***
Яркий свет полной луны заливал длинную улицу. Они стояли перед большими домами, и Марлин казалось, что она вправду сошла с ума. Она, конечно, ни разу не была в семейном гнезде Блэков, но ей всё же приходилось видеть дом хотя бы издали, когда они с друзьями освобождали Гермиону из плена. И МакКиннон могла поклясться, что тогда дом точно был, а сейчас — ничего. Как будто его просто снесли с улицы Лондона. Как будто никогда и не существовало места, в котором прожигали свои жизни целые поколения. Марлин осмотрелась, стягивая полы чёрного пальто. Осенние ночи были холодными. Она всё же передумала надевать платье, решив, что более практично было бы надеть классическую белую блузку и чёрные брюки-клёш. — Регулус… — непонимающе произнесла она. — Не подумай, что я уже совсем спятила, просто… где дом? — звучала Марлин, конечно, как малоадекватная. Он тихо рассмеялся, стоя к ней вполоборота. Поза слишком расслабленная для человека, который пришёл к себе домой, а дома-то и нет. — Тебе смешно?! — возмутилась МакКиннон. — Если таким странным способом ты вытащил меня на свидание, то это точно не лучшее из всех. В конце концов, мы стоим под фонарями! — придав голосу драматической окраски, она развела руками. Регулус повернулся к ней спиной. Марлин была уверена, что он что-то прошептал, а затем перед глазами стала твориться настоящая магия. Даже ей, волшебнице, привыкшей к разным странностям с детства, происходящее казалось, как минимум, чудным. Стены соседних домов под номерами одиннадцать и тринадцать разъехались в разные стороны. То, что не было дома под номером двенадцать, должно было насторожить МакКиннон ещё раньше, если бы она вообще обратила на эту занимательную деталь своё внимание. — Добро пожаловать, — ухмыльнувшись, Регулус повернулся к ней лицом. Марлин, редко моргая, глядела ему за спину — туда, где появился дом, которого секунду назад ещё не было. — Как это произошло? — восторженно прошептала девушка. — Это что? — Защитные чары, — просто ответил он. — В дом войти может только тот, у кого есть на это разрешение. Нежеланный гость даже не найдёт это место. Дома нет на картах маглов или волшебников. Смею предполагать, что это одно из самых защищённых мест на всей планете. — Да ладно тебе, — скептически отозвалась Марлин. — Учитывая то, что моя мать всё ещё в порядке, хотя её уже давно могли найти скрывающиеся Пожиратели, не следует так пренебрежительно на это реагировать, — поучительным тоном сказал Регулус, как будто Марлин была его туго соображающей ученицей. Она примирительно вскинула руки вверх. — Ладно, — спокойно протянула она. — Давай уже зайдём, а то я замёрзла. Регулус коротко кивнул, протягивая ей руку. Марлин сжала его ладонь сильнее, чем собиралась, чувствуя, как забытое ранее волнение набирает силу. — Всё хорошо, — утвердительно кивнул Регулус. Прихожую дома освещал тусклый свет — настолько слабый, что Марлин пришлось свободную руку вперёд, чтобы не наткнуться на что-нибудь. Казалось, здесь давно никто не жил. Всё выглядело так, будто хозяева дома покинули его несколько лет назад, поэтому он и выглядел так неприветливо и угрюмо. А возможно, в стенах дома всегда царила подобная атмосфера, потому-то Регулус и не желал задерживаться здесь надолго. Но Вальбургу Блэк, видимо, всё устраивало. Или она просто перестала обращать на это внимание. Регулус не отпускал её руку всю дорогу. Он шёл прямо и ни разу не оступился. Наверное, он с лёгкостью прошёлся бы коридорами дома с закрытыми глазами, идеально зная, что прячется за его углами. Шаги впереди заставили их остановиться. Марлин попыталась заглянуть через плечо Регулуса, но перед глазами никого не было. Спустя мгновение ей пришла в голову мысль, что стоит опустить взгляд ниже. — Здравствуй, Кикимер, — с улыбкой в голосе произнёс Регулус. — Хозяин Регулус, — прохрипел старый домовой эльф. Марлин с удивлением отметила, что он готов был припасть к ногам парня и разрыдаться. Неудивительно, она слышала, с какой теплотой Регулус отзывался об этом домовике. — Старый Кикимер так рад вашему появлению. Ваша матушка, моя дражайшая хозяйка, будет счастлива увидеть вас. Она так долго ждала… — он замолчал, как только прищуренный взгляд больших глаз остановился на МакКиннон, оценивая её. Девушка робко улыбнулась, надеясь в ответ получить хоть тень улыбки эльфа, но тот громко засопел, заломив сухие, как ветки столетнего дерева, руки. Домовик стал неразборчиво бормотать, но, судя по его взгляду, он не был в восторге от того, что Марлин появилась в этом доме. И всё же Кикимер не бросился на неё, желая выцарапать глаза, о чём предупреждал Сириус перед их выходом. Сейчас МакКиннон казалось, что он просто хотел её ещё больше запугать. Кикимер не был приветливым с ней, но он не выглядел, как «маленький монстр». Слова Сириуса, конечно же. — Да… — каркнул домовик. — Конечно, — он отвёл от Марлин взгляд, продолжая заламывать руки, и в какой-то момент ей показалось, что он готов покалечить себя. — Хозяйка предупредила Кикимера о том, что хозяин Регулус прибудет в компании этой… с-с-спутницы. — Это Марлин, — улыбнулся ему Регулус. — Можешь познакомиться