Полицейский и вор

15 лет назад – Нет, я точно гей… – ныл пьяненький Хосок, третьекурсник факультета искусств, добивая пятую банку «Хайта». – Я бывал с девушками, но мне категорически не вкатывает. А смотрю на парней в танцклассе и понимаю, что хочу их. Эти античные тела, эти проработанные мышцы, эти узкие сильные бедра и отсутствие сисек на плоской груди… У Чимина алели щеки от того, насколько его мысли созвучны жалобам Хоби. Он тоже мечтал… О широкоплечем, мускулистом, импозантном мужчине. Его сердце томилось по преподу из универа. Чимин пропал, как только его увидел. Втюрился, втюхался, влип… Не имея опыта отношений, он впервые влюбился и влюбился в представителя своего пола… Никто не вызывал раньше в нем трепета желания, и никогда еще при мысли о ком-то конкретном не тяжелел член и не твердели соски. – Хосок, я уже пугаюсь тебя… Боюсь, такими темпами ты меня трахнешь… – Нееет, ты не подходишь, – Хосок с сомнением осмотрел его. – Ты, конечно, хорош, но если я буду трахать тебя, то кому мне в случае ссоры жаловаться, что мой парень – мудак? «Трахать меня… Как он догадался, что я хочу оказаться именно снизу, что я мечтаю быть отраханным одним человеком…» – Так, я не понял, что это за поплывший взгляд. Все-таки ты тоже по мальчикам? Определился? Хосок стукнул его в плечо. – Мне кажется я влюбился… В профессора Кима. Он такой брутальный. От него так и веет мужественностью, уверенностью, сексуальностью… Но он натурал, даже думать нечего. Семья, дети. Ничего мне не светит. *** «А ведь и правда, наш декан – ходячий секс. И ходят упорные слухи о его гомосексуальности. Годами живет один, жена в Америке, студенткам глазки не строит… Впрочем, как и студентам. Но это неважно… Только такая невинная бусинка как Чимин мог разглядеть в нем брутальность. Нежный, милый, мягкий, уютный, плюшевый. Так и хочется его обнимать и нежить. Да и мне он вполне симпатизирует…» Хосок уже мысленно набросал план действий по охмурению профессора Кима, пока Чимин отошел к Морфею грезить о несбыточном. Угрызения совести ему были чужды – все равно Чимин сам никогда не решится сделать первый шаг, поэтому, что добру пропадать. На следующее утро Хосок уже развил бурную деятельность. После пар он зашел в деканат и предложил Ким Сокджину обсудить идеи ежегодного студенческого арт-фестиваля, бессменным организатором которого он был. Джин согласился, и они наметили встречу на пятницу. Но в танцклассе случилась непредвиденная накладка – работали дезинсекторы, визит которых был спровоцирован готовыми на все ради своего кумира первокурсниками. По наущению гуру ими были инициированы многочисленные звонки с сообщениями о насекомых в санитарную службу, которой пришлось прислать специалистов по очистке в университет. Хоби был так искренне расстроен, что Джин пригласил его к себе, правда предупредил, что это далековато от города. В принципе, в этом не было ничего необычного. Они, действительно, довольно плотно сотрудничали: студент привлек в университет не один грант на культурные проекты и, вообще, был лучшим из лучших на курсе. Хосок, сославшись на срочную подработку, смог приехать только вечером. В результате, они плодотворно потрудились, причем юноша столь рьяно воплощал свои мысли в танец, что взмок, и ему было предложено принять душ. Он вернулся в гостиную в одном полотенце, играя мышцами прокачанного тела, безупречного, как произведение искусства, и не щадя огорошенного Джина, сразу взял с места в карьер. – Сонбэ, а правду говорят, что Вы – гей? – Хм … Вы верите всем сплетням? Я женат, у меня двое сыновей. – Но Ваша супруга-американка и живет в Чикаго безвылазно. – В Нью-Йорке, они недавно переехали, – поправил Джин. – Неважно, – не сдавался Хосок. – Вы-то сейчас здесь, рядом со мной, – поведя плечами, он шагнул навстречу Джину, лишаясь текстильного прикрытия. – Молодой человек, Вы необыкновенно красивы, изящны и очень сексуальны, – Джин откровенно любовался