«Когда я начну себя терять, пожалуйста, помоги мне вспомнить кто я.»
Синьора проснулась глубоким днём. Поняла она это по яркому свету в ещё закрытые глаза. Очень долго девушка не хотела их открывать. В свой выходной, особенно, когда завтра рано на работу, очень хочется подольше насладиться постельным теплом и мягкостью, чем с удовольствием и решила заняться Синьора. Время спустя безмятежного наслаждения девушка поняла, что засыпала она вовсе не в кровати. Отчетливо вспомнив, что отключилась она на полу перед камином, Синьора с волнением открыла глаза и резко подняла голову с подушки. Но от такого действия, на фоне выпитого ранее вчера вечером, у неё сразу закружилась голова. С опорой на руках она сфокусировала взгляд в одной точке, не смотря в стороны. —Доброе утро, Леди мира грёз. Неожиданно Синьора услышала знакомый нежный голос, с уже приятным волнением она повернулась к его обладателю. —Дотторе! — поверив, что всё это реальность, девушка встала и побежала в объятия долгожданного человека, —Я так счастлива тебя видеть. — прошептала она с лёгкой дрожью и крепко прижалась к любимому, по её щеке стекла слезинка счастья. Дотторе тоже неизмеримо рад долгожданной встречи. Весь год ему не хватало тепла Синьоры рядом, её голоса, смеха, радости, сиреневого взгляда, на дне которого сейчас он увидел и счастье, и грусть. —Моя Леди… Я так ждал нашей встречи. Они, словно молодые влюблённые, посмотрели друг на друга. Его глубокий, проницательный взгляд всегда имел способность переносить в царство мечты, где вечно правит тепло надежды и любви. Мужчина нежно поцеловал девушку в слезинку, что медленно стекала по её щеке. —Я не ожидала твоего приезда. — сказала беспечная Синьора. — Ты вчера вернулся в Снежную? Почему раньше срока? —Моя работа в Сумеру неожиданно закончилась. — с некой загадкой в голосе ответил мужчина. — Вчера вечером я вернулся в Северное Королевство. Когда пришёл домой, ты уже крепко, мило спала. Поэтому будить тебя не стал. Дотторе играючи спародировал лицо девушки, как та спала. Синьора от радости забыла всё на свете, но после упоминания её сна резко вспомнила, что засыпала вчера с Глазом Порчи в руках. Внутри она испугалась. Ведь Дотторе мог его увидеть и всё понять, но мужчина был вполне не взволнован, он так же беззаботно наслаждался их воссоединением. —Кстати, я приготовил нам завтрак. — неожиданно вспомнил Дотторе. — Он уже остыл, но, думаю, будет не менее вкусный разогретым. —Это так приятно, спасибо. — девушка оживлённо обняла мужчину за шею и поцеловала, но обратно почувствовала головокружение. — Ой… только, мне бы ещё что-то для головы. —И это я тоже приготовил. — Дотторе с добрым смешком заботливо подал девушке стакан с водой и растворённым в нем лекарством. — Я буду ждать тебя на кухне. Поцеловав Синьору, мужчина ушёл. Девушка рассеяно опустошила стакан и сразу подбежала к месту, где вчера провалилась в мир снов. Она надеялась найти свой Глаз Порчи, но внешне его нигде не было рядом видно. Взволновавшись Синьора стала искать его в углубленных местах, в надежде, что он просто он просто куда-то закатился. Так и оказалось, с облегчением девушка нашла артефакт под креслом. Даже не рассматривая, она обернула его в своё оружие – катализатор и оставила на столе, а сама пошла на кухню. По дороге, проходя мимо кабинета Дотторе, она почувствовала запах, присущий химическим экспериментам. Это вызвало широкую улыбку на лице девушки. —Хи-хи, только вернулся, а уже успел пару колб подорвать. — войдя на кухню, она по-доброму подшутила над любовью Дотторе к своей работе. Мужчина сразу же уловил ироничную мысль девушки и вместе с ней издал легкий смешок. —Ты угадала, этой ночью у меня на самом деле не сложилось пару реакций. —Я не угадала. — с по-детски горделивым лицом подметила девушка. — Я почувствовала запах сероводорода. Ты частенько его перегреваешь, от чего по лаборатории