what it is that makes me run

***

Ремус раздражался все больше, пробираясь по тихим коридорам Хогвартса. Его колени болели от того, что он два часа драил полы в туалете для мальчиков. Аргус был настоящим садистским ублюдком. Он проскользнул в маленькую нишу и прижался за доспехами, когда на его пути возникли двое. Теперь он жалел, что оставил плащ в общежитии, в сундуке Сохатого. Хорошо, что хотя бы стащил карту с его тумбочки. Шаги, вероятно, принадлежали старостам Рейвенкло, и если бы он покопался в своей памяти, то, возможно, даже вспомнил бы их имена. Наверное, ему стоит попытаться вспомнить их, раз уж он сам стал старостой Гриффиндора. Межфакультетское единство и все такое. Когда пришло его письмо на новый семестр, он взглянул на список книг и усмехнулся книге по Чарам, которую он уже успел проштудировать во время создания карты Мародеров. Затем он заметил значок префекта на дне конверта и рассмеялся уже вслух. Что околдовало Минни и Дамблдора, чтобы Ремус стал старостой, он понятия не имел. Может быть, они считали, что он обуздает трех других нарушителей спокойствия и положит конец их шалостям. Затем он на мгновение разозлился. Оба знали о его состоянии. Оба прекрасно знали, что он не может прикасаться к серебру. И все же послали этот блестящий значок. Его отцу пришлось трансфигурировать жестянку из-под супа в новый значок, чтобы он мог обращаться с ним во время семестра, после того как он случайно попал в руки Ремуса и сильно обжег его. Как он будет справляться с девятью серебряными значками вокруг себя во время собраний префектов, ему придется выяснить самостоятельно. Может быть, в один из первых дней он сможет трансформировать тот, что был на Лили, чтобы их было на один меньше. Первая фраза, вылетевшая из уст Джеймса после того, как он обратил внимание на блестящий серебряный значок, приколотый к школьной мантии Ремуса в поезде, была восторженной мешаниной из слов: «Мы проникли в систему» и «Легендарный». Сириус ответил восторженным: «Теперь мы неуязвимы, да здравствует Лунатик». И этого было достаточно, чтобы Ремус не позволил своей обиде на директора и главу факультета затаиться слишком близко к сердцу. Он бы сделал все, чтобы к концу седьмого года они пожалели, что дали ему этот значок. Конечно, в тонкой форме. Он уже несколько раз пытался снять баллы за всякое глупое дерьмо. Последний раз это было с Регулусом, который только оскалился, и сообщил, что его метод не сработает. («Регулус, твой галстук перекошен как никогда. 0,425 балла со Слизерина»). Однако он не сдастся. Просто это было слишком заманчиво, а Минни еще не успела его отчитать. Подождав, пока шаги станут тише и, наконец, полностью исчезнут, он покинул свое укрытие и продолжил путь к западному крылу. Заметив, как черный мех скрылся за углом, он ускорил шаг и погнался за ним. — Прекрати бежать, идиотина, — шипел он, и кошка замедлилась, но не прекратила свой путь. — Ах ты, маленький… — он догнал кошку и быстро схватил ее за загривок. Кошка была пушистой, а одна ее лапка была темно-серого цвета, который едва контрастировал с остальным черным мехом. Поднеся ее к лицу, он удовлетворенно ухмыльнулся. — Вот ты где, маленькая киса, — она шипела, извиваясь в его руках. Он крепко держал сопротивляющуюся кошку в руке, пока поднимался по лестнице в астрономическую башню как можно быстрее и тише. Поднявшись, он наложил на дверь быстрые заглушающие чары, тяжело дыша. — Боже, я не в форме. Никогда больше не буду бегать. Ремус поставил кошку на пол и сел рядом с ней. Он усмехнулся, когда кот снова зашипел на него, а затем быстро превратился в довольно растрепанного Регулуса Блэка, натягивающего мантию. — Никогда больше так не делай, Люпин. Это