***
Все изменилось в одну зиму. Лачуга совсем развалилась: доски скрипели от каждого шага, в стенах гулял ветер, что проникал в жалкую комнатушку. Тонкие лоскуты ткани, что язык не повернется назвать одеждой, не согревали. Ледяные руки и такие же ноги, губы давно посинели от холода, а руки дрожали над одной единственной горящей свечой, что время от времени потухала. Мальчишка смотрел на единственный источник тепла и тихо шептал лишь одно слово: «Мама…». Слез не осталось, лишь горечь, что поселилась в юном сердце. Она вновь ушла не проронив ни слово. Он не смог остановить ее, снова. Взгляд невольно возвращается к двери: скрипящие петли, замок что от каждого дуновения ветра ходит ходуном, старые потемневшие доски и снежок, что выглядывает из-под двери. В голове было слишком много мыслей: а если она замерзла? Вдруг из-за метели не смогла найти дорогу домой и теперь, как и он, плачет от бессилия? А может она его бро… Нет, этого не может быть, мама любит свое дите и всегда защищает от опасности. Так почему же не возвращается? Гонимый мыслю, что ей может быть также плохо, тушит свечу и идет к двери. Надевая на себя большие калоши и накидывая меховое нечто, аккуратно открывает дверь. Порывы ветра захлестнули ему в лицо, а продрогшие кости стали леденеть еще больше. С усилием сделав пару шагов навстречу, тут же отходит в сторону и дверь с громким хлопком закрывается, чуть ли не выбиваясь из петель. Чудная деревня с зимними пейзажами открылась его взору. За свои 9 лет он впервой был на улице и смотрел на эту дивную красоту. Дивная красота была убийственной, так что долго разглядывать не получилось, а идти дальше нужно было. Выйдя за калитку, осматриваясь по сторонам, пошел ковылять по улицам. Снег был по коленки, но мальчик упорно двигался вперед. Недалеко послышался смех и громкие возгласы. Посмотрев вперед мальчик увидел свет в одном из дворов и людей. Хотел было уже побежать, но вспомнил слова матери об деревенских. Немного постояв решил осмотреть их: красиво украшенный двор, нарядные люди, закуски на столе и бутылки. Люди такие разные и яркие, хотелось присоединится к ним и спросить что они празднуют, но нельзя. Взгляд цепляется за знакомую фигуру, а сердце ёкает и делает кульбиты, на глазах слезы, а ноги сами спешат. —Мама! Мамочка…—крики стали тише, а после совсем смолкли.—Так вот ты где была, а я уже подумал… Плутая по снегу, наконец выбравшись во двор, подходит к женщине и обнимает за подол платья. Наконец-то он её нашел и они смогут вместе пойти домой. Она не заблудилась, просто остановилась у соседей. Она его не забыла… —Что ты тут…—руки вцепились в плечи мальчика и с силой оттолкнули от себя. Не удержав равновесия, падает в снег и смотрит в искаженное от гнева лицо матери. Деревенские, коих было много, собрались в толпу и презрительно смотрели на незваного гостя. —Ты же говорила что это отродье забрала лихорадка? —замечает один из празднующих и подойдя к женщине резко бьет по щеке. Лицо от резкого удара сразу опухло, а из приоткрытых губ просочилась кровь.—Неужели соврала? Негоже так поступать с добрыми соседями. Мать заплакала, а в дрожащем от холода тельце появилась некая сила противостоять обидчикам. Встав со снега, посмотрел горящими глазами на него. Один глаз приобрел золотистый оттенок, а с губ стали срываться слова: —Никто не посмеет обижать мою маму, а кто посмеет, —гореть тому адским пламенем. Нужно ли говорить, что бывает после столь сильных слов, произнесенным не совсем обычным мальчиком. Глаза мужчины наполнились страхом, а тело вспыхнуло меньше чем через минуту после сказанных слов. Двор наполнился криками прихожан и воплем горевшего. Бегая по снегу, падая, стараясь потушить огонь, кричал проклятье «отродью». Пламя не сбивалось, лишь ярче разгоралось. Одежда давно превратилась в пепел, а кожа почернела и стала как уголек. Вскоре он упал замертво, а вокруг него образовался круг огня, что не давал никому подойти и вытащить из огня тело. —Монстр! Держи его, не дай уйти! Мать, до этого сидевшая на снегу с заплаканными глазами, отползла подальше от спасителя. Повернувшись к ней и увидев такую реакцию, мальчик резко сел на снег и тихо зашептал извинения и что он этого не хотел. Что это все ошибка, он нормальный. В ту ночь его сильно избили, так что кости были сломаны в нескольких местах. Лицо превратилось в кровавое месиво, а последнее что он помнил это крики и проклятия в свой адрес. Наверно, в тот день его спасло чудо, ведь уже на утро он был на холодном полу, весь в крови, а в руках был нежно-розовый цветок азалии…***
