***
Я проснулся в холодном поту внутри своей машины. Костюм, в котором я был, не помогал скрыть панику, вызванную кошмаром. Этот сон не был для меня чем-то странным. Он снился мне каждый день, на протяжении всей моей жизни с самого детства и был всегда одинаковым от начала и до конца: я стоял на поле посреди средневекового сражения. Однако после того, как мы с друзьями узнали истинную историю Мордред, он стал сниться на много реже: примерно раз в неделю. Хотя проблема моих кошмаров волновала меня меньше. Сегодняшние события имели намного большее значение. Медленно выйдя из машины, я миновал скрипучие ворота, охранявшие родовое поместье семьи Бурин. Пришедшие с севера тучи затянули полуденное небо. Холодный ветер трепал мой коричневый плащ. Здесь было пусто — дальние родственники и домочадцы уже ушли, чтобы принять участие в других частях церемонии. В одиночестве я стоял в месте, где веками хоронили моих предков. Эта земля принадлежала семье Бурин со времен Средневековья. Здесь каждый мужчина и каждая женщина под фамилией Бурин имели честь вечно покоиться в объятиях своей семьи. Самое большое надгробие было и самым старым. Это была последняя память об отце-основателе знатного рода Бурин, который, как говорят, видел взлет и падение Камелота… а также пережил смерть Короля Рыцарей, и Мордред. Я всегда воспринимал прошлое своей семьи с долей скепсиса, но драгоценный камень, выпирающий из нагрудного кармана, заставлял меня сожалеть о содеянном. На протяжении всего моего детства отец говорил об истории семьи Бурин как о сокровище, которое нужно передавать и беречь с той же заботой и любовью, что и нашу семейную реликвию — драгоценный камень. До того, как мне открылись его тайны, я считал средневековые предания неполной правдой, искаженной течением времени. На деле же рассказы отца оказались полной правдой. Стоя над могилой старика, я сожалел, что так и не извинился за свои детские насмешки над историей нашей семьи. Я был слишком увлечен славой и известностью открытия, что пренебрег благополучием отца. Он умер через несколько дней после того, как новость о нашем открытии стала достоянием общественности. За несколько десятилетий до этого врач выяснил, что его состояние сильно ухудшилось из-за опухоли головного мозга. Это чудо, что он дожил до сих пор. Я искренне корил себя за то, что не связался с ним первым, когда понял, какой позор навлек на нашу фамилию. Теперь же я стоял перед его могилой с опустошенным выражением лица. Положив руку на нагрудный карман кожаного пальто, я ощутил его выпуклость. Для меня здесь не было ничего, кроме печали. Я не знал, как жить дальше, не оглядываясь на прошлое. — Всё ещё винишь себя Алексан? Ко мне подошла пожилая женщина. Я перевёл взгляд на мать и увидел у неё в руках небольшую деревянную коробку. — Прекращай, пока не случилось что-то плохое, — посоветовала она мне. — Твой отец знал, что невозможно поверить в эту историю, не увидев её воочию. Он любил тебя независимо от того, во что ты верил. Он ведь так же вёл себя с твоим дедушкой. — Правда? — я был удивлён. Как мой отец, который так серьёзно относился к истории нашей семьи, мог так себя вести? — Конечно, он всегда шутил о том, что постоянно возился с этим ожерельем и понял правду, прежде чем осознал вес фамилии Бурин, — она хихикнула, вспоминая приятные дни прошлого. — Возможно, он знал, что этот день настанет. Мама протянула мне коробку и улыбнулась. — Он хотел, чтобы это было у тебя. Дрожащими руками я медленно взял коробку, словно резкое движение моих пальцев могло испарить контейнер. — Береги себя. Я не хочу умереть раньше, чем встречусь со своими внуками, — она попрощалась и развернулась, чтобы уйти. — Обязательно, — отозвался я и улыбнулся. Мой ответ был встречен сердечным кивком моего единственного живого родителя, и мы разошлись. Вскоре после этого я покинул кладбище и поехал к особняку, в котором жил мой дед. Там же я родился и прожил первые десять лет своей жизни, пока мой отец не заболел. Сейчас особняк пустовал, поскольку слуги были уволены, а моя мать переехала в более современный дом. Я осторожно открыл большие входные двери и почувствовал приятную ностальгию, которую навеяли на меня стены и старые картины. Мой отец всегда сравнивал это место с машиной времени, которая может телепортировать современного человека в средневековые времена. Если предания, передававшиеся от отца к сыну, были правдивы, то и история этого дома должна быть правдой. Потенциально этот особняк был тем самым местом, где жили мои многочисленные прабабушки и прадедушки. Я поднялся по