* * *
Санса не то, чтобы делала вид, что Визериса не существует; она была выше подобных детских выходок. Нет, она послушно посещала уроки, отвечала, извинялась за ошибки... но что-то невесомое, неуловимое исчезло, и от этого было немного больно. — Вы помиритесь, — сказала Дени. — Она поймёт, ты только объясни. Она сидела с ним рядом на крыльце курятника, глядя, как хохлатки квохчут и клюют зерно. Тёплое даже сквозь холст, между ними в сумке пристроилось Яйцо по имени Ежевика. — Я пробовал, — ответил он. — Мейстер Лювин сказал, что куры — ближайшие после виверн родственницы драконов, — вдруг вспомнил он. — Странно, правда? — Наверное. Как я без тебя буду, совсем одна? — Не знаю. Но надо привыкать, нет? Я ведь не всегда... валар моргулис, всё такое. — Моргулис, — согласилась Дейнерис. Им ли не знать. — Но всё равно. Пока ты жив, я хочу быть рядом. Но ты прав, это неправильно. Я выйду замуж... наверное. — Наверное? Она молча огладила себя по волосам вместо ответа. Он опустил глаза. Да, замуж — это дети, и эти дети могут получить в наследство белые волосы, лиловые глаза и смертный приговор. — Прости. Когда я убегал сюда, я не подумал. — Ты подумал. И ты был прав. У меня здесь есть друзья, почти семья. Есть дом. И даже если придётся остаться старой девой или стать чьей-нибудь любовницей, пить лунный чай... это такая малость, братик. У нас есть дом. А дети... у меня есть Ежевика. Зачем мне больше? Он молча обнял её за плечи.* * *
— Возьмите меня с собой? — просительным тоном сказал бастард. Джейме поморщился. — Ступай своей дорогой и не мешай молиться, — буркнул он. Небо над головой было прозрачно-синим, как плащ Неведомого. Внизу со всеми почестями — и ненавязчивыми тычками — Серсею грузили в дом на колёсах. Во избежание иллюзий, на двери был чёрный большой замок. Ещё позавчера он бы спустился вниз с мечом наперевес, перерубил бы петли, потребовал бы не сметь так обращаться с его сестрой, его любовью, его женой во всём, кроме закона... позавчера. Сегодня он стоял, равнодушно глядя со стены на однажды уже надёванное красное платье, на небезупречную причёску, на Томмена, ревущего в кулак — и ничего не чувствовал. «Не убивай меня, кузен, умоляю! Она сказала, что меня любит, сказала, что я один могу её утешить... что Роберт мучает её, бьёт смертным боем... я обещал, что защищу её... она не виновата, кузен!» Неведомый не лгал про Ланселя. А значит, и про Транта. И как знать, может быть в дороге сестрица найдёт новых утешителей? Бороса Блаунта, раз ей так нравятся гвардейцы? Или местных ничтожных лордов в шкурах, с жёлтыми клыками и рожами, как у чертей из Пекла? Ей ведь будет скучно в дороге без него. — Сьер Джейме, вы готовы? — у Бенджена Старка такой же северный акцент, как у всех здесь, аж слышать мерзко. А на Стене наслушается вдоволь. Но ничего, так правильно. Так надо. — Готов. Мы выедем с королевским поездом вместе? — уточнил он. — Да, но в другие ворота. Нам на север, мимо старой башни, в Последний Приют и дальше — к Короне Королевы и на Стену, — объяснил тот. — Недолгий путь, но и нелёгкий. «А есть ли для меня теперь лёгкие пути?», — подумал Джейме. — Я готов, — повторил он.* * *
Королевский поезд неторопливым полозом сокрылся вдаль, и леди Кейтилин наконец позволила себе спуститься с надвратной башни. Забавно: за эти годы чаще это она покидала Винтерфелл — ради отца и Лизы, и дяди Бриндена, — и это Нед стоял здесь, над воротами, смотрел ей вслед, молился своим богам, желая доброго пути. Теперь наоборот. Теперь уехал он, и не вернётся ещё долго-долго. Там, в столице, паутина интриг. Там старый Аррен, как видно, сошёл с ума — если верить лорду Станнису, чудесно появившемуся и так же чудом исчезнувшему, — запустил всё, что можно запустить, позволил Ланнистерам купить весь город, а Петиру... ...нет, это было в самом деле больно. Петиру он позволял болтать, что Кет и Лиза... что Кет и Лиза отдали Петиру своё девичество. Лорд Станнис был, как всегда, груб и конкретен, когда спросил, считает ли Нед это правдой. Она чуть не убила лорда Станниса на месте, прямо прялкой. Остановилась, вспомнив, что тот облачён в королевскую плоть, а королевская плоть неприкосновенна. Такая чушь!.. Она спустилась вниз, оперлась на руку Робба и вошла в замок — южная чужачка, леди Винтерфелла, Хранительница Севера в отсутствие супруга, леди Кейтилин Талли.