья, блестя пластиковыми зелеными лапами под мягкими желтыми лампами. Сьюзен, побелев, отскочила от Мали и в панике оглянулась в поисках охраны. — Не нужно никого звать, — поспешно проговорила Мали, вспомнив увесистые автоматы и лазерные пистолеты местного патруля, — Гробовщик согласен оставить тебя в покое, если ты отдашь назначенную им сумму. — Я вышла из дела, не заплатив. Джонс никому не прощает подобного, — нервно проговорила Сьюзен, сжав в худых ладонях складку бывшего когда-то пудрово-розовым платья. Мали только вздохнула. Проницательность Ланкастер было не так-то легко обмануть. Однако, ей придётся убедить бывшую работорговку в благосклонности главаря Парадиз-Фоллс, иначе путь обратно для Мали будет заказан. Сообщить охране о поджидающих за оградой охотниках и остаться внутри вместе со Сьюзен тоже была так себе идея. Местные вряд ли будут рады такому соседству в благоустроенном Темпенни Тауэр даже в качестве врача. Скорее уж Мали действительно останется в лучшем случае оказывать интимные услуги богатым чистоплюям, как пришлось Сьюзен. — Просто отдай деньги его человеку у ворот, и про тебя навсегда забудут, — попыталась надавить Мали, чувствуя, что сама начинает нервничать, — Будешь и дальше спокойно трахаться за бабки здесь, сколько захочешь. На них странно посмотрела пара человек, до того негромко переговаривавшихся у огромной широкой лестницы. Ланкастер напряженно пробежала глазами от них до подозрительно уставившейся на неё женщину за администраторской стойкой. Затем, тяжело вздохнув, кивнула Мали. — Хорошо, пойдем. Только не ори и не отсвечивай тут больше. Но едва оказавшись за пределами Темпенни Тауэр, Ланкастер практически сразу оказалась в рабском ошейнике. На её визг в ответ из-за ворот не раздалось ни звука. Довольный удачным отловом Имир выдернул у женщины кошель с крышками и швырнул похолодевшей Мали. — Гробовщик сказал, мы можем разделить сумму на троих. Держи, доходяга, раскидаешь на всех. Заслужила, — он приподнял на себя за волосы искаженное от страха и ненависти лицо Сьюзен, — Ну, а пока, думаю, мы можем немного отдохнуть перед долгой дорогой домой. И, не дожидаясь какой-либо реакции, он остервенело начал задирать на женщине юбку. Та попыталась было сопротивляться, но у её рта почти мгновенно оказалось лезвие ножа Каролины. Та же, с горящими от жажды крови глазами, радостно гоготнула, глядя, как глаза Сьюзен медленно наливались слезами. — На колени, сука, — прорычал возбужденный чуть не до тряски Имир. Мали почувствовала, что её начинает мутить от отвращения. — Я отойду ненадолго, — промямлила она, бросив глухо звякнувший кошель на пыльную землю и попятившись назад, но переключившиеся на новую жертву Каролина и Имир даже не обратили на неё внимания. Мали поспешно отвернулась и на ватных ногах быстро зашагала вдоль стены, намереваясь отойти как можно дальше, чтобы не видеть того, что сейчас происходило. За спиной раздались характерные булькающие звуки. Девушка зажала уши обеими руками и, едва успев отбежать за угол, вывернула содержимое желудка наружу. Её рвало долго и мучительно, а когда тошнота прекратилась, Мали на дрожащих ногах отошла к стене, проехалась спиной по нагретому солнцем бетону и, закрыв глаза от слепящих закатных лучей, тихо заплакала. Она надеялась отыскать отца и попытаться начать новую жизнь. Однако, ценой этого билета был чертов человекоподобный андроид, скрывавшийся на авианосце от своих хозяев. Да будь проклята вся эта прогнившая поверхность, в которой чья-то жизнь становилась разменной монетой! Мали, шумно вздохнув, заставила