Как и ожидалось, Признание, которого они хотят, неверно

— Вы его видели? — Нет. — Где он… Громкий шорох в стороне насторожил их, и их инстинкты выживания вспыхнули. — ГРАНАТА! Один из них закричал, и все нырнули в ближайшие кусты, чтобы избежать неизбежного взрыва…этого так и не произошло. Один из них поднял голову, чтобы посмотреть, что случилось, и увидел только одну туфлю, оставленную там, где раньше упал предмет. Это была резиновая туфелька. — АХ, ЧЕРТ… Слова оборвались, когда пластмассовый шарик ударил его в висок, и он застонал: — Ого. Ай, попал! Еще один человек был ранен и выбыл из игры! Группа ответила систематическим обстрелом из пушек и гранат в общем направлении атаки, однако никакого ответа не услышала. — Проверь. Подойдя ближе, они никого не обнаружили. Но там были следы взорвавшихся игрушечных гранат и какие-то следы ног. — Он был здесь. Наверное, съехал в спешке. Они услышали еще один громкий шорох и ожидали еще одного шлепка. Но это было не так. — ГРАНАТА! — ГЯААААА! — Он пытается сбить нас с толку! Перегруппироваться! Перегруппироваться! Они услышали тихий звон, и их глаза расширились в ответ. Затем они услышали свист и небольшой взрыв, когда что-то, приклеенное к дереву, взорвалось, выбросив десятки пластиковых шариков с углекислым газом высокого давления. — ААААААААХХХ! — Что за суматоха? Только не говори мне, что он уничтожил вас всех. — Всех нас. — Ах, черт побери. Я же говорила тебе, что у этого придурка не хватит духу драться честно. — Момо закричала и стиснула зубы. — Я возьму его на себя. Момо была одета в облегающий черный костюм с черным жилетом на груди. На талии у нее висел ремень с парой кобур, надежно закрепленных. В два прыжка она уже взобралась на верхушку дерева и стала наблюдать. — Ублюдок. Она пригнулась, чтобы увернуться от пары пуль, нацеленных ей в лоб. — Я тебя достану! Как пума, она прыгала с одного дерева на другое, казалось бы, невесомая, беззвучно ступая по стволам и ветвям, не оставляя за собой ничего, кроме слабого шелеста и опавших листьев! Нельзя было достаточно подчеркнуть, что Рюдзю Момо была физически исключительной девушкой. В Шучине было мало девушек, если вообще были, которые могли бы сравниться с ней в атлетизме. Те, кто это делал, как правило, были уже известными молодыми спортсменами! Он здесь. Я просто чувствую его! Она вытащила в воздухе пистолет и быстро выстрелила. Углекислый газ со свистом вылетел наружу, с исключительной скоростью направляя шарики ВВ в том направлении, куда был направлен ствол. Момо смутно почувствовала, что кто-то отодвинулся, чтобы увернуться, и выстрелила в ее сторону. Кех, даже когда он играет грязно, он всегда придерживается правил, ха. Момо решила заняться активным преследованием! — Ты уже здесь! Момо развернулась и вытащила оба пистолета, но столкнулась лицом к лицу с человеком в маске, который направил ей в лицо штурмовую винтовку! — Похоже, ничья, — усмехнулась Момо. — Нет, я проиграл. — Если ты нажмешь на курок, — сказал Хатиман, снимая противогаз, — я умру. Хатиман был одет в полное военное снаряжение, за вычетом оружия, конечно. Поскольку он был физически здоров, это хорошо смотрелось на нем, а не выглядело нелепо. — Пунктуален, как всегда. Она пожала плечами: «Но на самом деле они отстой в этом». — Ты просто слишком хороша. Хатиман усмехнулся. — Мы. Мы просто слишком хороши. Она поправила его: Таково было обычное повседневное общение между Рюдзю Момо, принцессой Якудзы, и ее самой верной компаньонкой Хикигайей Хатиман! — Я тебе не компаньонка! — или так он хотел бы сказать, будучи фактически таковым! — Вы закончили, Момо-сан! Онии-тян! Комачи радостно помахала рукой, когда Хатиман, Момо и другие члены Астрономического клуба вернулись из леса, закончив свои занятия. Что, конечно же, не имело никакого отношения к названию клуба! — Тебе следовало присоединиться к нам, Комачи. Момо надула губы. — Ни за что! Я никогда не была такой спортивной, как Онии-тян. Комачи пренебрежительно ответил: — Этот парень? Спортивный? Пфффф, он был супер бесхребетным, когда мы встретились в первый раз. — Мой позвоночник не имеет ничего общего с мышцами. Хатиман легонько стукнул ее по голове прикладом винтовки, что заставило Момо свирепо посмотреть на него, но она больше ничего не сделала. Момо знала, что Хатиман с самого начала был довольно спортивным. Вот как Хатиман смог освоить паркур за такой короткий промежуток времени. Однако встреча с Момо придала Хатиману небывалую для молодого человека уверенность и уравновешенность. Момо всегда злилась, когда он отвечал, но еще больше она злилась на кого-то, кто не мог сделать даже этого, когда она делала что-то из ряда вон выходящее. Она придала ему смелости сказать гораздо больше. Это хорошо совпало с вступлением Хатимана в студенческий совет с Широгане в качестве президента. Комачи была очень благодарна Момо за это, и именно поэтому она была действительно счастлива видеть их такими.