недостойно! — он сузил глаза. Ремус рассмеялся, откинув голову назад. — Я педик-оборотень, который носит одежду, что должна быть тряпками для посуды, а не носиться на улице. Я смотрю на достоинство и плюю ему в лицо, Регулус, — рассмеялся Ремус, откинув голову назад. Словно в подтверждение своих слов, он махнул рукой на себя. Черноволосый мальчик медленно сел рядом с ним, проведя рукой по волосам. Вначале кудри были слегка зачесаны назад, а сейчас, после того, как Ремус пришел и взъерошил мех его анимагической формы, выглядели явно хуже. — Кстати, я взял в библиотеке одну из книг о кошках. Хочешь, я скажу тебе, какой ты породы? — он чуть усмехнулся и прикусил нижнюю губу, отчего на его левой щеке появилась ямочка. Регулус сокрушенно вздохнул и кивнул. — Рагамаффин, — пискнул Ремус и хихикнул. — Я должен снять баллы с Гриффиндора, потому что ты гуляешь после комендантского часа, — Регулус тут же перевел взгляд на оборотня. — Задержался с Филчем, — Ремус пожал плечами. — И я уже был в общежитии, но увидел, что ты вышел. Подумал, что что-то случилось, — он покопался в карманах своей мантии и достал несколько желейных слизней, протягивая их младшему. — У них не было сахарных перьев на кухне. — Спасибо. И ничего не случилось, Люпин. — Конечно, и именно поэтому ты бродишь по коридорам в такой час, — Ремус хмыкнул и надкусил шоколадную лягушку. — Полуночная скука. «Я немного туповат, но не полный идиот». Выкладывай, Регулус. — Ты должен прекратить накладывать сглазы на всех, кто говорит против меня, — Регулус доел одну из конфет и вздохнул. — Особенно на Слизеринцев. — Ты знаешь, что я не могу и не хочу этого делать. Следующая проблема? — Нет, я серьезно, Люпин… — Нет, это твой брат, но продолжай, — он усмехнулся и тихо засмеялся, когда Регулус оскалился и посмотрел между Ремусом и перилами башни, словно прикидывая, сможет ли он сбросить его вниз. Ремус не сомневался, что в какой-то момент он попытается это сделать. — Прости. Это было слишком хорошо, чтобы упустить такую возможность, — хихикнул он. — Слизеринцы, к которым ты пристал, пытаются отомстить мне за то, что ты и твои друзья играли в Авроров, — Регулус хмыкнул и оглядел территорию Хогвартса. — Вот почему я ухожу. — Что ты имеешь в виду? — он нахмурился и посмотрел в его сторону. Регулус всегда казался довольно популярным на своем факультете, несмотря на то, что от него отреклись. Он все еще был чистокровным, и, в конце концов, был чертовски хорош почти по всем предметам. Они отдалялись от младшего Блэка во время еды и на переменах. Ремус заметил это, как только новость стала известна. Вначале Регулус даже прибегал к еде за гриффиндорским столом раз или два. Однако это закончилось тем, что Регулус с помощью липких чар приклеил Сириуса к скамейке и заставил его рот замолчать, после чего отправился в Подземелья. Сириусу пришлось посетить мадам Помфри, чтобы с него сняли заглушающие чары, так что можно было с уверенностью сказать, что Регулус был зол на его постоянные приставания в то утро. Но другие Слизеринцы по-прежнему обращались к нему за помощью в выполнении заданий. Особенно хорошо Регулус разбирался в Зельях. Младшие по-прежнему уступали место одному из наследников благородного и древнейшего дома Блэков. Он по-прежнему вызывал у них одинаковое уважение и страх. — Накладывают проклятия на меня во сне. Один пытался поджечь мою кровать. — С тобой в ней? — вскрикнул Ремус и случайно раздавил в руке остатки шоколадной лягушки. Вздохнув, он произнес очищающее заклинание. Вот и вся его полуночная закуска. В любом случае, это был молочный шоколад, так что особого вреда не было, если подумать. — Очевидно. Я стараюсь выжидать. По крайней мере, пока они не