с ней. МакКиннон, сохраняя вежливую улыбку на лице, протянула домовику руку. — Здравствуйте, — мягко произнесла она, не желая вызывать в старом слуге Вальбурги ещё больше неприязни. — Я слышала о вас много хорошего от Редж… Регулуса, да, — Марлин исправилась, заметив презрительный взгляд Кикимера. Он мешкал. Эльф скривился, глядя на девушку и даже не думал протягивать ей свою тощую руку, как будто через касание она собиралась передать ему страшную хворь. — Пожми ей руку, Кикимер, — приказным тоном сказал Регулус, не сводя с него взгляда. Ему ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Марлин казалось, домовика ударило током, когда он, едва коснувшись её руки, вздрогнул. Она даже не успела сжать его ладонь, ведь он быстро отступил назад. Регулус довольно кивнул, протягивая МакКиннон руку, чтобы повести её дальше. — Ваша матушка ждёт вас в гостиной, хозяин, — поклонившись, Кикимер отошёл к стене, чтобы пропустить молодых людей вперёд. Минуя его, Марлин удалось разобрать недовольное бормотание, которое больше походило на причитание: — Мало было благородному роду Блэков предателя крови, коим оказался старший сын бедной хозяйки Кикимера. Эта отвратительная полукровка желает украсть у неё ещё и молодого хозяина Регулуса. Бедная, бедная мадам Вальбурга. Её сердце не выдержит. Нет, точно не выдержит… Показалось, он зарыдал, но Марлин не стала оборачиваться, чтобы проверить. Кикимер возненавидит её ещё сильнее, если она даст понять, что слышала его слова. Удивительно, насколько разными могут быть одинаковые существа. В её семье не было домовых эльфов — полукровные волшебники не могут иметь при себе слуг, но в доме Сириуса жила Мини, и она была потрясающей. Полной противоположностью Кикимеру. Марлин казалось, они все должны быть благодарны тому, что именно она является их… помощницей. Потому что называть её «слугой» язык не поворачивался. — Стой, — Марлин потянула Регулуса за руку, когда они по лестнице поднимались на второй этаж, шокировано глядя на стену. — Это что, головы… домашних эльфов? Регулус пожал плечом, при этом выглядя так, будто ничего странного в этом не было. Может, для него это и выглядело так, но Марлин правда была потрясена увиденным. — Это жестоко, — возмущённо прошептала она, надеясь, что огромные уши Кикимера не уловили звук её негодования. — Этих домовиков следовало бы похоронить достойнее, а не вешать их головы на стену как декор. — У Блэков во всём странные предпочтения и вкусы, — со смешком выдал парень. — Не всем они по душе, но никого из семейства это не волнует. Это традиция, к которой мы все привыкли. — Не понимаю этого, — покачала МакКиннон головой, глядя на отрубленные головы эльфов. Все они были похожи, с одинаковой формой ушей и смешными носами-рыльцами. Если бы это действительно было настолько забавно. — И не нужно, — Регулус обратил внимание Марлин на себя. — Это тебя не должно волновать. В этом доме много странностей, — он оглядел первый этаж с высоты лестницы, и в его взгляде, она была уверена, затаилась доля печали, — и если всё это принимать близко к сердцу, то выйти отсюда можно полностью седым. Или хотя бы заикой. А мне этого совсем не хочется. Марлин сухо сглотнула, сжимая свободную руку в кулак. Первое впечатление от дома Регулуса было… неприятным. Но, скорее всего, это лишь потому, что она никогда не жила в подобных условиях. Блэки к этому привыкли, а она вряд ли сможет смириться с их порядками. — Как будто мне хочется, — небрежно отмахнулась она, стараясь больше не смотреть на стену. — Веди себя естественно, — ободряюще сказал Регулус. — Мы здесь ненадолго, так что я уверен, что ты найдёшь в себе силы перетерпеть этот визит. — Я совсем не жалею, что пошла с тобой, — быстро произнесла МакКиннон, не желая, чтобы парень подумал, будто ей неприятно. Приятного, конечно, было мало, но она знала, что сможет закрыть на это глаза ради Регулуса. Он возвращался сюда не из-за того, что скучал по дому, а ради матери. В конце концов, с ней она должна была познакомиться, так что все свои силы нужно было приберечь именно для этого. Регулус благодарно улыбнулся и пошёл дальше, продолжая придерживать её за руку. Второй этаж был так же погружён в полусон. Портреты на стенах мирно спали в рамах, но Марлин заметила, как некоторые, особенно любопытные, пристально следили за ней и Регулусом. Издалека донёсся шёпот: кто-то покинул свой портрет и побежал делиться новостями с другими. Они остановились у тёмной двери. Из-за щели пробивался луч мягкого света, и Марлин затопило острое желание войти внутрь. Теперь настал черёд Регулуса нервничать. Он медлил несколько секунд, будто решаясь на то, чтобы сделать первый шаг. Рука его сжалась крепче на её запястье, и Марлин опустила подбородок ему на плечо, почти касаясь кончиком носа его уха. — Всё будет хорошо, помнишь? — вернула она его же слова шёпотом, замечая, как плечи Регулуса опускаются, а сама его поза становится свободней. Он толкнул дверь, и МакКиннон на миг прищурилась. Гостиная выглядела неестественно обжитой в этом доме, где всё кричало о заброшенности. В голову прокралась мысль, что, возможно, Вальбурга