летают стёкла. —Оу… Ладно, тут ты права. — разведя руки, признал мужчина. Дотторе подал на стол теплый поздний завтрак. Они приятно провели трапезу. Позже Синьора спросила от чего-то взволновавший её вопрос. —Так с чем связано твоё раннее возвращение? Взгляд мужчины еле видно изменился на более серьёзный. Он некоторое время подумал, перед тем как дать ответ. —Педролино отозвал меня и ещё несколько Предвестников из регионов. Я ещё не знаю к чему это, но в столице на данный момент уже шесть Предвестников. —Хм… — Синьора глубоко задумалась. —Предвестники уже больше двадцати лет не собирались на совет. И от Педролино давно уже не было приказов, к чему он так внезапно решил собрать всех теней? —Возможно, Её Величество решила сделать шаг вперёд в этой войне. Если вспомнить последние годы, мы – Предвестники выполняли работу лишь наблюдателей. У нас давно не было приказов прямого взаимодействия со властью других регионов. Могу сказать, что этот год я провел в исследовании обстановки внутри Сумеру. И пот итогу результатом потребовался только отчёт. Предположение Дотторе заставило задуматься обоих. Ведь правда, что уже давно Фатуи не делали прямого шага в их войне с небесным порядком. Синьора вспомнила недавно получившее до боли глупое для неё задание. —Меня недавно отправили проверять отчётность в нашу разведку. — с обнадеживающим вздохом начала девушка. — Нелепее приказа за последнее столетие я не получала. Оно не потребовало моих радикальных вмешательств ни как дипломата, ни как Предвестника. —Действительно, это странное задание.— Дотторе заинтересовался происходящим. — Кто тебе его поручил? —Капитано, кажется. — задумавшись, девушка взяла с полки полученное ранее письмо и передала его в руки мужчины. — Я совсем не помню, кому принадлежит печать, которой заверен приказ. Думаю, это Капитано, только он забавы ради мог отправить дипломата разбираться с местной бумагой. — недовольно пробурчала Синьора. Дотторе изучил письмо, а после с легким смешком в голосе озвучил свой вывод. —Это может показаться странным, но приказ тебе отдал вовсе не Капитано. — для подтверждения своей догадки мужчина достал своё недавно полученное письмо и сверил содержимое. — Верно. В нём стоит печать Педролино. От услышанного девушка сначала с онемением удивилась, а после глухо рассмеялась. —Серьёзно? Это издевательство… — проскулила Синьора. — Если в городе сполна Предвестников, это не значит, что нас уже можно отправлять в места, не требующие серьёзного вмешательства. На фоне всех последних событий, что в этот момент проснулись в голове, на девушку напало бессилие. С улыбкой, за которой спряталось отчаяние, девушка сложила накрест руки и, закрыв глаза, опрокинула голову на стол. Дотторе, увидев эмоциональную истощенность Синьоры, взял девушку за кисти руки, что с ночи были в перчатках, и ободряюще сказал: —Думаю, нам пора взять отпуск. Синьора раскрыла глаза. Она с надеждой подняла взгляд на Дотторе. Девушка поняла, что совсем забыла, как сама хотела это предложить. —Пора… — прошептала девушка. — Как же хочется оказаться в дали от всего… Только ты и я. В этот момент её маска улыбки спала, девушка отвела застывший пустой взгляд в сторону от мужчины. Каря себя за свою безвольность перед эмоциями, она все равно не могла вернуться в реальность. На мгновение руки Дотторе ослабили хват. И его маска разбилась, обличив печаль. Встав из-за стола, мужчина подошел к девушке со спины. Он аккуратно обхватил её за плечи, положив свою голову на её плечо. —Ты устала. Я понимаю тебя. Не бойся показать, что ты чувствуешь. Я рядом, ты можешь снять свою маску. Синьора промолчала. Но ей стало легче. Дотторе, даже увидев её истинные чувства, не стал давить её вопросами. Сказав теплые слова, он может в тишине просидеть с девушкой часами, но только по своей воле она в праве рассказать о гнетущей её тревоге. Это одно из качеств, за