***

Но это не было односторонним чувством. В течение чуть более шести месяцев Хатиман превратился в цепочку, которая держала Момо под контролем. Благодаря этому Момо тоже стала немного более общительной, чем раньше, и казалась менее возмутительно страшной по сравнению с тем, какой была в прошлом. Прежняя она была совершенно лишена друзей. Одно дело — создать клуб, но вот так просто тусоваться с ними… Момо вряд ли могла себе это представить. Хатиман и Момо вернулись в отведенные им комнаты, чтобы переодеться. В конце концов они вышли из своих комнат и одновременно вошли в ванную. -…почему вы входите сейчас? — Спросил Хатиман. — Что, теперь ты стесняешься? Момо усмехнулась, бесстыдно разделась и показала, что под черным боди на ней крайне неэлегантный спортивный бюстгальтер и шорты. Хатиман не знал, удивляться ему или разочаровываться. Это был даже не первый раз, когда такое происходило между ними. Не то чтобы он был полностью неуязвим сам по себе, но Момо всегда была такой дерзкой личностью, и Хатиман не мог не нервничать из-за ее поступков. Возбуждение? Пфффф. Момо даже позаботилась о том, чтобы у нее, Хатимана и Комачи была своя каюта, отдельно от остальных. А Хатиману даже не сообщили об этом! Она даже не пыталась быть соблазнительной, так что Хатиману было проще вести себя так, будто он делит ванную комнату с Широгане. Так будет лучше для его душевного спокойствия. В самом деле, любая возможность для непристойных мыслей проникнуть в его голову немедленно исчезла, как только он почувствовал, как холодная вода обдала его лицо! — Ты гребаная сука! Хатиман в отместку швырнул туфлю, которую вытащил бог знает откуда. Тем временем снаружи другие студенты были в замешательстве. И мальчики, и девочки хотели подслушать, но боялись, что Момо убьет их, если они это сделают! — Комачи-тян, можно оставить их одних? — В страхе спросил советник, его чуть не вырвало кровью, потому что он был очень, очень обеспокоен! — Я гарантирую вам на 100%, что ничего не случится, сэнсэй. Пожалуйста, не волнуйся. Мой Онии-тян — сертифицированный, чистый джентльмен. Конечно, это была ложь! Комачи знала, что Хатиман всегда был таким же здоровым, как и другие мальчики в отделе либидо, но ей не хотелось заставлять всех волноваться. Теперь, если бы только он мог быть немного менее тупым и встревоженным по этому поводу… Она больше беспокоилась о том, что Рюдзю сделает с ним. Все остальные думали о том же. Но они слишком боялись сказать это и, притворившись, что ничего не слышали, в конце концов ушли. Обменявшись несколькими шутками и смыв пот с мылом и шампунем, Хатиман и Момо оказались в одной ванне, чтобы расслабиться. — Мы ведь не будем сегодня смотреть на звезды, верно? — Спросил Хатиман. — Да, все, должно быть, очень устали после этой игры на выживание. Момо изобразила кошачью улыбку, она действительно наслаждалась облегчением, которое горячая вода приносила ее ноющим мышцам. — Не говоря уже о том, что мы прибыли сюда незадолго до этого. Поездка из Токио в Гумму заняла примерно три часа. — Становишься мягче к ним, а, президент клуба? — Поддразнил Хатиман. — Заткнись, я просто стараюсь быть тактичным, придурок! Покраснев, она окатила его водой. По правде говоря, Момо, вероятно, старалась быть более внимательной, особенно к нему, потому что, в отличие от других студентов, которые ездили на машинах с назначенными водителями, Хатиман на самом деле вел мотоцикл, на котором Момо и Комачи также ездили в качестве пассажиров. Из всех студентов Хатиману больше всего нужен был отдых, но он никогда не показывал этого из гордости. Момо была уверена, что у каждой девушки, которая была рядом с ним, был свой способ заставить его успокоиться и успокоиться. Фудзивара Чика не был исключением из этого правила. … И Момо была