Сбегая утром

      Юнги стоял у парикмахерской и, не решаясь зайти, смотрел на свое отражение в витрине. Почти год он не ходил к барберу. Сначала потому что на голове были повязки, потом боялся тревожить еще не до конца зажившую рану, а потом отрастающая челка так удачно укрывала появившийся шрам, что тянулся от лба через висок к уху. Двенадцать месяцев назад. Двенадцать сантиметров волос. Тогда ссоры стали учащаться, и после одной из них он пошел в ванну и сбрил все волосы почти под ноль. Тогда особо легче не стало, может, сейчас сработает.       Он смотрел в отражение, то растрепывал волосы вперед так, что они свисали на половину глаз, то поднимал все их вверх. Дверь открылась, Юнги увидел молодого парня с короткой стрижкой вместо своего отражения, но не сразу понял, что это совсем другой человек. Парень извинился, что чуть не ударил Юнги дверью, и убежал по своим делам. Юнги его проводил взглядом и точно решился отрезать эти болезненные воспоминания вместе с волосами.       Навстречу Юнги с улыбкой вышел молодой высокий парень, уточнил имя и проводил на клиентское кресло. Ну все, теперь точно пути назад нет. – Что будем делать? – мастер смотрел на Юнги через зеркало, параллельно перекидывая его волосы в разные стороны, наверх, делал пробор. – Нужны кардинальные перемены, – уверенно ответил Юнги. – Я рад, что Вы все-таки решились, – Юнги удивленно посмотрел на парня через зеркало. – Вы так долго сомневались, стоя у входа. Мы почти начали делать ставки, – снова расплылся в улыбке мастер, а Юнги стало неловко, что его душевные терзания были под чьим-то наблюдением. – Только длину или и цвет тоже?       Юнги подвис. Он ведь когда-то осветлял волосы и ходил с блондом, который ему очень нравился. Но его девушка говорила, что с темными ему лучше. Он любил свои прямые волосы, она настаивала на завивке. Он любил широкую простую одежду с множеством аксессуаров, она же как какого-то клерка наряжала его в костюмы постоянно. Юнги бегал глазами то по своему отражению, то по отражению барбера. Он же хочет перемен все-таки, а не полумеры. – Да, – он обернулся на барбера. – И цвет тоже.       Юнги даже и забыл, каким дерзким он раньше был. За последние годы жизни в Америке он будто стал одомашненным котом. Его контролировали, говорили, что и как делать, не особо нуждаясь в его мнении. С каждым месяцем он просто меньше и меньше сопротивлялся, становился все более удобным. Джин часто созванивался с Юнги, и каждый раз перед ним был другой человек, все боле замкнутый в себе и скованный. Раньше они могли разговаривать часами, а теперь Юнги не хватало и на полчаса. Джин банально не узнавал своего друга, старался вытащить из этого болота Юнги, но тот не видел проблемы или просто отказывался ее видеть. Сейчас Юнги наконец понял, что самое время быть собой, а не следовать чужим представлениям о том, как ему выглядеть и что делать.       Он просидел в парикмахерском кресле не меньше пяти часов, но оно определенно того стоило. Он смотрел в зеркало и видел себя. Себя такого, каким хотел всегда видеть. В его глазах стало больше уверенности, в движениях меньше стеснительности и неловкости. Выйдя из парикмахерской, он снова немного завис перед витриной, в которой совсем недавно видел совершенно иного человека. Улыбнувшись своему отражению, он посмотрел сквозь него и увидел своего парикмахера, который, сжав кулаки, произнес: "Файтин!", которое Юнги прочитал по губам. Юнги немного несмело от неожиданности также поднял сжатый кулак, ответил парню и отправился в путь, гордо подняв голову.       Юнги держал путь прямиком к дому Туан. Ему было так неловко, что он испугался решительности девушки, поэтому еще ночью решил исправить это положение и покончить наконец с достаточно затянувшейся ситуацией. Если до этого он еще сомневался, стоит ли признаваться и как-то вспоминать ту далекую ночь, то сейчас был твердо убежден, что это необходимо. Он готов был выдержать любую реакцию девушки, но отпустить оковы тайны и недосказанности между ними, которая стояла в воздухе.       