Летний марафон

Сценический образ Дамиано и Дамиано в реальности были совершенно разными людьми. Даже все друзья удивлялись, как эти две сущности могли уживаться в одном человеке. Яркая взбалмошная эксцентричная рок-звезда и спокойный рассудительный здравомыслящий человек. Второе состояние являлось редкостью. Но был ещё один Дамиано, которого знал только Итан, только за закрытыми дверями, без лишних ушей и глаз. Итан считал Давида сложным, но никогда даже не предполагал, что парень сможет удивить его так сильно. Дамиано всегда был самодостаточным, с высокой самооценкой. Он прекрасно понимал, насколько он привлекателен, и пользовался этим. Но в один момент Торкио узнал его намного глубже. Их отношения начались после Евровидения. Сначала думали, что это просто адреналин в крови и гормоны их подтолкнули на подобные действия, но страсть никуда не исчезала, желание тоже, и наконец, спустя несколько месяцев, пришло осознание любви. Они часто экспериментировали, часто менялись ролями. Итан предпочитал быть сверху — Дамиано не противился. Его всё устраивало, ему нравилось, если честно, даже очень. Торкио, не сказать, что был охрененным доминантом, но контролировать всё обожал просто. А Давид знал и готов был подчиняться. Они всë обговаривали, но, оказывается, потаённые желания заметить не так просто. Постоянные концерты выматывали, только недели отдыха, когда они работали над песнями, выдавались тоже не особо лёгкими. Торкио всегда хвалил его тексты, и к этому Дамиано привык, но хвалить Давида за его поступки, дела и что-либо ещё никто никогда не пробовал. — Ты такой трудолюбивый, Дамиано, как у тебя сил хватает вставать в шесть и работать до поздней ночи, — Итан стоял в дверях его комнаты, наблюдая, как вокалист записывает на бумагу очередной набросок текста. Дамиано вздрогнул: чужой голос вкупе с приятными словами действовали слишком странно. Но хотелось ещё. Давид отложил блокнот, тяжело вздыхая, и откинулся на кровати, ожидая, когда Итан к нему всё же подойдёт. Торкио, заметивший в чужом поведении нечто странное, решил быстро сделать анализ и понять, что Дамиано в его словах так сильно понравилось. — Ты такой молодец, — решил проверить свою теорию Торкио и получил взгляд полный обожания и томной неги. Дамиано явно кайфовал от этих слов, а ещё, кажется, немного смущался, опускал голову, просто слушая и принимая. Барабанщик внимательно смотрел на него, а потом резко осознал, в чём дело: Давид возбудился, причём, достаточно сильно, и для этого хватило только пары слов. У Итана в голове родилась сумасшедшая идея, которую он поспешил воплотить. — Дами, разденешься? — предложил Торкио, сам пока что не вмешиваясь. Ему нравилось быть будто сторонним наблюдателем, но вместе с этим руководить процессом. — Такой красивый. Дамиано поспешил выполнить его просьбу, и Итан внимательно наблюдал, подмечая каждое его движение. Когда Давид оказался полностью голым, Торкио решил, что пора действовать. Он всё ещё оставался на каком-то расстоянии, но происходящее прекрасно видел, из-за этого его собственный член тоже напрягся. — Итан, — позвал Дамиано, не понимая, почему парень медлит, но Торкио всё ещё не сдвинулся с места. — Поможешь себе? — предложил барабанщик, — Хочу посмотреть, какой ты восхитительный. Торкио подбирал такие слова, которые бы точно принесли удовольствие Давиду, потому что видеть это выражение блаженства на чужом лице ему нравилось больше всего остального. — Скажи, что мне делать, — Дамиано смотрел с вызовом, пытаясь этим восполнить свою реакцию на похвалу. Итан принял эту игру. Раньше подобным они не занимались, но попробовать определённо хотелось. — Смотри на меня, — попросил Торкио, и Дамиано пришлось приподняться, — Слушай мой голос. Проведи руками по своему телу, покажи мне, как тебе нравится, чтобы тебя трогали. Давид левой рукой опёрся на кровать позади себя, а правой медленно начал спускаться от шеи по грудной клетке, сжимая соски и откликаясь стоном на своиже собственные манипуляции. Всё же взгляд от Торкио он отвëл, перед глазами было всё мутно, потому что их возбуждение застлало. — Такой послушный, Дамиано, ты самый лучший, — Итан замечал, как с каждым словом вокалист погружается в удовольствие всё глубже и глубже, — Обхвати головку пальцами. Поласкай себя так, как я сделал бы это своим языком. Давид старался смотреть ему в глаза, а Торкио бегал ими по телу парня, замечая, как оно откликается на всё это. Барабанщику нравилось наблюдать за таким Дамиано, в принципе, нравилось за любым, но в этом — таком необычном и открытом для него было своё очарование. Итан наконец поймал чужой взгляд и нежно улыбнулся, ему хотелось заставить Дамиано почувствовать себя любимым. Торкио готовился сделать всё, чтобы этот человек получил удовольствие, чтобы