лестнице, устланной красными коврами, и прошёл мимо большого портрета таинственного рыцаря со светлыми волосами. НЕТ… Не таинственного рыцаря, а короля. — Значит, ты всегда была здесь, а я и не замечал. Насколько же я был слеп? — я коснулся края картины, погружаясь в чудеса истории, представленной во плоти. Слои пыли и свечного воска покрыли краску, затемняя тона, а трещины скрыли тонкие линии, нарисованные художником. Тем не менее, повреждения на картине свидетельствовали о её подлинности. Я тряхнул головой, чтобы выйти из задумчивости и продолжить прогулку к библиотеке. Я часто видел в ней своего отца, наслаждающегося отдыхом в объятиях ночи. В детстве я никогда не понимал, почему он молча сидел в старом кресле-качалке и часами смотрел на ночное небо через большие стеклянные окна библиотеки. Теперь мне стало понятно, какие чудеса пережил мой отец. Сейчас я сидел на том же самом месте. Отсюда открывался безмолвный, но прекрасный вид, который словно призывал любоваться собой. Я вздохнул, чтобы избавиться от всепоглощающей ностальгии по дому моего детства. В тишине библиотеки, которую освещал лишь свет свечей и исчезающее за горизонтом солнце, я, наконец, почувствовал себя вправе открыть подаренную мне коробку. Я положил её на маленький письменный стол. Мои пальцы обхватили края контейнера и подняли крышку, открыв на обозрение стопку маленьких книжечек. Каждая из них была одинакового дизайна, но разного возраста: самая ветхая находилась справа, а самая новая — слева. Я осторожно достал её и открыл. Это был дневник моего отца. Каждая страница описывала разные периоды его жизни. Я закрыл её и взял другую книгу, чтобы обнаружить, такой же дневник, но уже за авторством моего дедушки. Воображаемый молоток ударил меня, когда я понял, что эта коробка была буквально кладезем истории. В каждой книге подробно описывался опыт целого поколения. Никакие богатства и слава в этом мире не могли сравниться с этим сокровищем. Это был бесценный артефакт.***
Сон И снова этот сон. Правда сцена другая. Вместо поля боя я находился в пещере, где покоилась Мордред. Пейзаж сменился знакомой пещерой. Калибурн, который должен был быть вонзён в постамент лежал в нескольких футах от него. Трон внутри пещеры тоже был пуст. Я ничего не чувствовал, пока не увидел её… Перед моими глазами предстала стоявшая на коленях Мордред. Её раны были ужасны и по тяжести напоминали работу мясника, разделывающего скотину. Правда мясник был гораздо добрее, поскольку позаботился бы о том, чтобы животное умерло безболезненно… Мордред же не получила такого милосердия. Я видел, как вздымалась её грудь, как она судорожно вдыхала воздух, отчаянно хватаясь за жизнь. — Это мой… счастливый конец, — я слышал, как она это сказала… Те самые слова, которые повторялись во всех «Записках Мордреда». — Это был её конец, — прошептал мне в уши детский голос. Именно он завершал каждый из моих кошмаров. Передо мной материализовалось зеркало. Оно показало призрачную девушку, парящую рядом с моим лицом. Её руки обвились вокруг моей шеи, прижимаясь к ней так же плотно, как шарф, защищающий от холода. — Это был её конец… Отыщи его.***
— АААА! — я проснулся в своем кресле-качалке и тут же потянул руки к плечам и шее. Постепенно я восстановил самообладание и напомнил себе, что всё было сном. Но осознание этого не избавило меня от проступившего на спине холодного пота и страха, что я пережил. Я протер глаза, чтобы прогнать сонливость. Придя в себя, я увидел беспорядок, который устроил в библиотеке. На столе слева от меня лежала стопка дневников, сложенных в коробку. Ещё три книги лежали открытыми на моих коленях. Свечи сгорели, и единственным источником света оставалась яркая луна на небосводе. Я вздохнул и включил телефон, чтобы проверить время:11:30 PM (GMT+1)
Тридцать минут до полуночи. При включении устройства высветилось уведомление о пропущенном звонке и голосовом сообщении от моего друга доктора Мактона. Я зевнул, чтобы избавиться от усталости, скопившейся в моём теле, и нажал воспроизведение: — Привет, Алексан, извини, что звоню тебе так поздно, но я думаю, ты должен это услышать. Ты ведь знаешь, что недавно мы передали разбитые части амулета, за исключением драгоценного камня, в лабораторию для анализа ДНК и тому подобного?.. Ну вот, результаты получены, но они вызвали больше вопросов, чем ответов. Да, мы нашли ДНК Мордред в предыдущих тестах, но эти новые испытания выявили аномалию. В голосовом сообщении возникла пауза, пока доктор Мактон думал, как правильно объяснить полученные результаты. — Мы обнаружили различные слои растворителей — фактически клея — в основании амулета, где драгоценный камень прикреплен к остальной части ожерелья. Самый старый — это клей, сделанный на основе смолы дерева, именно в нём мы нашли ДНК. Затем появились тонкие слои смолы и клея, которые были сняты с производства перед Второй мировой войной. Самый последний из этих растворителей — странная смесь, окрашенная в золотой цвет… Моё сознание оборвало остаток голосового сообщения, когда в голове пронеслись слова, сказанные моей матерью: «Твой отец знал, что невозможно поверить в эту историю, не увидев её воочию, — сказала она на кладбище. — ...