У Намджуна он еще задолго до этого разузнал номер квартиры девушки на всякий случай, поэтому уже стоял у двери с занесенным пальцем над звонком. Рука все еще висела в воздухе, пока парень еще раз взвешивал все за и против. Открывшаяся рядом соседская дверь вырвала Юнги из своих размышлений и напугала, отчего рука сама все же нажала на кнопочку дверного звонка. Юнги немного потоптался на месте и даже собрался уйти, потому что ему показалось, что он недостаточно собрался с мыслями, что, может, и девушки вовсе нет дома, но, услышав, как с обратной стороны возятся с замком, все же остался на месте.       Звонок застал Туан абсолютно расслабленной за рисованием. Она настолько устала и запуталась в своих же мыслях, что пошла открывать дверь на автомате, даже не взглянув, кто скрывается за обратной стороной. Увидев парня перед ней, она далеко не сразу узнала в нем Юнги. И лишь столкнувшись взглядом, Туан утонула в его темных глазах, напрочь позабыв обо всем на свете. Юнги стоял и ждал, когда его впустят или хотя бы когда девушка придет в чувства. Туан же, открыв рот, бегала глазами по лицу парня, по его волосам, а потом и по всему образу в целом. Она привыкла видеть его в обычной спокойной одежде, скорее классической. Часто брюки и рубашки, либо джинсы и светлая футболка свободного кроя без рисунков. Выглядит стильно, но ничего необычного. Сейчас же он был похож на школьника-хулигана. Рваные черные джинсы, длинная расстегнутая рубашка с вычурным узором, небрежно накинутая на футболку, цепи на шее и запястьях, но главное, конечно, прическа. Ярко рыжие волосы, зачесанные назад, будто светились даже под неярким светильником подъезда. Разглядывания Туан закончила на ухмылке парня, которого обрадовала такая реакция девушки.       Не удивительно, что она не узнала Юнги при первой их встрече на концерте. Ведь в настоящую их первую встречу он был вот таким же плохишом, как сейчас. Это были два разных человека, хотя, казалось, просто переоделся. – Ааа, ну.. – не смогла Туан собрать слова в кучу. – Могу пройти? – Да, прошу, – она отошла пропустить незваного гостя, прислонившись к стене. Кажется, даже ноги немного подкашивались.       Уткнувшись носом в дверь, Туан наконец вспомнила, в каком виде она предстала перед парнем. Большая растянутая футболка полностью оголяет ключицы и шею, где виднеются свежие следы от засосов, которые она не успела хоть как-то прикрыть вовремя. Убедив себя, что в этом ничего плохого нет и лишь она знает, каким образом они на самом деле оказались на ее теле, она не стала акцентировать на этом внимание, прикрывая какой-то одеждой.       Юнги их заметил сразу же, у него было много времени, пока девушка внимательно его разглядывала. Он старался не думать о том, откуда у нее эти следы, хотя и поймал себя на ревностных мыслях по отношению к девушке.       Проводив гостя в кухню, Туан стала заниматься кофе. Ей не хотелось оставаться с парнем лицом к лицу. После вечера было все еще неловко. Юнги же присел на диванчик, стоявший спинкой к барной стойке, на которой были разбросаны листы с рисунками и чертежами, множество разноцветных карандашей и ручек. – Готовишься к выставке? – заключил парень, оглядывая стол. – Да, когда увидела место, то стало проще визуализировать расположение, – не поворачиваясь к парню, ответила Туан, делая вид, что слишком заняла приготовлением кофе. – Ты по работе пришел поговорить? Мог написать или позвонить. – Не по работе, – сжавшись, Туан уставилась в стену. Она не готова была откровенничать. – Извини, что не предупредил о своем визите. Я тут в парикмахерскую сегодня ходил. Как тебе? – он сверлил взглядом ее неподвижную спину. – Почему решил такую прическу сделать? – вновь принялась она шевелить чашками. – Ты сказала, что мне пойдет, когда волосы назад. – И что? – Туан резко развернулась и усталым почти безжизненным взглядом впилась в парня. – Какая разница, что я сказала? Чего хочешь ты?       Юнги немного опешил, удивленно сведя брови к переносице. Туан и сама от себя не ожидала, поэтому также резко отвернулась к стене, мысленно проклиная свою несдержанность. Юнги расплылся в улыбке, ему очень нравилось, как она смущается, как ему удалось застать ее в таком домашнем, немного сонном виде. Нравилось, как ее синие волосы небрежно уложены в пучок.       