права, что беспокоилась. Потому что, как только Хатиман закончил купаться, он удалился, вместо того чтобы общаться. Момо застала его за занятиями в своей комнате в каюте с очками для чтения на носу и наушниками, воткнутыми в уши, блокирующими любой шум. Хатиман читал учебник для второкурсников заранее, сопоставляя его содержание со своими учебниками для первокурсников. — Этот парень учится даже в такое время? Момо вздохнула. Не то чтобы Момо не понимала его бедственного положения. Хатиман был умен, но вряд ли гениален. Чтобы достичь своих нынешних оценок, он ни за что не должен был усердно учиться. Хачиман ничего не сказал, вероятно, потому, что не хотел портить настроение. В конце концов, у них были весенние каникулы. Это было не то, чего ожидала Момо, по крайней мере, когда она подслушала подобный разговор: — Комачи-тян, где твой брат? — А? Он, наверное, играет в какую-нибудь игру один или спит. Комачи невинно улыбнулась: «В конце концов, он никогда не был особенно общительным парнем, так что, пожалуйста, прости его!» «Эта девушка лжет так же естественно, как дышит», — отметила она про себя. Не то чтобы Момо ее ненавидела. Братья и сестры Хикигая действительно были загадкой. Они походили друг на друга, но в то же время были полной противоположностью друг другу. Они сильно любили и заботились друг о друге, и пошли бы на многое, чтобы защитить друг друга своими собственными методами. Иногда Момо испытывала легкую зависть. — Момо-сан, вы нашли его? — Как ты и сказал, он уже в каюте, — вздохнула Момо. — Хе-хе, ты выглядишь очень обеспокоенной. — Надеюсь, он не так глуп, как Широгане. Этому парню просто невозможно помочь, — сказала Момо Комачи, имея в виду почти компульсивные расстройства Широгане, когда дело касалось его одержимости учебой. — Честно говоря, я даже не знаю, что ты нашел в этом неудачнике. — Фуфуфу, все дело в восприятии, Момо-сан. Комачи подмигнула: «Если ты так беспокоишься, то, может быть, продолжишь присматривать за Онии-чаном для меня?» Момо растерянно моргнула. — Хм? Конечно, буду. — Я не это имела в виду. — Комачи улыбнулась и протянула Момо поднос с тарелкой риса карри и парой чашек, наполненных черным кофе и жасминовым чаем соответственно. — Его не будет здесь к обеду, если ты не вытащишь его отсюда. И ты же не хочешь вытащить его отсюда? Этот маленький умник. Губы Момо дрогнули. Не могу же я на самом деле спорить с Комачи, а? — Хорошо, если ты так любезно просишь. Момо вздохнула, улыбаясь в знак поражения. — Я собираюсь надрать ему задницу позже. — Удачи, Момо-сан, — Комачи подняла два мирных знака. Что она вообще имела в виду? — Удачи? — спросил я. И вот Момо вернулась в каюту с подносом в руке. — Эй, придурок, почему ты не пришел на ужин? — Ага. — Хатиман вытащил наушники и посмотрел на Момо, потом на телефон. — Извини, я не помог с готовкой. Хатиман быстро убрал книги со стола, чтобы было достаточно места для еды. — Это не имеет значения, у нас есть настоящие повара. — Момо фыркнула, — Но что это, ты пытаешься получить фору после каникул? — Да, сверяясь с предыдущими уроками и учебником, я могу получить представление о предметах второго курса и, таким образом, не буду идти вслепую, — сказал Хатиман. И так они говорили о том, что читал Хачиман, пока ели и заканчивали обедать. — Эй, Хатиман, ты совсем не волнуешься? — О парне, который преследовал нас раньше? — неожиданно спросила Момо. — Вы провели тщательное расследование, верно? — И все результаты оказались чушью? — переспросил Хатиман. — Учитывая мое положение и деятельность в Сучиине, я нисколько не шокирован. Хатиман закатил глаза: «Не все довольны мной или Миюки». Особенно Широгане Миюки. Это было бы преуменьшением, если учесть бунт, который он устроил во время прошлогоднего Общего студенческого