После того дня о его существовании и зверствах прознали все. Труп быстро схоронили, а мальчик остался в лачуге. Пока была зима его не трогали, страх до сих пор был, а желание убить мальчишку самым зверским способом осталось. После того дня он слег. Мать оставалась подле него, периодически дрожала, — не то от холода, не то от страха перед чем-то, —помогая справляться с болезнью. Все дни он метался в агонии, звал кого-то и молил пощадить. Все было списано на бред во время лихорадки, но что-то было не так… Все прошло с первым цветком персика и сладкого запаха цветов. Весна наступила быстрее чем предполагалось, а это означает что наступило время посадки. Все узнали об монстре что живет напротив, так что вскоре он стал выходить на улицу. Это было самое ужасное время: насмешки от соседских детей, что били его палками и камнями, как только он приближался; ругательства и избивание розгами от соседей, если он не так посмотрит на них; мать, что вечно в работе и истериках, которые обычно выливались в избиениях и грубых словах. Сначала было больно. Мальчик думал что все так и должно быть. Он виноват и теперь должен получить заслуженное наказание за свой проступок. Но шли года, а насмешки и издевательства стали обыденностью, что стала намного хуже. Страх прекратил их сковывать, ведь больше «тварь» не использовала свои способности. Он рос, росла и его уверенность что какой-то он не такой. Смирение и нежелание жить возросло вдвойне, а мать, единственный лучик света в непроглядной тьме, сильно изменилась. От красавицы с избитым прошлым в грязную вечно пьющую девку, что не знала слово «нет». Остановится она больше не могла… В один из дней, когда зацвели персики, она пришла с работы. Мальчик как и всегда сидел в темном углу и ждал свою мать, выходить на улицу он отказывался. —Пошли, нужно собрать орехов. И не беси меня, иначе получишь. Схватив за руку, повела прочь из деревни в гущу леса. Корзинки она собой не взяла, возможно хотела собрать орехи в подол платья. Тело болело от ночных побоев матери, но чтобы она не переживала, старался идти с ней наравне. Дойдя до камня, что окутывали веревки с ленточками, женщина оглянулась. Вечно-зеленый лес щебетал о своем, редкие птицы и успокаивающее голубое небо, что виднелось из-за веток. Иногда, когда было совсем было плохо жить среди деревенских, он сбегал в лес, садился под деревом и заспал мечтая о лучшем мире. —Мама, куда ты…—он вновь цепляется за её руку, но видит злой взгляд в ответ.—Не уходи, прошу… —Ли Ран, прекрати, ты хочешь чтобы мы погибли с голоду? Не будь таким. Посиди здесь, я скоро вернусь. Он стоит и смотрит как она уходит вдаль скрываясь за деревьями. После опускается на землю и вновь проливает слезы. Казалось, что за столько лет их не осталось, но кое-что заставило его вновь заплакать. Ощущения, что его бросили, выбросили. Лишь услышав громкий рев за спиной, он понимает что это правда и горько усмехается. Сначала кричит от страха, после толкает чудище и бежит на еле передвигающихся ногах. Опирается на дерево и садится на холодную землю, смотря на выглядывающие кости из ноги и ошметки мяса. «И это все? Вот так и должна кончится моя жизнь…? Просто съеденный каким-то чудищем?«—думая об этом, оглядываясь по сторонам, поднимая голову вверх и тут же закрывая глаза. Считая до десяти, принимая свою участь, роняет лишь одну слезу. Он больше не зовет родного человека, знает, она не придет. Он с самого начала не должен был рождаться, как она и говорила. Жизнь хорошая шутница: дает поверить в избавление, а после дарит надежду на лучшее. Вскоре дух был прижат к дереву, а из него торчал нож. Перед ним стоял рыжеволосый мужчина с легкой улыбкой и красивой одежде. Он что-то говорит, но мальчик не помнит что именно, да и не хочет. Лишь встает с насиженного места и спешит за ним, называя «братцем». Его жизнь изменится, он в это верит, верит своему названному сводному братцу, —Ли Ёну, —что объясняет ему кто он такой и почему не является «монстром». Впервой, за все эти годы, он сидел с кем-то рядом и ронял слезы от счастья, обнимая по истине родное существо. Того кто понял и пригрел, научил всему и подарил ту любовь, которую заслуживает каждый ребенок.Только вот, все было иллюзией.
