Шёл 30 день февраля

      Когда Сенджу была маленькой, она часто путала зимние даты, январь у неё выходил короче, а в феврале непременно было 30 дней. Её ругали учителя, Харучиё и Такеоми пытались объяснять, но к концу начальной школы все плюнули на это дело и стабильно несколько раз в год её тетради были перечёркнуты красной ручкой в месте написания даты.       Сенджу уже всё для себя решила, сегодня снова 30 февраля, сегодняшнего дня не существует. Она не понимает существует ли она сама, или от неё остался лишь сильный образ главы одной из величайших группировок. Наверное... Она не знает, и лишь старательно выводит на любой чистой поверхности «тридцатое февраля». 30 февраля красуется в тетрадях, в скетчбуке, на стене возле кровати, на запотевшем зеркале в ванне, на бёдрах, на предплечьях и на животе. Сенджу выросла слишком рано, слишком рано увидела и почувствовала то, что не должна была. И сейчас она не знает, как избавиться от этих чувств. Она жалеет о многом в своей жизни, и о своей жизни как таковой в первую очередь, ей бы так хотелось повернуть время вспять, и быть обычным подростком.       Грудную клетку вновь сдавливает, сделать вдох не представляется возможным, внутри всё мечется, и сама девушка начинает крутить головой из стороны в сторону, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-то. Желудок начинает сводить и Сенджу начинает молиться, лишь бы её стошнило и всё прошло, вот только нечем. Единственное, что плещется в её пищеварении вчерашняя кружка сладкого чая, которую Вакаса чуть ли не насильно вливал в девушку после собрания. Тошнота не успокаивается, но и не усиливается, только лишним комком страха подбирается всё выше. Сенджу не выдерживает, сбегает от друзей и подчинённых к себе в комнату, запирая дверь. Первый порез выходит кривым и неглубоким, второй такой же кривой, но гораздо глубже, с третьим её прорывает на слёзы, последующие она наносит уже вслепую. Сенджу не знает сколько проходит времени, секунды, минуты, часы пролетают для неё со скоростью кометы. Мысли в голове оседает тяжёлым туманом где-то внутри и больше не пытаются вырваться наружу. Сенджу даже немного улыбается, но не той улыбкой, которая так нравится всему брахману, её улыбка сейчас больше похожа на нервную ухмылку облегчения. Проходит ещё время, и рука начинает отдавать резкой болью, девушка возвращается в реальность. Первым что она ощущает — это звук стука в дверь и следом тихий голос Вакасы, спрашивающий всё ли хорошо. Сенджу суетиться, убирая следы своего преступления. Она откликается только после третьего стука и уже более взволнованного голоса Имауши. Единственное на что её хватает короткое "да", убеждающее молодого человека в обратном. Его попытки выяснить что-то не приносили успеха, поэтому сейчас у него не было другого выбора, кроме как оставить девушку в покое. Сенджу сейчас совершенно не хочется возвращаться обратно, к шумной компании и братьям. И самым безопасным вариантом для сейчас было бы лечь спать, если бы она конечно могла это делать. Сон не шёл уже несколько недель, она дремала на уроках и пила по нескольку кружек кофе за раз, но всё равно ходила сонная. Изредка пользуясь своим положением, девушка гоняла своих подчинённых за энергетиком, но эту затею быстро пресёк Вакаса, поймав одного такого посыльного, после чего практически силой увёз Сенджу домой. Она наигранно злилась первые пять минут, а после расслабилась сидя в машине молодого человека. Её измотанный до предела организм, осознав, что они в безопасности, отключился, и девушка уснула, впервые за несколько недель так спокойно. Когда она открыла глаза, то была уже в своей кровати, со снятой верхней одеждой и заботливо одетыми на ноги тёплыми носочками. Она вспоминает это и в груди вновь что-то защемляет, слёзы поочерёдно скатываются с щёк. Она