собрания, когда объявил о своем намерении стать кандидатом в президенты! До этого момента именно Миюки занимала должность генерального директора. VIP-персоны привыкли принимать его, возможно, даже как Хатимана за его извращенную честность и чувство честной игры! Однако этого нельзя было сказать о других студентах. — Я знаю, но все же это случилось в первый раз, — обеспокоенно сказала Момо. — В последнее время произошло что-то странное? На самом деле Хатиману напомнили о двух необычных вещах. — Я могу придумать несколько. — В конце года произошло много странных вещей, — небрежно сказал Хатиман, — потому что было довольно суматошно. Прибытие Комачи в Шучин было одним из них. Момо слегка вздрогнула, потому что ей все еще было стыдно за это. — Виноват. — Ничего страшного в этом нет. — Нет, дело не только в Комачи. — Дело не только в тебе или в ней, — сказала Момо. — То, что ты тусовался со мной, также вызвало проблемы у твоего отца, не так ли? — Откуда это вообще взялось? — удивился Хатиман. — Индустрия идолов очищается, потому что они хотят выйти на международный уровень и в результате дистанцироваться от якудзы. Это то, о чем мы в группе Рюдзю знаем, — пробормотала Момо, — я хорошо знаю, что ты иногда помогаешь отцу на работе. Но из-за твоих связей с группой Рюдзю ты никогда не сможешь по-настоящему работать в индустрии айдолов, даже если захочешь. Не все идолы происходили из бедных или средних семей, некоторые из них также происходили из семей чрезвычайно высокого класса. И некоторые из них даже посещали Шучин, предполагая, что смогут сохранить свои оценки достаточно хорошими, чтобы не провалиться. Несколько раз Хатиман привозил их на мотоцикле на работу, будь то офис, студия или концертный зал. Потому что, в отличие от автомобилей, мотоциклам не сильно мешали пробки, которые были частым явлением на дорогах Токио. — Если Комачи станет идолом, как еще ты сможешь защитить ее? Хатиман был законно застигнут врасплох. Так что даже Рюдзю знал… — Нет никакой гарантии, что Комачи станет идолом. — Кроме того, она тоже хотела пойти в элитную школу, — уклончиво ответил Хачиман. Она предпочитает больше сосредоточиться на учебе, чем на тренировках. — Но это все равно один из ее планов. Нет, это ТВОЙ план. К тому же твоему отцу, наверное, пришлось нелегко… — Отец может идти к черту. Хатиман прервал ее: Момо в шоке вытаращила глаза. — Он не заботился обо мне, пока я не решила подать заявление на стипендию Шучина. Какое он имеет право диктовать, с кем я общаюсь в этой школе? Глаза Хатимана выглядели немного усталыми и водянистыми. — Он известный продюсер, с ним не связано никаких недавних скандалов. С ним все будет в порядке. Будучи членом группы якудза, Момо всегда воспитывалась с учетом семейной и групповой лояльности. Хотя временами отец бывал холоден и отстранен, Момо прекрасно понимала, как сильно он заботится о ее благополучии. Момо всегда была избалованной девочкой, какой бы холодной она ни казалась. Извращенное и хрупкое чувство долга и любви было тем, с чем Момо научилась жить, но, похоже, отношения между Хатиманом и его собственным отцом были очень сложными. Было также совершенно ясно, что Хатиман обижен на своего отца. Очень на него обижался. — Я здесь, потому что хотел быть здесь. Хатиман снял очки и улыбнулся: «Так что давай просто повеселимся и будем беззаботны». Момо глубоко вздохнула, а затем помогла Хатиману убрать со стола после еды и отодвинуть его в сторону, чтобы освободить больше места для сна. Они подняли Футон и развернули его. Затем Момо приподняла юбку и ущипнула себя за трусики, пытаясь стянуть их вниз. Хатиман рефлекторно схватил ее за запястья, чтобы остановить. — …Подожди, что ты делаешь? — Тихо спросил Хатиман. — Ты сказал, что хочешь повеселиться и быть