которое она его любит. Мужчина взял свернувшуюся в клубок девушку и отнёс её комнату. В тишине и в тёплых объятия друг друга они просидели почти час. Несмотря на гробовую тишину, это были безмятежные мгновенья за последнее время. Это то тепло, которого не хватает иногда человеческим душам, тепло, без которого наша душа надевает маску льда и эмоционального покоя. Словно обновив себя, Синьора смогла продолжить свои слова о желанном отпуске вместе. —… Если Педролино собирает Предвестников, значит у нас скоро появится работа… Успеем ли мы отдохнуть? —Не волнуйся по этому поводу. — уверенно ответил Дотторе. —До решающих действий у нас есть пару месяцев. —Радует… — облегчённо выдохнула девушка, но после с насторожённостью добавила. — Откуда ты это узнал? Дотторе медленно перевёл взгляд на свет из окна. —Я разговаривал сегодня с Педролино. Он сказал, что собирает Предвестников, чтобы через два месяца обсудить нечто важное. Дотторе взял руку девушки, только сейчас он заметил, что Синьора всё это время была в перчатках. —Твои руки в перчатках со вчерашнего вечера. Синьора, поняв, что забыла их вчера снять, с томным взглядом оголила одну кисть. Свету показались её по сей день не зажившие ссадины и уже бледные, но характерного цвета, кровоподтёки. —На последнем задании упала неудачно, всё времени не было ими заняться… —Битвы всегда находили тебя... Мужчина принёс бинты и мазь. Он снял вторую перчатку стал нежно втирать лекарство в раны. —Перчатками можно внешне скрыть раны, но, пока их не залечить, сама ты не перестанешь чувствовать боль. — спокойно, но с некой украдкой, сказал Дотторе. —А если рана не излечима? — невдомёк спросила девушка. —Хм. Тогда принято заниматься симптоматическим лечением. —А…как это понимать? —Значит действовать на устранение симптомов, без влияния на причину. Иногда это даже помогает поверить, что исцеление возможно. Это обман самого себя, но так человек даёт себе шанс, и вся боль утихает. — Дотторе закончил перевязку, а после, не отрывая глаз от рук Синьоры, продолжил. — Завтра кровоподтёк уйдёт, за ним через несколько дней раны. —С-спасибо… — робко поблагодарила девушка. —Что ж, — уже на веселой ноте продолжил мужчина. — эту неделю мы доработаем, а дальше уже решим за отпуск. —Мы? — удивлённо уточнила она, а после игристо прошептала. — Ты решил разделить со мной офисные муки? —С тобой – в любые огни ада. — с широкой улыбкой заявил Дотторе. Синьора не поняла до конца, что произошло. В этот день слова Дотторе заимели двойной смысл для неё. Девушка задумалась, что она может сделать для унятия своей боли, что может подарить ей веру среди безысходности смерти. Неделя пролетела незаметно. Дотторе помог разобраться Синьоре с работой и своей печатью заверил все проверенные отчёты. К своему удивлению, девушка потеряла тревогу в глубине себя, она безмятежно проводила время, наслаждаясь каждой минутой с Дотторе. Они смеялись, грустили, временами, обсуждая Предвестников, с огоньком вспоминали того, кто обеспечил их бумажной волокитой. Дни прошли трудоёмко, но весело. Им всё равно было, как они устанут, ведь счастье их стало в том, что делают они это вместе. Даже Валерия Евгеньевна заметила изменения в Синьоре. На прощание у них состоялся короткий, но задумчивый для Предвестницы диалог. Они вдвоём стояли у окна, смотря в безоблачное небо. —Ещё раз убеждаюсь, что глубокие чувства способны растопить лёд даже нашего Архонта. Леди Синьора, вы были другая последнее время. —Хм…В одном вы смогли мне помочь. —И в чём же? Синьора подняла взгляд высоко в небо. —Я вспомнила. Я – человек, и какую бы маску не надела, я всегда им останусь… Только вот… Радоваться ли этому? —Стоит радоваться хотя бы тому, что ты ещё в силах снять свою маску. Ведь не каждый Фатуи в конце этого пути сможет снять с себя маску пересмешника этого мира. В последний рабочий день Синьора вместе с Дотторе