Главная героиня
17 ноября 2023 г. в 23:40
Мунбель никогда не представляла, что ранний подъем без полноценного сна может быть прекрасным. А все благодаря нескольким часам в компании дружелюбного Чха Ыну. Мун летала на крыльях влюбленности, шепотом напевала разные песни, временами умудрялась пританцовывать. С таким настроем поездка в автобусе не была до жути утомляющей, а здание университета Ёнсе, будто по взмаху волшебной палочки, вмиг оказалось прямо перед ней. Девушка так энергично шла по университетскому городку, что её волосы колыхались из стороны в сторону и уложенная челка игриво подпрыгивала то вверх, то вниз; даже её кожа сегодня выглядела более сияющей, в то время как выбранный женственный наряд идеально подчеркивал фигуру.
На самом деле, у Кан Мунбель было много поводов для радости. Во-первых, она, кажется, подружилась с Чха Ыну; во-вторых, привыкла к работе на съёмочной площадке и могла думать о чем-то другом, кроме победы над излишним волнением; в третьих, через два-три дня съёмки дорамы подойдут к концу, и отснятый материал уйдет на монтаж. Разве может она в такой солнечный, дождливый день грустить?
— Уверен, ты не завтракала, — Чха Ыну поравнялся с актрисой и протянул ей баночку бананового молока. — Полноценный завтрак не заменит, но все же лучше, чем ничего.
— О, — Мун взглянула на коллегу сияющими глазами, — спасибо!
— Если все удачно сложится, то завтра заканчиваем съёмки! Поздравляю, ты справилась! — Ыну лучезарно улыбнулся, огоньки в его глазах игриво сияли.
— Даже боюсь подумать об этом, — Мунбель взволнованно зажмурилась. Микс из переживаний по поводу работы густо смешался с сердечным безумием, вызванным ничего не подозревающим Чха Ыну. От каждого его движения отдавало волной теплой энергии, голос маняще ласкал слух, аромат парфюма щекотал рецепторы. Мунбель чувствовала, как живот скручивает от волнения, а щеки непослушно приобретают пунцовый оттенок. Даже её острый взгляд, коим она когда-то завоевала Чон Ынпёна, превратился в сверкающие от восхищения зеркала, в которых отражалось все самое прекрасное, в частности, и её объект обожания.
— Удачи! Встретимся после обеда, — Ыну слабо махнул рукой и тотчас свернул в другую сторону, однако поднятое им цунами гормонов лишь набирало обороты.
Сей безумство сердца захватило Кан Мунбель с головой. Сегодня она была в ударе! Энергично отрабатывала каждый кадр, иногда Мун настолько вживалась в роль, что стаффу было сложно смотреть на неё без презрения и ненависти. Её холодный, местами высокомерный взгляд, решительные действия по отношению к Со Чжихен пробуждали в зрителях защитный инстинкт. Хотя в первой половине дня снимали коварные действия Ли Ынджон к своей сопернице по любви, Мун на удивление справлялась хорошо. Единственное, что её всё-таки беспокоило, это внутренний конфликт, возникший на фоне непринятия чувств Ли Ынджон, ведь, будь на месте героини Мунбель, она бы отпустила Пак Хенджуна, несмотря на все свои страдания. Где-то в глубине души актриса считала поведение Ли чрезмерно эгоистичным, но с другой стороны, представляя вместо Пак Хенджуна Ыну и себя, Мун нехотя признавала, что чувства в её сердце покрывались густой пеленой тумана. Отпустить действительно сложно и, что не менее важно, больно. Пока ты борешься до последнего, в сердце хоть горит тусклый огонек надежды, но когда решаешь отпустить, все двери к совместному счастью закрываются навсегда.
Все, что Ли Ынджон выяснила случайно или специально, она рассказала нужным людям, дабы посильнее навредить Со Чжихен. Ынджон стремилась к разрушению репутации Со в глазах любимого, поэтому в первую очередь устроила ловушку именно для него. Она не делала все эти отвратительные вещи с лёгким сердцем, скорее наоборот, Мун страдала от истязаний совести, при этом упрямо держась за малейший огонек надежды. Сколько бы отговорок не придумывала Ли Ынджон, она постепенно приходила к мысли, что все кончено. Между ней и Пак Хенджуном больше ничего нет. Но как же слабо любящее сердце перед острой правдой. Оно готово натянуть миллион масок, придумать сто тысяч оправданий и клеить их один за другим на рану, которой на самом деле нужен хороший антисептик и свежий воздух. Так и сейчас, Мун делала все, чтобы заклеить свое разбитое сердце, прекрасно понимая, насколько бесполезны ее старания.