коротала дни только лишь здесь. Первое, что бросилось в глаза, — отполированный рояль из чёрного дерева. Вальбурга играла одинокими вечерами? Развлекала себя хотя бы музыкой, когда рядом не осталось никого, кто мог бы сделать это за неё? Следующее — тонкая высокая фигура женщины, облачённая в бархатное тяжёлое платье благородного изумрудного цвета. Её волосы были собраны в высокую причёску, и в них сверкал серебряный гребень, усеянный маленькими изумрудами. Вальбурга стояла, повернувшись к ним спиной, смотря в окно и придерживая тяжёлые шторы руками. Затянувшееся молчание, пока хозяйка дома не спешила оборачиваться, чтобы взглянуть на них, заставило Марлин переступить с ноги на ногу. — Я видела, как вы вошли, — внезапно выдала Вальбурга, отпуская шторы. Её голос был хриплым словно ото сна, и говорила она медленно, смакуя каждое слово. — Мама? — встревоженно произнёс Регулус, подавшись чуть вперёд. Марлин видела, как женщина боролась с собой несколько секунд, а затем всё же повернулась к ним с приклеенной к губам вежливой улыбкой. Они были тёмно-бордовыми, и девушка приняла за интересное совпадение то, что её помада была точно такого же цвета. — Регулус! — будто только очнувшись, Вальбурга медленным шагом стала направляться к ним, демонстрируя белоснежную улыбку. — Мальчик мой, я так тебя ждала. Женщина подошла достаточно близко, чтобы поцеловать сына в обе щеки, а затем крепко обнять. Регулус поддался ей, обнимая в ответ, и Марлин улыбнулась, наблюдая за ними. То, что она видела, казалось самым правильным в мире, и от этого на душе стало спокойнее. Вальбурга любила своего сына, она даже не разразилась гневной тирадой, пока Марлин стояла у него за спиной, отчего думалось, что женщина не станет реагировать на неё так, как домовик. Хотя Вальбурга даже не взглянула в сторону МакКиннон, обращая всё своё внимание на Регулуса. — Как твои дела? — оторвавшись от матери, спросил Регулус. — Ты хорошо выглядишь. — Как всегда, — пожала плечами она, ласково улыбаясь и касаясь кончиками пальцев его щеки. — У меня всё хорошо. Скучно и одиноко — да. Но я справляюсь, не волнуйся. Лучше расскажи, как… — она запнулась, когда Регулус сделал шаг в сторону, открывая её взору Марлин. На секунду всё внутри сжалось. Вальбурга, прожигая её выразительным взглядом, напоминала Марлин дракона, который с лёгкостью сжёг бы её до основания, скажи или сделай она что-то не так. Серые глаза медленно опустились, а затем вернулись к лицу МакКиннон. Девушка закусила внутреннюю сторону щеки, наплевав на то, что Вальбурга точно это заметит. Как и её нервозность. Несколько мучительно долгих секунд. Две… Три… Марлин считала, пока женщина сканировала её и молчала. Ей явно нравилось то, что МакКиннон волнуется. Хотелось, чтобы Вальбурга сказала хоть что-то — так было бы спокойнее, и хоть одно её слово внесло бы ясность в ситуацию. — Регулус… — не отводя взгляда от Марлин, женщина обратилась к сыну. — Как невежливо с твоей стороны не представить нас друг другу, — она кивнула на девушку, и какое-то подобие ухмылки коснулось её губ. — Я Марлин МакКиннон, мадам Блэк, — Марлин спохватилась раньше Регулуса, протягивая Вальбурге чуть дрожащую ладонь. Та перевела на её руку взгляд и, не мешкая, пожала её. Кожа её была холодной, а тяжёлые кольца на длинных пальцах оставили несколько царапин на ладони. — МакКиннон, да? — задумчиво произнесла Вальбурга, смотря на девушку орлиным взглядом из-под пышных ресниц. — Ваша фамилия мне кажется знакомой, хотя в наших узких кругах она не так популярна. — Ведь я не являюсь чистокровной волшебницей, — смотря прямо в глаза женщине, Марлин почувствовала, как та сжала её руку сильнее. — Разумеется, — ровным голосом ответила она, мазнув взглядом по Регулусу, который за это время, казалось, превратился в статую. — Иначе я о вас знала бы куда больше. — Я… подруга Регулуса. Она не знала, почему сказала именно эти слова. Возможно, Вальбурга ещё не была в курсе того, что её сын сделал Марлин предложение. Или же она не хотела в первые же минуты знакомства с его матерью произносить слово «невеста». Вальбурга хмыкнула, отпуская её руку, но тут же касаясь её левого предплечья, заставляя поднять ладонь вверх. Перехватив её, она цокнула языком, безмолвно журя Марлин. — Зачем же вы скромничаете, мисс МакКиннон? Вы не просто подруга, а моя будущая невестка, как я понимаю, — женщина прошлась пальцами по кольцу, кивая своим мыслям. — Красивое, — улыбнулась она и, повернувшись к Регулусу, легонько похлопала его по плечу. — Молодец, — мягко протянула она, отпуская наконец-то Марлин. Дышать стало легче, когда Вальбурга отошла к диванам, не говоря больше ни слова. — Кикимер! — громко позвала она домовика, появившегося через мгновенье посреди комнаты. Он низко поклонился любимой хозяйке. — Подай ужин в гостиную. Не хочу спускаться вниз. — Кикимер всё сделает, госпожа, — вновь кланяясь так, чтобы кончик его длинного носа черкал по ковру, эльф испарился так же быстро, как и появился. Только на расстоянии Марлин смогла увидеть, как сильно Вальбурга и Сириус были похожи. С Регулусом у неё было лишь несколько общих