Отражение

Натаниэль не умел общаться с посторонними людьми. Они напоминали ему сложную, но бесполезную головоломку, на которую не стоило тратить время. Чтобы прийти к этому осознанию потребовалось не так много времени. Каждый раз, забирая контроль над телом, он прогонял и отгонял всех, кто хотел с ним познакомиться. Чаще всего это выходило совершенно случайно. Иногда специально. Стало ясно одно: Натаниэль Веснински не сходился с людьми. Наблюдая за Нилом, чей колкий язык не раз способствовал началу опасных передряг, с каждым разом он с удивлением понимал, что его альтер, в отличии от него, умеет находить подход к людям. Это проскальзывало во внимании посторонних девушек, приходящих на корт в Милпорте, во взглядах учителей, что отмечали его остроумие. Даже официантки обычного кафе которое они раньше часто посещали невольно улыбались, стоило увидеть каштановую макушку. Его слушали и желали услышать. Люди будто неосознанно тянулись к нему, словно тот был яркой свечой в кромешной тьме. Даже… даже этот чёртов Миньярд. Натаниэль же этого не умел. Что уж говорить: он не сумел бы достичь того прогресса, что у них с Нилом сейчас, если бы в ту злополучную ссору именно Джостен первым не пошел на контакт. Вот почему, ступив под свет ламп небольшой гостиной их тренера, Натаниэль мягко отступил, передавая контроль в руки своего мальчика. Колкая вспышка удивления со стороны Нила пронеслась по затылку, почти сразу же пропадая. Мгновением позже яростная буря в голубых глазах, что принадлежала Натаниэлю, ушла, сменяясь морской гладью. Нил поднял взгляд на молчавшего Эндрю. Натаниэль отлично постарался: пурпурный синяк некрасивым пятном выделялся на бледной скуле, приковывая взгляд. Нил не чувствовал сожаления или сочувствия, не после того, что произошло. Вместо этого в груди сладко сжалось сердце — Нат защитил, позаботился, не оставил. Пусть он и был озадачен действиями своего альтера, Нил предпочел не задавать лишних вопросов. Если Натаниэль вложил в его руки контроль, значит он знал, что Нил справиться с этой задачей лучше него. — Тренер, мне нужно переговорить с Эндрю наедине. Мы можем отойти? — тихо спросил мальчишка, поворачиваясь в сторону мужчины. Ваймак выглядел потрепанным и раздраженным — судя по всему, выходки команды порядком его утомили. — Нет, — отказал мужчина. — Не хватало еще, чтоб вы поубивали там друг друга. Выясняйте отношения здесь. Этот человек поистине уперт. В другой день Нила бы это восхитило — в любой, кроме сегодняшнего. Он поморщился, нахмурив брови. А потом в голове возникла идея. Осторожная, шаткая, но неоспоримо действенная. Он знал, что Натаниэль не оценит то, что он собирался сделать. Из них двоих именно Веснински являлся стратегом, способным хитростью выбираться из любой ситуации. Нил непременно посоветовался бы с ним о том, как же стоит поступить дальше, если бы не тяжесть собственных слов, брошенных в грязном туалете Милпорта. Он сказал своей половинке, что будет способен защитить их. Что Натаниэль тоже сможет спрятаться ему за спину, не взваливая тяжелую ношу в одиночку. И Нил не собирался отступать от своей изначальной цели. Он способен доказать, что сможет. Один маленький козырь, что до недавнего времени был припрятан в рукаве, рано или поздно все равно вышел бы наружу. Уповая на то, что Ваймак не знал немецкого, Нил практически прошипел следующие слова: — Что с тобой не так? Знай Нил Эндрю чуть лучше, то он бы сказал, что на чужом лице отразилось едва уловимое удивление. Это оказалось неожиданно лестным. — Вот те на. Разве не знаешь, что я не люблю сюрпризы? — Мне насрать. Беседа у них выдалась странной. Нил открывал рот и говорил-говорил-говорил, раскрывая необходимую полуправду и придумывая ложь одну за другой. Он рассказывал про отца, что работал с людьми, плотно связанных с кланом Морияма. Поведал о том, что отец прибрал к рукам деньги, которые Морияма передали отцовскому боссу. Рассказал он и о том, как Морияма, прознав про грабеж, расправились с отцом Нила, а он сам забрал наворованное и сбежал, с тех пор находясь в бегах. Он смотрел на Ваймака, что пытался внимательно слушать, однако не понимал ни единого слова, на Эндрю, чей взгляд был привычно скучающим и