Вся любовь брата, что была только его, вдруг перемешается на смертную. Они почти не проводят время вместе за игрой, тренировками, едой или просто болтовней не о чем. Ран не ревнует, знает, что лисы любят лишь раз и дает насладится этим временем сполна. Сколько там живут смертные? Лет сорок, не больше. Ён поиграется и бросит, он все же дух и не бросит свои обязанности ради седьмой принцессы страны. Только вот прошло уже больше десятка лет, а он все не забывает о ней. Не расстается с ней и смотрит так… странно на неё. —Что с тобой, братец, ты сам не свой.—выигрывая очередную партию, улыбается, смотрит как тот закатывает глаза.—Ты сильно изменился, все хорошо? Рядом гуляет любимый черный щенок, что подарил ему братец. Пожалуй тот день был таким же счастливым как и все проведенные на горе. Полу-лис улыбается и дарит цветок азалии, ловко пряча его за ухо рыжеволосого. —Это не твоего ума дела, маленький еще. Ён по-доброму усмехается, а после гладит по голове младшего, чьи глаза сверкают. В ответ на свою маленькую грубость слышит неразборчивые ворчание, а после тихое гавканье. —Братец, просто будь счастлив. Мне радостно от того, что ты улыбаешься. Не важно с кем и как, просто будь. Я всегда буду принимать твою сторону и никогда не брошу! Ён лишь улыбнулся и немного удивился невинности братца, кажется, он хорошо воспитал «кровь и плоть своего отца», точнее милого братца, — Ли Рана.Счастье — всего лишь мгновенье, но такое приятное.
После роковой ночи, он больше не увидел его на рассвете… Лишь позже узнал, что тот ушел с горы и бросил пост хозяина горы. Тогда, Рану пришлось взвалить на свои плечи ответственность что когда-то нес брат. По началу все было не так плохо: помогал лесу своими силами, растил щенков и помогал тем, кто обратится. Только вот его силы не могли вызывать дождь и он не был полноправным кумихо. Ему только сто лет исполнилось, что говорить о тысячи? Его силы минимальны, то что было в детстве лишь потаенное желание сердца маленького мальчика. Помогать людям что крайне жестоки к слабым не хотелось. Обида до сих пор пылала в нем, а человеческие просьбы стали слишком выделяться от обычных. Люди стали жестокими и были готовы пойти на грех ради своих желаний. Так и случилось… Не прошло и несколько столетий как гору подожгли, а все живое погибло на его глазах. Он пытался спасти хоть кого-то, но не получилось. Единственное напоминание о брате он придушил своими руками, лишь бы не мучать. Что-то в этот миг в нем сломалось. Он возненавидел людскую натуру и обещал отомстить им. Последняя надежда была на то, что явится Ён и спасет его от безумства. Но шли годы, рос Ран и росло его желание мстить. Ему хватило смелости прийти в деревню. что сожгла их лес и убить каждого. Безумство мешало нормально мыслить и поплатились все: взрослые мужчины, дети, старики, беременные. Вырезав всю деревню, он наконец-то почувствовал свободу. Вот что означала его сущность. Как они говорили? «Мразь, чудовище, выродок»? Да, теперь он точно такой как они говорили. После он поворачивается и смотрит на него… Живой, здоровый и наконец-то пришел, но куда? Дома больше не было, он не хозяин горы и не… —По закону… Ран не слушает его, отходит и улыбка сходит с лица. Карие глаза вновь были наполнены слезами. Его снова предали… —Это все из-за девчонки? Ему не отвечают, но он уже знает ответ. Кажется, мальчика снова сломали, не полоснули мечом по животу, а сломали. Падает на колени, приблизив руки к месту ранения и роняет слезы. Он не видет лица лиса, но прекрасно понимает что это значит…От него снова отказались…
Последнее что он видит, перед тем как потерять сознание, лицо брата и нежно-розовую азалию в его руках. Так вот почему тогда он…***
