Укради моё сердце

            Любить себя крайне сложно. Каждый день осознанно быть щедрой: дарить себе внимание, усилия, время; делать комплименты; защищать от внешних атак; заботиться, как о самом драгоценном; хвалить и быть верной своим решениям и мечтам. Хотя Мун и старалась ежедневно ухаживать за собой, делая многоступенчатый уход за лицом и волосами, она все ещё не могла дать отпор чрезмерной наглости или откровенному пренебрежению. В маленьком участке ее мозга, отдаленном от массового преображения, из последних сил держалась мысль, что это нормально. Нормально, когда кто-то может отнестись к тебе, как к пустому месту; нормально, что есть кто-то в разы круче и талантливее, поэтому нужно быть более терпеливым, трудолюбивым, смириться.       Мун вышла с ванной комнаты и неспешно прошла на кухню. Там сидела мама, задумчиво листая новости на телефоне и медленно попивая свой остывший чай.       — Мунбель-а, а сколько ты получишь за съемки в дораме? — негромко произнесла тонкая и низкорослая женщина в бархатном халате.       — Зачем тебе эта информация? — напряглась дочь. Мама никогда не спрашивает такие вещи без определенной цели.       — Да так, скоро Минджу сдавать экзамены. Думала, может ты оплатишь ему новые подготовительные курсы? — госпожа Кан отложила свой телефон в сторону.       — Мам… Ты серьезно? — в голосе Мун прозвучали нотки обиды. — Он же итак ходит к репетиторам, зачем ему ещё одни курсы?       — Тогда купи ему игровую приставку, чтобы он смог как следует отдохнуть. Ты его старшая сестра, разве ты не должна помогать своему брату? — искренне удивилась женщина.       — Не должна, — возмутилась Мунбель. В груди образовалась досадная пустота.       — Что? — мама поднялась на ноги. В ее светлом лице отражалось столько непонимания и возмущения, что Мун сразу же почувствовала надвигающийся скандал. — Ты хочешь сказать, что ничего нам не должна? Братья и сестры должны заботиться друг о друге.       — Тогда что делает Минджу, что проявить эту заботу по отношению ко мне? — Внутри девушки поднималась настоящая волна протеста.       — Так он же ещё маленький, школьник… — женщина всплеснула руками.       — Перестань, мама, — Мунбель поставила пустой стакан в раковину. — Хватит, — не в силах продолжать разговор, она быстро выскользнула из кухни.       Мунбель совсем недавно бросила занятия по вокалу, потому что родители перестали давать ей на карманные расходы, а денег, которые она зарабатывала, уже не хватало на оплату уроков. Подобных ситуаций было так много, что даже вспоминать не хотелось. Зачем рожать несколько детей, если ты не в состоянии воспитывать их в одинаковых условиях? Чем Мунбель хуже? Тем, что она девочка? Родись она мальчиком, имела бы равные права в семье Кан?       Не в силах оставаться дома, Мун быстро оделась и вышла на улицу. Ей хотелось рыдать, кричать, выплеснуть наружу образовавшийся внутри комок негатива. Когда на душе скребли кошки, Кан всегда шла в караоке и пела в перемешку со слезами, соплями и ругательствами. Сегодня она решила поступить так же. Мун порылась в рюкзаке, в карманах ветровки и с трудом отыскала свой кошелек, а когда проверила содержимое, ей стало ещё хуже! Он был пуст. Видимо остатки зарплаты выкрал пронырливый Минджу, не оставив своей сестре ни копейки.       — Мелкий засранец! — ругнулась Мун. На глазах заискрились слезы и от обиды стало так тяжело дышать, что в голове все будто загудело.       Мунбель схватилась за сердце. Чересчур! Чересчур много переживаний за последнее время. Она не знала куда податься, где обнажить и обработать свои душевные раны, ибо у нее не оставалось никаких сил для дальнейшего сохранения самообладания.       Она бродила по вечерним улицам Сеула, наблюдая за стремящимся к горизонту солнцем. На одном из рекламных билбордов Мун заметила логотип «Fantagio» и вспомнила, что может попеть в одной из тренировочных аудиторий. Как раз был вечер выходного дня, посему и народу должно быть мало.       В холле здания действительно было пусто. Мун зашла в компанию благодаря карточке, полученной при подписании контракта, и сразу же поднялась на второй этаж, где размещались тренировочные аудитории. Открыв первую попавшуюся дверь, девушка с облегчением вздохнула. Никого. Кан тут же бросила ветровку на пустующий диванчик в углу, надела наушники и включила один из тех душераздирающих ост-ов, которые записывала ранее.       Кан Мунбель запела. Впервые за последние пару месяцев. Она закрыла глаза, отдала всю себя мелодии и пела как в последний раз. Слезы обжигали щеки, боль проскальзывала в каждом слове, в каждом вздохе, опустошая наполнившуюся до краев чашу терпения. Мун пела громко, не оглядываясь по сторонам и не волнуясь, что ее могут обнаружить. Спустя несколько треков стало легче дышать, а ещё через парочку баллад настроение и вовсе поднялось. «Вот она — сила музыки» — заключила девушка, чувствуя, что теперь может вернуться домой.