себя сменить диск в пип-бое и, борясь с отвращением к самой себе, повторно нажала на кнопку. «Помнишь тот секретный проект с андроидом, про который я тебе говорила? Так вот, они нашли хорошее довоенное оборудование. Достали липопластикатор и микродермальный трансплантатор для пластической хирургии. Не знаю точно, где они найдут мясника такой квалификации, чтобы он не превратил пациента во что-то пострашнее гуля. А, и вот еще что. Представь себе, они отыскали нейролизатор схем! Ну или собрали. Если узнаешь, кого они на это подписали, сообщи мне. Хочу посмотреть, как такие люди выглядят». Оживлённый женский голос, слегка искореженный диктофонной записью, умолк. Мали задумчиво накрутила выбившуюся прядь на палец и убрала пип-бой вместе с голодисками в свой рюкзак. Наверняка, у Престона тоже спрашивали про эти мифические липопластикаторы и трансплантаторы. Судя по последней записи, чрезвычайно редкие. Возможно, старик мог знать, к кому в итоге попали такие игрушки. Стоило попытаться расспросить завтра. Если она до утра не передумает вообще продолжать это дело. Взгляд словно сам собой скосился в сторону куртки. Мали громко выдохнула и, задвинув рюкзак поглубже под стол, вышла из клиники. Быстрый шаг в сторону лестницы. Ноги сами бездумно несли куда-то тело, и уже было даже неважным, где в итоге она окажется. Мали остановилась около лестницы, заслышав поднимающиеся на верхнюю палубу шаги. Вдвоем разойтись на узкой лестнице все равно не получится. Взгляд вдруг выхватил знакомый силуэт. Мали поспешно попятилась и замерла, ощущая, как внезапно сердце предательски провалилось куда-то вниз, точно бы её застигли на месте преступления. — Шериф, — только и пробормотала она вместо приветствия. Харкнесс, быстро преодолев последние ступени, замер около перил. — Мали, — почти в таком же тоне произнес он в ответ, а затем тепло улыбнулся, — Я как раз шел на осмотр. Кажется, невовремя? — Так вроде тебе еще два часа дежурить, — слегка растерявшись, ответила девушка, понемногу возвращаясь мыслями в реальность. — Я подумал, в полдесятого ты захочешь отдыхать, а не ждать запоздалого проблемного пациента, — в голосе Харкнесса проскочила усмешка, — Попросил подменить меня на пятнадцать минут и поднялся. Ты хотела куда-то уйти? Муть в голове постепенно улеглась, уступая привычному рабочему настрою. — Ничего, идем прослушаю, раз пришел. Харкнесс сделал пару шагов ей навстречу и хотел было что-то сказать, но не успел. По авианосцу прошел гул, лампы замигали, а в следующий миг везде разом погас свет, мгновенно погрузив их обоих в кромешную тьму. Мали, вскрикнув от неожиданности, раскинула руки, инстинктивно пытаясь найти какую-то опору, но вокруг была лишь пугающая пустота. Изо всех сил стараясь не паниковать, девушка громко задышала, пытаясь успокоить сердцебиение. — Что случилось? — выговорила она, прислушиваясь к пролетевшим снизу испуганным женским крикам и громкой мужской ругани. — Снова вырубился генератор, — откуда-то поодаль ответил Харкнесс. — Бывает, вылетает пару раз в месяц. Генри Янга сейчас отведут к месту поломки, он все исправит. Это не более десяти минут. Они замерли, пытаясь по голосу определить расстояние друг до друга и вслепую вытягивая руки в кромешной тьме. Мали стояла, чувствуя, как по шее стекает от напряжения капелька пота, мелко-мелко стучат зубы и дрожат пальцы. Громко затрещала рация, разрываясь от красочного четырехэтажного мата. Харкнесс щелкнул кнопкой приема и слегка прокашлялся. — Немедленно прекратить панику, — громко и отчетливо, почти по слогам