далеким, на… собственные руки, отчего-то дрожащие. Нил урывками помнил диалог, но был уверен, что Натаниэль все слышит и запоминает. От одного осознания, что его вторая половинка была рядом, на душе становилось легко-легко. Натаниэль будто обволакивал его сознание, грея и убаюкивая, и это неожиданно было похоже на… объятия. — Единственное, что осталось от того периода — Кевин. Если Рико и Кевин меня узнают и это дойдет до отцовского босса, мне не поздоровится. Нил не знал, насколько Эндрю ему поверил, но придуманная история звучала складно и со стороны смотрелась очень даже неплохо. Судя по задумчивому лицу Миньярда, тот все же воспринял его слова серьезно. — Позволь мне остаться, — тихо произнес Нил напоследок, сам от себя не ожидая подобных слов. — Я пока не готов все бросить. Ему показалось, словно сказанное предназначалось совсем не Эндрю. Слова будто вспарывали его внутренности, показывая больше, чем было необходимо. Они больше не возвращались к тому разговору в грязном туалете Милпорта, где Нил буквально заставил Натаниэля играть по своим правилам. От этого осознания внутри засело беспокойство и отвращение к собственным действиям. Нил понимал, что должен сделать хоть что-то, дабы показать Натаниэлю, что ему не все равно. И то, что он сказал сейчас… было правильно, Нил был уверен в этом. Он просил «остаться», но ждал с замиранием сердца не ответ Эндрю. Нет, его не интересовало то, что скажет ему голкипер. А потом Нил почувствовал это. Жаркую волну по всему телу, словно от эфемерных следов пальцев по гладкой коже. Знакомое и чарующее ощущение. А затем он услышал нежный голос в голове: — Оставайся, душа моя. Я был готов позволить тебе это с самого начала, даже не осознавая. Куда бы ты не пошел, я приму это. Нил сладко зажмурился, стараясь не показывать своей реакции. Ноги будто стали ватными, совсем не держа туловище ровно. Они редко общались с Натаниэлем мысленно, предпочитая видеть друг друга — пусть и в отражении зеркал, но это создавало подобие обычного человеческого разговора. Но сейчас ему ответили, а значит их внимательно слушали и слышали. Нил, ощущая, как сильно грохочет их сердце в груди, прикрыл глаза, медленно мазнув языком по пересохшим губам. Ранее он считал, что Натаниэль просто не желает ругаться с ним и потому не высказывает свое пренебрежительное отношение к команде Лисов и решением Нила вступить в нее. Но сейчас, когда оказалось, что он понял… Это неожиданно пьянило, поднимая в груди нечто жадное и темное по отношению к Натаниэлю. Нилу хотелось… слишком много вещей, нежели чем просто стоять и разговаривать с Миньярдом. Пришлось сделать глубокий вздох, тряхнув длинноватой копной волос. Как давно он стригся?.. — Оставайся, сколько сможешь. Мы оба знаем, это ненадолго, — говоря это, нечто странное промелькнуло в глазах Эндрю, но Нил не обратил внимание. Стало не по себе, но он заставил себя произнести следующие слова: — Перед матчем с «Воронами» я исчезну. Он и сам был не уверен в собственной правоте, но понимал, что обязан как можно скорее отвязаться от приставшего Миньярда, а так же заручиться разрешением. На Эндрю его слова, казалось, никакого впечатления не произвели. Он лишь мазнул взглядом по комнате, усердно избегая смотреть на Нила. Джостен понимал, что сейчас происходит нечто важное, то, что решает его дальнейшую судьбу в команде Лисов. — Невероятная жажда остаться в команде, с которой ты даже не смог найти общий язык, — едко подметил Миньярд. Нилу не хотелось признавать чужую правоту, но Эндрю был прав. Отношения с командой у них получались натянутыми и будто ненастоящими — Джостен никого к себе не подпускал, довольствуясь лишь компанией Натаниэля. — В следующий раз можем поговорить об этом поподробнее. — Лучше обойтись без следующего раза. — Ладно, — Эндрю пожал плечами. Помолчали. «Кевин», — раздался тихий шепот в голове, подсказывая. — Кевину расскажешь? — Не задавай тупых вопросов. Эндрю ушел молча, не оглядываясь. Нилу показалось, словно с его плеч сбросили тяжелый массивный камень, что мешал нормально жить. Следом пришло осознание: он справился! Смог договориться! И пусть на его лице не промелькнуло ни единой эмоции, в душе он улыбался, словно ребенок.