уснут. Это только в те дни, когда вы разыгрываете их от моего имени, — он махнул рукой в сторону Ремуса. — Перестань относиться к этому так небрежно, — Ремус нахмурился. — Это нехорошо. Скажи Слизнорту, он знает о ситуации. — Каждый профессор знает о ситуации, Ремус. Это он перехватывает мою почту. — Орион и Вальбурга все еще посылают свое дерьмо? — По словам Горация, раз в неделю — ревун, довольно хорошо сформулированный. И еще несколько писем тут и там, — Регулус пожал плечами. — Он пропускает только те, которые не носят оскорбительного характера. Может быть, поэтому я вообще не получал от них писем, — он усмехнулся. — Оказалось, МакГонагалл и он работают вместе над сортировкой нашей почты. Я спрашивал. Ремус замолчал на мгновение, пока его мозг не придумал образ. Он хихикнул и разразился полноценным смехом над растерянным лицом Регулуса. — Представь себе Минни и Слизнорта, пытающихся поймать твоих сов большим сачком в совятне в пять утра. Минни в клетчатой ночной рубашке и все такое. Картинки Минервы МакГонагалл в черно-красной клетчатой ночной рубашке и коренастого Горация Слизнорта, скачущих по совятне в пять часов утра, ругающихся на птиц, с воткнутыми в голову перьями, пока они пытались поймать сову семьи Блэков, были слишком забавными. Регулус негромко хихикнул на это. — Я подозреваю, что у Слизнорта атласная пижама и ночной колпак. Однажды, когда у меня были дополнительные занятия с ним, он вошел в уродливом зеленом атласном ночном колпаке. — Представь себе, что твоя семейная сова умыкнула его, — Ремус рассмеялся и улегся на холодный пол. — Потрясающе. — О, радость какая. Я почти могу увидеть, как она это сделает. Раздражающий был зверь, — он хихикнул. Улыбка, какой бы маленькой она ни была, выглядела на Регулусе довольно мило, заметил Ремус. Он выглядел не как чистокровный, на плечах которого лежит груз ожиданий всего мира, а как четырнадцатилетний мальчик. Ремусу еще не приходилось видеть, чтобы Регулус ослабил свою бдительность настолько, чтобы рассмеяться во весь голос, но хихиканья было вполне достаточно. До переезда к Поттерам он ни разу не улыбнулся. И Ремус солгал бы, если бы сказал, что то, что он стал причиной того, что Регулус опустил стены, не вызывает у него гордости. Регулус всегда выглядел настороженным, независимо от того, с кем он был. Возможно, он терял бдительность только в одиночестве, но все чаще и чаще он выходил из своей железной оболочки и вел себя как обычный мальчик. Ну, настолько нормальным, насколько Регулус Блэк вообще мог быть. — Ты все еще дерьмо в Чарах, верно? — Я не… беспомощен… Я сдаю зачеты. Просто, — вздохнул Регулус, — иногда я этого не понимаю. Или моя магия не понимает. Не знаю. — У меня Превосходно по чарам и есть идея, как помочь, — Ремус хмыкнул, нащупывая свою палочку. Наложив на один из жевательных слизней быстрые трансфигурационные чары, он превратился в учебник по чарам. — Я ценю твои чувства, но мне не нужна твоя помощь, Люпин. — Живешь с Поттерами, а все равно споришь, как твой брат, — усмехнулся он. — Слушай, мы можем притвориться, что речь идет не о помощи тебе, а о том, чтобы поиграть с разными чарами ради продолжения нашего образования. И если я найду чары, которые окажутся защитными, это будет простым совпадением. Договорились? На мгновение стало тихо, и Ремус выхватил жевательного слизня обратно из руки Регулуса. Его собственная теперь была книгой, и он не был в настроении вызубривать параграф о расширительных чарах утром. — Ладно. Какова твоя идея? — Какие-нибудь чары, которые можно наложить на твою кровать. Может быть, какие-нибудь запирающие, против пожара, в общем, чтобы убедиться, что ты не окажешься на куче черного пепла и не проснешься, потому