решила занести Педролино отчёт и заявления на отпуск. По дороге они прогуливались по парку. Несмотря на приближающийся вечер, солнце святило ещё вполне ярко, и на удивление жарко. Даже на севере Снежной могли выдаваться летние тёплые дни, но довольно прохладный ветер никогда не давал о себе забыть. Шуршание зелёной листвы прерывал пой птиц. В такой безмятежной обстановке Дотторе и Синьора, отбросив с себя всю важность ролей Предвестников, вели себя, как совсем молодые влюблённые. —Я уже предвкушаю беззаботность предстоящих дней. — игриво пропела девушка. —Теперь, когда работа закончена, мы можем подумать куда отправимся. — Дотторе нежно схватил девушку за талию и, развевая по ветру, прокружил её. — Куда бы ты хотела? —Хочу, где тепло и никого нет. — в мечтах Синьора посмотрела в небо, что скрывала листва деревьев. —Сейчас сезон на юге Снежной. Как насчёт того, чтобы в тихом месте снять коттедж? —Мне нравится идея. Они продолжили прогулку. Когда они проходили мимо детской площадки, их взгляду попалась молодая пара, что прогуливалась с ребёнком. Синьора умилённо улыбнулась. —Они выглядят такими счастливыми. Но...как ты думаешь, — продолжая смотреть на молодую пару, девушка обратилась к Дотторе, — почему многие люди считают, что семья – это обязательно муж, жена и… — она сделала томную паузу. — ребёнок? —Один из печальных устоев. Любовь и страсть – это прекрасно, но с годами многое угасает, поэтому в один момент люди решили, что дети способны связывать их на всю жизнь. Когда-то, в один момент их совместной жизни, Синьора и Дотторе сами захотели ребёнка, но оказалось, получить силу божественного благословления – значит абсолютно полностью остановить физическое время телу. С сожалением, им пришлось принять, что их семья навсегда останется только из их двоих, но менее счастливыми их это не сделало. —Иногда мне кажется, что вина человеческой глупости в их мимолётной жизни. — задумалась Синьора. — Люди столько времени проводят в сожалении неудачно прожитых лет, что отчаянно стараются сохранить миражную ценность того времени. —В этом и заключается слепое упорство... но и мы повязаны им. — скорбно подметил Дотторе. — Многие Фатуи уже давно воюют только под вышестоящим идеалом, но мало кто знает и помнит, что послужило началу этой борьбы. —Ты тоже думаешь, что в этой войне мы упустили важную деталь? —Возможно. —Ты прав... Знаешь, временами я вспоминаю, за что борюсь, и, кажется, я это забыла. — Синьора издала грустный смех. — Я помню, за что боремся мы – Фатуи, но, видимо, свои желания я бесследно потеряла. В этих словах Дотторе увидел искру воли девушки. Оставшись за её спиной, он, обдумав, спросил: —Ты хочешь их вспомнить? —Я?...Вспомнить? — девушка оживилась, ведь она и так многое уже вспомнила, но даже сейчас ей казалось, что существует ещё нечто важное, что вспомнить должна она сама, только тогда она сможет продолжить свой бой. С улыбкой ли лице Синьора продолжила. — Ты всегда знал, что для меня будет лучше. Я потерялась... поэтому, — она подняла уверенный взгляд на Дотторе. — Помоги мне. Он взял руку девушки и поднёс к её сердцу. В этот момент на Синьору приземлилась кристальная снежная бабочка. Они оба с изумлением посмотрели на неё, но скоро она улетела. Смотря в след кристальной пыли, Дотторе сказал: —Хорошо. Всю дальнейшую дорогу они прошли в тишине. То, что попросила Синьора, не та просьба, что можно решить здесь и сейчас, но Дотторе услышал её. В месте, куда пришли, они встретили некоторых Предвестников. Дотторе остался беседовать с ними, куда тем временем разгорячённая Синьора направилась прямо к Педролино, не без намерений многое узнать от него. —А теперь объясни, зачем было именно меня отправлять в место, которое моих обязанностей даже не касается? — с порога без церемоний предъявила Синьора. —Ты сама много раз заходила за пределы своих полномочий. Даже забрала отчёт об