постоянно возился с этим ожерельем и понял правду, прежде чем осознал вес фамилии Бурин». Мои воспоминания унеслись дальше, в моё детство, где я увидел, как много раз мой отец входил в эту библиотеку и садился на этот стул с маленьким письменным столом с левой стороны. Он часами сидел здесь, наслаждаясь моментом. С осторожностью я провел левой рукой по боковой стороне стола и нащупал сбоку ручку. Я потянул за неё, и взору предстал стеклянный контейнер. Я взял его и открутил крышку. Внутри оказалась золотистая вязкая жидкость. — Он знал, — пробормотал я, осенённый откровением. Достав драгоценный камень, я заметил, что лунный свет, проникающий через окно библиотеки, падает на камень, позволяя карте отпечататься на полу. — Почему же он ничего не сказал? — я пристально смотрел на камень. Ещё одна мысль всколыхнула мой мозг, когда я вновь обратился к своему сну. — Отыщи его, — приказывала девочка. Я потянулся к дневникам, перелистывая последние страницы каждой книги. Там я нашел ответ. Во всех них говорилось о странных снах и повторялась одна и та же фраза: «Не ищи его». Почему я отличался от других? Почему я оказался достоин открытия, от которого отказались мои предшественники? Я поднёс драгоценный камень к глазам, чтобы ещё раз обдумать своё место в жизни. Непроизвольно, мои глаза зацепились за книжные полки, частично скрытые от взгляда драгоценным камнем. Одна книга выделялась среди остальных: в её корешке было овальное отверстие. Я быстро встал со стула, стараясь не повредить дневники, и подошёл к полке. Используя фонарик на телефоне, я рассмотрел овальную выемку и взглянул на аналогичный по форме драгоценный камень в своей руке. Мои руки дрожали, когда я вставлял драгоценный камень в отверстие. Внутри что-то щёлкнуло и камень выскочил обратно в мою ладонь. Вся библиотека сильно завибрировала, когда несколько полок отодвинулись в сторону, открывая взору потайную лестницу, ведущую вниз. Я сглотнул и набрался смелости войти в проход. В конце пути оказалась большая комната, заваленная книгами и набросками со странными знаками и кругами. На полках вдоль стен лежали травы, драгоценные камни и странные смеси, которые наполняли комнату ароматом лекарств. В центре висела большая картина с изображением священника, дворянина, рыцарей и короля Мордред в её великолепных черно-красных доспехах. Лицо монарха было блестяще написано: сотни слоёв краски идеально передавали её красоту во всех формах и ракурсах. Потрясенный красотой и величием своего открытия, я подошёл к картине. На маленькой табличке, вставленной в золотую пластину, было выгравировано название картины: «Король и те, кто знал». Прямо под картиной лежала небольшая книжечка, оформленная так же, как и другие дневники, которые я читал. Между страницами лежал небольшой листок бумаги, видимо служивший закладкой. Ты — мой сын, ребёнок, в ком течёт благородная кровь семьи Бурин. Мы, тайно и с гордостью служившие Мордред при её возвышении, сохранили её наследие вопреки течению времени. Однажды тебя могут избрать, попросив помощи в её поисках. Примешь ли ты это как должное, приобщившись к нашей семейной традиции? Что бы ты ни выбрал, знай, что я ни разу не разочаровывался в тебе. Я всегда гордился тобой, Алексан… Мой наследник коллективного знания многих поколений магов семьи Бурин.Хьюго Бурин
— Я-Я-Я-Я, — с моего разинутого рта не смогло слететь ни единого слова. Ничего, кроме беззвучных криков и безмерного рева эмоций, бьющихся во всём моём теле. Сквозь потоки слёз, заливающие мои глаза, я смотрел на записку отца. Всё это время король Мордред с теплотой взирала на мой помятый вид со своей картины. Ободряющим взглядом она смотрела на меня словно готовя к тяготам, с которыми мне придётся столкнуться. Под этими зелёными глазами я почувствовал себя уверенней. И не мудрено. Ведь она уже на протяжении многих веков безмолвно поддерживала членов моей семьи. Отец. Предки. Я со всей искренностью принимаю этот дар и все ваши стремления.