что у кого-то член завязался узлом, а трусики запутались, ага? — Блэк медленно кивнул. Ремус медленно пролистал страницы, объясняя Регулусу некоторые вещи, когда тот уточнял. Ремус был хорош в Чарах только потому, что не работал по учебнику. Он использовал его, чтобы понять общую идею, а затем концентрировал свою магию на результате, а не на самом заклинании. Флитвик регулярно ругал его за невнятное произношение заклинаний или неаккуратную работу палочкой, но Ремус все равно показывал лучшие результаты в классе. Может быть, Регулусу тоже придется работать таким образом, позволить книге быть книгой и использовать свою магию, а не знания. Он услышал, как скрипнул пол возле двери, когда она снова закрылась, и Регулус и он подняли головы, но никого не увидели. Ремус застонал. Ну конечно. — Кто же из вас троих? — Что? — Регулус оглядел пустое пространство. Ремус вздохнул и встал, шагая, хватаясь за воздух, пока его пальцы не зацепились за знакомую бархатистую ткань. Он потянул за нее, и перед ним предстал помятый Джеймс с виноватой однобокой улыбкой и в очках наискосок. — Я забыл, что пол здесь скрипит. Извини за это, Лунатик. — Ебанный идиот, — он снова сел рядом с Регулусом. Мальчик с изумлением уставился на Поттера. Ремус должен был догадаться, что со временем они заподозрят, что он не остается в общежитии. Они были близки, и редко можно было встретить одного из них без остальной компании. И, конечно, Джеймс и Сириус, в особенности, не знали границ. Иногда они следовали за ним на обходе префектов под плащом или преследовали Питера, когда он уходил на кухню, чтобы немного успокоиться. — Ага, у Сохатого, из всех людей, есть плащ-невидимка. Безумие, да? — Ремус, ты… понимаешь, что это не тот блэковский брат, с которым ты обычно встречаешься ночью на астрономической башне, да? — Правда? Я и понятия не имел, Сохатый, — он закатил глаза, взяв в руки книгу по чарам. — Мой главный план был в том, чтобы сначала переспать со старшим, а потом сблизиться с младшим. Очевидно. Ты, идиот, только что отбросил меня на четыре шага назад. — Мне не нужно знать о моем брате и Ремусе, спасибо, — Регулус сморщил нос и посмотрел на ткань в руке Джеймса. — Мне достаточно того, что я вынужден видеть, как Сириус пялится на него во время каждого приема пищи. Значит, Регулус наблюдал за ними во время еды и каждый раз обращал внимание на Сириуса? Ремус почувствовал себя почти таким же счастливым, каким был бы Сириус, если бы знал. — Что я должен сказать? — Джеймс захихикал, поправляя очки. — Я живу с ними в одном общежитии. Я буквально вчера зашел к ним… — Джеймс, закончишь это предложение, и я навсегда прикреплю твой член к дверной ручке прямо здесь, — он почувствовал, как румянец ползет по шее, и еще никогда не был так благодарен за темноту в комнате. Ему было неловко от того, что не только Джеймс, но и Регулус знает об их… сомнительной активности, а также от воспоминаний о прошлом вечере. До того, как в комнату ворвался этот придурок, Джеймс Поттер, несмотря на глушащие и запирающие чары на двери. Очень эффективно уничтожив настроение. — Как ты вообще узнал, что я здесь? — Карта. Я заметил, что ты слишком затянул с походом на кухню за закусками. Увидел тебя здесь с малышом Регулусом. И потому что твой учебник по чарам ни с того ни с сего превратился в желейного слизня. Кстати, у тебя остался один? — Не для тебя, придурок. — Карта? — Регулус нахмурился. Ремус хмыкнул в подтверждение. — Я не знал, что Хогвартс предоставляет карты территории. Это сэкономило бы мне кучу времени на первом курсе. — Нет, не такая карта. Ну, не совсем, — Джеймс рассмеялся. Он бросил знакомый чистый лист пергамента двум мальчикам на пол и сел рядом с