***

Тренер разрешил Нилу остаться на некоторое время в квартире, дабы привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть после долгого путешествия автостопом. Джостен был рад выпавшей возможности — он сможет обсудить все произошедшее с Натаниэлем без юрких Лисов под боком. В общежитие не получалось оставаться в ванне слишком долго, дабы это не вызывало вопросов у других. Зайдя в ванную и щелкнув замком, Нил взглянул в зеркало: почти мгновенно в отражении возник знакомый до каждой черточки образ. Рыжие завитки волос как-то по особенному спадали на его лоб, делая и без того красивое лицо еще привлекательнее. Натаниэль был прекрасен — от него невозможно было оторвать глаз, да Нил и не пытался. Губы Натаниэля были сжаты в полоску и Нил сразу понял, что его альтера что-то гложет. Иногда ему было сложно прочитать эмоции своей половинки. Тот будто закрывался от него, становясь сплошной маской с подобием человеческих эмоций. Это происходило нечасто, но всегда беспокоило Нила. Тогда он задавался вопросом: а вдруг все то, что он наблюдает на чужом лице, всего-лишь специально созданная для него декорация? Вдруг Натаниэль никогда не показывал истинного себя? Однако все мысли улетучиваются, стоит лишь взглянуть в яркие голубые глаза — те хранили в себе столько эмоций, что впору можно было задохнуться: в них была и острая печаль, и радость, и нежность, и застарелая злость, и… любовь. Тихая, неуловимая, хрупкая. Нил смотрит в эти глаза и не может насмотреться. «Ты необыкновенный», — думает Нил. — Кажется, я выиграл нам официальное разрешение от главного «монстра», — вместо этого говорит. Временами странно вот так себя разглядывать, осознавать, что в зеркале отражаешься ты, но не совсем. Они похожи, но разные. Будто два разных человека, делящих одно тело. Нил не слишком зацикливается над природой того, почему они могут разговаривать друг с другом и не половинки ли они одного целого. В какой-то мере это по-своему успокаивающе — видеть собранного и спокойного Ната даже в самых неоднозначных ситуациях. — Укротил «монстра», — отчего-то странно отвечает Натаниэль. — Скорее договорился, — не разделяя задумчивости своей половинки, говорит Нил. — Что думаешь? Натаниэль прикусил губу. Будто в замедленной съемке Джостен наблюдал, как зубы вонзились в мягкую плоть, почти прикусывая до крови. Он старался не обращать внимания на ту волну жара, что окатила все тело, стоило только проследить за этим жестом. Нил знал, что Натаниэль, вероятно, почувствовал это, не мог не, и был благодарен за то, что тот не стал его смущать. — Ты придумал хорошую ложь. Действительно хорошую. Миньярд поверил. Молодец. Насчет него можно не переживать, — слышать похвалу было особенно приятно. Нил чувствовал, как на щеках появился румянец, обжигая. — Но Кевин? Что мы будем делать с ним? Ох, верно. Кевин. — Он слепец, — уверенно заявил Нил. — Вряд ли он нас узнает, только если кто-то не даст ему нужный толчок. — Если будет нужно, я пойду на крайние меры, знай это. Я не допущу, чтобы с нами что-то случилось, — взгляд Натаниэля был тверд, произнося эти слова. Нил кивнул, прекрасно понимая, что и сам будет готов на что угодно, если ситуация выйдет из-под контроля. Они замолчали, каждый думая о своем. Эта тишина не была дискомфортной — напротив, Нил чувствовал себя как никогда уютно. Было слышно, как Ваймак возится на кухне и тихо ворчит — может быть, ему понадобится