черт лица, но мать и старший сын будто были слеплены из одного теста, хотя, должно быть, на внешнем сходстве всё и заканчивалось. — Я практически не выхожу в свет, — со смешком выдала Вальбурга, опускаясь в кресло напротив камина и указывая Регулусу и Марлин присесть на диван рядом с ней. — Обстоятельства вынуждают меня быть осторожной, — она со сдержанной улыбкой осмотрела гостиную. — Обидно, что некогда любимый дом стал для меня почти что тюрьмой, — сказала женщина как бы невзначай. Марлин села на диван, придвинувшись ближе к Регулусу. Рука его опустилась на её колено, и она попыталась спрятать улыбку. Он чувствовал, в чём МакКиннон нуждалась сейчас. Вальбурга хоть и пыталась выглядеть приветливой, но её наигранность можно было заметить невооружённым глазом. Это продлится всего пару часов, думала Марлин. Она выдержит. В конце концов, она бывала в ситуациях и похуже. — Ну а вы? Какая история у вас? — наклонив голову, Вальбурга смотрела лишь на Марлин, давая понять, что её очень интересует будущая невестка. — Моя история не так интересна, — покачала она головой, слабо улыбнувшись. — Вы живёте в доме Сириуса, да, Марлин? Вы же не против, если я буду называть вас по имени? Учитывая, что скоро вы избавитесь от своей фамилии. — Не то чтобы я когда-то стремилась избавиться от неё. Я не стыжусь её. — Нет. Конечно, нет. Как я могла подумать об этом? Но всё же вы давно живёте все вместе. Как настоящая семья, — вернулась она к своему вопросу. — Верно. Марлин не собиралась доказывать Вальбурге, что слово «как» неуместно. Они все были настоящей семьёй. Потеряв родителей и брата, она даже не надеялась, что позже обретёт новую жизнь. Это было даром Мерлина или кого-то ещё — то, что она смогла обрести новый дом и людей, которых любила, рядом. — Ты хочешь спросить о ком-то ещё? — вмешался Регулус, за что МакКиннон была ему благодарна. Взгляд его матери был слишком тяжёлым, и она отчаянно нуждалась в том, чтобы избавиться от его пристального изучения. Вальбурга усмехнулась и опустила голову, глядя на сына исподлобья, но совсем не злобно, скорее заинтересованно. — Ты единственный, кто может мне рассказать о том, что происходит, — сказала она, и Регулус точно понял посыл, который она вложила в свои слова. — Сириус всё ещё работает в Министерстве, если тебя это интересует. — Удивительно, — хрипло рассмеялась женщина. — Я в жизни не могла подумать, что произойдёт что-то подобное. С трудом представляю его в роли… — на секунду её красивое лицо скривилось, но она быстро взяла себя в руки, — мракоборца. — Почему же? — внезапно произнесла Марлин, непонимающе глядя на Регулуса. — Он со школы говорил о том, что планирует в будущем стать мракоборцем. Пусть это случилось только после войны, но он хорошо справляется со своей работой. — Сириус такой своевольный, необузданный и неконтролируемый, что, думаю, он создаёт в Министерстве много проблем. Как всегда. Ну-ну, не смотрите так, Марлин, — снисходительно улыбнулась Вальбурга, заметив маску недовольства на лице МакКиннон. — Такова его сущность, не стоит закрывать на это глаза. Все мы знаем, что я говорю чистую правду. — Тогда вы наверняка удивитесь, узнав, что он, вопреки всем своим… недостаткам, — ведь вы описали эти его качества именно как недостатки, — не только работает мракоборцем, но ещё и воспитывает ребёнка. Рука Регулуса на её колене сжалась сильнее, давая понять, что последние её слова были лишними. Марлин не знала, почему это сказала. Возможно, это простое желание защитить лучшего друга, хотя он сам вряд ли был бы доволен, узнав, что она стала оправдывать его перед матерью. — Какого такого ребёнка? — Вальбурга впервые показалась растерянной после их встречи. МакКиннон проглотила смешок, смотря на то, как бегают глаза женщины по Регулусу в поиске ответов. — Не своего, не беспокойся, — спокойно ответил Регулус. Марлин видела, как дёрнулся его кадык при этих словах. — Всего лишь крестника. И не то чтобы он сам занимается его воспитанием. Мальчик сейчас живёт со своей приёмной матерью вместе с нами. — Бедный ребёнок, если Сириус действительно может влиять на него, — фыркнула Вальбурга, облегчённо выдыхая и откидываясь на спинку кресла. — Я бы не сказала. Для Гарри делается всё возможное, чтобы он рос счастливым ребёнком. Честно говоря, я даже удивлена, что Сириус так сильно любит крестника, учитывая, что этому его никто не учил. На маленьком столике возле них появились стаканы и большая бутылка огневиски, и Марлин затопило огромное желание сделать хотя бы глоток, чтобы избавиться от того напряжения, что сковывало её и заставляло говорить неуместные вещи из-за нервозности. Плевать, Вальбурга сама вынуждает Марлин говорить подобное. — Налей нам выпить, Регулус, — сказала Вальбурга, вальяжно раскинувшись в кресле. Её сын тут же повиновался, прерывая повисшую тишину стуком и звоном стекла. — Скажите, Марлин, — Вальбурга приняла стакан из рук Регулуса, благодарно улыбнувшись, — возможно, это только слухи, но я не могу не спросить, — она помедлила, как будто правда колебалась, прежде чем задать вопрос, возникший в её голове. — Это правда, что вы регулярно