произнес он, и, как ни странно, количество нецензурщины в динамике мгновенно сократилось. — Действуем, как на учениях. Те, у кого при себе карманные фонари, разойдитесь по палубам в местах наибольшего скопления людей, — Харкнесс решительно оборвал чью-то очередную попытку выплеснуть злость, — Не допускать давки ни при каких обстоятельствах. Открыть дверь на рынок с внешней палубы. Как слышно? — Принял, шеф, — вяло откликнулся кто-то включившийся в эфир, — Нужны минимум пять человек на общагу, пока там, пользуясь случаем, никто никого не прирезал. — Бери тех, кто поблизости, — согласно откликнулся Харкнесс, — Остальным. Проводите всех до любых ближайших кают, коридоры должны быть пусты. Лорин, найди Янга и помогите ему добраться до генератора. Как поняла меня? — Лорин на связи, поняла вас, шеф, — ответил хрипловатый женский голос, — Со мной Джонс, уже обходим среднюю палубу. — Хорошо, — удовлетворенно произнес шериф, — Дэнверс, ты на связи? — Слышу тебя, — почти сразу после очередного щелчка откликнулась Лана, — Я на рынке. — Если есть фонарь, поднимись в лабораторию к команде доктора Ли, — показалось, или в голосе Харкнесса послышалось легкое облегчение? — Принято. Конец связи. Время шло, свет по-прежнему был выключен, и первые признаки паники удушающей петлей медленно затягивались на шее. — Мали? — осторожно позвал её Харкнесс, уже не обращая внимания на шуршащую эмоциональным эфиром рацию. Казалось, они оба разом ослепли. — Я… да. Я просто… не люблю темноту, — старательно выравнивая дыхание, выдавила девушка и попыталась было сделать осторожный шаг в сторону. — Нам обязательно оставаться здесь, пока не заработает генератор? Может, попробуем спуститься к ангарной палубе и выйти наружу? — Отличная возможность убиться, спускаясь по узкой лестнице, — голос Харкнесса действовал отрезвляюще, но его казалось недостаточно, чтобы окончательно взять себя в руки, — Просто… продолжай говорить, я попробую найти тебя, хорошо? Проклятая темнота давила на мозг, пробуждая тщательно закопанные воспоминания. Запертые двери склада, бархатная тьма и тихое, но четко различимое потрескивание крыльев радтараканов где-то позади. Осознание того, что перед глазами было то же самое, что и под веками, удушало. Как назло, отключение произошло именно тогда, когда Мали решила снять пип-бой, и подсветить теперь было нечем. — Где ты? — голос шерифа прозвучал совсем рядом. Девушка вскинула дрожащие руки в сторону звука. Ладони шарили в воздухе, захватывая лишь пустоту, но вдруг кончиками пальцев она коснулась теплой кожи. В следующую секунду Мали ощутила, как ладони шерифа ловят её руки и медленно на ощупь идут от запястий до локтей. В полной дезориентации тактильность словно вдруг заменила им зрение. — Все в порядке, — дыхание Харкнесса вдруг ощутилось непозволительно близко, — Не бойся. Крики внизу постепенно сходили на нет. Люди прекращали паниковать. Содержание шипящего эфира тоже стало значительно спокойнее. Ладони словно сами собой тоже скользнули по рукам шерифа и остановились на его предплечьях. — Ты подземный житель, но боишься темноты, — голос Харкнесса слегка понизился, прозвучав с легкой усмешкой. — Под землей она куда страшнее, чем снаружи, — чувствуя, как страх медленно отступает, тихо откликнулась Мали, — На поверхности даже после самой темной ночи все равно взойдёт солнце. В бункере твоя жизнь слишком зависима от наличия электроэнергии. Любая поломка, и половина жизненно важных функций вырублена. Каждый миг кажется часом. Казалось, еще секунда — и вот включится снова свет. Но секунды