Антоним от произвольного

— Тебе нужно как следует отдохнуть. — Перестань нянчиться со мной, как с ребенком! Я знаю, что нужно моему телу. Какаши свешивает Саске с крыши больницы за ногу. — Какого черта?! — кричит Саске, пытаясь взять себя в руки. Он пытается заставить свои ослабленные мышцы слушаться, но его желудок жалобно дрожит, когда он сгибается пополам, чтобы схватить руку Какаши на своей лодыжке. — Знаешь, Саске, ты на голову выше остальных в плане техники. Но тебе не хватает самого важного качества, необходимого любому превосходному шиноби. Саске отчаянно скрывает свое прерывистое дыхание. Он отказывается от сопротивления, не в силах что-либо сделать, поскольку его кровь приливает к голове. Он чувствует головокружение и невероятную тошноту. В ушах звенит. Беспомощный Саске выдавливает, задыхаясь: — Что? Какаши поднимает его, пока их взгляды не встречаются. И Саске уставился на него. Находясь так близко, он замечает сморщенные уголки у глаза Какаши; вмятины, навсегда вырезанные на его лице многочисленными широкими улыбками. Взгляд Саске ищет темные круги под его глазами; крошечные кровеносные сосуды разрывались и сдавливались под тяжестью долгих бессонных ночей. Участок кожи, видимый для него, бледный, сухой и усталый — полная противоположность его матери; на самом деле, больше он похож на его отца. Что-то тянется и ползает в его груди, и он перестает дышать по совершенно другим причинам. — Отличный шиноби точно знает, когда он бесполезен, и как правильно это исправить, чтобы перестать быть бесполезным. Ты, Саске, сейчас бесполезен. Не-а. Послушай меня, потому что ты еще ничего не знаешь лучше меня. Поэтому лучше тебе знать. Иначе ты умрешь и заберешь с собой других. Грудь парня вздымается. — Хорошо, — просто говорит он. — Хорошо? — Да. Какаши улыбается, но, хотя Саске находит это глупым, это выглядит душераздирающе. Какаши возвращает его в постель. Мальчишка находится в полубессознательном состоянии, его глаза слипаются от противоречивых, накладывающихся друг на друга образов. Он помнит отца, мать и брата. И Какаши. — Подожди, — едва говорит он, дергая рукой, глаза слезятся от благословенного проклятия собственных воспоминаний. — Я всегда буду защищать тебя, — твердо пообещал Какаши, — я не позволю тебе умереть. Спи, Саске. У него щиплет нос, и слезы текут по вискам. Он сглатывает ком в горле. Его рот дрожит. — Хорошо, пап.