беззаботным, верно? — Спросила она знойным голосом. — Кроме того, не притворяйся, что тебе это неинтересно. Затем она вытащила что-то из кармана. Знакомая коробка презервативов. Хатиман быстро начал обливаться потом. — …Где ты это взял? — Твоя комната. Ты никогда не говорил мне, что тебе тоже интересно это сделать. — Момо ухмыльнулась, ее клыки, казалось, стали на несколько миллиметров длиннее, когда она толкнула Хатимана на кровать, буквально оседлав его при этом. — Давай, я тоже хочу попробовать! Давайте будем молоды!» В самом деле! Не просто коробка презервативов. Хачиман прекрасно знал, что это была точно такая же коробка презервативов, которую оставила ему мать. Потому что она неправильно поняла Хатимана и подумала, что у него были сексуальные отношения с Хайасакой Ай! — Не НАСТОЛЬКО моложав! Он оттолкнул ее руки, явно напуганный. — Что это? Теперь ты стесняешься? — Думаешь, я шучу? — рассмеялась Момо. — Я знаю, что ты серьезно, потому что, конечно же, ты серьезно об этом говоришь, идиот. — Ты был точно таким же, когда сказал, что тоже хочешь создать клуб, — сказал Хатиман. Момо на мгновение замерла, ее силы иссякли, когда эти слова эхом отозвались в ее сердце и разуме. Это было правдой. Прошлой зимой, перед каникулами, Момо столкнулась с Миюки и Хатиманом и сказала им, что создает Астрономический клуб и хочет стать его президентом. Из-за определенного правила вы не можете быть президентом клуба и членом студенческого совета одновременно. Поэтому она ушла с поста казначея Студенческого совета. Это также произошло, когда Миюки и Хатиман навещали некоторых учеников средней школы, которые, по их мнению, могли стать еще одним членом студенческого совета, тот, кто заменит Момо, просто еще официально не поступил в среднюю школу Шучин. Это правда, что Хатиман по-прежнему проводил с ней много времени, но без нее он просто не чувствовал себя прежним. Миюки была в порядке, но Хатиман некоторое время горевал об этом. Они не помирились по крайней мере до нового года, когда Момо приехала к ним в Тибу. — Тогда почему ты меня не остановил? В ответ Момо прикусила губу и тоже в гневе ударила его в грудь. Но силы покинули ее, рука и запястье задрожали. — Потому что это был первый раз, когда ты по-настоящему открылся другим. Как я могу остановить тебя? . Правильно. Впервые в Шучине Момо захотелось попробовать что-то новое. Вместо того чтобы сузить круг общения до нескольких избранных, как раньше, она хотела иметь новую группу людей, с которыми могла бы общаться. Ей нужны были новые друзья. Однако чем больше она увлекалась клубом, тем меньше времени проводила с Хатиманом. Она чувствовала себя одинокой и, глядя на все более сплоченный студенческий совет, вероятно, тоже ревновала его. Она хотела проводить с ним больше времени. Еще. Просто то, что она выросла в организованной преступной группе, также искажало здравый смысл Момо. Если для того, чтобы привязать его к себе, нужен секс, то Момо сделает это с улыбкой и ни капельки не пожалеет. Кроме того, она думала, что Хатиман едва видит в ней девушку. Так что ничего страшного в этом не было, верно? Но Хатиман, похоже, думал иначе. — Это потому, что я не такая, как другие девушки, не так ли? Момо стыдливо отвернулась. — Если бы это была Фудзивара, вы бы не отвергли ее… — Нет. Неважно, Фудзивара это или ты. — Хатиман пристально посмотрел на нее, в его голосе не было и следа лжи. — Ты должна больше дорожить собой и делать что-то подобное с парнем, который тебе действительно нравится. Момо моргнула. Ох. Это. В конце концов, как бы плохо Хачиман ни говорил и ни обращался с окружающими его девушками, он действительно считал их драгоценными. Момо не была исключением. Во всяком случае, поскольку она была самой близкой девушкой для Хатимана, имело смысл, что