инциденте в Северной горе. — спокойно и невозмутимо ответил Педролино. — Я подумал, что после случившегося, ты сделаешь новые выводы. Девушка отчаянно поняла, что этот человек её переиграл. —…Значит ты правда уже всё знаешь и понял, что там произошло. — быстро и полушёпотом сделала вывод Синьора, а после с иронией добавила: —Жизнь уже там меня наказала за мою безмерную самонадеянность, что же ты хотел своим приказом от меня? —Если ты не ценишь свою жизнь, то я бы хотел, чтобы ты наконец подумала о безопасности своих подчинённых. Ты ведь понимаешь, что не в вашей компетенции было продолжать расследовать это дело? На этот вопрос Синьора недовольно кивнула. После чего Первый Предвестник продолжил свою речь. —У всех Предвестников есть специфические черты, но твои… Думаю, ты помнишь, как было тяжело собрать тебе новых людей. Синьора, среди Фатуи у тебя ужасная репутация. Солдаты боятся к тебе устраиваться. Поняв, что её обратно отчитывают, Синьора уже захотела что-то ответить в своё оправдание, но Педролино, взяв в руки какие-то докладные, начал зачитывать подтверждающие его слова доказательства. —Например, классика: «За несоблюдение приказа приковала к стене и наказала ударами кнутом».— он протянул листок с анонимной жалобой невозмутимой Предвестнице. — Что на это скажешь? —Скажу, что сейчас ты занимаешься тем же. — недовольно съязвила Синьора. —Ты неисправима… — Педролино обнадеженно вздохнул, последнее время Предвестники создают ему слишком много проблем. —Если тебе так одиноко, то в следующем году я могу отправить тебя в один регион с Дотторе. На наглый намёк, что Предвестнице не хватает мужского внимания, она фыркнула. —Не надо путать метод наказания подчинённых с эротическими играми. —А теперь представь, какие слухи о тебе ходят и кто у тебя останется работать такими темпами. —Страх – это хорошее оружие. Особенно от подчинённых. — насмешливо ответила Синьора. —А Фатуи и репутация… несовместимые слова. У нас уже давно не осталось благодарных зрителей. Весь мир против нас. Я устала…презирать этот мир за его слепоту. —Не каждому дано увидеть в наших поступках благую цель. С этим давно пора смириться. —Иронично. Не находишь? — выдала девушка. — Ведь в моих действиях ты тоже не хочешь видеть блага. И всё, потому что сам давно упустил нас… Предвестница бросила взгляд на шахматную доску, которая неизменно все эти годы стоит на одном месте, в ней ведется одна вечная партия. Она символизирует битву Фатуи и небес. Среди уже давно сделавших свой первый ход фигур Синьора долго видит одну, что так и не сдвинулась с места. —Ты очень редко делаешь ход на этом шахматном поле, но, я заметила, неизменно на своём первоначальном месте остается эта пешка. Почему? Они оба понимали, что эта фигура – Синьора. Педролино смотрел на пылающий несправедливостью взгляд своей спящей «пешки». —Количество ходов этой фигуры ограничено, и как только ей будет сделан первый шаг, начнётся отчет её жизни на поле. Вспылив, Синьора в яром наведении взяла эту пешку и сделала её первый ход вперед. —Ты не менее высокомерен, чем я. Не всегда всё будет происходить, как ты задумал. Мы – твои фигуры, но и у нас есть свои планы в этой войне. —Ты подписала этой пешке приговор в ближайшее время стать жертвой этой партии. — всё так же спокойно указал Педролино. —Это так, но у неё есть ещё время убрать с поля фигуру противника. И, если эта пешка дойдёт конца, она сможет занять место свергнутой фигуры. —Как всегда, играешь с огнём. Синьора, вспомни, то, что многие Фатуи забыли. Для чего наша битва. — они вместе посмотрели на положение всех фигур в этой вечной партии. — Думаю, тебе известно, что на этот раз тебя уже никто не сможет спасти. —Сегодня я не прошу себя спасать. Мой исход был изначально приписан сплетенной с огнем судьбой. Однажды я все-таки должна заплатить за выбранный путь…— Синьора бросила взгляд на короля