вновь не засыпает, слёзы кончились, ей бы сейчас посмотреть что-нибудь и успокоиться, но в голову ничего не лезет, ни смотреть, ни читать ничего не хочется. На трясущихся от нервов ногах, она доходит до стола, ищет телефон с наушниками. Она не убиралась в комнате больше двух недель, просто у неё нет на это сил. Ей не нравится смотреть на весь этот мусор, ей хочется взять и выкинуть абсолютно всё, оставить лишь чистые стены, но усталость позволяет лишь передвинуть пару книг со стола на шкаф. Физическая усталость захлёстывает даже после этого просто действия, и Сенджу ложиться на кровать, ощущая себя таким же куском мусора. Шнур от наушников похож на лабиринт, из которого она пытается выбраться последние месяцы. Не получается. Пальцы тонут в узлах, а сама Сенджу в сомнениях, в поиске и в мыслях. Распутываться трясущимися руками сложно, и как только шнур достигает приемлемой длины, девушка оставляет свои попытки, ей хватит и столько, жаль в жизни эти распутанные кусочки делают только хуже. Лучше бы она не распутывала ниточку чувств в своему другу, лучше бы и дальше не осознавала их, не понимала почему так сильно хочет обнимать его, или хотя бы проводить чуть больше времени, нежели раньше. Осознание ударило, словно битой по голове, испугавшись девушку настолько, что итак уставшая она закрылась ещё сильнее, запрещая даже самому Вакасе оказывать ей хоть какую-то опору.       Среди кучи мусора и просто мелких вещей, девушка находит своей скетчбук и хоть какой-никакой карандаш. Она не знает, что рисовать, она считает, что не умеет это делать, даже несмотря на то, что на страницах блокнота расположился прекрасные и донельзя похожие на себя портреты Вакасы, Такеоми, кого-то из банды, чьё лицо девушке показалось интересным и самой себя. Вот только глаза у рисунка замазаны толстым слоем грифеля.       На самом деле Сенджу боится их закрывать, даже на минуточку, даже днём, потому что чудовище прячется не в темноте, чудовище прячется у неё внутри. Оно сжирает её, стоит только девушке вглядеться в себя, выпускает зубы, проводя острым лезвием по белым предплечьям. И Сенджу погибает, провалилась всё глубже в его нутро. И кажется в этот момент она мечтает ничего не чувствовать, потому что её выворачивает, будто всё её тело охватывает предсмертная агония, Сенджу скулит, воет и плачет навзрыд, когда рядом никого нет. Сенджу боится закрывать глаза, потому что видит в тёмной слепоте себя, ту себя которой больше не существует. Она видит себя и отчаянно пытается поймать, каждый раз натыкаюсь на одни и те же грабли неудачи. В наушниках начинает играть какая-то классика, от которой казалось становилось хуже. Карандаш в руках начинал дрожать, но короткие штрихи всё ещё ложились рисунками на белую бумагу. Казалось, что девушка даже не смотрит на свой рисунок, рука двигается будто автоматически. Сначала на листе выходят лишь какие-то абстрактные лабиринты, но спустя малое количество времени рядом с ними начал красоваться портрет Вакасы, после Такеоми, Харучиё, и лишь вместо прорисованной себя остаётся лишь заштрихованный силуэт. Скетчбук выпадает из ослабленных рук, глухо ударяясь об пол. Сенджу переводит взгляд на часы, стрелка которых показывает почти 4 часа утра. Откладывая скетчбук, девушка ищет школьную сумку, достаёт оттуда пару листики с домашкой. Недовольно цокает, видя, что та в основном устная. Письменное она делает достаточно быстро, но всё равно не может полностью сфокусировать. С устной всё гораздо хуже, она практически не может её выучивать, просто не вникает в неё, перечитывая по нескольку раз. Сенджу так и не засыпает, сидя до утра с домашним заданием. За завтраком она встречает недовольного Такеоми, который лишь увидев сестру, высказывает ей все её недостатки, начиная от плохой учёбы и заканчивая вчерашним поведением, когда та оставила гостей одних, уйдя в комнату. Та лишь через силу вливая в себя чай, дослушивать брата сил нет, и она просто уходит, даже не поворачиваясь. Такеоми кричит что-то вслед, Сенджу делает вид, что не понимает. На лестнице она сталкивается с Вакасой буквально пролетая мимо него, лишь бы не сталкиваться с его взглядом.       