он считал ее самой дорогой. Может быть, это и не романтично, но Момо наконец поняла, как много значит для него их дружба. Иначе с чего бы ему так злиться? — Бесхребетный придурок! Наконец Момо взяла себя в руки и ударила его головой. Хатиман откатился в сторону и скорчился от боли. — Другого шанса у тебя, наверное, не будет! Тебя это устраивает, девственница?! Момо несколько раз пнула его в гневе и смущении, что было не очень эффективно, учитывая, что она все еще лежала рядом с ним. — Плевать, я могу трахаться, когда захочу, сука! — Сказал Хатиман приглушенным голосом, казалось, от боли. Хотя, с точки зрения другого, это было не совсем неразумно, сам Хатиман считал это простым хвастовством. В конце концов, никто не станет спать с ним, если только они НЕ будут ТАК отчаянно нуждаться в мужской компании, верно? Когда Момо наконец успокоилась, Хатиман все еще лежал на своем футоне, свернувшись калачиком в позе эмбриона. Момо забеспокоилась и встряхнула его. — Да ладно тебе, ты же большой парень, ты можешь взять и больше! Потом она заметила, куда Хатиман положил руки, и Момо в шоке открыла рот. -…э-э, у тебя встал? — …да. — Н- из-за меня? Хачиман не ответил, но было совершенно очевидно, что ответил. А еще он был совершенно свекольно-красным. Момо неловко замолчала и слегка покраснела. Она перевела взгляд влево и вправо и сосредоточила все свои чувства, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. — Хочешь, я тебе помогу? На этот раз Хатиман закрыл лицо руками: Просто помолчи минут пять. Момо ничего не ответила и свернулась калачиком рядом с ним, имитируя его позу в противоположном направлении; смущенная. Зачем Хатиману понадобилось все так усложнять? Может, они и не были полностью обнажены, но сегодня днем они даже вместе приняли ванну. Черт, они случайно увидели друг друга голыми, а такого раньше никогда не случалось. Может быть, потому, что Момо была соблазнительна? Или это было что-то другое? Рюдзю Момо просто не могла смириться с мыслью, что восприятие пола или секса было не просто физическим! Поскольку Момо лишь изредка делала акцент на собственной женственности, ее обычные действия мышления и поведения больше соответствовали типичным ультра-мужественным спортсменам якудзы… В результате Хатиман всегда относился к ней как к одному из своих друзей-парней. Иногда его защитные механизмы колебались всякий раз, когда она красиво одевалась. Однако то, как она говорила и действовала, быстро восстановило бы это восприятие! Когда она перестала это делать, для Хатимана было естественно отреагировать так, как отреагировал бы любой здоровый гетеросексуальный старшеклассник. Во всяком случае, воздействие было бы гораздо более огромным! Люди часто называют такой контрастный разрыв МЧС! — Привет. — Что? — Выйди из Студенческого совета и вступи в мой клуб, — сказала Момо. — Ни за что. — Ты должен уйти и вернуться в студенческий совет, — отказался Хатиман. — Черт возьми, нет. Не то чтобы у тебя была вакантная должность для меня. Момо фыркнула. — Сотрудник по общим вопросам и аудиту. Хатиман сообщил ей: «Мы решили немного расширить Студенческий совет, и вместо этого я занялся связями с общественностью. Возможно, даже добавит к нему помощника историка, если понадобится. Нынешний студенческий совет Шучина был просто слишком мал, чтобы справиться с постоянно растущим студенческим корпусом. — Понимаю. Они оба развернулись и легли на спину, глядя в потолок, их плечи соприкасались. Напряжение, повисшее в комнате, почти исчезло. — Я подумаю об этом позже. — Посмотрим, — улыбнулась Момо, — что задумала Комачи. В конце концов Момо и Хатиман решили промолчать о том, что произошло, и приветствовали Комачи как ни в чем не бывало. В конце концов все заснули допоздна, потому что Комачи и Момо часами