противника. — Переписать законы этого мира… Для продолжения этой партии я должна переписать свою судьбу. Девушке показалось, что она нашла слова, которые могут подарить ей мираж надежды. —В одном ты права. Не всегда всё будет, так, как я сделаю ход. Но это только ваша глупость. Вы, Предвестники, стали как никогда слишком самонадеянные. Действуете совершенно несогласованно к друг другу, что однажды каждого из вас погубит. Ты сделала свой фатальный ход, и это будет твоя жертва. Речь Педролино прозвучала жестоко и цинично. Он жестом показал, что их фигуры независимо стоят по полю в одиночку, и каждая их них одним неосторожным ходом может подставить себя под удар. —Говоришь, я жестока? — спокойно, но уже с дрожью в голосе, Синьора собрала волю высказать всё, что думает. —Да, я строга со своими подчинёнными, но, только от страха ко мне, они никогда не поступят так фатально, как посмела я… Уйдёт эта пешка с поля – для тебя лишь очередная жертва. — после слов девушка еле сдержала слезы: её в самое сердце ранил факт, что в этой битве она лишь пешка и следующая жертва. — Пытаешься отчитать меня, выговариваешь уже давно бессмысленнее нотации. Слишком поздно… Ты упустил всех Предвестников, а теперь ругаешь нас за наши методы. —Твоё сердце уже давно горит не от слепой силы внутри. Ты окутана льдом, но так и сгораешь на углях обиды и ненависти, однажды это разрушит твою оболочку, и, возможно, именно это сохранит жизнь твоей воле. Синьора поняла, что её крик был пропущен. Но она задумалась, о чем ей сказал Первый Предвестник. Возможно, контракт, даже после смерти, не отпустит её. —Разве воля способна влиять на этот мир без тела? — уже совсем спокойно спросила девушка. —Нет. Поэтому, перед тем как исчезнуть, ты должна попробовать исполнить свой контракт с огнем. Иначе, пока чудовища бездны не исчезнут, ты обречена к вечному скитанию по миру в образе элементарного сгустка. Девушка неожиданно поняла, что всё это время целью Предвестника было – разбудить в ней волю к борьбе. Но у этого человека есть свои мотивы задействовать в этой войне силу Алой Ведьмы, пока она ещё может это сделать. —Однажды я сожгу этот старый мир дотла… — уверенно изрекла Синьора. — Мир, который я устала презирать… —Я ждал этих слов. Теперь, когда ты вспомнила свои истинные цели, ты можешь продолжить бой. Синьора промолчала. Она положила на стол отчёт и заявления и вышла в зал, где уже что-то бурно обсуждали четыре Предвестника: Пульчинелла – мэр города, Тарталья – самый молодой среди них воин, Капитано – Предвестник, руководящий военной фракцией, и Дотторе. —Человеку уже давно не нужна эта война. Мы – люди, и в нашей власти экономика и политика мира. Я считаю пора признать нашу победу и дать нашим людям небо мира. — послышалось громкое заявление Пульчинеллы. От этих слов в Синьоре загорелась искра гнева от не согласности с ними. Злоба отразилась на её лице. Подойдя к Предвестникам, она сразу решила высказать своё мнение. —Война давно не нужна? Признать победу и прекратить? — прошипела от злости Синьора. — Борьбу, длиною в несколько веков, вы предлагаете остановить на пол пути? Никто уже не имеет права отступать! Видя всплеснувшую эмоциями Синьору, Дотторе положил на её плечо руку в знак, что сейчас лучше оставить эмоции. Он решил более спокойно объяснить разделимое с девушкой мнение. —Господин мэр, я понимаю вашу сторону представления интересов жителей города, но давайте не забывать, что стало однажды нашей целью. Над Тейватом по сей день парит Селестия, а по миру бродит Бездна. Это значит, что заканчивать бой мы не в праве. Синьора успокоилась. Дотторе всё сделал и сказал верно. Скоро последовал ответ от Пульчинеллы. —Леди Синьора, не стоит так эмоционально реагировать на мои слова. Вы слишком большое внимание придаёте военным действиям, при этом являясь дипломатом, а ведь наши люди устали от холода мира к ним. Вам не