помощь? Наверное, Нил сможет приготовить нечто простое, это не кажется слишком сложным. Мальчишка направился в сторону двери. Он и так слишком часто запирался в ванне — думать о том, какие мысли по этому поводу были у их тренера, Нилу не хотелось. Однако стоило положить руку на прохладную металлическую ручку, как он замер. Осталось сделать еще кое-что. — Насчет моих слов… — тихо промямлил Нил, не зная, как точно начать. Он повернулся в сторону зеркала, видя, что Натаниэль внимательно за ним наблюдает. — Это правда. Взгляд Ната смягчился, начав походить на глубокое синее озеро. — Я знаю, — тихо произнес он. Нил подошел ближе, вставая напротив зеркала. — Меня это мучило. Я выбрал за нас команду, позволил отвезти себя в клуб, убрал защиту. Не стоило этого делать. — Стоило, — спустя долгие минуты молчания, что для Нила показались сродни вечности, сказал Натаниэль. — Что? — Нил растерянно поднял голову, что до этого момента была опущена вниз. — Тебе не нужно зависеть… от моих решений. Ты и сам вправе выбирать то, что тебе хочется, — слова звучали глухо и будто вынуждено. Нил почувствовал, как негодование разливается по венам. — Убери эту херню из головы, — Нил прошипел яростно, как делал это всегда, когда в груди прорывалось желание защитить. — Мы должны принимать решения вместе. Почему ты не злишься на меня?! — Ты же знаешь, что я в любом случае приму все то, что ты сделаешь, — возразил Нат. — Я это знаю, но я не хочу, чтобы так было! Ты не можешь давать мне все, а взамен ничего не получать! Это не так работает, понимаешь?! — Я… — начал было Натаниэль, но Нил перебил его. — Черта с два я позволю тебе думать, что ты должен жертвовать всем, чтобы мне было комфортно. Ты часть меня, часть этого тела, и ты вправе быть не согласным с моим решением, — Нил не заметил, как повысил голос. — И в том, что мы подверглись этому риску виноват только я и ты можешь злиться! Я это, блять, заслужил! По моей вине над нами висит угроза! И я снова поступаю как эгоист, раз прошу тебя позволить мне остаться, а ты… ты… — Эй, тише. Выдохни, душа моя, — Натаниэль ласково коснулся своим сознанием его, успокаивая, даруя умиротворение и тихое напоминание, что он не один. Тепло приятно распространилось по всему телу. — Я знаю. Иногда я злюсь на твои решения, но только потому, что мне страшно за тебя, а не из-за того, что ты забираешь у меня свободу выбора. Ты не помнишь отца в гневе, а я помню. И помню всех его людей. И когда ты сбрасываешь с себя защиту, обнажаешь нас, я не могу ничего поделать с тревогой. — Тогда давай уедем, — горячо прошептал Нил, сильнее переплетая сознание Натаниэля со своим. Он был готов сделать это ради них двоих. — Ты этого не хочешь, — Натаниэль улыбнулся ему краешком губ. — И я… тоже. Экси наполняет тебя жизнью, ты чаще улыбаешься. А Рико и люди отца… Нет ничего, с чем бы мы не справились. — Меня наполняешь жизнью ты, — едва слышно прошептал Нил, стараясь удержать грохочущее в груди сердце, что будто так и норовило выскочить наружу. Натаниэль провел языком по губам, смягчая их слюной и посылая ответное покалывающее ощущение в губы Нила. Мальчишка не мог оторвать взгляд, прислонившись почти вплотную к зеркалу. Так близко, но так отвратительно далеко, так хочется его рядом, иметь возможность коснуться, оставить темные следы… — Ты тоже наполняешь меня жизнью, душа моя. Только ты, — в синих глазах плескалась отчаянная привязанность. — Чёрт, хочу