разговаривали, а Хатиман был слишком любопытен, чтобы перестать слушать. Поэтому он не спал и слушал, как девушки болтают друг с другом. Солнце поднималось все выше и выше, прежде чем они успели опомниться, был уже поздний вечер, и все уже играли в реке возле лагеря. — посмотри на это, тело Хикигая-сан. Неудивительно, что его невозможно победить в игре на выживание. Хатиман моргнул. На самом деле он не был таким мускулистым. У него вообще не было четко очерченного пресса. Однако из-за того, что он каждый день занимался спортом и паркуром, у Хатимана было хорошо подтянутое и спортивное тело. Вот почему он очень быстр и проворен, хотя и не слишком силен для мальчика его возраста. — Это ни к чему не имеет отношения. Если бы вы, ребята, тренировались каждое утро, вы бы тоже были такими. Хатиман усмехнулся. Он прекрасно сознавал, что его считают физически привлекательным. Чего он не знал или, вернее, во что отказывался верить, так это того, что некоторые девушки тоже находили его личность привлекательной! — Сколько бы вы ни выставляли напоказ это тело, оно все равно бесполезно, если оно вам не нужно, мистер Девственник! — Крикнула Момо, и Хатиман вздрогнул. Момо подошла с Комачи, но в то время как Комачи была одета в очень милый — хотя и немного детский — купальник, Момо была одета в спортивный костюм. Или, по крайней мере, его верхняя половина. Это было странно эротично. И Хатиман подавил желание вспомнить, что произошло прошлой ночью. Разбитая палатка — это последнее, что он хотел бы иметь на публике! — М-м-м, тот, кто даже не пришел в купальнике, не имеет права ничего говорить. Хатиман усмехнулся. Момо обеспокоенно посмотрела на Комачи. В ответ Комачи только улыбнулась кошачьей улыбкой. — Я все еще думаю, что это мне не подходит… — начала Момо, но Комачи перебила ее: — Нет, оно тебе идет, так что, пожалуйста, покажи нам! Глаза Хатимана и других мальчиков становились все больше и больше, когда Момо начала снимать свой спортивный костюм, медленно открывая то, что было на ней под ним. Очень вычурный светло-зеленый с белым купальник. У Момо, как и у Хатимана, было очень спортивное тело. Но это не уменьшало ее очарования, а усиливало ее привлекательность. Тем более что у Момо очень ярко выраженный зад. Мальчики не могут не тянуться к ней и не лакомиться этим зрелищем! — Послушай, спортивный бюстгальтер — это одно, но этот купальник просто… Момо в отчаянии прикрыла купальник. Серьезно, о чем, черт возьми, думает Комачи? Она, вероятно, меньше смущалась того, что была голой, чем носить это! — Я очень плохо выгляжу в нем, правда? — Спросила Момо Хатимана. Хатиман прикусил язык, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, и поднял в ответ два больших пальца. У других мальчиков и даже у некоторых девочек пошла кровь из носа. Подавляющий разрыв мо, это было слишком много для них, чтобы справиться! — Президент слишком мил! — С волнением воскликнули другие девушки и придвинулись к ней поближе. — Ре-правда? Момо наконец отпустила неловкость и указала: — Если вы, ребята, посмеете солгать, то будете есть иголки до конца своих дней! — Не-а-а. Члены клуба беспечно ответили: — Хорошо, тогда давай тоже поиграем в воде, Хатиман! Момо весело обхватила его руками и потащила в реку. «Милый Будда, пожалуйста, освободи меня от этих мучений, ибо я всего лишь смертный человек с ограниченным самоконтролем», — мысленно взмолился Хатиман, затем посмотрел на Комачи со страшным лицом. Комачи сделал мирный жест «Кира-Кира» и подмигнул ему. — Моя сестра — самый милый маленький дьяволенок в мире, — тихо сказал Хатиман, когда Момо продолжала тащить его, не желая отпускать. Хатиман больше никогда не сможет смотреть на Момо так же, как раньше. … Победитель сегодняшней битвы: Рюдзю Момо (и Хикигая Комати)!