ними. — Самое большое достижение Луни. — Абсолютно нет, — Ремус покраснел еще больше и покачал головой. — Вы достаточно сильно помогли мне, ребята. — Правильно, потому что овладеть в тринадцать лет практически не поддающимся Гомункуловым чарам такого масштаба — это вовсе не достижение. Перестань на минуту быть скромной задницей и похвастайся. Не могу же я всегда хвастаться своими способностями, а то Эванс подумает, что я самодовольный. — Ты и есть самодовольный засранец. Она все еще не заинтересована, ты ведь понимаешь это, да? — Ага, и все равно она самая красивая и умная ведьма, которую я когда-либо встречал. Пусть я влюблен в нее, я же не встречаюсь с ее сестрой в полночь, в отличие от других моих знакомых. Я только наблюдаю и восхищаюсь издалека. — Отвали, приверженец дрочки. — «Неподдающиеся» — не совсем подходящее слово, Поттер, — Регулус взял пергамент и нахмурился, перевернув его. Слегка пожелтевший лист бумаги был пуст. — И вы уверены, что у вас нет лихорадочных галлюцинаций? Здесь пусто, — он помахал им в сторону Джеймса, который только рассмеялся в ответ. — Наверное, нам следовало сказать тебе об этом раньше. Взял свою палочку? — Регулус медленно кивнул. — Отлично. Постучи ею и скажи: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость». Тебе понравится. Мальчик медленно сделал то, что ему сказали, бормоча слова с хмурым выражением лица. Поттер, должно быть, сошел с ума. Его глаза расширились, когда на пергаменте медленно появились слова: «Господа Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый. поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют своё новое изобретение — Карту Мародёров…» — Что… — медленно открыв ее, он просканировал пергамент, наблюдая, как значки с именами перемещаются по чертежу замка. Он заметил их имена в астрономической башне. — Это, малыш Регулус, наш секрет успеха. Он показывает всех в замке, даже если ты находишься под мантией. Лунатик — ас в чарах, все это его рук дело. Он просто умница. Ремус покраснел и застенчиво улыбнулся, когда Регулус с трепетом рассматривал карту. Конечно, он провел бесчисленное количество ночей, сидя над учебниками по чарам, предназначенными для седьмого курса. Конечно, он стащил пару книг из запретной секции. И да, он самостоятельно прошел весь первый и второй этажи, прежде чем остальные трое мальчиков узнали о его планах и присоединились к нему. Но карта была не только его достижением, которое нужно было праздновать. — Ты должен вернуться, сказать остальным, что я разыгрываю их или что-то в этом роде. Мы останемся здесь на некоторое время. Я обещал Регулусу, что объясню ему некоторые чары. — Помни, ты целуешься со старшим из них, — Джеймс встал, а Ремус и Регулус застонали. — Я позабочусь о том, чтобы Сириус стоял напротив двери общежития, как только вернусь. Хочешь посмотреть, Поттер? Поскольку Лили не отвечает взаимностью, это может быть единственным развлечением для тебя? — он задыхался в смехе, когда получил резкий удар ногой в бок, а также удар рукой по плечу. Пришлось оскорбленно посмотреть на Регулуса. — Простите? С каких пор ты даешь мне пощечины? — Прекрати говорить о своей… привязанности к моему брату. Мне не нужны эти картинки в моей голове. Джеймс рассмеялся и накинул на себя мантию. — Я оставлю карту здесь. Принеси что-нибудь из кухни, хорошо? И никаких обжиманий, молодые люди. — Уходи, Поттер, — простонал он, глядя, как парень спускается по лестнице. — Итак… Карта? Следующий час прошел в разговорах о карте. Ремус постоянно краснел, потому что Регулус — тот, кто никогда не признавал ничего из гордости — был в восторге от работы заклинаниями на пергаменте и от того, с какой самоотдачей он это делал. Они говорили