Вакаса не понимает, что сделал не так, не понимает, что происходит с девушкой, но точно понимает, что что-то не так. Спрашивать у Такеоми оказалось бесполезнейшим занятием. Вакаса даже разозлился на то, что его друг списал всё на переходный возраст и дурной характер. Он ещё долго кричал на него, пытаясь доказать, что у его сестры проблемы, но Такеоми лишь отмахивается и закуривает очередную сигарету. Вакаса уходит, хлопнул дверью, так же как за пару часов до него сделала это Сенджу. Всё его мысли заняты маленькой принцессой Брахмана и её состоянием. Он злится на окружающих за то, что не замечают изменения в ней, на Сенджу за то, что не даёт помочь себе, и в конце концов он злился на себя за то, что ничего не может сделать. Вакаса не курил уже несколько лет, зная, что Сенджу не переносит табачный дым, но сейчас он не выдерживает, вытаскивает из бардачка машины ещё не вскрытую пачку сигарет и с облегчением делает первую затяжку. Сигарета заканчивается, а вместе с ней и терпение Имауши. Он почти бегом возвращается домой с твёрдым решением всё выяснить. До окончания уроков Сенджу остаётся не более полутора часов и Имауши старается сделать всё быстрее, готовка обеда занимает больше часа, несмотря на то, что готовил он обычный рис. Заворачивая обед в фольгу, в голове парня крутилась лишь мысль о том, как бы не опоздать. Когда Вакаса подъехал к школе, Сенджу была уже во дворе.       Незадавшийся с утра день становился всё хуже. С учёбой не ладилось, а один из учителей особенно недовольный ответом Сенджу потребовал от неё прихода в школу с родителями. Одноклассники зашептались за спиной, осуждающе рассматривая, кто-то пустил неуместную шутку, по классу прокатился шум смешка, от чего у Сенджу вновь подкатил ком к горлу. На перемене одноклассницы изображают из себя её лучших подружек расспрашивать о прекрасном брате и его друзьях, выпрашивать о знакомстве. Сенджу на эти просьбы лишь кивает, про себя добавляя, что на её похоронах познакомятся. На оставшихся уроках устные ответы всё так же не задаются, и состояние девушки всё ухудшается. Наверное, поэтому она совершенно не обрадовалась приезду Вакасы. Он стоял у ворот школы со своим неизменно спокойным видом, покручивая в руках ключи от машины. На то, чтобы испытать негативные эмоции от его приезда у Сенджу было как минимум две причины. Первой являлись её одноклассницы, да и в принципе всё девочки её школы, которые чуть ли не кипятком писались от одного вида Имауши, считая Сенджу своей соперницей, и распускали после каждого такого визита грязные слухи. Второй причиной являлась сама девушка, которая не желала, чтобы он видел её слабость, а она действительно еле как шла от школьного входа к воротам. И как на зло, Вакаса замечает это в первые же минуты того, как встречает девушку.       — Всё в порядке, Сен? — спрашивает Имауши, забирая школьную сумку из её рук и удивлённо смотря на то, как девушка озирается по сторонам.       — Ага, — мельком бросает в ответ Сенджу, мечтая поскорее добраться до машины, просить его уехать и дать добраться домой самой было бесполезно, поэтому девушка, покорно плевать к парковке. Садясь на переднее сиденье, немного потрёпанной машины, Сенджу чувствует, как её обволакивает мягкое тепло и родной запах мужчины, что помогает ей расслабиться хотя бы на короткий срок. — Ешь, — Вакаса достаёт бенто, протягивая его девушке, та удивляется настолько, что резко отодвигается назад. Имауши замечая этот взгляд, чертыхается про себя, обещая разобраться в чём делать. У Сенджу нет сил говорить и тем более спорить, поэтому она просто берёт еду, тихо кивая и говоря спасибо. — Нет, при мне ешь, — отвечает Вакаса, его голос разрезает тишину, и Сенджу вновь вздрагивает из-за этого. — Поешь, пожалуйста. Для Сенджу эта забота словно нож по сердцу, даёт ей надежду, которую девушка сама и разбивает в пух и прах. Она не может даже предположить взаимностью со стороны молодого человека, да что уж говорить о любви, если элементарное хорошее отношение к себе она не может воспринимать. Ей становится страшно от этого, она боится вновь испытывать непрекращающуюся боль. Но Сенджу ест, забрасывать в пустой желудок ложку за ложкой рис, и ей кажется, что это лучший на вкус рис, который она когда-нибудь пробовала, хотя на самом деле ей всё-таки не кажется. Вот только её начинает тошнить уже после первой попытки прожевать пищу, но девушка держится, понимая, что дома не выйдет из уборной очень долго. Кроме тошноты накатывает чувство вины, и от этого становится в разы хуже. Остальные ложки она глотает практические не жуя, думая о том, чтобы её не стошнило в машине Вакасы. Тот пытается заговорить с ней, расспрашивать про её самочувствие, на что та лишь качает головой, мол всё с ней в порядке.        Не в порядке. В её голову закрадываются мысли, узнай о которых Вакаса ужаснулся и прибил бы на месте за такое. Но эти мысли глубоко заполняют голову девушки, от чего она даже перестаёт есть, и залипает, смотря на Имауши, словно сквозь него. Когда ступор пропадает, они уже подъезжают к её дому.       Машина мягко останавливается напротив подъезда, когда Вакаса поворачивается к Сенджу, собираясь что-то сказать, но замирает от пустого пристального взгляда. Как только он оживает и вновь приоткрывает рот, чтобы наконец спросить что-то, Сенджу резко подаётся вперёд, накрывая его губы своими. Она не очень понимает, что делает, ей просто хочется почувствовать, хоть что-то, она старается ни о чём не думать, лишь пробовать вкус чуть горьких, отдают хотя мятой уст парня. Поцелуй выходит жёсткий, с привкусом удивления и боли. Заканчивая его, девушка нащупывает ручку двери машины, и выбегает из неё со всех ног, лишь бы парень не пришёл в себя раньше, чем она попадёт домой. Сенджу забегает в квартиру, та встречает её полной тишиной, отчего девушка опускается на корточки прямо возле двери, начиная рыдать не подавлять голос, обхватив колени руками. Вакаса в шоке, фигура девушки уже давно скрылась, а он всё ещё смотрит в одну точку широко раскрыты и глазами. Как только он приходит в себя тут же срывается с места, надеясь, что успеет. Но он не успел — дверь квартиры была накрепко закрыта. — Сенджу, открой, — Вакаса со всей силы стучал кулаком в дверь, — пожалуйста, Сенджу, открой дверь. Слова и стук не приносили никакого результата, кроме нескольких любопытных соседский глаз и ушей, слетевшихся, сползшихся на шум, словно крысы. Сенджу сидит прямо под дверью, мотая головой, словно в бреду отказываясь от просьб молодого человека из-за двери. Она кусает колено, подавляя крик, так и норовивший выскочить из груди. Сенджу больно, нестерпимо больно от этой усталости во всём теле, от каждой провальной попытки начать жить с чистого листа, от масок, которые была вынуждена носить. Сегодня 30 февраля и Сенджу для себя уже всё решила. Вакаса бьёт кулаком по двери, чем пугает старушку-соседку, понимающуюся по лестнице, и тут же чуть не сбивает её, убегая по лестнице вниз. У него внутри вас порвано, и кажется сейчас слёзы готовы брызнуть фонтаном из глаз. Садясь в машину он из раза в раз набирал Такеоми, надеясь, что тот скоро будет дома. То, что сумка Сенджу всё ещё лежит на заднем сиденье Вакаса замечает лишь под конец пути, отчего резко бьёт по тормозам, пытаясь развернуться при этом. Машина с визгом тормозит, впечатываясь колёсами в бордюр.       