Любовь и демонам подвластна

      Прошло около двух месяцев с того момента, как Антон, послав свои прошлые принципы к чёрту (ну, прям реально), принял обряд демона. Рожки, которые ещё две недели мешали нормально спать и вызывали вечный зуд, теперь красиво торчали на голове, сверкая своим беспросветным чёрным цветом, и до жути напоминали по форме рога Аргвареса.       Сдерживать собственные пробудившиеся силы было непросто: то во время злости глаза сами собой приобретали тёмный оттенок, то рога желали понаблюдать за съёмками воочию, то язык сам переходил на чужеродный, забывая русский напрочь. Дима не без удивления узнал, что Антон, оказывается, знает испанский в идеале, и похлопал друга по плечу за старания над собой — не каждый сумеет самостоятельно взять и выучить целый язык и болтать на нём без запинки (Шастуну пришлось тогда лишь кивать на догадки друга и быстро вспоминать, как болтать на родном русском).       Чарам приходилось учиться усердно. И если бессмертность, знание языков, непривычная бодрость и бесподобная «зажигалка» были заложены в него сразу же, то другие способности пришлось тренировать. Так за месяц Антон научился телепортации (хотя изредка его всё ещё кидало не туда, куда было нужно изначально), а на второй — постепенно стал изучать телекинез (пусть Арсений каждый раз и морщился от подобного названия, но тактично молчал — непонятно, что ему не нравилось).       Чары чарами, а работа продолжалась в том же духе. Сегодня была пятница, и Антон с огромным усилием смирно выжидал вечер, когда сможет накинуться на Арсения с поцелуями, а после посетить тот клуб со всякими сверхъестественными тварями. Уже не терпелось предстать там не просто как человек, а как суккуб Аргвареса, принявший свой истинный облик. Не то чтобы на него должным образом обратят внимание, но всё же…       — Как у тебя с Арсом на личном? — прервала суету гримёрки Оксана, подсев к заскучавшему и уже загримированному Антону на один диван.       Шастун не успел и ответить, но уже почувствовал, как собственные губы невольно расплываются в глупой улыбке, а глаза начинают светиться так, словно уже мигают сердечками. Как оказалось, после обряда демона чувства суккуба в сто крат возросли, унося прочь все прежние сомнения и тревоги целиком. Антон тонул в Арсении ещё больше, хотя думал, что сильнее уже невозможно.       — Всё прекрасно, — отозвался Антон, на что Суркова понятливо промычала, поиграв бровями.       — Я рада, что ты всё же принял себя. Ты и Арс, вы… — она обернулась на Арсения, о чём-то переговаривающегося с Матвиенко в шутливой форме. — Вы стоите друг друга. И смотрите так, что никого более не замечаете. Я удивлена, как вы ещё на сцене себя сдерживаете.       — Да что-то не похоже, чтобы они сдерживали, — услышал их диалог Позов, нагло вмешавшись в него. — Я недавно в Твиттер зашёл… Ух, там такие пикантные кадры с туров и выпусков, что я до сих пор в шоке, что вы не пососались ещё на публику. Про фотошоп я вообще молчу.       Антон громко прыснул, не сдержав истерического гогота. Что правда, то правда — они не особо старались что-то скрыть, за что часто получали нагоняи от Стаса, которому приходилось вырезать огромные куски материала из шоу. Не то чтобы они собирались реально его послушать и прекратить всё это.       — Он ещё и смеётся! Ну ахуеть! — не скрывая сарказма в голосе, отозвался Дима, чем вызвал добродушный смех Оксаны и громкий — Антона.       Арсений явно услышал раздающийся в гримёрке смех и решил прервать свою беседу с Матвиенко. Он тепло улыбнулся закатывающемуся в истерике Шасту и приподнял правую бровь в вопросительном жесте. Конечно, он мог бы передать Антону мысленное послание, но тот был ещё не научен правильно на них отвечать. Вместо этого Шастун и так понял вопрос Арсения и отмахнулся, как бы говоря: «Потом расскажу обязательно. Уссышься от смеха».       В каждый такой момент в Антоне крепла уверенность в собственном выборе: когда смеялся с друзьями, понимая, что те приняли его ориентацию без любых недомолвок и презрений; когда общался с мамой и отчимом и те в греющем душу намёке приглашали его и Арсения в гости, а Антон обещал наведаться к ним в ближайшее время и рассказать им всё-всё; когда перекидывался шутками с Эмилем и Данталианом, обсуждал особые темы с Ксафаном и Мулцибером, принимал участие в глупых розыгрышах вместе с Воландом и Персефоной — он чувствовал себя частью чего-то большего, словно его приняли в семью и были этому предельно рады. Но уверенность крепла особенно сильно рядом с Арсением: когда демон горячо целовал его, показывая свою любовь через слова и поступки, как только мог; когда сам Антон урывал у него поцелуи между импровизациями, целовал его в кнопку-нос и довольно улыбался, получая искрящийся взгляд в ответ на свои действия.       Прошлые сомнения казались куском бреда, от которого, благо, Антон сумел избавиться. И никогда более о своём выборе не пожалеет — запомните.