кажется, что наши методы привели к тому, что даже в новом мире мы останемся для всех теми, кем нас считают сегодня? На этот вопрос Синьора ответить не смогла. Она понимала сказанное, и в глубине души сама уже устала от презрения мира к ним. Мира, который за действиями Фатуи не желает видеть их истинных намерений. Повисшее от неоднозначного вопроса молчание прервал беззаботный Тарталья. —Имеет ли значение, кто мы для мира, пока есть возможность сражаться? Казалось бы речь, что должна была разрядить повисшую тяжелую обстановку, ещё больше обернула на себя не понимающие взгляды коллег. —Это крах. — с насмешливой улыбкой сказал Дотторе. —Кошмар… — бросив взгляд на Тарталью, с ужасом на лице прошептала Синьора. На этот раз уже более серьёзно высказался Капитано: —Не важно, какую цену по итогу мы заплатим. Даже каждый из нас может пасть в огне войны, но никакая жертва не остановит нас перед нашей целью. Последние события показали, что в ближайшее время мы сделаем серьёзных ход.
***
Синьора и Дотторе вернулись домой. После тяжёлого дня они решили отдохнуть на теплом балконе под уже звёздным, безоблачным небом. Прижавшись к друг другу, в пледе, они обсуждали прошедший день. —Предвестники правда изменились. — с лёгкой горечью сказала девушка. — У каждого свои мотивы и интересы в этой войне... Я работала уже с мальчишкой Предвестником, — так она назвала Тарталью. — Ему плевать ради чего битва, истинное его наслаждение – это насмерть скрестить клинки. Хорошее качество для Фатуи, но, как человека, мне его жаль. Он слепо верен Царице и Предвестнику, что привёл его, но бесстрастен за что сражается...ребёнок этого времени, что находит интерес только в битвах, считает себя живым оружием. Разве не это кошмар? —Тарталья? Пульчинелла говорил, что этот человек слишком силен, в нём даже есть соответствующая воля, но он в жизни он не способен уже получить удовольствия, кроме как от кровопролитных битв. Они – единственное, что способны вызывать эмоции Тартальи в этом мире. Такой след в нём оставили годы, проведённые в бездне. —Бездна... Везде эти твари. — Синьора презренно вспомнила свою недавнюю встречу с Ордером Бездны. — Хи-хи, Капитано, как не посмотри, безызменчив веками. Битвы, жертвы... всё для него в порядке вещей, что не скажешь о Педролино. — недовольно подметила девушка. — с каждой встречей всё больше похож на ворчливого старика. Дотторе захихикал. —Обратно отчитал тебя за подчинённых? —Да! Это тоже припомнил. — с наигранной обидой пожаловалась девушка. —Хе-хе, он может. Я с ним одно время на этой же почве воевал. Скажу так, его нотации рядом не стоят с выговорами Царицы. — вспомнив последний свой неудачный инцидент, мужчина в смехе передёрнулся, на что теперь засмеялась Синьора. —Ещё бы вам не досталось после такого, иронии ради решили с Цисин повоевать. Ладно Пантальоне, так и ты в его банковских аферах оказался. —Ну... — протянул мужчина. — Меня тогда в Ли Юэ отправили на переговоры с Цисин. Мы решили совместить деятельность. —Хи-хи. Хорошо совместили, — продолжала глумиться девушка. — досталось вам тоже совмещено. —Не понимаю я работы дипломата. Меня когда-то отправляли в Монштард, не скажу, что я тогда был осторожен, но прошло всё успешно и гладко. —Фавониус не стоят рядом с Цисин. В Монштарде я могу позволить себе где-то засветиться, но с Цисин я бы на вашем месте не наглела. Всё-таки успех дипломатической миссии – это верно расставленные приоритеты и знание в области, с которой работаешь. Даже мне иногда приходится унимать свой пыл. —Буду надеяться, что после такого, меня ещё на долго в роли дипломата не будут отправлять. Хе-хе, не моя область. Девушку забавляли истории Дотторе с его дипломатических миссий, ведь если действия происходят вне Сумеру или Снежной, у него всегда, да выйдут инциденты, что не сказать о самой Синьоре. Титул самого искусного дипломата страны достойно принадлежит