и о мантии, о том, что никто не знал, что она есть у Джеймса, но Ремус верил, что Дамблдор догадывался об этом. Однажды Джеймс и он бродили по коридору, когда наткнулись на Дамблдора, случайно прогуливающегося по коридору. Мужчина остановился и огляделся, задержав взгляд на том месте, где стояли они с бьющимися сердцами, затем слегка усмехнулся и кивнул, после чего продолжил свою прогулку. Теперь они избегали его, на случай, если старик решит не быть таким снисходительным — если узнает об их присутствии. Судьбу испытывать не хотелось. Ремус не торопился, объясняя принципы действия каждого заклинания так тонко, как только мог. С таким же успехом это можно превратить в занятие с преподавателем. — Как же ты меня нашел? — он лениво пролистывал учебник, а Регулус смотрел на карту. — Опять же, эту штуку не обмануть мантией-невидимкой, — Ремус слепо постукивал пальцем по карте. — Ее не обманет и ведьма или волшебник, бродящий по коридорам в форме анимага. Однако нужно знать, что этот человек — анимаг. Иначе это просто безымянные шаги. Немного безопасности для нас, понимаете? На случай, если Минни или какой-нибудь другой учитель найдет это. — И это всегда точно? Ремус кивнул, записывая заклинание и руну. Его любознательность в рунах на четвертом курсе теперь пригодилась, и да, возможно, Джеймс был прав, назвав его ботаником, но он был чертовски хорош. — Да, карта никогда не врет, — он слегка зевнул. — Значит, Филч идет сюда. Ремус вскинул голову и встал, потащив Регулуса к запасному шкафу и закрыв за ними дверь как раз вовремя, потому что дверь в класс открылась. Он прижал палец к губам, и Регулус медленно кивнул, глядя на карту, которую все еще держал в руках. Он мог видеть мисс Норрис через крошечную щель в двери. Прошло несколько минут, прежде чем Регулус вышел из чулана первым, а Ремус последовал за ним. — Эта штука великолепна! И еще, не мог бы ты принести мне одну из звездных карт? Я хочу сделать дополнительное задание для своего класса, — Ремус взял карту, вложив дополнительный кусок пергамента в руку Регулуса. — Я знаю. У меня есть еще несколько заклинаний для тебя, чтобы ты наложил их на кровать и сундук. Это, — он указал на две руны, — защитные. Не совсем уверен, насколько они действуют, но никто со злыми намерениями не должен иметь возможности хотя бы войти в твою кровать. Вырежи их на каркасе кровати, ладно? — Ты и впрямь сообразительный. Может быть, поэтому мы так хорошо ладим, — Блэк уставился на коллекцию заклинаний и медленно кивнул. — Надо же, а я-то думал, что нравлюсь тебе из-за меня, а не из-за моих мозгов. Я ранен, Регулус. Сердце разбито на кусочки, — мальчик закатил глаза. — По правде говоря, Джеймс, Питер, Сириус и я — все настоящие ботаники. То, что Джеймс и Сириус не заботятся о своих оценках, не означает, что они не начитаны. Сириус постоянно практикует трансфигурацию вне класса, потому что ему скучно. Говорит, что хочет произвести впечатление на дорогую Минни. — Меня не волнует Сириус. Ремус хмыкнул и сел обратно, прислонившись спиной к двери шкафа с принадлежностями. Он, конечно, заметил, что обычно враждебная атмосфера возникала всякий раз, когда братья оказывались в одной комнате. Сириус попытался помириться сразу же на следующий день после того, как Регулус решил остаться в Поттер-Мэноре, но Регулус был упрям. Упертый наследник состояния, у которого слишком часто отнимали выбор те, кто утверждал, что любит его. — Прощение нужно заслужить, — сказал Регулус Ремусу однажды вечером, когда тот тайком выбрался из спальни Джеймса, чтобы немного побыть с младшим братом. И Регулус не собирался прощать Сириуса в ближайшее время. Ледяные взгляды и напряженные кивки были единственными признаками