Обойдя барную стойку и диван, Туан расставила чашки с кофе на журнальном столике перед парнем, принесла печеньки, но садиться рядом на диванчик не спешила, устроившись в кресле напротив и устремляя взгляд в окно. – Я хочу, чтобы меня начали воспринимать всерьез, – наконец ответил Юнги, отпив немного ледяного кофе. – Ты самый серьезный человек из всех, что я знаю. Наверно, только Намджун. Он концентрация серьезности. – Да, про него соглашусь, – рассмеялся Юн, но тут же вернулся в прежнее состояние. – Я как хороший мальчик-сосед, который всегда придет на помощь. – Решил выбрать темную сторону? – усмехнулась Туан, взглянула на парня, но он гипнотизировал напиток в стакане, перемешивая кубики льда ложкой. – Решил наконец быть собой, – немного грустно улыбнулся Юнги своему отражению в кофе и все же взглянул на девушку.       Они смотрели друг на друга, будто пытались прочитать мысли, потому что трудно было желаемое произнести вслух, перескочить этот вербальный барьер. Прервал этот почти неморгающий контакт дверной звонок. Юнги задал немой вопрос всем своим выражением лица, на что Туан пожала плечами в ответ, тяжко вздохнула, опираясь в колени ладонями, встала и пошла к злополучной двери. На звонке будто уснули, он не прекращал ни на секунду трезвонить. И даже после того, как девушка открыла дверь, звук не прекратился. Запах алкоголя начал проникать в квартиру. У порога стоял Чимин, точнее почти лежал на своей руке, которая висела, словно приклеенная к кнопке. – Дома никого нет, – она на самом деле уже хотела уйти и оставить парня на лестнице, но Чимин вскочил, будто и вправду спал в таком положении, и влетел в квартиру, закрыв за собой дверь. – Туан, маленькая моя, ты как? – он обеспокоенно начал осматривать подругу с ног до головы, поворачивать ее вокруг своей оси. Когда на шее и ключицах в полутьме коридора он обнаружил что-то, напоминающее синяки, то буквально завыл и почти заплакал, стискивая Туан в цепкой хватке своих объятий. – Чимин, отпусти меня. Я старше тебя, какая еще "маленькая"?! – девушка пыталась хоть на миллиметр разжать руки Чимина, но все тщетно, он так и продолжал висеть у нее на плече. – Чимин, мать твою, мне дышать нечем! – Черт, прости! – он отпрянул от Туан и поправил ее футболку, которая сильно сползла. – Прости меня, пожалуйста, это все из-за меня! Это я во всем виноват, – он снова посмотрел на шею. – Какой же ублюдок! Туан, ты не переживай! – и вновь кинулся с объятиями. – Чимин, я сейчас могу переживать только о том, что твое пьяное тело пытается меня удушить. – А ты так ловко! Я так тобой горжусь! – он вновь отстранился и, крепко сжав плечи Туан, постарался сфокусироваться на ее глазах. – Я был тоже тогда в клубе. С Юнги. Вы просто обязаны быть вместе. Вы же... Он, короче, нам все рассказал! Это же ты та незнакомка из клуба! Ну, а он – тот пианист! – Чего ты... – Туан хотела возмутиться и закопать парня на этом же месте, но Чимин продолжал. Он чувствовал, что его батарейки хватило бы еще ненадолго, поэтому старался вывалить все сразу на очумевшую голову девушки до того, как отключится. Говорил тезисами, но стараясь все впихнуть в свою речь, словно он опаздывает на поезд и они больше никогда не увидятся. – Родинка на мизинце! Я все знаю! Я все слышал! Я плох в математике, конечно, но два плюс два сложить могу! Это будет самой большой ошибкой, если вы упустите друг друга! И прости! Прости меня, пожалуйста! Мне так жаль, это все я виноват! – он начал причитать извинения куда-то в шею Туан, которую снова стиснул в объятиях. – Сука-а-а-а, – уже без попыток сопротивления протянула девушка, ощущая на себе всю тяжесть накаченного тела Чимина. – У вас тут точно все в порядке? – из гостиной наконец появился Юнги, который дал выговориться Чимину и, поняв, что это конец его речи, вышел к народу. – Прошу, сними его с меня, – жалобно проскулила Туан, уже готовая скинуть парня на пол без зазрения совести.       