поцеловать тебя… Волна жара окатила Нила, заставляя заново вспыхнуть щеки сошедшим было румянцем. Он все еще не мог привыкнуть к тому, как легко с губ Натаниэля срывалась правда, желанная до дрожи в коленях. Ему тоже хотелось. Хотелось почувствовать вкус чужих губ, — интересно, они мягкие или жесткие? — хотелось сделать нечто непоправимое и неправильное. С ним совершенно точно что-то не так, раз он мечтает прижать собственного двойника к стене и касаться-касаться-касаться его до исступления, до покрасневших губ и поволоки в глазах. Нил взглянул на Натаниэля: на чуть нахмуренные рыжие брови, на блестящие от слюны губы, на синеву в глазах, что стала еще темнее. «Да, — подумал Нил, стараясь сдержать то бешеное чудовище, что засело в груди и мечтало вырваться наружу, прямиком к его половинке. — я совершенно точно хочу этого.» Он наклонился к зеркалу, а Натаниэль повторил его действие, словно находясь в трансе. Они смотрели друг на друга, ведя безмолвный разговор. «Я пойду за тобой», — говорили синие глаза. «Я всегда выберу тебя», — вторили другие, чуть более светлого оттенка. То, что Нил собирался сделать было мерзким. То дикое желание, та потребность… она разрывала. Взять и остановиться было просто невозможно — это выше его сил, выше его норм о морали и приличии. Одним рывком он губами прислонился к зеркалу: жадно, яростно — так, будто зеркальная поверхность была источником драгоценной воды, что была способна утолить его жажду, но лишь больше разжигая и распаляя. Ответ последовал почти мгновенно: такой же нетерпеливый, желанный и до мурашек нужный. Натаниэль застонал — так, как никогда не делал этого прежде, на грани слышимости, со всхлипом. Это было лишь жалкое подобие поцелуя, но новые ощущения накрыли с головой, окутывая своей властью. До этого они ни разу подобного не пробовали, а сейчас Нил искренне не понимал, почему. Зеркальная поверхность была прохладная, но это не мешало будто чувствовать губы Натаниэля. Они сплетались сознаниями, желая раствориться в друг друге до каждого кусочка, быть вместе больше, чем было возможно. Нил вытащил кончик языка, лизнув гладкую поверхность — порыв, который был вознагражден. Натаниэль буквально заскулил, моля о большем, вторя отчаянному возбуждению Нила и вслепую протягивая руку. Это слишком, им нужно коснуться. Нил задыхался, так сильно и яростно стараясь утолить свой голод, что лишь расцветал яркими порочными красками. Он мечтал находиться сейчас где угодно — только бы не в ванной их тренера, где они обязаны быть тихими. Я хочу услышать твои стоны, как ты ломаешься подо мной и требуешь большего. Я мечтаю провести языком по твоей мягкой коже, а не поверхности зеркала. Ох, я думаю о тебе постоянно, моя половинка. В мыслях только ты, никто больше. Я всегда возвращаюсь к тебе, всегда хочу услышать тебя. Твой голос, твой взгляд, твои руки… …Я мечтаю дернуть каштан твоих волос, зарываясь в них пальцами, словить искру возбуждения в твоих глазах, зная, что виной этому я и поставить тебе метку. Прикусить твое нежное плечо до крови, языком зализывая укус. Я мечтаю сделать с тобой так много, душа моя. Так много.

***

— Кэти? — переспросила Дэн. — Кэти Фердинанд, — Ваймак недовольно перевел взгляд на Кевина. — Ты что, им не сказал? — Не было повода, — нахмурился тот. — Вы про утреннее шоу с Кэти Фердинанд? — догадался Мэтт. — Именно, — согласился Ваймак. — Пора, в конце концов, о себе напомнить.