—Твой брат-это самое дорогое, что у тебя есть. Брюнет лишь усмехается и смотрит на парочку влюбленных, а после забирает очки и уходит. Ему меняют кроссовки, а он даже не замечает этого за своими мыслями. Ему что-то кричат вслед, а он лишь уходит, чувствуя как та девчонка смотрит ему вслед. Прошло более 600 лет с того момента. Его смогли спасти, он затаил глубокую обиду и пообещал сделать все чтобы отомстить. Много работал для этого, сколотил целое состояние и завел интересную персону, —Ки Ю-Ри, —наполовину русская девушка, спас ее из зоопарка, разорвав охранника. В тот день, как и всегда они издевались над рыжей лисицей избивая до смерти. Он лишь услышал жалобный скулеж от нее и ноги сами повели в ту сторону. Может быть он и злодей, но против боли других существ пойти не мог. Где-то глубоко в душе, все сидел тот маленький доверчивый мальчишка и просил быть лучшей копией самого себя. Не любить людей, но пытаться их понять. Внимать их просьбам и делать мир лучше. Так у него и появилась верная***
— Ран. — Что? —Кем ты хочешь быть в следующей жизни? — Что за бред? — Ответь. —Мне плевать. Но если выбирать, хочу быть креветкой. У них такие прикольные усики. И стоят целое состояние. — Если я когда-нибудь перерожусь, хочу быть человеком. — Фигня какая-то. — Хочу, чтобы у всего в моей жизни было начало и конец. Первый шаг, первый пикник, первая любовь. Ран. Он откровенно смеётся от абсурдности диалога. Изначально, Ран хотел умереть, никакой креветкой быть не желает. Просто мирно и тихо умереть. Он так устал от этой мести и заговоре. Уже хотелось бросить это все и просто пожелать «Счастья». Он же с любимой, так чего же он до сих пор мешает ему и надеется на что-то кроме безразличия с его стороны? — Что, если бы я был в опасности? Если бы на кону была моя жизнь? Ты бы пришёл спасти меня? —Спасайся сам. Дверь закрывается и он уверен, это была не шутка или же некое напутствие. Таким образом провел линию, сказал что больше не подастся. Странно, тогда зачем все это было с самого начала? Сколько раз он слышал слова «лучше бы…»? Пожалуй он прав, хватит с него этих бесполезных игр. На его стороне слишком много друзей, а на его лишь девушка, что днями засиживается у ветеринара и Терри, что просто хочет его убить. Поэтому он идет к нему вечером и говорит о прекращении дела, а после напивается в хлам и ложится спать. Ночь он проводит в слезах и алкоголе, а на утро чувствует себя протухшим человеком, что провалялся в земле лет сто. На такое сравнение он усмехается и идет за аспирином. Запивает алкоголем и слышит звонок в дверь, открывает и грубит женщине. —Чего ты больше всего боишься?—женщина улыбнулась и он с ужасом узнает в ней что-то знакомое. Хамит и закрывает дверь. Берет сок, а после идет на кухню. Спустя минуты две слышит песню с забавной мелодию и понимает смысл её слов. Интуитивно тянется к шкафу и открывает. Матерится про себя и видет столь ненавистный двор, кучу деревенских и мать, что подглядывает за его избиением. На удивление, плакать все равно хочется. Он давно не плакал, кажется, с того момента как его предали. Он спрашивает мать о том что знал всегда и смеряет её холодным взглядом. Они поменялись местами, но почему жалким чувствует себя именно Ран? Он лис, могучий, хоть и полукровка. Столько прожил, получил силу и теперь может прогнать это наваждение. Только вот вместо этого, он не может сдвинутся с места. После недолгого разговора попадает в худший кошмар, который крутят как надоедливую пластинку. Лес голода, лес в котором он потерял и вновь обрел надежду. Только вот в этот раз спасать себя будет сам. Ведь он не появится, теперь он должен спасти себя сам… Духов слишком много и вскоре силы уходят, а сам он проваливается в беспамятство.***