складывались в минуты, а до главного ремонтника, судя по возобновившимся матам в эфире, пока так и не удалось добраться. Ровное дыхание мужчины казалось чем-то насколько успокаивающим, что Мали внезапно потянулась чуть вперед, на каких-то незначительных пять-десять сантиметров, и сама до конца не осознавая, что делает, прижалась щекой к жесткой прохладной броне. Ладони шерифа, до того замершие на её локтях, дрогнули в ответ и поднялись до плеч девушки, осторожно прижав её к груди. — Мали, — голос Харкнесса вдруг прозвучал почти у самого уха. — Я тут на днях узнал, что обязан тебе не только за медицинскую помощь. Его сердце билось сильно и ровно, улавливаясь даже под броней. Тихий голос резко отрезвил от происходящего и едва не заставил отшатнуться, но теплые руки, лежавшие на плечах, без слов уговаривали остаться на месте. Замереть, продлевая приятное ощущение надежности и безопасности. — Не стоит, — чуть охрипшим голосом, наконец, ответила Мали, ловя себя на незнакомом ей волнении. — Теперь мы с тобой квиты, шериф. Одна рука Харкнесса осторожно, едва касаясь одежды, опустилась с её плеч к локтю девушки. Затем нашла запястье и остановилась, будто спрашивая разрешения идти дальше. Другая ладонь по-прежнему оставалась на плече. Мали замерла. — Шеф, Янга нигде нет, прием, — вклинился в их диалог чей-то голос по рации. Ладонь шерифа тут же исчезла с запястья девушки. Тихий едва слышный выдох. Щелчок кнопки приема. — Хреново, — тут же откликнулся Харкнесс, сохраняя по-прежнему спокойный тон. Однако, в его интонации почувствовались искры тщательно сдерживаемого гнева, — Кто с фонарями, начинайте выводить людей на внешнюю палубу. Держим связь, с собой не брать больше пяти человек за раз. Кто сможет, захватите по пути меня. — Принял, шеф. А ты сам где? — На лестничной площадке между верхней и нижней палубой. Без фонаря. Со мной врач. — Попробуем побыстрее до вас дойти, — скрипнул в ответ уже другой голос и отключился. Происходящая внизу суета начала постепенно казаться далекой. Обволакивающая темнота в тихом дыхании двоих и едва уловимом биении сердца — почти интимной, но отчего-то после разговора по рации её хотелось побыстрее нарушить, чтобы вернуть ту безопасную субординацию. — У меня есть фонарь в клинике, — произнесла Мали, отстранившись-таки от мужчины. — Может, попробуем дойти? Это же буквально первая дверь после выхода с лестницы. Короткий слегка напряженный вдох. Харкнесс вновь нашел её запястье. Пальцы обеих рук сплетаются между собой, словно крепкий канатный узел, держащий буксир. — Хорошо. Выход на верхнюю палубу должен быть в правой стороне. Держись за меня. Харкнесс первым сделал маленький шаг в сторону. Мали, не отпуская его, поспешно двинулась в том же направлении, отставая буквально на полшага. Другой свободной рукой шериф пытался нашарить хоть что-нибудь впереди себя, но продолжал ловить лишь пустоту. Еще шаг, затем еще один. Он сделал последний слишком быстро, так и не встретив впереди препятствия и ускорившись. Мали, споткнувшись, инстинктивно обхватила мужчину, тот тут же остановился и в ответ прижал её к себе. На ум запоздало пришло, как это, должно быть, выглядело со стороны, однако в этой проклятой тьме им обоим больше было некуда идти, кроме как навстречу друг другу. — Порядок? — отчего-то шепотом поинтересовался шериф, бережно поддерживая Мали под спину. — Да, — так же тихо откликнулась Мали, стараясь не думать о его ладонях на собственной пояснице. Прикосновения мужских рук к телу вдруг смутно всколыхнули другие тщательно закопанные воспоминания