Во время перерывов Мунбель так глубоко ударялась в размышления, что ходила по площадке вперед-назад, то и дело переплетая пальцы рук между собой. Её терзания сердца пробуждали в окружающих эмпатию, и ненависть, которую они испытывали во время игры, уходила на второй план.
— Ты сегодня прям в ударе, — заметил Сюй Кай — главный партнер по коварству. — Благодаря тебе, мы быстро справились с расписанием первой половины дня.
— Дальше самое сложное… — задумчиво протянула Кан, не сводя глаз с горизонта.
— Да, — согласно кивнул актер. — Играешь с Лим Айрин. Удачи! Она профессионал. Тебе нужно постараться, — Сюй хлопнул Мун по плечу и прошел в сторону гримерной.
«Спасибо за поддержку» — недовольно фыркнув, Мунбель последовала его примеру. Что ж, правда действительно колет глаза, ведь ей нужно постараться, чтобы не померкнуть на фоне сверкающей Лим. Мун всегда замечала, какое восхищение вызывает у съемочной группы Айрин, поэтому ей нужно быть достаточно заметной, чтобы не превратиться в ничтожество на фоне волшебной феи.
Как только Мун приготовилась к роковой съемке с Лим Айрин, где актрисы готовы вырвать друг другу волосы, девушка отошла на самый дальний край площадки. Стафф устанавливал камеры в кафетерии, многие студенты возмущенно бурчали у входа, так как лишились обеда. Мунбель же проверяла реплики по сценарию, чтобы от волнения лишний раз не забыть все слова. Хоть страх и присутствовал, девушка чувствовала, что держит себя под контролем. Все хорошо. Все будет хорошо.
— Как прошла съемка? — Ыну подошел к Кан Мунбель второй раз за день. Имевшийся хороший контроль мгновенно потерялся в закоулках сознания. «Что это с ним?!» — поразилась Мун.
— В целом, нормально.
— Вижу, тебя что-то не устраивает, — Чха смотрел на площадку, держа руки в карманах брюк.
— Просто… Я не понимаю Ли Ынджон. Точнее её действия. Зачем? Разве не правильнее уйти? — Мун задумчиво следила за столом, который готовили к съемке. В какой-то момент она почувствовала на себе острый взгляд, но когда осмотрелась, никто на неё не смотрел.
— Ну, знаешь, её можно понять. Пак Хенджун тоже вызывает во мне протест. Влюбил в себя и молча исчез. По моему, он тот еще придурок, — усмехнулся Ыну. — Я бы на его месте выбрал другого человека. — Он пристально посмотрел на Мунбель, прожигая взглядом каждую частичку кожи, а затем хмыкнул себе под нос и ушел, оставляя ошарашенную Кан в одиночестве.
— Начинаем через три минуты, — громко объявили через рупор.
Мун подошла к столу. Лим Айрин так же прошла в центр. Она сияла здоровьем: идеально уложенные волосы переливались от света софтбокса; белоснежная кожа, напитанная влагой, блестела как на лице, так и на всех видимых частях тела; от девушки исходил тонкий аромат цветов. Если Лим пахла изящной лилией, то Мунбель на её фоне источала аромат свежескошенной травы или вольного ветра, и эта разница сильно бросалась в глаза.
— Удачи нам! Надеюсь, все получится как надо, — Мун сказала эту фразу лишь для приличия, поскольку стояла рядом с Айрин пару минут в полной тишине. Но коллега не соизволила ответить, а лишь холодно посмотрела ей прямо в лицо.
— Начинаем, — произнес Чон Ынпен.
Мун сделала глубокий вдох, выдохнула все волнение и, села за стол с идеально ровной осанкой. Она листала книжку в телефоне, выпивая чашку кофе, когда разъяренная Со Чжихен подошла к столу и без разрешения уселась прямо напротив.