Сенджу слышит отдаляющиеся шаги молодого человека, и наконец отпускает себя, позволяя рыданиям вырываться наружу, с таким криком она не плакала вероятно с младенчества. Резко подрываясь с пола, она успевает добежать до туалета и её выворачивает, желудок отказывается принимать даже такой желанный обед. На шатающихся ногах девушка идёт в ванную дабы умыться, поднимая взгляд от крана с водой, она сталкивается со своим отражением. Из зеркала на неё смотрит бледное, будто серое лицо с огромными синяками под глазами, отросшие еле уложенные волосы вновь растрепались, отчего кажется будто девушка попала под дождь. Сенджу ужасается от того, что она видит, и её чуть ли не физически начинает тошнить. Мысли вновь заполняют её голову, и ей кажется, что от того поцелуя в машине, Вакасу точно затошнило, как и от неё самой. Слёзы из её глаз льются уже будто по инерции, смахивая их девушка садится за стол, раскрывая скетчбук и начиная писать всё, что она чувствует. Прощальная записка выходит длинной, и Сенджу надеется, что Такеоми не дочитает до конца, ей бы было стыдно смотреть ему в глаза после того как сама же и призналась в своей слабости, пусть и в письменной форме. Вакасе она пишет смску, с тремя короткими словами «Я в тебя влюбилась», ставя на отложенное отправление в 16:30. В её руке больше не канцелярский нож, тонкие девчачьи пальчики сжимают опасную бритву, припрятанную на крайний случай.       Вакаса сидит в машине опустив голову на руль, из его глаз текут слёзы, скажи кому – не поверят, что столько переживший Имауши может плакать чуть ли не навзрыд, сидя в своей машине. Пелена слёз мешает ему вновь завести мотор, чтобы наконец поехать куда-нибудь, но он всё ещё не может решить куда лучше. Сумка Сенджу на заднем сиденье синим пятном притягивает взгляд, и молодой человек не выдерживает, забирает её себе на колени и заглядывает внутрь. Практически сразу ему в руки попадается смятый листок, расправляя его Имауши видит себя, нарисованного карандашом, с пририсованными кошачьими ушками и какой-то смешной надписью. Сердце Вакасы сжимается, и ему хочется думать, что, рисуя это Сенджу хотя бы немного улыбалась. Решение после этого молодой человек принимает незамедлительно, машина вновь разворачивается и едет к дому девушки. Кровь стекает по белоснежной коже ярко-алыми струями, ей наконец больше не больно, и Сенджу вновь улыбается свой улыбкой, от которой хочется жить всем, кто её видит. Всем кроме самой владелицы этой улыбки. Лежащая на ковре девушка практически не чувствует рук, отчего бритва падает рядом. Глаза Сенджу закрываются сами по себе и единственное, что она успевает сказать это имя.        – «Вакаса»       А он смотрит широко раскрытыми на девушку, не понимая, что происходит.       Как только он доехал до дома девушки внутри у него словно кошки заскреблись и сжали своими когтями слишком сильно бьющееся сердце. За свои двадцать пять с хвостиком лет так быстро по лестнице он не бегал никогда. Звонить в звонок вновь оказалось бесполезно, а вот сильного удара и без того приоткрытая дверь не выдержала и распахнулась, приглашая молодого человека внутрь.       Из груди Вакасы вырывается сдавленный крик, выходя из минутного ступора, он подлетает к лежащему тельцу, пытаясь привести её в чувства. Он пачкает ладони кровью, даже не замечая этого. Сенджу холодная, и Вакаса укрывает её свои плащом, сжимая в объятиях       – Потерпи, маленькая, пожалуйста, - шепчет он, вызывая скорую.       Вакаса плачет, трясёт её, прижимает раны, пытаясь остановить кровь, и всё сильнее укутывает в свои объятия, пытаясь согреть.       Слёзы льются из его глаз, капая на телефон, вибрирующий от только пришедшей смски с тремя словами, исправленными в самом конце.       «я тебя люблю»