«Слова —
Одержимость гения и глупца —
Каждого, ежедневно, повсюду и всячески —
Слова»
Мир разрушается. Распадаясь на мелкие кусочки кода, частицы, разрывает Гено на осколки, и те становятся пылью, оседающей в бесконечном, непроглядном мраке.
Кажется, вот конец — не стоит волноваться ни о чём — ни тебе бесконечных перезапусков, ни жизни в качестве чужого отражения. Вот и всё.
Этого достаточно.
Не страшно, если умрёт Санс здесь — наверняка есть достаточно вселенных и такой
«прекрасный» оригинал. Гено уже не относит себя ни к одному низкостному шутнику, только к пыли, полной решимости; и всё же полностью не рассыпается, удивлённо смотря на ладони — не совсем исчезнувшие, наполовину целые и кое-как функционирующие. Вскоре он начинает вдруг задыхаться, хватаясь оставшимися пальцами за шею
словно Гастер душит его.
Конечно, старому учёному это никогда выгодно не было. Мысли путаются, перемешиваются, создавая в голове бесконечную боль и отзываясь голосами, которые Гено не слышал ранее.
И он проваливается, проваливается куда-то в бездну, откуда нет выхода — ни Фриск, застрявшие на экране меню, ни Папс, так заботливо протягивающий руку где-то в воспоминаниях, не сумели спасти. Гено нежно улыбается кому-то в последний раз…
И исчезает.
…Возникший из ничего в анти-пустоте, бело-серой и, как ни парадоксально, пустой, тёмный скелет хватается за черепушку, готовую вот-вот взорваться. Помехи на теле становятся сильнее — пытаясь вспомнить, кто или что он такое, скелет пугается шума в голове, шатаясь из стороны в сторону. Прикоснувшись к невидимой стене, он вдруг открывает окошко и видит там какого-то другого скелеподобного монстра, покрытого ошибками; отшатнувшись на пару метров, он увидел, как тот чудик повторил за ним, и нахмурился. Тот сделал то же самое, и скелет посмотрел на собственные руки — покрытые такими же лагами и ошибками. И когда приходит внезапное осознание, он резко задрожал, стуча зубами и хватаясь за плечи.
страшно.
Шатаясь и лагая, скелет тщетно пытается вспомнить своё имя или хоть что-то, характеризующее его. В отражении он всё страшнее и ужаснее — на руках и ногах зелёные полоски перезагрузок; правый глаз, загороженный окошком с надписью «программа сломалась, ведётся проверка файлов» выглядел чужим. Приблизившись к зеркалу, скелет сощурился, вглядываясь в собственное лицо, изрезанное лагами и ошибками. Они расползались и множились красно-белым месивом, словно он какая-то погрешность в системе бесконечных мультивселенных.
И это страшно, неприятно, колит всё тело и душу, почти не видимую за помехами — и в мыслях вновь повторяются чьи-то воспоминания. Об убийствах, столь бесконечных, что начинает подташнивать; о таймлайнах, что постепенно затягиваются петлёй на шее, ведущей к болезненной смерти; и наконец… кто-то с человеческим лицом, убивающий вновь и вновь, стирающий душу в мелкую пыль.
тихое, глючное рычание.
Тогда мир разрушился. И только сейчас скелет наконец может отринуть имя Оригинала, судорожно вздрагивая и не прекращая смотреть в зеркало — замыленным взглядом, сквозь тысячи ошибок, он видит вовсе не своё лицо, а Гено, оставленного где-то на загрузочном экране в одиночестве и боли. С человеком, которого хотелось бы ненавидеть за все её проступки, с Гастером, спрятавшимся в тени, и единственным выходом во внешний мир — экраном, показывающим испорченный и сломанный Андертейл. Родное Подземелье, так и не защищённое Гено.
Хватаясь за голову, скелет падает на колени, открывая и закрывая рот в немом крике, задыхаясь от бессилия и ударяясь об пол головою. Каждое воспоминание прошлого — боль, действие — удар, а мысли — сущее убийство всего адекватного, что осталось в нём. Тяжело дышащий, бывший Гено вновь поднимает голову, испуганно смотря в отражение, и видит туманно лишь одно слово.
Эррор. Ошибка.
Да… Он не должен существовать. Ему дали шанс на жизнь, он мог выйти с загрузочного экрана и радоваться свободе вместе с другими монстрами, но Гено не смог. Испугался, убежал и забился в углу, пока мир разрушался, распадаясь на единицы и нули. Как и побоялся избавиться от себя сразу, позволив Чаре вновь убить бесполезный «мешок с костями».
Но теперь, когда скелет может встать с колен и улыбнуться во весь золотозубый рот, он наконец знает, как остановить весь этот геноцид. Бесконечную петлю событий, вновь и вновь идущую по одному и тому же сценарию, как заезженная пластинка или отвратительный день сурка, заканчивающийся каждый раз очередной смертью скелеподобного монстра. И если для этого придётся уничтожить каждую альтернативную вселенную, к разочарованию их Создателей, он пойдёт на это, ведь имя более не связано с Афтер!Сансом. Некогда бывший им чёрный скелет теперь просто Эррор.
И так будет…
Он падает под грузом ошибок, связанный по рукам и ногам, и закрывает глаза — даже барахтаться бесполезно, слишком тяжело.
…всегда.
***
Просыпаясь, Эррор обнаруживает себя в белёсой пустоте с навязчивой мыслью о том, как бы сильно он хотел разрушать. Не помня ни бреда до перезагрузки, ни собственного прошлого, он истерично смеётся багованным смехом, выпуская нити из глаз, и смотрит на них как-то странно — словно на чужое. Ничего не принадлежит ему, даже тело, только странное имя, мигающее на теле и одежде.
И Эррор снова смеётся, ещё более надрывно и лагуче, словно…
плачет.
«В твоей голове они могут ожить так,
как они были сказаны:
Тихо или громко, скромно или гордо.
Слова —
Выражение живых и мёртвых…»
©Words — The Real Group
