* * *
Бринден зашёл в залу вслед за девочкой Таргариен — та смешно храбрилась, стараясь не шарахаться при виде братьев Баратеонов, возвышавшихся в дальнем углу. Как и говорила Мелони, принц Станнис явился навстречу своей судьбе — а за ним притянуло и принца Ренли, и молодого Тиррела, сверкающего новенькой белой чешуёй своего доспеха. Рядом сгрудились Ройсы в заговоренной бронзе, Корбрей с печально знакомым клинком за плечами (он то ли услышал всхлип Деймона, то ли ему почудилось), молодой Хардинг, надменно вскинувший подбородок... Интересная, интересная собиралась компания. — Ворон с Медвежьего Острова сообщает, они сражаются, — сказал старший служитель Марш, проводя на карте линию кусочком угля. — Одичалые и Мормонты вместе, против войска упырей. — Это хорошо, — не дрогнув, ответил старик. Настоящий дозорный. — Это значит, силы врага отвлечены от Моста Черепов. Ворон лорда Дарклина известил, его посольство увенчалось успехом, леди Далла. Ваши сородичи пойдут там. Леди Далла — явно одичалая женщина, не утрудившаяся даже переодеться в приличное платье — хмуро кивнула. — Я отправлюсь в Дозор-у-Моря, — сказал молодой Веларион. Рука его висела на перевязи, и это только добавляло ему шарма. Были бы здесь незамужние женщины — все бы его были. — Угрозы с моря мне привычнее, — и быстро уточнил: — Если принц Станнис не против, конечно. — Принц Станнис не против, — милостиво ответил тот, скрипнул зубами. — Нас непростительно мало. Нужно использовать все резервы. Леди Старк... Девочка вздрогнула, как от удара, вытянулась в струнку. Смешная. — Чем могу быть полезна, мой принц? — Не вы. Ваш дракон, — с обычной для него невежливой прямотой ответил тот. — Отправляйтесь с капитаном Уотерсом. Таким образом по дракону окажется в каждом из трёх основных замков. У Моста будет король, у Моря — его сестра, а здесь? Третий ныне живой дракон принадлежал родной дочери Станниса, но не станет же тот... ...или станет. Мелони говорила — его мир состоит из долга и справедливости. Есть ли в нём место такой глупости, как родительская любовь? На миг он испытал жалость и страх: жалость к человеку с похожей бедой и страх, что Враг завладел и им тоже. Впрочем, страх быстро сменился простым рабочим решением не спускать глаз.* * *
— Подожди, девочка... — слабый голос старого мейстера остановил Дени, когда она хотела было уйти вместе со всеми. — Помоги мне дойти до комнаты. Она подставила плечо и позволила неожиданно сильным пальцам вцепиться в него до боли, ища опоры. Это должен был быть мейстер Эйемон. Их родич. — Твой брат говорил о тебе. Что ты вышла замуж, — он тихо усмехнулся. — Я не стал ему говорить, что ты скоро прибудешь. Он бы рассердился. Дени кивнула. Визерис всегда заботился о ней — иногда чересчур. Он бы никогда не пустил её в битву. Но она взрослая женщина, расцветшая и познавшая мужа, она может решать за себя. — Но я хотел тебя дождаться. Услышать твой голос, твоего дракона... — Ежевика спешила за ними, путаясь в ногах, глупышка. — Я хотел, чтобы ты меня проводила. Твой брат, он похож на Бету, — мейстер тихо хмыкнул. — Я надеялся, что ты, может быть, будешь похожа на моих сестёр. — И я похожа? Старик отпер дверь, понудил её зайти вместе с ним. Должно быть, ему нужна была помощь дойти до кровати? — У тебя голос совсем как у Рей, — ответил он, тяжело опустился на узкую койку, поднял руку вверх, скользя пальцами по её лицу. — А похожа ты больше всего на тётю Гвенис... значит, на королеву Нейрис. Все говорили, что они с тётей — одно лицо. Жаль... — он лёг, вытянувшись во весь рост, сложил руки на груди. — Брат говорил, я похожа на мать, — ответила она, сглотнув комок в горле. — Твоя мать, Рейлла, — понимающе кивнул тот. — Я никогда её не видел, прости. Проводишь меня? — повторил он просьбу. Она хотела спросить «Куда» — и вдруг поняла. Поняла, почему он лежит так ровно, так спокойно. — Не надо бояться, — попросил мейстер Эйемон. — Ничего дурного не случится, Дейенерис. Я просто возвращаюсь домой. Наконец-то я могу вернуться домой... Он закрыл слепые глаза, и Дени ощутила, как её собственное зрение мутится и расплывается от слёз. Сквозь слёзы она увидела женщину, прекрасную, как звезда, с волной иссиня-чёрных волос, что сидела совсем рядом, ласково глядя на неё и лежащего мейстера. В какой-то момент от того отделилось светлое облачко — и женщина поймала его в объятья, держа на руках, как дитя, пока облако обретало облик: молодого мужчины с серебряными волосами, в серебристо-сером облачении. — Мама, — сказал он, заключая в объятья женщину, и Дени увидела, что комната полным-полна народу. Полна Таргариенов. Высокие и не очень, тощие и толстушки, смуглые и бледные — они заполнили её, торопясь приветствовать новоприбывшего, стоило тому отпустить руки матери. Один из них — улыбчивый мужчина с золотыми локонами — был особенно настойчив, повиснув на шее бывшего мейстера чуть не с прыжка, под общие смешки. — Эгг... я не думал, что ты здесь будешь... — выдохнул тот, обнимая брата. — Король отпустил нас всех, — радостно ответил тот. — Он пожелал покоя призракам Летнего Замка и теперь мы свободны, слышишь?! Дени утёрла слёзы — и видение оставило её. Только огонь догорал в камине, и плакала над мёртвым сородичем Ежевика.* * *
Бринден вышел вдохнуть свежего воздуха и немедленно услышал голос брата Эйгора: — Найди мне мудака, мне нужно тело. — Зачем? — удивился Бринден. — Кто-то должен будет работать связным между духами и людьми, а я вроде как навёл мосты с потомком, — просто объяснил тот. Бринден хотел было спросить, зачем духам связи с людьми — когда увидел. В небе над головой кружили гигантские крылатые тени, каких земля не видала уже сотни лет. Призрачные воины в меховых плащах гладили своих мохнатых спутников. Септон Аддам из замковой септы натягивал лук, и рядом с ним его брат склонялся над картой и гладил призрачного коня Рыцарь-Дракон. — Чтобы Эйгор — и отказался от драки ради общего блага? В каком мы мире живём! — иронически воскликнул Деймон и осёкся под взглядом королевы Нейрис. — Сейчас не время для глупых ссор, — сказала та. — Сейчас мы все должны объединиться. Против смерти, дети мои, против смерти выстоит только любовь. Это звучало глупо, но Бринден смотрел в холодное синее небо и видел лицо своей дорогой Ширы, и знал, что там, где внизу загораются костры — ходит его дорогая дочь. Его родичи и родичи его друзей, презрев смерть, вставали на защиту последней стены между мёртвым и живым. Искали старых знакомых и находили, обнимаясь, смеясь и перекликиваясь между собой, словно встретившись на большом турнире. И в самом деле, за что ещё можно сражаться с Врагом, если не за любовь?