Три из шести (Мона/Скарамучча, упоминается Скарамучча/Казуха)
27 мая 2022 г. в 05:45
— Слушай, ты! — не выдержав морального давления, великий астролог Мона Мегистус громко захлопывает небесный атлас: читать его всё равно решительно невозможно. — Может, перестанешь стоять у меня над душой?!
— Я сижу, — невозмутимо поправляет её Сказитель, беззаботно болтая голой ногой.
— Ты понял, что я имею в виду, — скрипнув зубами, Мона спрыгивает с твёрдой табуретки и принимается бороздить туда-сюда свою комнату.
Места в ней немного. Моне приходится задвинуть табуретку под стол, чтобы не врезаться в неё или в острые коленки шестого Предвестника, нагло рассевшегося у неё на кровати.
— Нет, не понял, — пожимает плечами тот. — Потрудись объяснить.
— Если ту будешь стоять… сидеть у меня над душой, — Мона закатывает глаза, — я быстрее твой заказ не доделаю.
— Имею полное право сидеть. Я оплатил твой долг за квартиру за два месяца. И ещё один месяц — вперёд.
— Покажи мне на карте Тейвата, в каком месте я тебя об этом просила?!
Она трёт пальцами ноющие виски, все липкие от тёплого пота. Ей и одной часто бывало жарко в этой душной комнатушке, а от Сказителя, кажется, разит жаром, как от натопленной печки. Мона думает, как и куда бы ему украдкой присунуть градусник, чтобы проверить, насколько верны её ощущения.
— Не просила, — Сказитель качает головой. — Просто сама ты наверняка не заплатила бы. Сколько тебе денег ни дай, всё равно на всякий ненужный хлам спустишь. Знаю я.
Теперь хочется ему не присунуть, а хорошенько так, от души стукнуть. Мона Мегистус делает глубокий вдох и считает до двадцати пяти, как учила её наставница. Та предлагала, вообще-то, считать до шестнадцати, но в шестнадцатеричную систему Мона никогда не вписывалась.
Осознавая, что спорить с фатуусом нет никакого смысла, она ловко меняет тему:
— Этому астеризму уже пятьсот лет. В нужном тебе виде он не существует уже… Лет сто, может. Мне нужно время, чтобы восстановить карту небес того времени и сопоставить с нынешней для точного прогноза.
— Прогноза? — переспрашивает Сказитель. — Этот человек уже умер.
— Нет ничего лучше, чем предсказывать судьбу мёртвых людей, — со знанием дела кивает Мона. — Их решения уже никак не могут повлиять на их будущее.
— Да. Ещё бы.
Красивые черты Предвестника искажаются кислой, почти злой миной. Как обычно бывает, когда он опасно близок к тому, чтобы перестать её слушать и слышать.
— Ну, я тебе без всякой карты скажу, что три звезды на востоке теперь принадлежат созвездию Acer Palmatum, — Мона торопливо процарапывает ногтем в воздухе контур из света. — Лучше всего его видно в Ли Юэ и в Иназуме…
— Что ты можешь сказать о человеке, который под ним родился?
Сказитель пытается звучать незаинтересованно, но когда он не заинтересован, то никогда не перебивает, тянет себе манерные паузы по полчаса.
— О котором из? Нужно знать дату…
— Двадцать девятое октября. Двадцать два года назад.
— Хм.
Мона проливает в воздух питьевую воду из графина, стоящего у неё на рабочем столе, и размазывает по воздуху.
— У него сердце разбито, — наконец заключает она.
— И?
— Думаю, он умрёт в течение этого года, если ничего не изменит. Но если возьмётся за голову, то проживёт долгую и счастливую жизнь.
— Слушай, да так про кого угодно можно сказать!
Мона опять принимается считать про себя. На этот раз шестнадцати вполне хватает.
— Человек, родившийся под этим созвездием — дворянин из Иназумы, — цедит сквозь зубы она. — Из-за указа Сакоку он потерял что-то очень важное, и теперь находится в бегах. Если доживёт до конца изоляции, то всё у него будет нормально. Теперь ты можешь свалить? Пожалуйста.
Сказитель несогласно дёргает головой.
— Я ночую у тебя.
— Чего? Разве Фатуи не забронировали весь отель Гёте?
— Они работают и шумят круглые сутки, пьют, воняют страшно и, к тому же, доносят о каждом своём плевке… Неважно, куда. Самая страшная угроза у тебя на квартире — грязные трусы под подушкой.
— Так не надо шарить под моей подушкой! — задыхается от возмущения Мона. — И я, вообще-то, тоже по ночам работаю.
— Нет.
Сказитель резко подаётся вперёд, так, что клацает зубами в воздухе. Места так мало, что вместе с тем он глотает заключённую в пузырёк воды гамму Acer Palmatum.
— Что — нет?
— Ты постараешься наладить свой режим. То есть, спать в положенное время и работать сколько подобается, Мона Мегистус. Меня не будет рядом вечно, чтобы помогать тебе жить взрослую жизнь, к которой ты не готова.
— Мне не нужен Предвестник Фатуи, чтобы жить мою жизнь — какой бы она ни была!
— Тебе нужна мамочка, — Сказитель издевательски склабится.
Мона гневно взмахивает ладонью. Оставшаяся вода, вперемешку со звёздами, увязшими в ней, обдаёт ему лицо и одежду. Но вместо того, чтобы возмутиться как следует, фатуус ухмыляется ещё шире.
— Ну, вот. Теперь у меня нет выбора — придётся сушить одежду. Если хотела, чтобы я остался, могла бы попросить сразу.
— Наглец, — одними губами шепчет Мона.
Сказитель ногой пододвигает к себе табуретку и, раздеваясь, скидывает сырую одежду на неё. Тем самым — саботирует работу великого астролога сразу по двум крайне важным фронтам.