Чимин был крайне удивлен услышать еще чей-то голос и заметно напрягся, поднимая свои тяжелые веки, а за ними и взгляд на источник звука. Но, увидев знакомое лицо, тут же расслабился. – Ух ты, как долго я добирался,– выдал Чимин, смиряя Юнги затуманенным взглядом. – Совсем тебя не узнал, тебе идет. А в наших рядах прибыло, – потянул он кверху свою нежно-розовую прядь, опираясь плечом на стену. – Черт, нас же всех как в радугу мокнули головой, – ударила Туан ладонью по лбу, а Юнги сзади еле-еле сдерживал свой смех. – А ты тут это, – Чимин пытался встать ровно и без поддержки стены, но было тщетно. – Какими судьбами? – Чимин, давай утром все разговоры, а. Как вообще тебя сюда занесло? С чего решил напиться? – она не требовала ответы на свои вопросы, а просто хотела, чтобы Чимин не сказал еще чего-то лишнего, хотя, казалось бы, куда еще больше. – Нет, ну мне же надо знать, я волнуюсь и переживаю, – уже совсем заплетающимся языком начал доказывать парень. – Юнги, помоги его в спальню ко мне оттащить.       Юнги вытер слезы от уже несдерживаемого смеха, ловко закинул руку Чимина себе на плечо и, придерживая того за пояс, пропустил Туан, чтобы она показала дорогу, поволок послушное тело по указанному адресу. – Не-е-ет, вы чего. Это не меня надо в спальню, а его, – разочарованно завыл Чимин, а свободной рукой у него получилось тыкнуть Юнги в грудь. – Вы все перепутали, я же объяснил!       Юнги положил Чимина на кровать, Туан накрыла того пледом, быстро сходила за тазиком и стаканом воды, расставила все по нужным местам и наконец облегченно выдохнула, закрыв дверь комнаты с уже засыпающим Чимином. Вернувшись в гостиную, она встретилась с остывшей чашкой кофе. – Черт! – Присядь, я приготовлю свежий. Ты же любишь совсем горячий? – Юнги неожиданно для себя осознал, что давно так долго и искренне не улыбался. – Нет, стоп, – она еще немного была запыхавшаяся от беготни по квартире. – Теперь ты, – Юнги вопросительно указал пальцем на себя. – Да-да, ты. Что ты там, говоришь, рассказывал про незнакомку из клуба? Родинка на мизинце, – Туан начала медленно вставать с кресла, в которое все-таки успела упасть. – То есть ты узнал меня или догадывался, но спокойно молчал и наблюдал за мной, пока я сходила с ума, – она медленно наступала на парня, пока тот пятился задом, испугавшись, что ожидать от этой дамочки. – Туан, все не совсем так, как тебе кажется, – он выставил ладони вперед в надежде как-то предотвратить неизбежное нападение. – Туан, Туан, Туан. Ага, помню. Как выводил меня из себя своим вечным "Туан"! Я вчера собралась и решилась, а мне было это не просто, а ты проигнорировал! Что еще мне может казаться не так, как есть?! – наконец повысила голос девушка. – Вчера мы были все-таки пьяны, откуда я знал, это ты меня целуешь или виски с колой в твоей голове.       Чимин чуть челюсть не выплюнул от такой новости. Он выбрался из комнаты и прислонился к стене в коридоре, стараясь даже не дышать, чтобы его не заметили. Это оказалось еще сложнее, чем он предполагал.       Юнги говорил слишком адекватно и доходчиво, чтобы Туан смогла на него накинуться с кулаками, так что весь ее боевой дух тут же унесло его рассудительностью. Поняв это, Юнги подошел к девушке, подхватил ее опущенный подбородок двумя пальцами, заглядывая в бездонные глаза, наполненные грустью и усталостью. – Туан, – начал он аккуратно, – прости меня, я слишком долго тянул с этим признанием, я понимаю. Но на какой-то момент я был убежден, что должен сделать вид, что ничего не знаю. Что ты бы так хотела. – У меня даже глаз начал дергаться, уже подумала, что просто брежу. – Прости, – прошептал он, уже почти вплотную касаясь ее губ, все еще утопая в этих глазах. Кажется, если он сейчас закроет глаза, то все это окажется сном.       Чимин же сидел на полу, прислонившись к стене, и держал кулачки за парня и девушку, одними губами повторяя: "Ну же, ну давай, ну что вы там".       Юнги наконец закрыл глаза и провалился в сладкий поцелуй. Одной рукой он притянул Туан за талию, второй же продолжал гладить ее нежную щечку. Туан немного несмело подняла свои руки, обвивая их вокруг шеи парня, стараясь притянуться еще ближе, вжаться в тело парня, стать одним целым с ним.       Чимин аккуратно подглядывал из-за угла, лежа на полу, чтобы его точно не заметили. Увидев эту милую картину, он готов был прыгать от счастья. Он чувствовал себя купидоном, хотя и ничего не сделал совсем, даже наоборот. Но все равно он был рад этому воссоединению друзей. – Боже, ну неужели, – прошептал Чимин в свои ладони и так и уснул на полу, прижавшись к стенке.