им. – И очень сложно отказаться от столь заманчивого предложения, потому что тело Ваше, действительно, совершенно. Джин вплотную подошел к Хосоку. – Но… Вам известно о таком чувстве, как любовь? – он поднял полотенце и обернул им парня. – Так вот, я – однолюб. Чего и Вам желаю. И слухи, что геи готовы набросится на любого смазливого мальчика, сильно преувеличены. Красный от стыда Хосок пытался спрятаться в полотенце целиком. Джин посмотрел на наручные часы. – Автобусы уже не ходят. А машина Ваша, конечно, сломалась, едва доехав досюда… – У меня её даже нет, – видя, что скандал не предвидится, Хосок потихоньку приходил в себя. – Судя по всему Вы не собирались сегодня меня покидать, – Джин улыбнулся. Он прошел к встроенному шкафу и достав из него стопку с постельным бельем, подушку и одеяло, положил их на диван и включил большой напольный торшер. – А теперь отдыхайте. Возьмите второе одеяло, если замерзнете. Утром сделаем вид, что ничего не случилось, и договорим о Вашем проекте. Он заслуживает внимания. Помимо прочих достоинств Вы еще и невероятно талантливы. И вышел, погасив верхний свет. Наутро Хосок, шнуруя кроссовки в просторной прихожей, в деталях разглядел висящий на стене предмет, на который не обратил внимания, когда явился. На паре десятков фото, объединённых общей концепцией в единый коллаж, были запечатлены профессор Ким Сокджин и молодой мужчина на фоне узнаваемых мировых достопримечательностей. Без излишне тесных объятий или интимных поз, в их взаимодействии не ощущалось даже намека на пошлость, но отчетливо просматривалось, каким счастьем они наполнены, как одухотворены их лица, что становилось совершенно ясно – эти двое любят друг друга. Приглядевшись, он узнал мужчину – преподавателя на факультете Чимина. «Так вот о каком профессоре ты говорил, Чимин-щи… Что ж похоже у тебя есть шансы…. Или нет, если он тоже однолюб, – Хосок хмыкнул и поторопился за Джином, который любезно предложил подвезти его в город. *** Утренний секс был великолепен. Как и любой другой секс – дневной, вечерний, ночной – в исполнении Ким Намджуна. Он пришел из душа и улёгся обратно в кровать, большой, теплый, надежный. Одной рукой он крепко прижал любимого, уложив его голову себе на грудь, другую подложил под затылок, задумчиво глядя в потолок. У Джина до сих пор дрожали ноги после испытанного оргазма, и он кайфовал, додрёмывая. – Кажется, я нашел исполнителя для нашего плана… «Твоего плана, Джуни, твоего…» – На первом курсе есть такой забавный парнишка. Глазастый губошлеп. Очень смышлёный блондинчик. Просто пожирает меня глазами. – Пак Чимин? – Ты его знаешь? – Он участник университетской хореографической группы «Нейрон». Танцует как бог. За ним толпами бегают девочки. Вряд ли он гей. – Не знаю… То, как он на меня смотрит, вселяет надежду. В крайнем случае я смогу его соблазнить. Ты сколько бегал от меня, – самодовольно засмеялся Джун и поцеловал Джина в плечо. Джину стало вдруг неприятно в объятиях любимого. Он выбрался под предлогом, что ему тоже надо в душ, где теплые струи воды постепенно смыли слезы и горечь. Ему не нравился план Намджуна, но он даже не пытался его переубедить, не ставил условий, не желая ссоры. Намджун был одержим идеей сделать политическую карьеру, разработав хитроумный план, который, несомненно, приведет к победе в этой гонке. И секс с мальчишкой считал лишь одним из этапов его реализации, а не изменой. Под флагом возрождения национальной идеи и восстановления исторических корней Джун решил устроить крестовый поход против черного рынка антиквариата. Под прикрытием исторических экспедиций и фольклорных изысканий он планировал изымать из нелегальных частных коллекций и обнародовать широкой общественности с передачей государству предметы искусства, которые якобы отыскали волонтеры. Сокджину предназначалось легендировать появление культурных ценностей, разъясняя, как раритет мог заваляться в погребах или на