продолжал и дальше писать свои прекрасные песни, чтобы просто был самым счастливым. — Ты всегда такой красивый, когда делаешь это, — барабанщик подошёл на шаг, слыша чужой глубокий вздох. Дамиано уже полностью обхватил свой член, принимаясь двигать рукой от основания к головке с небольшим нажатием. Голос Итана обволакивал и служил источником возбуждения похлеще просмотра всякой порнухи. — Что ты чувствуешь, мой любимый? Дамиано зажмурился, признания в любви в интерпретации обращения он слышал от Торкио нечасто. Тот обычно вообще предпочитал показывать свою любовь делами, а не словами, наверное, даже не догадываясь, что второе может быть эффективнее. — Хорошо, — вздохнул Давид. Он ждал ещё чужих слов, именно такого тембра, тихого, немного хриплого, тоже возбужденного. Скорее всего ему было бы приятно просто, независимо от того, что ему говорили, но такое ласковое отношение заставляло его таять. Может, он и не был достоин всего этого, но Дамиано верил Итану, во всё, что он ему говорил. — Тогда не сдерживайся, доставь себе удовольствие, — Давид тихо застонал, сильнее раздвигая колени, упираясь стопами в пол и стараясь подкидывать бедра в верх, чтобы толкаться в свой кулак, так ощущений было больше, — Ты великолепен, Дамиано, я никогда не встречал кого-то подобного, мне так с тобой повезло. Итан не выдержал расстояния, подходя ещё ближе и присаживаясь прямо на пол рядом с чужими ногами. Он уткнулся губами к коленку парня, ладонью поглаживая его бедро и замечая, как дрожит чужая рука. Торкио положил поверх свою и принялся задавать более медленный темп, отсрочивая оргазм. Всё, что он говорил сейчас, было чистой правдой, ведь он реально видел в Давиде все эти черты и обожал каждую из них, даже какие-то недостатки в нём он считал привлекательными. — Тише, тише, я хочу, чтобы тебе было приятно, — Итан чуть приподнялся и коснулся языком головки, обводя её по кругу, — Такой сладкий, — Торкио продолжил вести мокрую дорожку между их сомкнутыми на члене пальцами, Дамиано замер, пытаясь в полной мере ощутить эту манипуляцию. Давид глубоко дышал, открыв рот и издавая непроизвольные звуки. Хотелось ещё, чтобы Итан приблизился к самому уху и шептал, какой Дамиано молодец, что он всë правильно делает. Торкио именно так не сделал, но продолжил хвалить вокалиста за каждое его действие, поощряя не только словами, но и прикосновениями — поцелуями. Барабанщик не думал в данный момент о своём возбуждении, хоть на него и давили неприятно штаны, но приоритетом был Дамиано. Если честно, Итану тоже было хорошо, даже очень, просто от одного такого вида парня и от осознания того, что он может довести его до подобного состояния. Давид свободную руку положил ему на голову и чуть потянул вверх, заставляя приподняться, на слова у него не было сил. Торкио послушался и потянулся к чужим губам, чувствуя, как парень удовлетворённо застонал. Вокалист в свою очередь сжал его пах через бельё, стараясь отплатить за такое проявленное к нему внимание. А у Торкио от подобного срывало крышу, и он резче принялся направлять ладонь Дамиано по члену, а сам изредка отрывался, хватая воздух, шепча что-то и вновь утыкаясь в чужие губы. — Самый любимый… Великолепный… Дорогой… Заботливый… Или так действовали слова, или рука Торкио, а может одно его присутствие, но уже через секунду Дамиано излился, расслабляясь, но продолжая доводить Итана до разрядки. Возможно, ему хотелось сделать все аккуратнее и лучше, но Торкио хватило и таких прикосновений через ткань. Он просто любовался уставшим и удовлетворённым Давидом. Тот наконец пришёл в себя. — Что это было? — Дамиано уставился на своего парня с неподдельным удивлением. Итан не стал отвечать на вопрос, он просто поинтересовался. — Тебе понравилось? Давид активно закивал и решил. — Мы должны как-то это повторить, — Дамиано улыбнулся, и Торкио кивнул, а потом немного погодя добавил: — Если хочешь, я могу просто почаще говорить какой ты… — Давид не дал продолжить ему, затыкая поцелуем. Эти слова было слышать слишком приятно, и Дамиано понимал, ещё чуть-чуть и он будет думать только об этом. Хотя, чего в этом плохого? Торкио и так занимал большую часть его мира. Именно так Итан узнал о потаённых желаниях своего парня и теперь каждый раз перед выходом на сцену крепко обнимал Давида и шептал ему на ухо: какой он прекрасный и как хорошо он делает свою работу. И Дамиано пел перед публикой, испытывая невероятную смесь смущения, возбуждения и счастья. Он знал, что рядом с ним человек, который его любит и всегда готов поддержать, и что после концерта его обязательно ждёт прекрасное продолжение вечера. А когда они случайно сталкивались взглядами, Итан одними губами шептал «мой хороший», что побуждало Дамиано выкладываться ещё больше, наслаждаясь выступлением и блистая.