Не время для драконов.

Новое утро настало весьма скоро и неожиданно. Чайльд и сам не помнил, что именно он делал остаток вечера и почему заснул за столом, но это волновало его куда меньше предстоящих дел. Первостепенная задача — выяснить приблизительно точное время прибытия кого бы то ни было из Цисин на переговоры. Однако впоследствии это оказалось самой простой частью грандиозного плана: Синьора не донимала его целое утро, а значит, была хоть сколько-то занята чем-то, кроме мыслей об Одиннадцатом предвестнике и его грязных тайнах. Тарталья даже осмелился выйти из своей комнаты и с удивлением подметил, насколько в здании пусто. Спускаясь вниз, нос не смог проигнорировать сочный мясной аромат, перемешанный с запахами сока свежих фруктов и душистых приправ. А ведь вчера он лишь наспех перекусил вечером… Не удержавшись, он всё-таки заглянул на кухню и узнал — уж его он ни с кем не спутает — стейк из оленины, именно тот, что высокопоставленные лица Фатуи подают на стол за разговорами с кем-то столь же значимым и влиятельным, какими они считают себя. Возможно, в обычной ситуации он бы и задался вопросом, откуда вообще здесь взялась оленина, но, окрылённый счастливым известием о том, что для приёма Цисин уже готовятся изысканные национальные блюда, составляющие основу стола, он почти полетел обратно на второй этаж. Теперь в коридоре он встречает поджидающую его Александру, которая уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но Тарталья, опередив, кладёт руку на её поясницу и притягивает девушку к себе. Ошарашенный взгляд иглами впивается в парня, но он коротко кивает ей за спину, давая понять, что там находятся нежеланные слушатели. — Сегодня всё в силе? — шепчет он, растягивая ухмылку. — Разумеется, — девушка не сразу успокаивается, но всё же подыгрывает. — Думаю, что через час я уже буду готова. Аякс усмехается и поднимает глаза, желая встретиться взглядом с тем, кто так бесстыдно подслушивает, однако в коридоре уже никого нет. Следующий шаг — придумать угрозу для корабля. Или же вернее — осуществить эту угрозу. Пусть и не совсем обдуманно, но Александра любезно упомянула про пороховые бочки в трюме одного из кораблей. Столь серьёзное повреждение имущества Снежной может привести к достаточно насыщенному конфликту, который обещает растянуться на неопределённый срок, а это означает в первую очередь то, что у драгоценной Синьоры прибавится дел и поубавится свободного времени, которое она без устали до этого момента растрачивала на тихого и непримечательного Чайльда. Убудет ли у Снежной от починки парочки кораблей? — Ничуть. Вероятно, сама судьба сжалилась над Аяксом и одарила его именно электро Глазом Порчи как раз для этого момента. Элементальная энергия этой стихии должна быть достаточно агрессивна, чтобы добраться до ждущих своего огненного часа бочек, не только спровоцировав, но и усилив взрыв. Только вот как конкретно стоит провернуть такое дельце?

***

— Госпожа, я глубоко каюсь, но кто-то подорвал наши корабли! — Госпожа, на борту во время взрыва был Одиннадцатый Предвестник, это покушение! — Госпожа, наши запасы уничтожены, провизии на обратное плавание нет! Госпожа… Госпожа, госпожа… Едва ли можно сказать, что Синьора испугана, скорее раздражена до той крайней степени, когда кровь закипает и стучит в висках, застилает глаза прозрачно-красной пеленой, одновременно и заглушает, и заостряет все звуки. Мало было того, что встречу с непосредственно Нефритовым Равновесием Цисин прервала какая-то рядовая девчонка, так ещё и донесение о кораблях оказалось правдой. Матросы говорят, что на борту во время взрыва оказался Одиннадцатый, но… какого чëрта? Извечная заноза, абсолютно везде лезет и красуется собой, постоянно мешает, всегда с ним что-то происходит… Было бы проще вообще не приглашать его на эту операцию, но нельзя идти против воли Царицы. Этот глупый ребëнок организовал очередной спектакль? Пришло время антракта. …И всё же догорающие на набережной обломки корабля не оставляют равнодушия, впуская в душу смятение. Для того, чтобы лакированное дерево так полыхало, взрыв должен был быть очень сильным или даже многократным… На такое едва ли были способны несколько бочек пороха, значит, весь трюм был заложен взрывчаткой? Или же взрыв был активирован не природным огнëм, а чем-то более агрессивным? Синьора в очередной раз окидывает взглядом практически потухшие останки когда-то могучих и гордых кораблей, оглядывает очернённую прахом и дымом набережную и сдвигает на переносице брови. «Мог ли он сам активировать пороховые бочки и выжить, будучи на судне?..» Совсем скоро подоспела и Нефритовое Равновесие. Она внешне почти спокойна, но по нервным движениям и сжатым в тонкую полосу губам не трудно догадаться, что на самом деле девушка напугана и очень зла. Если кто-то из жителей Ли Юэ совершил подрыв, то она не сможет обойти стороной это дело, являясь подозреваемой соучастницей. Из-за такого отягчающего обстоятельства расследованием займётся не только Банк Северного Королевства, но и пешки Цисин… От этого только хуже: каждый будет пытаться скинуть вину на другую сторону, будут сыпаться постоянные дипломатические обвинения, касаемые даже не только этого дела, и разразятся нескончаемые споры… Синьора устало прикладывает ладонь ко лбу и тихо вздыхает. — Госпожа, Вам нездоровится? Это кто-то из отряда? Или же обслуживающий персонал? В сущности, это не так важно. Находиться здесь сейчас нет никакого резона — пустая трата времени. — Да, немного, — тихо произносит она, позволяя взять себя под руку и увести в сторону Банка.