чердаках старых деревень, и попутно по своим каналам узнавать о месте хранения очередной реликвии. Полукриминальные деньги новоявленных нуворишей, взяточников и коррупционеров можно было и попросту воровать, благо в основном они лежали в банках на зарубежных счетах, и пускать их на добрые дела под эгидой благотворительного фонда, а также потратить на предвыборную кампанию - первым в списке целей было кресло мэра. Хотя при должной сноровке похитить ценности из домашних сейфов тоже не представляло особой сложности, все равно об утрате нетрудовых доходов в полицию никто не заявит. Изымать национальные сокровища и излишние банкноты, а также добывать всестороннюю информацию Нам планировал с помощью надежного человека, который смог бы обеспечить процессу техническую поддержку и формирование команды. Для этого он выбрал студента, безошибочно угадав в нём способного технаря и программиста, которого можно обучить навыкам хакерства, сетевой слежки и прочим компьютерным премудростям. Воплощение плана чужими руками было гарантией безопасности для организатора. Он в случае провала останется в стороне, а отвечать за всё придется исполнителю, роль которого уготовили Чимину. А его влюбленность была дополнительным бонусом, позволяющим воплотить задуманное в кратчайшие сроки. *** Будь Ким Намджун, действительно, натуралом, мечте Чимина не удалось бы сбыться. Его подкаты на самом деле выглядели ужасно неуклюжими и явными, но мужчина намерено велся на них, поэтому парню казалось, что его план по соблазнению работает. Хосок внезапно уехал в Америку, не сказав ему о своих выводах, чтобы не ранить друга, и он не знал о настоящих сексуальных предпочтениях Намджуна. В результате сложной, длительной многоходовки звезды сложились так, что он остался наедине со своим преподавателем в тиши гостиничного номера. Причины и намерения их уединения были очевидны. Намджун сам гладил нежное лицо Чимина и шептал, что он не может отказать себе в удовольствии обладать таким сладким мальчиком, и это стоит того, чтобы пересмотреть устоявшиеся взгляды. Джун не лгал. Чимин был очень сладким. Вот только менять мужчине ничего было не нужно, а лишь введя в заблуждение, искусно обмануть мальчишку. После поочередного минета, приведшего каждого к потрясающему оргазму, он предложил юноше на первый раз ограничится этим. Но Чим не согласился. – Я хочу еще… Вдруг больше никогда так не случится, что мы будем вдвоем, ты больше не решишься на встречу со мной, – поглаживал он пальчиками бедро Нама, лежа головой на его животе. Тот, запустив ладонь в его волосы, ласково перебирал светлые пряди. «Случится, дорогой мой, еще как случится… Теперь ты от меня никуда не денешься, маленький совратитель профессоров… Ты будешь частым гостем в моей постели, а потом и моим помощником, и правой рукой в деле». Не обладай Намджун опытом секса с мужчиной, Чимину, который ознакомился с процессом лишь посмотрев гей-порно, пришлось бы крайне нелегко. Девственник и натурал – отличная компания. Но Намджун исподволь направлял ситуацию, поворачивая все так, что инициатива будто бы исходит от Чимина, и восхищался его решимостью ради него идти до конца. Впуская в себя крупный член партнера, Чим тоненько вскрикнул от боли, но храбро продолжил насаживаться. Намджун придерживал его за ягодицы, регулируя глубину проникновения, и стараясь двигаться очень осторожно. Когда его член попал по простате, лицо парня разгладилось, он обессилено упал на грудь партнёра и уже протяжно-томно вздохнул от ощущения приятной заполненности и удовлетворения. После близости Намджун признался Чимину в любви, тем самым привязав к себе влюбленного мальчишку прочнейшими путами. Чимин ничего не заподозрил. Он был горд собой, испытывал благодарность и ощущал свою власть. Он стал любовником зрелого мужчины, который пошел на риск из-за него. Юный неопытный дурачок принял все за чистую монету, и Джун стал его безраздельным хозяином.