того, что он знал о присутствии старшего брата в комнате. Сириус перестал умолять брата о посиделках через несколько недель после начала нового семестра в Хогвартсе и прибег к тому, чтобы его брат не подвергался плохому обращению со стороны членов какого-либо факультета. Ремусу было больно смотреть на то, как углубляется пропасть между братьями, но это была не его битва, не его война, которую он должен был выиграть. Во время их пребывания в Поттер-Мэноре Эуфемия играла роль Швейцарии — нейтральной стороны в противостоянии. Ремус решил взять на себя эту роль в школе. Ну, не совсем. Он следил за тем, чтобы они не преследовали друг друга, держал свое мнение по поводу любого конфликта при себе и старался не упоминать другого брата в разговорах слишком часто. Редкие упоминания вскользь — да, но чаще всего Регулус отмалчивался, когда разговор переходил на более серьезную тему, или уводил разговор в другое русло. Поэтому он обычно уступал и делал вид, что Сириуса не существует в течение нескольких часов. Свои встречи с Регулусом он тоже держал в секрете. Если бы Сириус знал, он бы не переставал донимать его новостями о брате. Регулус не оценит, если он расскажет о том, что они обсуждали по секрету, кому-то, с кем он пересекался. Оставалось надеяться, что Джеймс тоже будет держать язык за зубами. В противном случае ему пришлось бы прибегнуть к проклятиям. Он улыбнулся при мысли о том, что Лили будет поощрять его за то, что он испарит яйца Джеймса. Ей бы понравилась такая поэтическая справедливость. Ее мягкий голос, утверждающий, что «он думает только ими, а теперь потерял их», эхом отдавался в его сознании. Но он знал лучше. Она очень любила Джеймса, несмотря на то, что притворялась, что презирает его. Джеймс просто наблюдал за ней издалека, но она делала то же самое, когда считала, что никто не смотрит. Лили была довольно изощренной в своих действиях, но Ремус был ужасно наблюдателен. Он должен был следить за тем, кто готовился бросить в его сторону проклятие, или за тем, кто слишком внимательно наблюдал за его поведением в полнолуние. Замечать взгляды Лили было скорее побочным эффектом. Они с Питером поставили по галлеону на то, кто кого удачно пригласит в Хогсмид. Ремус поставил на Лили. — Конечно, не волнует. Но все же. Ты все равно один там. — Я никогда не утверждал, что не обучаем. — Я знаю. И все равно. Успешное превращение в анимага в столь юном возрасте — нелегкий подвиг. Ты, кстати, моложе Сириуса, когда он это сделал. Так что поздравляю с победой над этим придурком. Регулус мог сколько угодно раз заявлять, что презирает Сириуса, но Ремус видел на его лице едва заметную самодовольную улыбку. — Хочешь пойти спать сейчас? Сейчас, наверное, два часа ночи. Они спустились по лестнице, и Ремус проводил Регулуса в подземелья, а затем проскользнул на кухню, чтобы взять немного закусок в качестве алиби. На обратном пути он зачаровал несколько доспехов, чтобы напугать студентов утром. Пробравшись обратно в общежитие, он бросил сладости на кровать, задев при этом Сириуса. Блэк выглядел восхитительно красивым. В большинстве дней наследник Блэков выглядел достаточно привлекательно, чтобы Ремус мог отгородиться от порывистых мыслей, с искусно взъерошенными волосами в небрежном пучке и наполовину распущенным галстуком. С сигаретой во рту, когда он высовывался из окна гриффиндорской башни, чтобы выпустить дым. Но иногда он выглядел мягким и уютным, в мире с миром, с отдохнувшим лицом и мягкой улыбкой на губах. Иногда он был красив, как сейчас. — Сириус, иди сюда. Мне нужно сделать кое-что, что я обещал Джеймсу, — и Джеймс застонал, скатываясь с кровати, когда Сириус подошел к нему и позволил прижать себя к двери.