посещаете целителя разума после того, как однажды потеряли рассудок? Марлин услышала этот щелчок, сигнализирующий о том, что Вальбурга полностью взяла под свой контроль ситуацию. — Что ж, — усмехнулась МакКиннон, замечая встревоженный взгляд застывшего на месте Регулуса, и сделала небольшой глоток огневиски. — Вы явно знаете обо мне больше, чем говорили вначале нашего знакомства. — Я обманула вас, — подняв подбородок вверх, Вальбурга покачала стаканом в воздухе. — Тем более вы о себе ничего не рассказываете, поэтому я решила начать первой. — Хорошую же тему вы выбрали для обсуждения, — буркнула МакКиннон, чуть отвернув лицо от женщины. — Если вы этого стыдитесь, то не стоит, — небрежно отмахнулась Вальбурга. Она посмотрела на сына и широко ему улыбнулась. — Многие Блэки страдали безумием, знаете ли. И если вы хоть немного безумны, тогда, думаю, идеально впишетесь в эту семью. — Да, я наслышана, — сохраняя вежливую улыбку, МакКиннон чувствовала, как её напускная сдержанность крошится под пальцами Вальбурги. — Не хотелось бы быть похожей на кого-то из них. — Мам, это не то, о чём нам стоит говорить, — сказал Регулус, садясь обратно и накрывая холодную ладонь Марлин своей. — Почему нет? — удивление в глазах женщины было почти детским. — Знаете, Марлин, — она перевела взгляд снова на МакКиннон, не обращая внимания на выразительный взгляд Регулуса, — вы кажетесь мне мудрой. Девушка хмыкнула. — Это вряд ли. — И если ваш разум полностью здоров, то я бы советовала хорошенько подумать над тем, во что вы ввязываетесь. — Звучит как предупреждение. Или угроза, — прищурившись, ответила Марлин, делая новый глоток алкоголя. Уголки бордовых губ Вальбурги дрогнули. — Мам… Женщина вскинула свободную руку в воздух, заставляя Регулуса замолчать. Всё её внимание было полностью приковано к МакКиннон, и она вытянулась, как струна. Одно неверное движение, и она просто порвётся. — Это приглашение. И простой дружеский совет. — А мы уже друзья? — подняла Марлин брови, с насмешкой глянув на Регулуса. — А вы этого не хотите? Поверьте мне, настанет тот момент, когда такой друг, как я, вам понадобится. — Наша дружба началась на странной ноте, не считаете? — подавшись вперёд, Марлин улыбнулась, смотря на почти что искреннюю улыбку Вальбурги. То ли загадочный тон женщины, то ли высокий градус алкоголя позволили МакКиннон немного расслабиться и почувствовать себя более свободно. — Тем не менее, я с радостью готова принять ваше предложение. — Вот и славно. Всё равно я не приемлю ничего нормального. Не сейчас, Кикимер! — вдруг сказала Вальбурга, повышая тон, когда посреди гостиной появился большой стол. — Подождём с ужином, если вы не против. А ты, Регулус, может, покажешь Марлин дом? Парень в один миг проглотил содержимое своего стакана и, взглянув на него, Марлин поняла, что он, должно быть, нервничал даже сильнее неё. Регулус выглядел так, будто ему срочно нужно было выйти из гостиной и спрятаться от пронзительного взгляда матери. Поразительные глаза Вальбурги, издалека кажущиеся полностью чёрными, могли без труда читать людей. МакКиннон была уверена, что она могла даже не использовать Легилименцию, чтобы узнать то, что хотела. — На самом деле, да, нам всем нужно сделать паузу, — облегчённо выдохнул Регулус, хватая Марлин за руку и утаскивая за собой, даже не удостоив мать взглядом.***
Комната Регулуса располагалась на пятом этаже дома, и на двери висела табличка, привлёкшая внимание Марлин. Аккуратным, витиеватым почерком на ней было выведено: «Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка». МакКиннон усмехнулась, поворачиваясь к Регулусу, стоящему у неё за спиной. — Ну, Регулус Арктурус Блэк, даёшь мне своё разрешение войти в твою бывшую обитель? Парень закатил глаза, кивая на дверь. — Входи уже, — осторожно подтолкнул он её вперёд, и Марлин вытянула руку, открывая дверь в комнату. Она затаила дыхание, увидев спальню Регулуса. Всё, абсолютно всё, от покрывала на кровати до пыльных штор, в слизеринских цветах — зелёных и серебряных. На стене большой герб Слизерина, а кое-где выглядывали головы декоративных змей из потемневшего от времени серебра. — Ух ты, — только и смогла сказать девушка, не понимая, нравится ей или нет. Комната выглядела всё равно пусто, Вальбурга вряд ли заходила сюда, не желая терзать себя мыслью о полном одиночестве. Спальня разительно отличалась от той, в которой они жили в доме Сириуса. Та была в нейтральных цветах, и ничего, что говорило бы об их принадлежности к одному из факультетов. В этой же комнате можно было услышать шёпот самого Салазара. — Здесь нет ничего, что вызвало бы у тебя восхищение, — уловив в её голосе нотки колебания, Регулус бросил мимолётный взгляд на стены. — Чёрт. Марлин не сразу поняла, что он собирался сделать. Только когда он взобрался на кровать, рот её приоткрылся от удивления. Не то чтобы плакаты над кроватью с изображением Волдеморта заставили её удивиться, в конце концов, она прекрасно знала, кем Регулус был в прошлом. Больше поразило то, как рьяно он принялся срывать их со стены и бросать на пол, под ноги МакКиннон. Казалось, от этих действий