ей. —Как ты думаешь, будет ли место для нас в мире, за который мы боремся? — неожиданно спросила Синьора. — Ведь, когда мы разрушим старый, в новом мы станем теми, кого сейчас желаем свергнуть. Люди ненавидят нас, и никогда не признают в Фатуи, тех кто боролись за мир без насмешек богов... —Хм, будет ли нам там место? Я думаю, да. А ты... думаешь иначе? На самом деле Синьора давно потеряла ответ на этот вопрос. Испытав на себе весь холод мира, девушка поняла, что в глубине её появилась тьма сомнения. —Наверное... Я это к тому... Что не каждый из нас сможет его встретить на рассвете. Ведь, главное — как видим этот мир только мы. А мы — порождения огня войны. На нас маски, высмеивающие мир. Так сможем ли мы снять их и увидеть новый мир? Сможем ли мы, зная только чёрное небо, увидеть в нем голубой цвет? —Настанет время, когда Фатуи смогут снять маски, но мы уже давно ослеплены пламенем войны. И, ни сейчас, ни в будущем мы уже не сможем увидеть свет этого мира. Возможно, в этой войне мы не выиграем, но, я знаю точно, если победители будут люди — это наш триумф. —Верно... Главное, что бы в этой войне победили люди. Но... Мне немного жалко, что мы давно уже не люди. —А кто для тебя люди нового мира? — наводяще спросил Дотторе. —Люди нового мира? Хм... — Синьора вспомнила человека, который ей напомнил ответ на этот вопрос. — Они ценят жизнь, потому что она коротка. Они не гонятся за благословением божеств в образе Глаз Богов, даже зная, что этим смогут продлить такую мимолётную жизнь. Они борются за эту жизнь, наслаждаются ею, имеют судьбу, что могут сами изменить. —Хм… Ты права. Что-то из этого мы необратимо потеряли. А как ты видишь новый мир? —Пока мои глаза не могут даже представить новый мир, но я знаю, чего хочу больше всего… — Синьора с яркой надеждой в глазах посмотрела в ночное небо. — Я хочу, чтобы в мире, который мы создадим, слово «судьба» изменило своё значение. Для обладателей Глаз Богов и Порчи это слово – проклятие. Для нас «судьба» – это созвездие, что изменить мы не в силах. То, что выбирают небеса, благословляя нас своей силой. Сейчас, судьба – это условие цены за силу. Я хочу, чтобы в новом мире, люди могли выбрать сами свой путь, и звали выбранный путь «судьбой», и всегда могли по своей воле его изменить. Услышав такую мечту со своих уст, Синьора вспомнила, за что боролась всю жизнь. Она поняла, за что стоит бороться и дальше. Эти слова разогрели сердце и Дотторе. Он с любовью посмотрел на девушку, держащую взгляд в звёздах, в которой живёт надежда. —Видишь. У тебя есть мечта. — с нежностью прошептал возле её уха Дотторе. — Просто мир её не видит, но это не делает её менее ценной. Так преследуя такие мечты, имеем ли мы права увидеть мир, за который боремся столько веков? Дотторе с самого начала знал ответ на вопрос, но он захотел, чтобы девушка сама вспомнила, как сильна и ценна её воля. —Получается… Имеем. —Да. И с края пропасти я хочу вместе с тобой встретить новую эру. — он впритык свёл их взгляды вместе и проницательно всмотрелся в её заробевшие глаза. Мужчина нежно прижал девушку, одну руку он впустил в её шелковистые, белые волосы, чтобы, как она любит, медленно погладить её по голове. — «Я знаю, каким бы не было твоё решение, оно всегда основано на светлое в твоих глаза будущее… Не бойся, если думаешь, что кто-то этого не видит. Я не дам тебе замёрзнуть в холоде этого мира. Продлим обман ещё немного.» В этот день Синьора вспомнила, за что ей ещё стоит побороться. В ней загорелась миражная надежда, про которую говорил Дотторе. Отбросив то, что она неизбежно умирает, она решила внести свой последний и решающий шаг в этой битве, ведь через два месяца такая возможность у неё появится. И хоть она сполна утонула в любви, кажется, даже сам Дотторе за то, чтобы девушка приняла этот бой. Её огорчало лишь одно: он не знает, что этот бой станет её последним...