— Поговорим? — нервно прошипела Лим. Её красивые глаза сузились от переполняющей ярости.
— Хм? — Мунбель нехотя подняла глаза, а затем посмотрела на Айрин словно на летающего комара. — Нет. — Ледяной взгляд Мунбель вызвал табун мурашек у Со Чжихен.
— Сегодня вечером приходи по этому адресу, — девушка быстро написала что-то на салфетке и с грохотом поставила её прямо перед Мунбель. — Если действительно любишь Пак Хенджуна, — при упоминании парня взгляд Мун изменился, — то придешь.
— Приду, — решительно заявила Кан.
— Снято! — выкрикнул режиссер. — Сделаем еще дубль с другого ракурса!
Лим Айрин долго шла к своей главной роли в дораме. Она упорно трудилась, доказывая всем и каждому насколько она талантлива и неповторима. На этот раз актриса хотела быть в среди тех звезд, которые признанно были в центре внимания, в то время когда она была новичком и смотрела на них с восхищением. Однако, все упрямо шло не по плану. Изначально, Лим совершенно не обращала внимания на Кан Мунбель, так как сама когда-то была на её месте и знала, что ей еще работать и работать, чтобы хоть на шаг приблизиться к статусу Айрин. Вот только Кан развивалась так быстро, словно сидела на ракете и летела вперед на бешеной скорости, пока Лим трудолюбиво крутила педали велосипеда. Мало того, что игра Мунбель выходила за грани требуемого и влияла на всю съемочную площадку, так она еще и умудрилась притянуть все внимание Чха Ыну и Сюй Кая, еще и получила признание требовательного Чон Ынпена. Кан уже управляла толпой так, как хотелось Айрин. «Раздражает!» — шикнула девушка.
Лим не понимала почему, как, из-за чего все шло наперекосяк, но чувствовала внутри огромнейший импульс протеста. Ха! Она — артист со стажем, настоящая звезда и профессионал своего дела испытывала внутри страх из-за актрисы-однодневки. «Бесит!». Айрин переоделась, собралась с мыслями и двинулась в сторону бара, где планировалась следующая съемка.
Мунбель уже была на площадке. Она сидела на пластиковом стуле в черном платье по фигуре, задумчиво глядя куда-то вдаль. Лим нехотя признавала, что Мунбель действительно обладала броской внешностью: её тяжелый взгляд проникал глубоко в душу, а мягкие губы в форме сердца смягчали давящий образ. Было в Мун что-то особенное, наверное, именно поэтому Чха Ыну время от времени поглядывал на неё. Хоть Ыну добр со всеми, он редко подпускал к себе новых людей. Лим казалось, будто он всеми силами призывал Кан Мунбель к себе, в то время как она, наоборот, держалась от него подальше, и это ужасно играло на нервах, ведь, в свое время, признание популярного айдола стоило Айрин немалых сил.
Когда Лим села за стол, спокойная атмосфера на площадке изменилась. Девушка весело шутила, одаривала всех присутствующих своей яркой улыбкой. Она была самой настоящей душкой, которая завоевывала сердца очарованием и заряжала коллег на плодотворную работу. Мун пораженно смотрела на актрису, не скрывая своего восхищения, но чувствовала себя лишней. Ни одного грамма внимания Лим Айрин не уделила новичку напротив, посему Кан дружелюбно улыбнулась, встала и прошла на улицу. Она боролась со своими переживаниями, мыслями и чувствами, что спутывались в огромный клубок и тянули из стороны в сторону. Мун видела, что Ыну и Сюй Кай, будучи зрителями, стояли рядом друг с другом, собирая вокруг себя толпу из менеджеров, визажистов, ассистентов, что пожирали хрупкую Кан глазами, требуя хлеба и зрелищ.
Съемки начались. Мун машинально взглянула на Ыну, но мгновенно отвела взгляд в сторону и уверенно прошла в бар. Среди пьяного гомона клиентов, Ли Ынджон нашла глазами соперницу и прямиком пошла к ней. Шум стукающихся рюмок создавал пьянящую мелодию откровения.
— Что хотела? — Резко бросила Мунбель, усаживаясь прямо напротив Со Чжихен.