правда зависит его дальнейшая жизнь. — Регулус. Регулус, хватит, — попыталась остановить его Марлин, когда он не только срывал вырезки и плакаты, но и начал рвать некоторые из них. — Хватит, слышишь? Она залезла на кровать вслед за ним и перехватила руку, в которой он комкал изображение Волдеморта, лицо которого заслонял большой капюшон мантии. — Этого не должно быть здесь, — опустив голову и не смотря ей в глаза, буркнул он. — Но оно есть. Как и твоё прошлое. Ты не должен от него избавляться или делать вид, что этого не было, — Марлин мягко улыбнулась, опуская ладонь на щеку парня и заставляя его поднять голову, чтобы в её глазах он увидел, что она не осуждает. Он достаточно мучил себя мыслями о своём тёмном прошлом, и МакКиннон не собиралась делать то же самое. Он обязан был знать, что стал хорошим человеком, несмотря ни на что, и Марлин готова была напоминать ему об этом до конца своих дней. — Срывая плакаты с Волдемортом со стены, ты не сможешь убрать его из своей истории, Реджи, но разве не в этом прелесть того, каким ты стал? Это лишь показывает твою силу. Мы не можем изменить или отказаться от того, какими были когда-то, но даже самые тёмные воспоминания могут подталкивать нас идти вперёд, не оглядываться и уж тем более не возвращаться к тому, с чего начался наш путь. — Должно быть, легко говорить, когда у тебя за спиной нет ничего плохого. Твоя жизнь полна света, а моя… Он осёкся, как будто получив сильную пощёчину от своих же слов. Виновато глядя в глаза Марлин, он быстро покачал головой. — Прости, прости, пожалуйста, — произнёс он так, словно правда боялся, что Марлин ему не простит. — Иногда я забываю, что не только мне пришлось бороться с собой в той войне. Прости, ладно? — Всё хорошо, — ласково улыбнулась ему МакКиннон. Даже если бы она захотела на него обидеться, — не смогла бы. Никогда, наверное, не сможет. — Просто… — он выдохнул и сел на кровать, Марлин опустилась следом, обнимая его со спины. — Ты со своим прошлым можешь справиться и найти в нём что-то хорошее, а я — нет. И не смогу. Я нуждаюсь в том, чтобы выжечь в себе всё, что связывает меня с тьмой, пока она не сделала это со мной. Я не сживусь с этим, как бы ни старался. Марлин усмехнулась, целуя парня в волосы и нежно поглаживая его по плечу. Надо бы уже смириться с тем, что не каждый может принять себя прошлого. Иногда людям нужно начинать всё с чистого листа, и Регулус был именно таким человеком. Сколько бы она его не убеждала в том, что он может продолжать бороться за своё будущее, не отрекаясь от прошлого, оно всё равно душило его. Иногда во тьме невозможно отыскать свет, как бы ты ни вглядывался в неё. Регулус правда старался, как его учила Марлин, но тщетно. Единственным светом был он, и доказательством тому было то, что он желал избавиться от всего мрака, который всё ещё тянулся к нему спустя столько лет. — Ладно, — выдохнула она ему в волосы. — Ладно. И что ты собираешься с этим делать? Тело Регулуса под её руками напряглось, как перед прыжком. Он решался. Звук упавшей на пол запонки заставил МакКиннон чуть отодвинуться и посмотреть, как он закатывает левый рукав рубашки, открывая её взору предплечье с ужасным клеймом Волдеморта. Метка стала не такой чёткой, как была раньше, но раскрытая пасть змеи всё ещё виднелась на бледной коже. Марлин судорожно втянула воздух, не отрывая взгляда от метки. Регулус не поднимал головы, как будто стыдился то ли себя, то ли девушки. — Я хочу избавиться от неё, — дрогнувшим голосом сказал он. — Навсегда. Чтобы это больше не было частью меня, потому что я чувствую, как метка служит крепкой нитью, связывающей меня с Волдемортом и Пожирателями. Он с ненавистью смотрел на змею и череп, а затем рванул рукав вниз с таким остервенением, что ткань затрещала. — Я больше не хочу быть бывшим Пожирателем Смерти, Марлин. Просто Регулусом Блэком, который однажды сделал неправильный выбор и ошибся, как не ошибался, наверное, ни один человек в мире. МакКиннон прижалась к нему сильнее, жмурясь, чтобы слёзы не полились из глаз. Он был сейчас таким открытым перед ней, таким беззащитным, что ей больше всего на свете хотелось защитить его, укрыть и не позволять больше ночным кошмарам возвращаться. Ужаснее всего было то, что их кошмары были не просто злой насмешкой ночи, а реальными событиями, которые им пришлось однажды пережить. Они были слишком молоды, наивны и беспомощны, чтобы бороться с ними раньше. Но сейчас они другие люди и знают, чего хотят. — Ты интересовалась, почему я так много времени провожу в библиотеке? Я пытаюсь найти способ избавиться от метки. Перерываю старые книги в поиске ответов. Волдеморт использовал тёмную и сильную магию, чтобы оставить клеймо, нужна ещё более сильная, чтобы избавиться от него, — Регулус выглядел так, будто сдался, признавшись ей. Но это не было слабостью, совсем наоборот. — Я помогу тебе с этим, если ты попросишь. И даже если не попросишь, тоже помогу, — Марлин слышала, как тихий смешок слетел с губ Регулуса. — Помогу, как ты помогаешь мне, обещаю. Регулус чуть сместился и повернулся, чтобы сжать талию Марлин и перетащить её к себе на