***

      Что ж, судьба часто преподносит разные сюрпризы, выкидывая человека из зоны комфорта или безжалостно бросая в огонь, дабы сделать его ещё сильнее и увереннее в себе. Вероятно это и предстояло Кан Мунбель, которая стояла перед зданием университета Енсе и никак не решалась войти.       Такое возможно? Как так получилось, что для дальнейших съёмок дорамы был выбран именно этот университет из всего того огромного количества вариантов, которыми обладал Сеул или вообще вся Южная Корея. Мун с лёгкостью могла представить излишнюю заинтересованность одногруппников; Хван Юби, которая из друга превратилась в заклятого врага и умирала от зависти; Лу Ханя с его высокомерным взглядом. Неужели кто-то из этих людей увидит с каким пренебрежением к ней относится стафф, что любой проходящий мимо менеджер может крикнуть на неё или якобы «поставить на место»? Нет! Так не пойдет! Если подобное произойдет, то до окончания учебы она будет изгоем и жертвой всех ненормальных тиранов. Тогда даже самые обычные студенты будут относиться к ней, как к пустому месту. По телу Мун пробежал холодок.       Собрав всю волю в кулак, актриса направилась на встречу судьбе, понимая, что отступать уже некуда, а бояться смысла нет, в любом случае, течение времени никто не отменял. По расписанию она должна была быть в университетском дворе ровно в девять часов утра.       В учебном заведении творился настоящий ажиотаж. Во дворе красовались два трейлера с яркими плакатами: один просил поддержать Чха Ыну и угощал горячим кофе с пончиками, а второй желал всем отличного дня и кормил голодных людей от лица прибывшего на площадку Сюй Кая.       Кан почувствовала лёгкое облегчение, ведь ее соратник и товарищ по страданиям наконец-то прибыл на съемки. Может фокус внимания теперь сместится с неё на очередного красавчика, плюс она не будет одинока в своих коварных поступках по отношению к Со Чжихен и Пак Хенджуну. Что ж, возможно, судьба не такая уж злодейка, раз отправила ей подмогу. Мун лишь могла надеяться на дружбу со знаменитым и в то же время совершенно незнакомым ей Сюй Каем.       Пробившись сквозь толпу восторженных студентов в перемешку со счастливым стаффом, Мунбель первым делом нашла свою подругу и, поздоровавшись с режиссером, пошла в выделенную для гримерной аудиторию.       Сегодня ей предстояла сложная работа: первая встреча Ли Ынджон с Пак Хенджуном в университете, новость о том, что родители подали на развод и, предаваясь ненависти друг к другу, совсем позабыли сообщить об этом дочери. Но самое ужасное, что об этом она узнает от завистливой сокурсницы, чей отец оказывал юридические услуги ее родителям.       Через двадцать минут Мун была готова к работе. И сегодня ее нарядом занималась Хон Суа, в то время как художник по костюмам крутилась в гримерной Лим и всячески пыталась угодить избирательному вкусу актрисы. Впрочем, этот вопрос мало волновал Кан Мунбель, ведь девушка полностью доверяла своему менеджеру и была уверена, что выглядит даже лучше главной героини.       — Ну что, ты готова? — мягко улыбнулся режиссер Чон, когда девушка подошла на съемочную площадку и встала рядом с ним.       — Полагаю, да, — улыбнулась Мунбель. — Откуда начнем работу?       — Может снимем вместе с твоей группой? Тебе должно быть легче в окружении друзей, — Мун нервно усмехнулась. «Друзей…».       — Предлагаю собрать новую группу, — вмешалась Хон Суа, понимая, что для ее подопечной это медвежья услуга. — Скорее всего они будут шутить и отвлекать от работы.       — Ох, — Чон Ынпён задумчиво почесал затылок и вновь надел на голову черную кепку. — Ты права.       Мужчина поручил эту задачу своему помощнику и через двадцать минут аудитория наполнилась одногруппниками Ли Ынджон. Мун же в это время пристально наблюдала за подругой. Хон Суа сегодня была непривычно тихой и задумчивой. Что-то ее так сильно беспокоило, заставляя раз за разом выпадать из реальности и грузиться в раздумьях, как при принятии сложного решения.       — В чем дело? — не выдержала Мунбель, мягко взяв подругу за плечи и повернув к себе. — Что тебя так сильно беспокоит?       — Я потеряла свой блокнот, — проговорила Хон. Актриса чувствовала, что дело совсем не в этом, но решила поддержать подругу, раз она так хочет.       — В нем было что-то важное?       — Мои стихи… — Суа подняла свои глаза. В них читалась нерешительность.       — Как только съёмки закончатся, давай вместе поищем, — ободряюще улыбнулась Мунбель.       Ее терзали переживания касательно Хон Суа, ибо та Суа которую она знала, была очень яркой, решительной, волевой! Она напоминала Мунбель огонь, ведь могла как согреть любого, так и сжечь дотла, если пожелает. Но сегодня вокруг девушки не было той самой горячей ауры, даже слабого свечения. Что-то явно произошло…       — Пойдем, кажется, нас зовут, — Суа вышла вперёд. Мун следовала за ней, размышляя о всевозможных причинах и способах решения. Как на зло в ее кошельке было настолько пусто, что студентка не могла купить подруге даже самую маленькую чашку кофе.       Когда же Кан Мунбель пересекла порог аудитории и взглянула на своих новоиспечённых одногруппников, то мысли о проблемах Хон сдуло ветром раздражения. За партами восседали Хван Юби со своей новой свитой, Лу Хань в компании очередной девушки, парочка ребят из группы, которые просто обожали шутить над спокойной Кан.       Что ж, раз спасти ситуацию не удалось, то придется идти в бой. Мун села за парту. Всеми фибрами своей души она старалась войти в роль и перевоплотиться в Ли Ынджон. Девушка прилагала так много усилий, что не заметила начало съёмки и испуганно вздрогнула, когда к ней подошла коллега.       — Ли Ынджон, тебе пора перестать быть такой высокомерной, — усмехнулась актриса, толкнув Мун в плечо.       — Отвали, — Ли Ынджон разблокировала экран телефона и принялась за чтение книжки.       — Ты уже не такая «безупречная», — не унималась девушка. — Мой отец занимается делом твоих родителей, поэтому умерь-ка ты свой пыл!       — Что? — Кан подняла свои карие глаза и пристально взглянула на собеседницу. От волнения ее сердце забилось как сумасшедшее. — Что ты несёшь?!       — Ты разве не знаешь, что твои родители разводятся? Видимо даже богатство не может сдержать людей вместе, особенно, если у них есть такая дочь, — девушка ехидно засмеялась, словно сказала по-настоящему крутую речь.       Почему-то Мун вспомнила вчерашнюю ссору с мамой по поводу денег; отца, постоянно пропадающего на работе, чтобы прокормить семью из пяти человек; старшего брата, который вырос таким же как отец, и каждый день работает до пяти утра. Была ли она права, отказывая маме в ее просьбе? И вообще…       — Стоп! — выкрикнул режиссер. — Мунбель, все в порядке?       — Да-да, извините, — Мун сразу же поклонилась.       — Продолжаем! — объявил Чон Ынпён.       