***

      Музыка громкими битами стучала по черепной коробке. Весь клуб был наполнен разными существами, которые, словно обычные люди, отрывались в нём и зажигали, как в свой самый последний раз.       Антон, как и хотел, явился сюда с уже заранее выпущенными рогами и с помощью телепорта, которым воспользовался самостоятельно — Аргварес им очень гордился за такую вольность. Уже знакомая барменша встретила их со всё той же клыкастой улыбкой и махнула рукой в знак приветствия. Некоторые существа, заметив на его макушке рога, деловито поклонились в знак почтения — что в целом было неловко лицезреть — но Антон сумел выдавить из себя добродушную улыбку.       Время летело быстро. Становилось непонятно, сколько он находился здесь. В один момент он обнаружил себя в компании Аргвареса в самом центре танцпола, громко орущим включенную песню «Короля и Шута» — он окажется прав, если предположит, что именно Арсений попросил включить её. Музыка вибрациями проходила по всему телу, вызывала кайф от происходившего в данную секунду.       Аргварес стоял вплотную. Счастливо улыбался и дышал ему чуть ли не в самые губы, сверкая чёрными кляксами глаз и качая в такт музыке своей макушкой с выпущенными рогами. Руками он прижимал ближе, заманивал в своеобразный танец и в хор с Антоном громко подпевал:

«Всё случится, как всегда! Не желая вам вреда,

Буду вас я развлекать опять… опять!

Знайте люди, в этот час монстр глаз не сводит с вас,

Ваше любопытство чует он… он в него влюблён!»

