Полумейстер

      — Из Восточного Дозора дурные вести...       — Еле отбились...       — Королевский посланник...       — Воронов-то, воронов...       Джейме сгрузил вязанку дров под навес и расправил затекшие плечи. После возвращения из плена его быстренько перевели обратно в хранители — как сказал старый медведь Мормонт:       — Пользы от тебя в следопытах немного, раз всей разведки — до первого дерева. Лучше поработаешь. А если не дай-то боги война к Стене придёт, тут уже не до чинов будет. Повоюешь своё.       Это было обидно — и до обидного правильно. Отправляться в разведку с теми, кому не сможешь доверять, как ни старайся — плохая идея. А доверять он больше не мог никому. Ну, может быть, старому медведю, болотнику Маршу или слепому мейстеру — просто потому, что они были слишком откровенно ему враждебны, чтобы бить в спину.       Отец всегда учил: тот, кто ненавидит — безопасен. Опасен тот, о ком ты не знаешь, что он тебя ненавидит.       То есть, весь Ночной Дозор, в его случае.       Далла, правда, его рассуждения встречала грубым смехом:       — Много тебе чести, ворона, чтобы тебя все ненавидели за то, что ты сестру дырявил. Ещё скажи, все тебя в лицо знают.       Он сам не знал, зачем ходил к ней делиться своими печалями и жаловаться на жизнь, пока она пыталась заставить своего краснорожего пащенка сосать сиську, а не орать. Наверное, именно потому, что всякую жалобу она безжалостно высмеивала и превращала в ничто — и на краткий миг начинало действительно казаться, что в сущности-то всё довольно неплохо, а что он этого не замечает — так это потому что дурак и слишком занят то собой, то попытками научиться рубить дрова, варить похлёбку или поддерживать огонь в кузнице.       Потом ворон очередной раз напоминал ему, кто он есть такой, или дозорный плевал ему под ноги — и иллюзия рушилась.       Но он всё равно ходил к Далле, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя обычным дураком.       Не изгоем.       Не позором.       — Слыхал сплетню, ворона? — спросила Далла, когда он заглянул к ней в обед, принёс дрова для камина и козлиное молоко для пащенка.       Коз разводил толстяк Сэмвелл, личный слуга слепого мейстера. Вроде как для мейстера и разводил, тому было нужно молоко на старости лет.       — И да, и нет, — ответил он.       — А, как всегда, слышал, но не слушал. Что, считаешь себя выше этого? Не считай. Никто не выше сплетен, особенно рыцари. Уверена, на турнирах они только и делают, что обсуждают, кто с кем спит и в каких позах, — хмыкнула она, запахивая на груди меховую душегрею, подаренную доброй душой из Кротовьего.       Там их было много, добрых душ, но эта была ещё и состоятельная — быть наложницей старшего хранителя Марша куда как выгоднее, чем какого-нибудь рядового разведчика. А что это нарушение устава и клятвы, так кому какое дело? Главное — все счастливы, а закон вроде как может спать спокойно, ведь наложница — не жена.       Джейме ненавидел подобное лицемерие.       — Ты права, — признал он. — Рыцари любят посудачить о себе подобных. Но это не значит, что надо уподобляться базарным бабам и...       — Тю, где тебе до базарной бабы, ворона? Клюв не дорос, они-то поразумнее будут, с рассуждением, не как ты. Садись-ка, что расскажу, — она охотно налила себе из кринки молока и отхлебнула, оставляя на лице белые усы из сливок. — Скоро всё переменится. На вашу Стену ваш король приехал.       Нет, этого быть не могло.       Роберт скорее сдох бы, чем оторвал зад от того, на чём сидел сейчас и попёрся на далёкий север.       — Чушь. Он бы сначала прибыл сюда, в главный замок.       — Ну, может, не сам король, но тот, кто говорит его голосом. И как он приехал — сразу повалили мертвяки. Видать, не любят они королей.       — Значит, скоро они будут здесь.       Если Восточный Дозор пал...       — Так и есть, придут вослед за королём, — кивнула Далла. — Ваш король хочет заключить с нашим королём мир, но Манса нету, козла моего безмозглого. А значит, говорить с ним буду я. Хочешь, замолвлю за тебя словечко?       Он решительно помотал головой. Ещё будут за него одичалые бабы ходатайствовать!       Да и зачем? Чтобы перевели в разведчики и он снова оказался в обнимку с деревом посреди не осени, так уже зимы? Других привилегий здесь, на Стене, не было.       Разве что право похода в Кротовый, но оно Джейме и даром не было нужно.       — Будет мятеж, — сказал ему однорукий кузнец, когда Джейме спустился к нему на вечернюю вахту.       Он пожал плечами: то ли «С чего бы?», то ли «Мне какое дело?».       — Королевский посланник-то собирается мир с одичалыми заключать. А здесь многие этого не хотят. Северяне особенно. Помнят старые обиды — Север вообще памятливый. Держи меч под рукой, Ланнистер.       — Думаешь, они будут убивать посла?       — Может и так. А может и не посла. Держи меч под рукой, — повторил кузнец.       Огонь разгорелся, и разговор сменился мерным грохотом молота.