колени. Всего мгновение, и девушка подалась вперёд, чтобы он поймал её губы в мягком поцелуе. — А после всего… — улыбаясь и отодвигаясь, с трудом проговорила МакКиннон, когда Регулус попытался притянуть её обратно, — ты бы смог играть в квиддич. Как ловец одной из крутых команд, — она перевела многозначительный взгляд на стену, на которой висела фотография сборной по квиддичу Слизерина. Регулус восседал на своём месте, гордо подняв голову, что напомнило о школьных временах, когда всё было намного проще. — Ты был хорош в Хогвартсе. Джеймс и Сириус с ума сходили от злости, когда тебе удавалось поймать снитч. — Поверь мне, иногда я играл только ради этого, — ухмыльнулся Регулус, пряча лицо в её волосах. — Мать с ума сойдёт, если это случится, — тихо рассмеялся он. — Кстати, ты хорошо держишься перед ней. — Во мне стакан огневиски, Реджи. Налей мне ещё, и, клянусь, я поведу её в танец.***
После сытного ужина, который они разбавляли короткими вежливыми фразами и изучающими взглядами, Вальбурга, сцепив руки в замок, попросила Регулуса выйти из гостиной, желая поговорить с Марлин наедине. — Не думаю, что это хорошая идея, — бросив на мать предостерегающий взгляд, сказал Регулус, сжимая край стола так сильно, словно боялся, что Вальбурга станет его выталкивать из комнаты силой. — Ну же, сынок, я не съем твою невесту, обещаю, — хмыкнула женщина, косясь при этом на МакКиннон. — Всё хорошо. Уверена, что и правда не съест, — ободряюще улыбнулась Марлин, указывая кивком головы на дверь. — Можешь не волноваться. — Я рядом, если что, — прошептал Регулус, вставая из-за стола и наклоняясь так, чтобы его слова были слышны только ей. Как только Регулус закрыл за собой дверь, и Вальбурга проводила его взглядом, она поднялась и прошла к окну, возле которого стояла, когда они только вошли в гостиную. МакКиннон встала и последовала за ней, но не решилась подходить слишком близко, присев на спинку мягкого дивана. — Вы курите, Марлин? — Вальбурга сунула руку в спрятанный в складках платья карман, вынимая серебряный портсигар. — Угощайтесь, — протянула она его девушке, когда та кивнула. — Я всё никак не откажусь от этой губительной привычки. МакКиннон прикурила сигарету с помощью палочки и сунула её за пояс брюк. Вальбурга не смотрела на неё, затягиваясь и выдыхая тяжёлый дым в приоткрытое окно. — Я понимаю Регулуса, Марлин, — сказала женщина, опуская руки и зажимая сигарету губами. — Вы очень красивая, любой мужчина был бы счастлив на месте моего сына. Дым застрял в глотке, обжигая трахею, и МакКиннон прикрыла рот ладонью, кашляя в неё. Ей не нравилось, когда её называли красивой, в конце концов, как бы самовлюблённо это ни было, она об этом знала. Ею ценились слова более глубокого значения, а что-то настолько поверхностное как внешняя оболочка мало интересовало. Хотя сама она никогда не скупилась на комплименты. — Не думаю, что Регулус сделал мне предложение только из-за моей внешности, — пожала она плечом, закатив глаза. Казалось, даже стоя к ней вполоборота и глядя в окно, Вальбурга это заметила. — Нет. Не только по этой причине, разумеется. Женщина повернулась к МакКиннон, выглядя так, будто собиралась уйти в свои мысли. Её лицо больше не сияло заинтересованностью или подозрением. Вальбурга была задумчивой. — Когда я была студенткой пятого курса, — о, поверьте, это было давно, — мне пришлось узнать о том, что в будущем я стану женой Ориона, отца Регулуса и Сириуса, — Вальбурга размеренным шагом стала мерить гостиную, двигаясь вдоль стены и выпуская кольца табачного дыма изо рта. — Я не любила его. Мы были троюродными братом и сестрой, а это, знаете, казалось мне тогда немного противным, хотя среди Блэков было обычным делом — ни капли чужой крови. А ещё он был младше меня на четыре года, и это тоже было для меня абсурдом, ведь тогда он только заканчивал первый курс и казался мне глупым ребёнком, — Марлин слушала её, боясь пропустить мимо хоть слово. Спокойный тон завлекал, и создавалось впечатление, что она слушает сказку из далёкого прошлого. — Я, конечно, устроила тогда своим родителям большой скандал, но они… — она горько улыбнулась, искривляя губы, мельком глянув на МакКиннон, — были весьма тверды в своём решении и не собирались терпеть истерики глупого подростка. Зная, что мне не удастся их переубедить, я всё же кипела от гнева и желала насолить им. Парень, который был идеальным вариантом для мести родителям, учился на Рейвенкло. Он был семикурсником и чистокровным волшебником, естественно, но я сейчас, как бы ни старалась, не вспомню его имени. Родители были взбешены этим кратким романом, а я тогда чувствовала себя так, будто обыграла весь мир. — И что потом? — нетерпеливо спросила Марлин, когда Вальбурга замолчала и уставилась на стену. — Потом? — сдержанно улыбнулась она, поворачиваясь к девушке корпусом. — Я всё же вышла за Ориона, как только мне исполнилось двадцать четыре. И поняла, что краткая радость от чувства победы — ничего по сравнению с тем, что я испытывала, когда поняла, как оказалась в ловушке своей же игры. Я никогда не была победительницей, Марлин, я всегда была в команде