—Ну что, он живой? —металлический голос сквозил отвращением.—Смотри, он нужен мне живой. Он не понимает кто это, но почему-то мысленно благодарит. Только вот он не верит в милость божью, лишь в ад в земной оболочке. Не думая о последствиях, открывает глаза и садится. —Живой, говорил же, а вы мне не верили. Глаза разбегаются, но через пару секунд замечает все лисье племя; верховную, ее муженька, ветеринара, что колдовал над ним и Ёна. Смотреть последнему в глаза не хотелось. —Что произошло? Я же видел лес и…—после он смотрит в глаза железной леди и улыбается.—Не важно, насколько назначена моя казнь? В помещении воцарилась тишина, никто не хотел смотреть на него или же пытался этого не делать. Кто их знает… Хотя Ран кое-что знал, за его проступки ему не будет пощады, так почему бы его не убить? —Почему молчим, мм? Не слышали что говорю? Повто- —Из-за тебя был освобожден подземный дракон, ты подвергал людей пыткам и убил не одну душу, тебе есть что сказать? —женщина лишь смотрела на лиса и уже примеряла силу наказание. —Люди, мм… крайние твари. Это не я их мучал, а они сами своими глупыми попытками самоутвердится за счет слабых. Только не нужно этих взглядов, просто сделайте что должны. Взгляды были и не всегда отрицательные. Стальная леди тоже не была столь сурова как казалось. Почему же тишина столь неудобная? Ему бы было проще, если б его называли чудовищем или последней мразью. —Мы победили имуги и убили его, так как ты его сообщник…—рыжеволосый смотрел на него, крепко держа зонт, что в любой момент превратится в катану и порубит его на кусочки. —…то нужно убить? Знаю, уже готов, только…—взгляд цепляется за сообщницу и он решает её не цеплять к себе.—Счастья вам, увы, это единственное что я могу пожелать. Он медленно встает и чувствует боль в ноге. Там нету куска мяса, как и тогда, именно так все должно кончится. Как жаль, что он бросил попытки все это закончить лишь этой весной, когда зацвели персики. Он выходит на середину комнаты, потрепанный жизнью, мыслями и истерзанной душой. В глазах не проносится вся жизнь и не стоят слезы, лишь тупая тоска по всему. В руках брата катана, а на устах улыбка. —Есть что сказать напоследок? —руки дрожали, а из глаз рыжеволосого лились слезы. Поистине занятное зрелище. —Хотел бы я, чтобы мы вернули те дни. Тогда повсюду цвели азалии. Странно, но я не могу вспомнить, какие азалии на вкус.—после он усмехается в привычной манере.—Хотя нет, вспомнил, незабываемый вкус. Ён хочет спросить что за вкус, если он так горько усмехается, но не успевает. Из его рук выхватывают катану и медленно вонзают в себя. Сначала харкает кровью, а после падает на колени и пускает единственную слезу и роняет последнее слово.Счастье…
Только на последних минутах жизни и после повторного пережитого кошмара понял, —все сломал лишь он. Теперь же он стал песком в этом мире. Через несколько дней, прибираясь в квартире друга, Ю-Ри найдет письмо адресованное Ёну и отдаст ему.Это я. Я скоро умру. Если бы ты был здесь, то спас меня. Поскольку ты не можешь, я полностью обречён. В любом случае, это расплата за твоё последнее сообщение мне. Я думал, что столкнусь со смертью иначе. Может быть ты прав, что я легко сдаюсь. Мне грустно, но отчасти я чувствую облегчение. Не будь дураком и не плачь над моей смертью. Я ни разу не плакал в твоё отсутствие. Я только напился.
Я доставлял тебе неприятности годами. Но я не буду извиняться, потому что ты большой придурок.
Каждый раз, когда мы делили фрукт, ты отдавал мне большой кусок. Несмотря на твою одержимость яйцами, ты всегда отдаёшь их мне. Так как я мог ненавидеть тебя за то, что ты предпочёл девушку мне. После того как я так сильно к тебе привык…
Я перерожусь креветкой-горбушкой. Так что не ешь их на всякий случай.
Я надеюсь… что ты тоже переродишься. Желательно с не красивым лицом.
Всё ещё… Всё ещё если мы можем, давай встретимся снова. Братик…