***

Едкое вечернее солнце выжигает глаза даже сквозь закрытые веки. Колючий песок вгрызается в спину, прорывая одежду и впиваясь в кожу. Окоченевшие конечности болят изнутри, от самых костей. Свежие ожоги на открытой коже пылают огнём, отвечая солнцу. Вода плюхает не только в сапогах, но и снаружи, у ног, всё сильнее пропитывая собою ткань брюк, ставшими похожими на половую тряпку. Громче воды лишь хриплое дрожащее дыхание. Всё пошло не по плану. Пороховые бочки слишком рано среагировали на по какой-то причине заискрившийся Глаз Порчи. Чайльд не успел не то что обезопаситься, но даже что-нибудь осознать. Взрыв почти мгновенно пробил дно судна, его сразу выбросило в воду, из-за чего ожоги успели отпечататься лишь на открытых участках кожи красными саднящими пятнами. Промокшая одежда тянула ко дну. Горящие ожоги отзывались болью при любом движении. Звон в ушах разрывал голову изнутри. Но стал ли бы Тарталья Предвестником, если бы так просто сдавался? Пусть план и не сработал — оставались физическая сила и холодный рассудок. Уже захлëбываясь, он смог доплыть до ближайшего нежилого берега и упасть на песок. Он не считает минуты, проведëнные здесь, но слушает собственное дыхание. Как же приятно его слышать. Пытается подняться на локтях, но они разъезжаются в стороны по мокрому песку. Прикрыв глаза, переворачивается и на карачках ползëт до ближайшей каменной скалы. Горячая. Самое то для для продрогшего насквозь тела. Солнце вот-вот зайдёт за горизонт и перестанет греть. Чайльд вглядывается, пытается рассмотреть пристань, но не видит ни огня, ни людей, лишь плывущий нечёткий силуэт постройки. Хоть расстояние и не такое большое, но отчего-то глаза напрочь отказываются фокусироваться. Тепло от скалы приятной волной проникает под одежду. «Ещё бы чуть-чуть отдохнуть…» Открывает глаза он уже когда ночь во всей своей немой красоте легла на город. Вода, кажется, стала журчать ещё громче, но этот звук уже не режет слух и спокойно уходит на второй план. А вот ящерицу, перебирающую своими коготками по камням, слышно очень чëтко: Чайльд на слух практически может определить её точное местоположение, но он быстро откидывает эту бесполезную затею в сторону и пытается вспомнить, что вообще случилось. В голове всплывают смазанные картины взрыва, воды и солнца. Скорее логически он собирает всё воедино и окончательно вспоминает, что план его пошёл прахом. Или не пошëл? Ведь он здесь, а значит, корабли взорваны, а если корабли взорваны, то Александра должна была в ту же минуту оповестить Восьмую… Как бы то ни было, сейчас он находится вне её зоны видимости, что означает почти полную свободу, а это, собственно, и было целью небольшой авантюры. Чайльд оглаживает пальцами немного припухшее красное пятно на руке. Ожог слабый, наверняка полностью исчезнет через пару-тройку дней. Наверное, это можно считать везением? Он снова устремляет взгляд на гавань Ли Юэ. Несмотря на то, что сейчас уже глубокая ночь и все люди наверняка спят, яркие огни фонарей продолжают гореть, освещая разноцветные пагоды и отражаясь в воде тëплыми мягкими звёздами. Сейчас, оставшись наедине с собой, он невольно подмечает прелесть этого некрупного портового городка. Хотя, конечно, родные избы Снежной всегда будут ближе его сердцу, но, раз уж сейчас он здесь, почему бы и не насладиться местной красотой? Тем более, здесь такие тëплые ночи. Лёгкий холодок, вызывающий слабые мурашки, кажется благословением: на Родине в ночь можно запросто замëрзнуть насмерть, если недостаточно тепло одеться. Такие путешествия можно назвать одновременно и радостью, и горем служения Царице: кроме Фатуи разве что только торговцы путешествуют так же много и видят столько сторон этого многогранного мира. Песок сменяется травой, трава — слабо протоптанной дорожкой, дорожка — вырезным кирпичом. Золотая палата будто бы хоть и тускло, но сверкает, даже когда на небе нет солнца. Сейчас, когда Чайльд здесь один и пришёл не для боя, здание кажется особо величественным, а вырезанные в стенах и колоннах древние символы внушают благоговейный ужас и трепет. Рука касается огромной расписной двери, но не успевает он потянуть её на себя, как за спиной разносится тихое и спокойное: — Рад, что Вы приняли моё предложение. Сейчас Моракс выглядит несколько иначе, хотя в целом образ до сих пор узнаётся. Рога исчезли, длинные волосы собраны в низкий хвост, мантию заменили деловой плащ в коричнево-золотых тонах и чёрные брюки. В целом, его не отличить от обычного, но крайне импозантного и вычурного человека. — Ха-ха, — улыбается Тарталья и с облегчением оборачивается. — А Вы сомневались? — Я бы не стал предлагать, если бы сомневался, — спокойно констатирует мужчина и едва заметно кивает. — Где Ваша поклажа? — По-… Поклажа? — Наш поход займёт некоторое время. Вам потребуются пища и вода. Впрочем, — поднимает он взгляд в небо и обхватывает пальцами подбородок, — нам всё равно нужно будет кое-куда заглянуть по пути. Всё это ощущается очень странным. Сейчас в самом деле Божество печëтся о том, чтобы Чайльд не откинулся от голода? А ведь он сам даже не подумал об этом… — В таком случае, я и сам не откажусь от приятной трапезы, — подытоживает Архонт, кивнув самому себе. — Вы готовы отправиться в путь?