— Хэй, Ли Ынджон, по какому праву ты вмешиваешься в мою жизнь?! — на фоне стервозной Мунбель, голос Айрин звучал беззащитно.
— Что?! — Мун откинулась на спинку стула.
— Зачем ты впутываешь во все это Пак Хенджуна? У него и без того проблем хватает, — в глазах Лим просочилась боль.
— Ты во мне жалость хочешь пробудить?! — вспыхнула Мунбель. Она резко оттолкнулась и приблизилась к Айрин, прожигая её ненавидящим взглядом. — Хочешь сказать, что это моя ответственность?
— Просто отпусти его. Он тебя не любит, — Со Чжихен пошла по козырям.
— Заговорила о любви, — Мунбель закатила глаза. — Для начала не нужно было врать Хенджуну.
— Когда ты уже поймешь, что ты для него прошлое? Перестань цепляться, отпусти. Да, — быстро продолжила Айрин, видя, что Мун хочет тут же возразить. — Я знаю, что поступила неправильно! Мне не стоило врать… Это моя ошибка… — в лице девушки проявилось столько смирения и вины, что съемочная площадка готова была ахнуть от волнения за главную героиню. Вот только Ыну не мог отвести глаз от Мунбель. В её маленьком, светлом лице читался огромный спектр эмоций: ненависть, презрение, противоречие, проскальзывало чувство вины, боль от предательства и любовь. Каждый раз, когда Айрин произносила имя Пак Хенджуна, в глазах Мун словно зажигался огонек, который мгновенно гас под натиском боли.
— Отлично! Вот и беги к нему! — Мун поднялась на ноги и посмотрела на Айрин сверху вниз. — Наверное, он уже в курсе твоей «честной» натуры, — в её голосе прозвучали стальные нотки. Мун уверенно вела к концу диалога, чтобы получить шикарное эмоциональное крещендо.
Вдруг откуда-то со стороны раздался громкий крик — «Осторожно!». Кан даже не успела среагировать. В её глазах все резко потемнело, ноги подкосились, по голове прошлась жуткая волна боли. Мун схватилась за голову и рухнула на пол. Крики и шум вокруг сбивались в кучу и звенели в голове. «Что происходит?!».
Ыну молниеносно рванул вперед, как только камера выскользнула со штатива и упала прямо на голову актрисы. Он в мгновение ока оказался рядом и взволнованно опустился на колено. Мун почувствовала, как её ледяную руку накрыла чья-то теплая ладонь.
— Мунбель, ты в порядке? — знакомый голос прозвучал у самого уха. «Чха Ыну?» . Мун с трудом открыла глаза.
— Хэй, Кан Мунбель, как ты? Если с тобой что-то случится, как мне оправдываться перед твоим менеджером? — взволнованно прошипел Сюй Кай, оказавшийся прямо за спиной Чха.
— Все в порядке, — голос девушки звучал тихо. Она терпеливо ждала, когда боль утихнет, но вскоре почувствовала теплую струю жидкости на своем лице.
— Омо, это кровь… — Сердце Ыну пропустило удар. Он испуганно вытер алую жидкость со лба, но та не желала останавливаться. Чха ловко поднял коллегу на руки.
— Вызовите скорую! Почему никто до сих пор не вызвал скорую? — неожиданно взревел режиссер. Застывшая в шоке толпа быстро пришла в движение.
— Я отвезу её сам, — Ыну решительно подошел к Чон Ынпену, держа в руках маленькую Мун. — Так будет быстрее.
— Я помогу, — Сюй Кай последовал за ними.
Веки тяжелели от сильной боли. Мун чувствовала себя паршиво. Вряд ли дело было только в ударе, скорее всего её частые недосыпы, переживания и недоедание дали знать о себе в самый неподходящий момент. Почему-то сейчас ей было совсем не до волнения, и сердце, которое должно биться как безумное от близости Ыну, не душило своим криком. Мун ощутила трепетную теплоту, греющую душу.
— Извини… Ты не против, если я воспользуюсь тобой, как подушкой? — Кан подняла полные доверия глаза и взглянула на мужчину. С её длинных, черных ресниц капала кровь, медленно растекаясь тонкими струйками по бледным щекам.
— Еще спрашиваешь, — возмущенно произнес Чха, отдавая свою грудь в белоснежной рубашке на временное использование.