Ли Ынджон встала на ноги, чтобы быть на равных со своей одногруппницей.       — Как жаль, что у твоих родителей есть такая дочь, как ты, которая не знает ничего о конфиденциальности, — Ынджон стрельнула уверенным взглядом в растерянную сокурсницу и вышла из кабинета.       Отсняв ещё несколько дублей с разных ракурсов, съёмочная группа вышла на перерыв. В университетском кафетерии для них предоставили обед, поэтому люди работающие над дорамой начали стекаться к месту силы. Мунбель также не отставала от остальных.       Все, что касалось актеров и дорамы превращало стены учебного заведения в хаос. В кафетерии стоял такой гул, что легче было пропустить перекус, нежели сидеть в этом шумном и душном месте. Однако Мунбель не могла себе такого позволить: впереди целый съёмочный день и ни одной минутки на отдых. Отстояв в длиннющей словно змея очереди, Кан наконец-то села за единственный свободный столик. Рядом примостилась задумчивая Суа. Вскоре на горизонте появился Чха Ыну, по обыкновению сияя и влюбляя в себя каждую студентку Енсе. Мун показалось, что он хотел сесть рядом с ними, так как за столом было ещё два свободных места, но актера шустро перехватила Лим Айрин, приглашая сесть за соседний столик, так как она уже заняла ему место рядом с собой. Ыну спокойно примостился на подготовленный стул, но это было так близко к Кан Мунбель, что она едва заметила разницу.       Вполне ожидаемо в кафетерии появилась Хван Юби. Она прекрасно выглядела, но недобрый блеск в глазах заставил Кан напрячься. Девушка села так близко к Мунбель, что оттолкнись она немного назад, сразу бы столкнулась со своей бывшей подругой. С одной стороны Чха Ыну, с другой Юби. Мунбель задыхалась от неловкости и весь аппетит сошел на нет.       — Какой позор! Сразу заметно, кто пробился благодаря взятке или ещё, бог знает, чему, — громко проговорила Хван своим подругам. Мунбель ждала этот театр одного актера. Она знала, что Юби рано или поздно устроит сцену. Но почему именно сейчас?! Мало того, что рядом сидят Ыну и Айрин, так ещё и вся съёмочная группа навострила уши. — Когда нет таланта, нужно быть тише воды, ниже травы!       — Вот же… — Суа закатила глаза, вскипая как чайник. — Истеричка тупая…       Мун оглянулась. На лицах Айрин и Ыну читалось напряжение, в помещении повисла нервная тишина. Может хватит? Сколько можно уже лезть к Кан Мунбель?! Внутри Мун разгоралась злость, искры ярости летели в разные стороны! Почему кто-то смеет относиться к ней так?! Хван Юби продолжала нести всякую чушь и дальше, пробуждая в Мунбель настоящего дьявола. Хватит! Больше никто не имеет права относиться к ней так ужасно! Хватит!       — Хватит! — вскрикнула Мун, стукнув кулаком по столу.       — Ты права, подруга, — за её спиной донёсся незнакомый мужской голос. Кан резко обернулась и увидела высокого партнёра по коварству — Сюй Кая. Парень подмигнул разъяренной актрисе, а затем спокойно опустился на свободный стул за их столом. — Никогда не понимал, почему те, кто вообще ничего не добился в жизни, смеют открывать рот?! Я то думал, что в Южной Корее меньше интриг, чем у нас, но тут дела обстоят ещё хуже.       Нервная обстановка мгновенно испарилась. Каждый принялся за прием трапезы, и напряжение тут же сошло на нет.       — Разве по закону жанра ты не должен сидеть там? — Суа показала пальцем на соседний стол.       — Злодеи должны держаться вместе, — хитро усмехнулся Кай.