проигравших. — Ваши родители, они… пытали вас из-за вашего непослушания? — сказала МакКиннон вслух то, на что намекала Вальбурга. — Воспитывали, — наклонив голову, ответила она. — Я должна была быть послушной дочерью, гордостью рода. Родителям хватало забот с моим братом, которого всегда слишком привлекали те, кого нас учили ненавидеть. Родителям не нужна была своенравная бунтарка, а я любила свою семью, поэтому решила поддаться. Или же я просто оправдываю сейчас свою слабость, не знаю. Всё же им удалось слепить из меня ту, кого они хотели видеть. Поэтому, когда вы открыто намекаете мне, что я не любила своих детей, вы просто не понимаете, что я люблю так, как меня научили. — Я не говорила этого, — делая последнюю затяжку и перетирая окурок в пальцах в пепел, Марлин покачала головой. — Я имела в виду, что вы недостаточно демонстрировали свою любовь. Я уверена, что вы любили их. До сих пор любите. Просто детям иногда нужно об этом говорить, они не всегда понимают намёки и полуслова. — Мне не говорили, но я всегда это знала. — Значит, вы совершили такую же ошибку, как и ваши родители, — глядя Вальбурге в потемневшие глаза, просто ответила МакКиннон. — Да, — протянула она. — Мы, Блэки, часто совершаем ошибки. Такая уж наша природа, если хотите. — Зачем вы рассказали мне эту историю? Какая в ней мораль? — Это история не обо мне, если честно. А о бедном парне из Рейвенкло, которого я использовала. Я не любила его, как вы уже догадались. — Не сомневаюсь в этом, — цокнула девушка языком, на что Вальбурга хрипло рассмеялась. — Это всего лишь предостережение, чтобы вы не оказались на его месте. Марлин выпрямилась, спрятав руки в карманах брюк. Вальбурга явно была довольна тем, как её последние слова воспринялись МакКиннон. Хлёсткой пощёчиной. — Считаете, Регулус использует меня, чтобы насолить семье? — О, нет. Регулус слишком честный в этом плане. Но всё же советую вам быть осторожной, чтобы не наступить на те же грабли, ведь, насколько я знаю, мой старший отпрыск поступил однажды точно так же, как и я когда-то. И как жаль, что на месте забытого мною паренька оказались вы. — Это было десять лет назад. Всего лишь подростковые чувства, — сквозь зубы выплюнула МакКиннон. — У вас были чувства к Сириусу? — Вальбурга внезапно смягчила тон и казалась вновь заинтересованной. — Полагаю, что да. — А у него? — женщина прищурилась, скрестив ноги в лодыжках и присаживаясь на краешек письменного стола в углу. — Очень в этом сомневаюсь. — Вот видите, — слишком весело отозвалась она, — получается, он вас использовал, чтобы доказать что-то семье и конкретно мне. — Или же научил не доверять всему, что лежит на поверхности и смотреть глубже, ища правду. За это я благодарна. — Но Регулусу вы доверяете? — это больше звучало как утверждение, но вопросительный взгляд намекал на ответ Марлин. — Они не один человек, — выдохнула она. — Я люблю их обоих, но совершенно по-разному, — проговорив это, она с опаской взглянула на дверь. Вальбурга проследила за её взглядом и улыбнулась. — Не сомневайтесь — он слышит. Но ничего плохого вы не сказали, можете не волноваться, — она поднялась и прошла к стене, кивком указывая МакКиннон подойти ближе. — Что вы видите перед собой, Марлин? — спросила она, когда девушка остановилась рядом. — Гобелен? Семейное древо Блэков, — ответила Марлин, детальнее рассматривая то, что привлекло её внимание, когда она вошла в комнату. Взгляд остановился на именах Сириуса и Андромеды, их изображения были выжжены. — Я всегда думала, что мои сыновья женятся на чистокровных волшебницах и продолжат наш род, — касаясь пальцами гобелена, Вальбурга выглядела так, словно коснулась святыни. — Вы не хотите, чтобы моё имя появилось на этом гобелене? Вальбурга хмыкнула и опустила руку, черкнув ногтями по стене. — Вы можете продолжать думать, будто я пытаюсь избавиться от вас, но я лишь предупреждаю о трудностях, которые возникнут, когда вы станете частью этой семьи. Вы будете одной из немногих нечистокровных и второй представительницей львиного факультета среди Блэков. Будет сложно, — сглотнув, женщина посмотрела на Марлин, казалось, сейчас она была искренней, может, как никогда прежде. — Но вам придётся пережить все трудности. — На что вы намекаете? — Ребёнка Андромеды в нашей семье не признают. Ей это только на руку, она разорвала все связи и тихо живёт со своим мужем, не беспокоясь о том, кто что думает. Но у вас такой возможности не будет. Когда у вас появятся дети, придётся жертвовать собой, чтобы их защитить. И, к моему сожалению, чаще всего защищать придётся от тех, кого вы можете видеть на гобелене. — Вы сейчас напрямую говорите, что не против нашего с Регулусом брака? — улыбаясь уголком рта, спросила МакКиннон. Вальбурга выдохнула и покачала головой, как будто разговаривала всё это время с маленьким ребёнком, который в конце воспитательного урока задавал глупые вопросы. — Вы слышите то, что хотите слышать, Марлин. Но если вам так хочется: нет, не против. Я люблю своего сына и хочу, чтобы он был по-настоящему счастлив. И если уж мне не удалось дать ему всей любви, которой он всегда заслуживал, дайте вы.