о Парадиз-Фоллс, которые девушка безрезультатно пыталась несколько раз утопить в алкоголе. Запах оружейной смазки и железа врезаются в легкие, едва её левая половина лица оказалась прижатой к все тому же холодному столу. Горло сдавливает спазмом, рот болезненно кривится. В уголках глаз скапливаются горячие слезы, одна из которых стекает по переносице и падает прямо на грязную поверхность. — Ноги шире, — голос Пронто за спиной почти безразличен, как будто он занимался привычной рутиной вроде сборки оружия. — Хватит, пожалуйста, — Мали не узнает собственный жалкий голос. Дрожащий, надломленный, униженно просящий. Она не надеялась на какое-то милосердие со стороны своего «хозяина». Но Пронто неожиданно действительно остановился и слегка отстранился. А затем грубо выкрутил руки вскрикнувшей девушки ей за спину и сцепил оба тонких предплечья в широкой ладони. — Нет!.. — Мали приподняла голову в бессмысленной попытке вывернуться, запоздало поняв, что лишь разозлила оружейника. — Нет, пожалуйста! Вторая ладонь Пронто, неприятно пахнущая железом, легла на лицо Мали, оборвав её вскрик. Крепкие длинные пальцы намертво зажали рот и нос, не давая сделать ни вдох ни выдох. Мали жалобно замычала, осознав в насколько беспомощном положении находилась. Пронто запрокинул её лицо вверх, заставляя принять почти болезненно неудобную позу, и наклонился к своей жертве. — Я, кажется, предупреждал, что с тобой будет за попытку сопротивляться. Хочешь, чтобы я отдал тебя остальным? Застывший воздух в грудной клетке болезненно жег изнутри, вгоняя в настоящую панику. Мали поспешно замотала головой и вновь пытается что-то промычать. Что угодно, лишь бы ей разрешили снова сделать вдох! Пронто с усмешкой отпустил её лицо и добавил, глядя на судорожно хватавшую воздух девушку: — Умница. Однако, прикосновения Харкнесса были совсем иными. Бережными, осторожными. Хотелось даже сказать, что нежными, однако, от подобных мыслей Мали отдёргивала себя, как ладонь от горячего чайника. После пережитого девушка сторонилась мужчин, однако, с Харкнессом почему-то все было иначе. Его присутствие не пугало, а наоборот давало давно забытое ощущение защищенности. Очередной шаг сбил вновь спутавшиеся мысли. Шериф, дойдя до стены, теперь двигался в сторону предполагаемого дверного проема, ведя пальцами по попадавшим под руку переборкам. Мали, все еще удерживаемая им около себя, двигалась синхронно с ним, но боком, отступая еще и еще, пока первой не уперлась лопатками в холодное колесо гермозатвора. — Кажется, дошли, — выдохнула Мали, поняв, что пятиться больше было некуда. Харкнесс остановился. Он был так близко, что девушка ощущала его дыхание у своего лица. — Отойди немного, я открою, — произнес он и в этот момент вспыхнул свет, ослепив обоих на несколько мгновений. Мали зажмурилась и инстинктивно вскинула свободную ладонь к лицу. Когда глаза более-менее привыкли к свету, девушка подняла взгляд на болезненно щурившегося шерифа. Изнутри горячей волной прокатилось смущение от внезапного осознания, как они оба выглядели со стороны — застывшие рядом на предельно близком расстоянии, почти касаясь носами, с все еще сцепленными руками. Харкнесс, кажется, поняв смятение девушки, мягко отпустил её руку и поймал напряженный взгляд зеленых глаз, находившихся сейчас настолько близко. — Шеф, порядок. Янга нашли, генератор восстановлен, — глухо кашлянула рация. — Но в общаге потасовка. Харкнесс быстро снял её с пояса и нажал на кнопку РТТ. — Уже спускаюсь, — произнес он и, молча кивнув Мали, почти бегом направился вниз.