      Антон совершенно не чувствовал стеснения: громко орал знакомый текст включенной «Маски», подавался навстречу, жался ближе так, будто они снимались в порно-клипе, и первым нарушал границы — жадно целовал, выбивая весь воздух из лёгких, подавался бёдрами ближе и шептал признания в любви. Если это и было самым настоящим демонским искушением, Антон ни капли не жалел — он стонал в голодный поцелуй, позволял управлять своим телом и разумом и как бы говорил: «Я весь твой. Ты можешь сделать со мной всё, что угодно». Аргварес рычал, сдерживая себя и насильно разрывая поцелуй, дабы не поддаться этому исчадию ада — и кто кого тут искушает?       И пусть Аргварес хотел провести этот вечер с Антоном в клубе, танцуя под песни любимой группы и срывая голос до умопомрачения, Шастуна слишком хотелось прямо сейчас. И желательно в горизонтальном положении. А голос он сорвёт совершенно при других обстоятельствах.       Не стоит судить демона, который семь столетий жаждал и ждал своего суккуба. Он наконец-то дорвался, обрёл то, чего так долго желал и о чём грезил лишь в редких снах.       Арсений дёрнул головой так, словно его перемкнуло, и, не сдержав очередного рыка, щёлкнул пальцами. По барабанным перепонкам тут же ударила непривычная тишина собственной квартиры — но не было абсолютно никакого желания включить хотя бы музыку на фоне. Хотелось разложить Антона на кровати и сделать с ним то, о чём тот сам просил всё время, что они сумели провести в клубе. В жилах звонко стучала кровь от вспыхнувшего возбуждения, стоило наконец воплотить задуманное в жизнь и крепко прижать парня к постели, вновь возобновив поцелуй.       Одежда уже ненужным пластом валялась на полу по очередному щелчку. Руки демона исследовали чужое тело жадно, голодно проходясь по каждому оголённому участку блеклой кожи и слегка грубо сжимая бёдра, оставляя после себя царапины и заметные синяки. За два месяца им удалось изучить кинки друг друга настолько, что стало понятно: нежный секс на постоянной основе — точно не для них. Особенно тогда, когда любая рана уходила с кожи по щелчку пальцев, а боль во время процесса приносила жгучий кайф.       — Арс! — громкие стоны и вскрики доносились каждый раз, стоило Арсению пройтись укусами по эрогенным зонам, оставить на них заметные глазу кровоподтёки.       На очередном укусе Антон неожиданно и решительно оторвал голову Арсения от своей шеи. Тяжело дыша и не скрывая своей довольной улыбки, он хитро сверкнул своими чёрными пятнами глаз и быстро поменял их положение, забравшись на чужие бёдра без особых сложностей. Специально оцарапал грудь, подался вперёд, дразня и разжигая в демоне ещё больший огонь. Не переставая лукаво улыбаться, Антон изменил темп и, наклонившись вперёд, медленно провёл по чужой шее языком, прямо около адамова яблока, а затем скользнул выше к уху.       — Я хочу кое-что попробовать, — горячо шепнул Шастун и жарко выдохнул, когда Аргварес одобрительно зарычал и положил свои ладони на оголённые бёдра, крепко сжав. — Думаю, ты не будешь против.       Антон игриво укусил демона под челюстью и отстранился. Поудобнее устроившись сверху, он сморгнул мешающую черноту с глаз, после чего щёлкнул пальцами. За последние недели у него стало всё лучше и лучше получаться призывать нужные ему предметы — этот раз не был исключением. В темноте комнаты блеснуло острое лезвие ножа, рукоятка которого была испещрена знакомыми рунами. Аргварес с неприкрытым любопытством наблюдал за действиями Антона, приподнявшись на локтях для удобства и также сморгнув с глаз чёрный оттенок.       — Давно хотел повторить, — заметив слегка насмешливый — но не менее голодный — взгляд Аргвареса, фыркнул Антон.       Металлическое лезвие ножа так и манило, притягивало к себе взгляд. Антон осторожно провёл по нему указательным пальцем, слегка поранившись, но даже не почувствовав малейшей боли. Арсений же продолжал с особым жаром наблюдать: как его суккуб подносит лезвие к своей руке, как на пробу делает небольшую ранку около сгиба, как, осмелившись, углубляет её резким движением ножа. Из открытой раны тонкой струйкой покапала алая вязкая жидкость, завораживая одним только видом. В горле вмиг пересохло, делая Арса похожим на вампира, что никак не мог насытиться кровью.       Арсений ловко притянул Антона ближе и принял сидячее положение. Блеснув вмиг потемневшей синей радужкой, он коснулся открытой раны, собрав пальцем пару капель крови. Шаст издал тихий вздох, стоило демону, не отводя от него взгляда, провести языком по пальцу и собрать алую жидкость им. Жар с новой силой ударил в голову.       — Хочешь повторить ритуал, мой сладкий? — искушающим баритоном спросил Аргварес прямо в губы суккубу, своим голосом проникая ему в сознание и разнося по телу будоражащие импульсы.       Антон не нашёл в себе силы ответить: в горле пересохло от такого Арсения — властного, завораживающего своей силой. Но по одному взгляду зелёных глаз было понятно — именно этого он и добивался всё время. Аргварес не стал мучить дальше, лишь одобрительно хмыкнул и поднёс пораненную руку к своему рту. Запах крови будоражил рецепторы, пробуждая истинную демонскую сущность. Оставив слабый укус около выступающей венки на запястье, он с утробным рычанием припал губами к ране, по-животному вбирая в рот побольше выступившей крови.       Небольшие алые капли просочились сквозь неплотно сжатые губы и теперь стекали по подбородку бесформенным потоком, спускаясь ниже и марая светлое постельное бельё; не то чтобы это кого-то вообще волновало. Поцелуй был жадным, вновь сводил с ума привкусом железа во рту и подскочившего от происходящего эндорфина. У Антона кружилась голова от подобного, стоны невольными звуками вырывались из горла, дурманя похлеще сильных наркотиков. Аргварес снова прижал суккуба ближе к себе, не разрывая поцелуй, и впился пальцами в оголённые ягодицы. Шастун от неожиданности вскрикнул и резко прикусил чужую губу, вызвав довольный рык демона. Снова произошло смешение, которое так жаждал суккуб.       Возбуждение никуда не спало, а лишь усилилось, вынуждая Антона нетерпеливо ёрзать на чужих бёдрах. Арсений никуда не торопился и явно наслаждался процессом, не проявляя дальнейшей инициативы и будто отдавая власть в чужие руки. Горячий поцелуй продолжал кружить голову и доводить до исступления, когда Антон, схватившись за чужие плечи крепкой хваткой, приподнялся и, направив истекающую головку в себя, с рваным выдохом опустился.       — С-сука, — прошипел он, когда почувствовал ягодицами чужие бедра.       Глаза непроизвольно закатились от ударившего в голову кайфа, когда Аргварес подался бёдрами вверх с томным рыком. Громкий стон сам решил вырваться из горла и намеревался было перейти в неконтролируемый кашель, так что Антон запрокинул голову назад, разорвав мокрый поцелуй. Остатки смешанной крови разводами стекли по щекам, но никому не было до этого дела.       Постепенно темп его скачков увеличился. Член всё чаще попадал по комку нервов, вызывая всё более бессвязные стоны. Арсений же наслаждался процессом не меньше: нетерпеливо рычал, кусал чужую шею до ярко-бордовых кровоподтёков и подавался бёдрами вверх на особо глубоких толчках.       Удовольствие застилало глаза, лишало здравого рассудка. Чужой шёпот искушал, заставлял стонать всё звонче и шептать имя демона настолько часто, насколько это было возможно.       — Чёрт возьми!.. Я тебя обожаю, Арс!

***

      Утро встретило Антона уже привычным дурманом в голове и довольным Арсением под боком. Непривычно слишком довольным на этот раз.       — Ты чего такой счастливый столь рано?       Арсений не сказал и слова. Он поражённо приоткрыл рот и, будто не найдя, что сказать, просто качнул головой, протянув телефон с открытым мессенджером на нём Антону.       Персефона. 09:35       Я наконец-то нашла его.       Краткое слово «его» говорило само за себя…